В чужой шкуре

      Локи очнулся от жажды. Было светло, а значит наступил новый день. С трудом поднявшись с пола и кряхтя, как дедушка Бер, Локи огляделся в поисках воды. Кадка с черпаком нашлась отвратительно далеко — на другом конце комнаты. Пришлось идти туда. Два шага и мышцы в ногах заныли, как после недели усиленных тренировок. Дрянь какая! А стоило Локи нагнуться, чтобы зачерпнуть воды, о себе напомнила спина. Поясницу ломило похлеще ног. Но после того как нес на себе дражайшего братца, ожидать чего-то другого было глупо. Хорошо, что вообще смог встать.       Пара кружек холодной воды сделали свое дело. Организм проснулся и потребовал… Ладно бы еды. Он потребовал огромную горячую ванну и немедленно. Кожу стянул слой грязи и пота, местами зудело. От ступней засохшая земля отваливалась пыльными ошметками. Но откуда в этой дыре ванна? Тут весь дом — одна комната. А все богатство: очаг, стол, две лавки, да под потолком развешены пучки трав, на полках — нехитрая кухонная утварь. В углу — одна кровать…       При взгляде на нее сделалось дурно от красного. Локи кинулся к брату. Лицо Тора горело лихорадочным румянцем, а повязки насквозь пропитались кровью и даже засохли. Локи сорвал их и не сдержался:        — Суртур тебя раздери!       Рана на боку не просто воспалилась. Она вся опухла и почернела. А значит, ее оставили не когти, а ядовитое жало.       Яд мантикоры был не так опасен, как яд скорпиона. Многие выживали после таких ран. Вот только лечили их волшебством. Кажется, учитель что-то говорил про травы, которыми можно вывести яд, если в отряде нет мага. Локи тогда посмеялся над жалким сбродом, к которому не захотел присоединиться ни один колдун.        — Травы… Что же учитель говорил про травы?       Как Локи ни пытался вспомнить, в мыслях всплывало все не то. Он даже на лавку залез и начал перебирать висящие под потолком пучки и веники. Бесполезно. Рецепт противоядия явно не задержался в его голове. Зато при взгляде на тысячелистник вспомнились отвар для промывания ран и отвар от жара.        — Хоть что-то…       Локи сложил на стол нужные травы. Пальцы и запястья под кандалами тут же напомнили, что тоже болят, если ими активно работать. Так что нужно не только Тора в Вальхаллу не пустить, но и о себе позаботиться. Заживляющий отвар сделать не сложнее остальных.       Он нашел котелок, налил в него воды и замер перед очагом. С ранних лет Локи разжигал огонь, щёлкнув пальцами. Огненная стихия быстро признала в нем своего господина. И сейчас пламя явится по первому зову. Только руку протяни.       Локи сам не понял, как это получилось. Сознание привычно воззвало к стихии, пальцы звонко щёлкнули, и скованная ошейником волшебная сила встрепенулась, рванулась наружу, но больно ударилась о защитные руны на металле. Перед глазами потемнело, горло сдавило спазмом так, что не вздохнуть.       Локи очнулся на полу, судорожно хватая ртом воздух, который, — о, счастье! — проникал в лёгкие, наполняя их жизнью. Рядом в луже воды катался котелок.        — Чтоб вам провалиться!.. — собственный голос показался сиплым карканьем.       Похоже, он совсем потерял контроль, если начал колдовать в ошейнике. И, конечно же, схлопотал охранное заклинание в ответ. Хорошо, хоть слабенькое. Могло быть и хуже.       Сидеть на полу и смотреть, как в воде отражается тусклый серый свет из окна, было приятно. Сознание медленно уплывало. Он устал и не полностью восстановился за ночь. Но Тор… Валькирии уже наверняка кружат над ним. Им не терпится отвести брата в Вальхаллу на вечный пир.        — Простите, красавицы, не сегодня. И не завтра. Только после меня. Или вместе со мной. Но пока я жив, он не ваш, — комната поплыла перед глазами. От слабости, конечно. Локи заставил себя дотянуться до лужи и плеснул в лицо воды. Теперь оправдать капли на щеках было намного проще даже перед самим собой.       