Путь властелина

«… Рустем. Этот человек не понравился мне с первой же секунды. Я знал, что его прибытие в столицу не предвещает ничего хорошего. В течение короткого времени он поднялся до таких высот, которых простой свинопас никогда бы не смог достичь честным путём. Все свои заслуги он получил благодаря подлости, лжи и клевете. Когда я смотрел на него, то видел не человека, а шакала, который, не задумываясь о том, кто перед ним, вцепится ему в горло, чтобы получить желаемое. Хюррем-султан наконец-то нашла себе раба под стать. И даже не пожалела свою дочь, выдав её замуж за него насильно…» В дневнике отца Хуриджихан не смогла найти о Рустеме-паше большого количества сведений. Однако прочитанного ей хватило для того, чтобы понять: отец ненавидел этого человека, и для этого у него были все основания. Не будучи лично знакомой с ним, Хуриджихан уже знала, что ни за что на свете не станет делать ничего для его пользы. В то же время она решила немного подождать. В конце концов, ей необходимо здесь освоиться, понять, кто есть кто, и уже потом действовать. *** Две недели спустя Вот уже второй день сильнейшая головная боль беспокоила великого повелителя. Сегодня шехзаде Мустафа должен вернуться в Амасью вместе с Михринисой-хатун. У повелителя не было сил, чтобы злиться на своего сына за то, что он скрыл от отца свою любовную связь. К тому же, Мустафа переживал тяжёлое время – смерть матери заметно ослабила его. Сулейман видел это и знал, что чувствует его сын, потому что он сам когда-то потерял валиде. Повелителю хотелось убедиться, что Мустафа находится в душевном равновесии, прежде чем отпустить его в свой санджак, поэтому, сославшись на необходимость отчитаться о проделанной работе, Сулейман оставил Мустафу в столице на несколько дней дольше. К тому же, его беспокоила некоторая холодная отчуждённость, царившая между Мустафой и Джихангиром… Стук в дверь оторвал повелителя от раздумий. Рустем-паша просил аудиенции. - Пусть войдёт, - позволил Сулейман. Низко поклонившись и коротко справившись о самочувствии Повелителя, Рустем объявил: - Я пришёл к Вам с радостной вестью, мой великий падишах! – Рустем пытливо посмотрел на повелителя, ожидая, что тот хотя бы улыбнётся. К сожалению, настали такие времена, когда едва ли что-то могло хотя бы отдалённо затронуть струны его души. На лице Сулеймана отразилось любопытство. Рустем, тем не менее, продолжил: - Хуриджихан-султан наконец-то найдена! Сулейман почувствовал, как спустя столько лет его сердце, заледеневшее от утраченных привязанностей, внезапно затрепетало, словно маленькая птичка, впервые увидевшая солнце. - Неужели? – повелитель улыбнулся, в его глазах появился огонёк надежды. – И где же она? - Как вы понимаете, девушка очень долгое время провела вдали от наших краёв и отвыкла от наших порядков. Её воспитывала некая Кассандра из Парги по завещанию покойной Хатидже-султан. К тому же, как мне удалось выяснить, султанзаде Осман скончался от болезни в юном возрасте, нам удалось найти его могилу. - И где же сейчас находится Хуриджихан? - Во дворце на ипподроме, повелитель, - с готовностью ответил Рустем. – По первому же требованию она готова предстать перед вами. - Хорошо, я непременно хочу её увидеть. Однако нужно вначале проводить шехзаде Мустафу. Сегодня он покинет столицу. Проследи, чтобы всё было готово к отъезду. Рустем знал, что Мустафа не подпустит его к себе и к своей свите даже на пушечный выстрел, но он не стал говорить об этом султану. Визирь лишь молча поклонился и обещал всё исполнить. *** Михримах любовалась своим отражением в зеркале, при этом наблюдая за тем, как служанки приводят в порядок её волосы и украшают её голову драгоценностями. Её уже уведомили о том, что Мустафа покидает столицу, чтобы вернуться в Амасью, и это не могло её не радовать. Улыбка не сходила с её лица, и она надеялась, что такое настроение останется с ней ещё на некоторое время. Но Сюмбюль-ага подобно урагану влетел в покои госпожи с тревожными новостями. Михримах, едва взглянув на выражение его лица, сразу заподозрила неладное и потребовала, чтобы все служанки тотчас же оставили её. - Что такое, Сюмбюль? Что-то случилось с мамой или моими братьями? - С Хюррем-султан всё в порядке, иншалла, однако наш младший шехзаде… - Сюмбюль замялся, не зная, как сообщить услышанные новости. - Джихангир? – Михримах тут же поднялась с мягкого пуфа, на котором сидела всё это время. Сюмбюль-ага опустил голову, тем самым подтверждая опасения своей госпожи. Этот жест лишь ещё больше встревожил Михримах, отчего она подошла вплотную к слуге: - Не молчи! Скажи скорее, что случилось с Джихангиром! - Наш шехзаде уже неделю отказывается выходить из своих покоев, и вот уже третий день ничего не ест! К тому же, некоторые калфы поговаривают, что боли у него усилились, но он отказывается от лекарств. - Аллах всемогущий! Я немедленно иду к нему! – забыв обо всём, Михримах устремилась в покои младшего брата. - Едва ли он пустит вас к себе… - пробормотал Сюмбюль, прекрасно понимая, что это его замечание будет полностью проигнорировано. На пути к брату Михримах столкнулась со своим супругом. Небрежно поприветствовав его, она из вежливости поинтересовалась, что он намерен делать в ближайшее время. Однако она совершенно не ожидала, что Рустем станет рассказывать ей о Хуриджихан-султан. Она резко прервала его интригующую речь, поскольку здоровье и душевное спокойствие Джихангира было для неё в приоритете. - Скажите шехзаде, что я желаю его видеть! – велела Михримах, когда стража преградила ей дорогу в покои младшего брата. - Простите, госпожа, шехзаде нездоров. Лучше приходите в другое время. - Ну уж нет! – воскликнула Михримах и стала громко стучать в двери. – Джихангир, немедленно впусти меня! Когда госпожа немного успокоилась, вокруг стало тихо, так что Михримах могла слышать, как тяжко стонет от боли Джихангир и как тяжело ему даётся каждый шаг к двери, которая была заперта на засов. В конце концов, младший брат предстал перед ней, однако смотрел он на неё не больше секунды. Открыв двери, он тут же развернулся и направился обратно в кровать. Сердце Михримах сжалось от боли. Джихангир, не промолвив ни слова, лёг в постель и накрылся одеялом с головой. Михримах медленно приблизилась к кровати и осторожно села на самый её краешек. Не дождавшись хотя бы одного слова от брата, султанша заговорила сама: - Джихангир, слуги рассказали мне, что ты отказываешься от еды и лекарств… - И тебе этого мало, сестра? Ты пришла, чтобы окончательно загубить мою жизнь? - Что ты такое говоришь, братик? – Михримах ахнула. Она не ожидала такого бурного потока ненависти в свой адрес. Джихангир откинул одеяло и повернулся, чтобы посмотреть своей сестре прямо в глаза. Ему хотелось понять, является ли искренним её удивление. Разглядев в чертах сестры неподдельное сострадание, младший шехзаде всё же решил для себя, что диалог с сестрой должен состояться. - Мустафа сегодня уезжает, а я по твоей милости не смогу с ним попрощаться! – воскликнул Джихангир. - Почему же? – Михримах старалась выглядеть невозмутимо, однако дрожащий голос выдавал все нахлынувшие чувства. Несмотря на их с Мустафой уговор, Джихангир узнал всю правду. - Не нужно притворства, Михримах! Ты угрожала брату, что расскажешь повелителю о нашей тайной встрече с торговцами! К тому же, мне чрезвычайно любопытно, по какой причине ты организовала моё похищение? Мне слабо верится в то, что это был всего лишь один из способов доставить Мустафе неудобства. Михримах почувствовала, как тяжёлый ком подкатывает к горлу. Разоблачение, произнесённое устами Джихангира, не было приятным. Испытующий взгляд младшего брата не оставлял Михримах-султан ни единого шанса, чтобы оправдаться. - В чём ты меня обвиняешь, Джихангир? – после длительного молчания госпожа всё же нашла в себе силы продолжить играть ничего не подозревающую заботливую сестру. Но Джихангир был слишком умён, чтобы поверить в наивность сестры. Он вдруг почувствовал тошноту, а потому резко отвернулся, чтобы ненароком не испачкать роскошный наряд Михримах, если его вдруг вырвет. - Я прошу тебя уйти, - тихо произнёс шехзаде. – Я плохо себя чувствую. Глядя на страдания брата, Михримах, помимо сострадания, испытывала в эту секунду злость и обиду. Как Мустафа посмел нарушить уговор?! Это она и собиралась выяснить. Нарочито громко постучав в закрытые двери, Михримах бросила прощальный взгляд на брата и отправилась на поиски Мустафы, чтобы высказать ему всё, что она о нём думает. Госпожа крепко сжала руки в кулаки, ведь она совершенно не исключала возможности причинения старшему брату физической боли. Однако, вопреки её ожиданиям, в пустынном коридоре она встретила Михринису, на лице которой сияла победная улыбка. Заметив Михримах, Ниса остановилась и присела в поклоне в знак приветствия. - Могу ли я вам чем-то помочь, госпожа? – любезно