Но если он намерен удержать Тора в этом мире, рассиживаться некогда. Локи тряхнул головой, прогоняя усталость, и поплелся к входу, где нашлось несколько колотых поленьев. Он положил их в очаг, с одного настрогал щепы и пересыпал, как делал Тор на привалах. Невзрачные серые камни для высекания искр обнаружились рядом на полке.       Обожжённые пальцы плохо слушались, камни выскальзывали. Плюнуть бы на все! Только вот если промыть ожоги в отваре, а потом пропитать им бинты и обмотать руки на ночь — будет легче. А чтобы сделать отвар, нужен кипяток. И Локи продолжал высекать искру, пока на стружке не занялся огонек. Он легко перескочил на соседнюю щепку, и дальше, и на поленья. Пламя в очаге занялось быстро. От усердия даже пот на лбу выступил. Но утирать его запястьем в кандалах — плохая идея. Больно. Чуть лоб себе не разодрал. И все равно внутри разливалось приятное тепло. Он справился сам. Даже лишенный волшебства, он смог.       Пока грелась вода, Локи, стараясь игнорировать боль в пальцах, сортировал и разбирал травы, укладывал в крынки, чтобы потом залить кипятком. Тут вдруг проснулся желудок и противно заурчал, напоминая, что он уже много дней ничего не ел.        — Интересно, а еда тут есть?       Конечно, рыскать по дому без хозяев невежливо. Но есть хотелось сильно. И потом, он — принц, кто ему посмеет отказать? Да даже если и посмеет… Локи уболтал бы этого глупца в два счета, состроив жалостливую гримаску. С кухарками на дворцовой кухне всегда работало. И даже грозные учителя покупались на его «честные» глаза. Выкрутится. А если нет, по крайней мере будет сыт.       В маленьком чулане под потолком висел копчёный свиной окорок. Локи не стал привередничать: отрезал несколько щедрых кусков, съел их с горстью ржаных сухарей из мешочка на полке, запил водой. Не пир в Золотом дворце, но не дурно. После трёх суток голодания вполне недурно. Всё-таки повезло с хозяином дома — запасливым оказался. Желательно, чтобы ещё не был жмотом. Но ведь орехи в меду, которые стояли в горшке рядом с сухарями, Локи не тронул. А пара кусков свинины — не велика потеря.       На сытый желудок его разморило прямо за столом. Локи устроил голову на предплечье и задремал.        — Локи, нет! Не уходи! Не смей! Вернись! Прошу тебя, вернись, брат! Ты ведь обманул его… Всех обманул. Снова. Ну же! Возвращайся… Локи! — сбивчивый надрывный хрип Тора вернул его в реальность.       Тело естественно затекло от сна в неудобной позе. Мышцы шеи и многострадальной спины высказали свой громкий протест, как и рука, на которой он дремал.        — Да здесь я. Здесь. Куда мне деться? — шипел от пронзающих тело иголок Локи.        — Локи! — Тор горько всхлипнул.        — Ты ослеп или оглох, братец? — он наконец смог повернуться и посмотреть на Тора.       Брат метался по подушке, из плотно закрытых глаз по грязному лицу градом катились слезы.        — Эй, Тор, я здесь. Ты чего? — Локи подошёл к кровати и потрепал его по плечу. Ладонь словно печки коснулась. — Тор? — он ощупал лицо, руки — все горело огнем, синяя вздутая вена на запястье билась так часто, что отдельные удары были едва различимы. — Эйр Милосердная… — Пока Локи по дому скакал, небольшая лихорадка Тора переросла в настоящий жар.       Локи метнулся к котелку, вода уже закипела и даже заметно выкипела. Он залил перетертые травы, поставил ещё воды на огонь. Чтобы приготовить хороший отвар, следует сливать и заливать воду минимум трижды. Это ещё долго, а жар нужно сбить уже сейчас.       Пришлось прибегнуть к самому простому способу. Взять с полки миску побольше, вылить в нее остатки воды из кадки. В сундуке в изножье кровати найти полотно, порвать его на тряпки.        — Так, братец, давай-ка снимем эти лохмотья, — Локи стянул с Тора остатки одежды и стал обтирать его холодной водой.        — Рассвет… Солнце встало… Локи, где ты? Когда ты вернёшься? Ты обещал… — сорванным голосом шептал Тор, а по лицу все текли и текли слезы.        — Да что ж тебе там снится? Здесь я. Здесь, — Локи пыхтел от усилий, обтирая брата. — Очнись уже.       Но Тор его явно не слышал, только всхлипывая, звал и метался. Устав от обтираний, Локи разложил прохладные компрессы, как учили, и без сил плюхнулся на лавку. Против такого сильного жара его усилия, что комариный укус слону. По хорошему стоит промыть рану, вывести яд и гной. Но пока отвары готовятся, нужно делать хоть что-то. Например, сходить за водой.       Локи вышел на крыльцо и мгновенно продрог. Вечерний воздух был холодным и бодрил не хуже его любимого чая. Тело мгновенно покрылось мурашками, а мышцы спины свело легкой судорогой, как всегда, когда он мерз. Изо рта вырвалось облачко пара и тут же растаяло. Вот вроде и лето, а холод собачий в этом проклятом Ванахейме. Локи заметил маленький покосившийся сарайчик, а рядом — колодец. Хозяин явно все сделал по уму. В сарае нашлась пара ведер. Правда совладать с нехитрым колодезным валом удалось не сразу. Чуть многострадальные руки не отбил, пока поднимал ведро.        — Надеюсь, отец, теперь ты доволен, и я унижен сполна. Самому таскать воду из колодца мне ещё не доводилось. Интересно, как это поможет мне в управлении государством? — шипел сквозь зубы Локи, пока тащил полные ведра в дом.       А там уже снова закипела вода. Он срочно занялся отварами, потом поставил новую порцию воды на огонь, другую налил в миску и снова начал обтирать Тора. Локи не был уверен, что это хоть немного помогает. Он даже не был уверен, помогут ли те самые отвары, но сидеть и ничего не делать он не мог. Лучше так, шевелиться на заплетающимся от усталости ногах, костерить Тора на чем свет стоит, но пытаться ему помочь, чем просто сидеть и смотреть, как он мечется в бреду, медленно умирая от яда.        — Ничего, братец, ты мне за все ответишь. Сделал из меня персонального банщика. Будешь мне вместе со своими дружками ноги мыть. По очереди. А потом перемоете мне все склянки для опытов. И пыль с книг сотрете. Вот! Это тебе будет дорого стоить. Клянусь, — Локи шипел сквозь зубы, утирая пот со лба, когда соленая влага попадала на ранки. От усталости дыхание сбивалось, и казалось, что на очередной рывок сил уже нет. Но каждый раз они находились. И когда он в третий раз залил травы кипятком, то сам не понял, почему на душе стало легче. Может быть, потому что несчастные отвары, в отличии от обычных водных обтираний, давали хотя бы мизерную надежду оставить Тора здесь.        — Ну же, братец, пей. Знаю, не золотой мед, но ты должен это выпить. Давай! — он силой разжимал Тору рот и по капле вливал отвар. Глотал брат с трудом, поэтому приходилось массировать горло. Это было похоже на пытку и тянулось, кажется, целую вечность. Когда кружка, наконец, опустела, Локи в изнеможении сел на лавку. Впереди было самое трудное, и он не был уверен, что сможет сделать все правильно. Он вообще не был уверен, что сможет это сделать. Но его мнения никто не спрашивал. Воспаленная рана с жуткими черными краями требовала немедленного лечения, хотел он этого или нет.       Ещё одна холстина из сундука пошла на повязки. Что скажут на такое самоуправство хозяева, когда вернутся, Локи было откровенно плевать. Он прокалил на огне самый обычный кухонный нож. Поставил рядом плошку с другим отваром, воду и стал вскрывать рану. Руки предательски дрожали, даже зубы стучали. Это тебе не лягушек для опытов препарировать. Это Тор! Эйр Милосердная, помоги! Это же Тор! Пот градом лился по вискам и спине, губы давно запеклись колючими корками от бесконечных укусов.       