поинтересовалась Михриниса. – Возможно, вы что-то потеряли? - Не твоё дело! – резко ответила Михримах. Ей не хотелось тратить время на фаворитку Мустафы, ведь личные счёты Михримах хотела свести именно с ним. Но, кажется, Михринису это совершенно не волновало, и она продолжила: - Если вы разыскиваете шехзаде Мустафу, то он сейчас у повелителя. Михримах, которая успела пройти несколько шагов, при этом задев Михринису плечом, резко остановилась и бросила на Нису вопросительный взгляд. - Думаю даже, что вам просто необходимо присутствовать при этом разговоре, - Ниса уже не могла спрятать ухмылку. – Они обсуждают шехзаде Джихангира и возможные причины его недуга… Лицо Михримах непроизвольно вытянулось. Она в один миг догадалась, что Мустафа, возможно, не нарушал условия уговора, а вот на Михринису-хатун это не распространялось… - Мне кажется, - продолжала фаворитка Мустафы, - вам даже будет что сказать по этому поводу… - Так это ты рассказала Джихангиру? – злобно прошипела Михримах. Она стремглав приблизилась к Михринисе и посмотрела ей прямо в глаза. – Ты знаешь, что я с тобой за это сделаю? - Я вся во внимании, госпожа. Учитывая, что вы не пожалели даже родного брата, я даже не сомневаюсь, что меня ждёт суровое наказание… Не успела Михриниса договорить, как почувствовала резкий удар от пощёчины. Однако это не усмирило дочь повелителя морей, как на то рассчитывала Михримах. Ниса лишь усмехнулась и продолжила прерванную речь: - Шехзаде Мустафа придерживается чрезвычайно высокого мнения о вас, госпожа. Вы не заслуживаете ни одного доброго слова, произнесённого его устами. Мустафа ценит семью превыше всего и именно поэтому на свой страх и риск он пошёл к повелителю, чтобы во всём ему сознаться, ведь из-за вашей интриги пострадал невиновный! - Он пострадал из-за тебя, хатун! – голос Михримах стал громче. – Если бы ты ничего ему не сказала, он бы сейчас был здоров! - Не стоит перекладывать свою вину на меня, госпожа! – Михринису было не так просто запугать. Михримах об этом благополучно забыла, а потому теперь вынуждена была пятиться к стене, ведь главная фаворитка Мустафы уже надвигалась на испуганную таким решительным тоном Михримах. – Ведь если бы вы не впутывали в ваши с Рустемом-пашой грязные дела шехзаде… Договорить она не успела, поскольку Михримах, испуганно ахнув, поклонилась идущему в их сторону повелителю. Нисе оставалось сделать то же самое. Заметив рядом с повелителем Мустафу, она вздохнула с облегчением. Несмотря на внешнюю непроницаемость, Мустафа знал, что принял правильное решение, признавшись во всём. Повелитель, казалось, даже не заметил стоявших возле мраморной стены женщин. Едва повелитель и шехзаде скрылись за очередным поворотом, Михриниса многозначительно посмотрела на дочь повелителя. Она знала, что Михримах, подобно своей матери, сумеет найти нужные слова и оправдаться, к тому же, Мустафа наверняка убедил отца, что Михримах-султан действовала исключительно из лучших побуждений. «Однако зерно сомнения всё же появится в сердце повелителя, - рассуждала про себя Михриниса, оставляя до смерти перепуганную госпожу наедине с её страхами, - а Джихангир не позволит правде остаться незамеченной…» Разумеется, дочь Барбароссы ни на секунду не сомневалась, что из-за своего честного признания она, возможно, получит строгий выговор от Мустафы, да и слова Михримах о жестокой мести наверняка лишат её покоя. Но в данную секунду она в правильности своих действий не сомневалась. *** Сердце повелителя, которое, казалось бы, уже ничем нельзя было разжалобить, болезненно заныло при виде страданий невинного шехзаде. Даже если и не предстоящая разлука с шехзаде Мустафой была тому причиной, то всё же это стало фактором, оказавшим существенное влияние на прогрессирование болезни. Так сказал придворный лекарь, который в присутствии султана и старшего шехзаде осмотрел Джихангира и вынес такой вердикт. Конечно, младший сын повелителя изо всех сил храбрился и утверждал, что само присутствие султана уже обладает ни с чем не сравнимым целительным эффектом. Но очередной приступ рвоты, к великому сожалению, доказывал обратное. - Мустафа, оставь нас, - попросил Сулейман. Шехзаде, понимая, что повелитель хочет услышать о произошедшем из уст самого Джихангира, исключая любую возможность судить о ком-либо из участников событий предвзято, с готовностью покорился. Он заверил, что будет неподалёку, чтобы явиться по первому требованию.