Ему повезло, что Тор был без сознания, иначе он бы не смог. Лишь однажды Локи слышал вопль воина, которому вот так же вскрывали загноившуюся в походе рану. Но ужас и брезгливость, испытанные тогда, он запомнил на всю жизнь. Казалось, боль того воина проникла ему под кожу, скрутила отвращением кишки с желудком и заморозила этот холодный ком внутри. И вот теперь Тор…       В ране было полно гноя. Пару раз Локи чуть не вывернуло наизнанку. Тошнота подступала к самой глотке. Но каждый раз он заталкивал ее обратно парой глотков воды и продолжал свое дело. Пришлось промывать отваром, потом кипячёной водой, снова отваром, отрезать пораженные края, и только потом забинтовывать. Закончив, Локи просто сполз на пол и отключился.       Удар по голове, не сильный, но ощутимый, разбудил Локи. Он ещё глаза не успел открыть, но уже встал в боевую стойку, готовый обороняться. Тлеющие угли в очаге достаточно разгоняли ночную темноту, чтобы убедиться, что посторонних в доме не было. Только Тор бормотал что-то неразборчивое и метался по кровати в своем горячечном бреду. Локи ещё раз огляделся и с облегчением выдохнул. Видимо, братец случайно заехал пудовым кулаком во сне. Сила есть, ума не надо — в этом весь Тор.       Локи тяжело вздохнул, руки так и чесались хорошенько врезать в ответ. Он хотел спать, уже плевать где, просто спать. Но часть мозга, отвечающая за логику, судя по всему, так и не проснулась. Потому что вместо справедливого возмездия Локи продолжил изображать из себя подручного Эйр. Оказалось, что компрессы уже высохли, и похоже, давно, тело Тора снова горело болезненным жаром, губы запеклись, а под повязками пульсировала рана. Тут и Вольштаггу было бы ясно: с первого раза лечение не помогло. А Локи так надеялся, что Тору станет хоть немного лучше. Он мечтал обернуть собственные саднящие пальцы компрессом и отдохнуть, а вместо этого снова принялся за лечение брата. Сцедил остатки отвара в плошку и по капле вливал в рот, обтирал, менял повязки… И так по кругу до самого рассвета. К тасканию воды из колодца скоро прибавилась стирка повязок, иначе пришлось бы изорвать на полосы все тряпки в доме. Боль в пальцах уже не ощущалась так остро, стертая под кандалами кожа покрылась мозолями, а руки привыкли к тяжести на запястьях. Локи вообще перестал что-либо чувствовать, кроме отупляющей усталости. В мозгу засела одна единственная мысль, она вытеснила все остальные и не позволяла просто лечь и уснуть, послав все к Суртуру: «Тор должен жить». Поэтому Локи делал новые порции отваров, стирал, таскал воду, поил, обтирал, перевязывал. И потом снова. И снова.       Спустя двое суток в ране опять появился гной. Увидев это, Локи с досады швырнул ком грязных повязок в стену. От бессилия хотелось ломать и крушить. Но отыгрался он только на стоявшей ближе всего лавке. Пнул босой ногой от души и захлебнулся собственной болью, из груди вырвался вопль. Яд. Проклятый яд мантикоры убивал Тора, а Локи ничего не мог поделать, просто потому что не помнил противоядия. Даже ни не знал, а не помнил!       Локи в очередной раз огляделся вокруг. Утреннее солнце заливало комнату ярким светом впервые за последние дни. Это казалось нелепым и ужасно раздражало. Тор умирал, тихо сгорал у него на руках. С ночи уже не звал и не бредил, молча уходил в Вальхаллу. А тут это идиотское солнце! Как оно смеет светить так ярко и радостно, когда Тор… Из груди против воли вырвался всхлип.        — Сволочь ты, братец. Вечно тебе на всех, кроме себя самого, наплевать. Оставляешь меня тут одного в этой дыре. В этом цверговом ошейнике… — бранился Локи, кусая губы и глотая упрямые слезы. — А как я домой попаду? Что со мной вообще будет? Как я буду… — в груди что-то взорвалось и стало невыносимо больно, дышать было просто невозможно. — Мы же братья. Вместе. Чтобы ты там ни пел своим дружкам, в любой заварушке ты всегда прикрываешь мне спину. Отбиваешь удары, пока я ворожу, чтобы вытащить нас из очередной твоей глупости. Или своей. К Суртуру все! Я не могу допустить, чтобы ты ушел сейчас. Я не могу… Как?! Как мне тебя спасти? Я не помню!!! Не помню! — Локи обнял Тора, сжал в руках, пытаясь хоть так не отдать проклятой смерти. Бессилие и чувство вины раздирали на части. — Прости меня… Я не помню… Простииии…       Но ведь их не могли по-настоящему бросить. Отец наблюдает. Ворон наверняка где-то поблизости. Им должны помочь… Локи вгляделся в потолок, стараясь сквозь нетесанные бревна увидеть Золотой дворец в поднебесье.        — Эйр Милосердная, научи! Помоги спасти его! Я не смогу жить с этим! Помогите! Хоть кто-нибудь! Отец!!! Я клянусь, я сделаю, что угодно! Все, что ты скажешь, только не дай Тору умереть. Я знаю, ты видишь нас. Ты не можешь так поступить! Он твой сын! Мама!!!       Он верил, до последней секунды он был уверен, если опасность окажется реальной, за ними придут. Но сейчас на него с тяжестью Мьельнира обрушилась действительность. Не придут. Не спасут. И ему жить с этим весь отмерянный Норнами срок, каждый день вспоминая, что не смог, не спас.        — Вы не можете так поступить! Тор умирает!!! Услышьте меня! Хеймдаль!!! Скажи им, Хеймдаль! Он ведь действительно умрет… Неужели вы не видите? Пожалуйста. Я прошу вас! Спасите его!       Тишина. В ответ на все его мольбы лишь тишина. И идиотское пение птиц за окном.        — Да заткнитесь вы!!! — попавшаяся под руку кружка не достигла цели, разбила не окно, а горшок рядом. «Чистотел», — подумалось машинально при взгляде на пучок травы и кучу земли вперемешку с глиняными осколками.       Чистотел — простая травка, лекарство от сотен болезней. А если смешать его с тысячелистником… От осознания, что вот оно — противоядие — все это время было у него под носом, у Локи подкосились ноги. Он обрывал листья спасительного растения и смеялся в голос, размазывая слезы по лицу. Тор будет жить. Теперь Тор будет жить. Наверняка!       Перетереть, перетолочь, смешать, залить кипятком. Слить. Ещё раз залить, и ещё… И творить заговор. Пусть волшебству не выбраться из-под ошейника. Пусть. Но столетиями проверенные слова, возможно, добавят немного силы горстке листьев.       Он снова вскрыл рану, уже не трясясь и не морщась. Локи столько раз проделывал это за последнее время, что движения стали уверенными. Промыл новым отваром, наложил повязку с кашицей из листков и в который раз стал давать отвар от жара. Тор не глотал, давился.        — Да глотай же, Тор! Не время выпендриваться. После нос воротить будешь, — брат его вряд ли слышал, но пусть и медленно, все выпил.       Когда отвар в чашке кончился, пришло время менять повязку, класть новую порцию кашицы, убирать гной. И так много раз. А жар никак не спадал и гной не кончался. Локи уже не верил, что делает всё правильно, что новые отвары и повязки помогают. И только ровное чуть менее хриплое дыхание брата заставляло его раз за разом вставать и идти во двор к колодцу за водой, разводить огонь, делать лекарства, обтирать, менять повязки. Локи казалось, что стоит ему остановиться, Тор перестанет дышать. Поэтому он не останавливался.       И когда в очередной раз прикоснувшись ко лбу брата, он не ощутил привычного жара, а присмотревшись, не увидел лихорадочного румянца, Локи опустился на лавку у кровати и уткнулся лбом в большую ладонь Тора.        — Ты не бросишь меня в этой дыре, братец. Я знаю, ты так со мной не поступишь. Ты вытащишь нас.       И Локи позволил себе проваливаться в темноту. И где-то на грани сна и яви ему почудилось, что Тор гладит его по голове, но это, конечно же был уже сон.