«Мне нужно отказаться от счастья, Ведь оно несёт в себе несчастье. Я должен его истребить. Что я люблю, я хочу уничижить», * — Was Ich liebe, Rammstein
Тёмно-синий сикер с небесно-голубыми полосами на крыльях и довольно редкими для летунов армады, да и вообще для десептиконов, изумрудными линзами издалека наблюдал за печальной феммой, бездумно смотрящей на массивные деревья одной из крупнейших оранжерей Флоригекса, стоя на втором ярусе комплекса. Ему было тяжело видеть эти опущенные крылья, этот потерянный взгляд разноцветных окуляров, которые она показывает так редко, привыкнув прятать свою необыкновенную оптику за визором. Он не смог подойти к ней сразу, почувствовал, как ей тяжело сейчас и как сильно она хочет побыть одна. Прекрасно знал это снедающее изнутри чувство, когда мир вокруг кажется одним огромным океаном боли. Решил, что приблизится лишь тогда, когда она соберётся с мыслями. Когда-то давно, увидев её впервые, он ничего толком о ней и не думал. Просто следовал приказам Старскрима или просьбам Сансторма (он никогда не требовал и не приказывал, в отличие от брата), когда дело касалось этой киберформированной феммы, но со временем он обнаружил в ней хорошего собеседника, способного как слушать, так и рассказывать. Он заслушивался её рассказами о прошлом, был способен часами слушать её болтовню, хоть иногда и сбивчивую, зато искреннюю. Видел, конечно, где она могла и приукрасить, видел, когда она не хотела что-то рассказывать и заменяла момент на похожий, выдуманный, чтобы не тревожить свою искру. Он и не возражал. Зачем мучить кого-то истиной, если прекрасно можешь отличить правду от вымысла и понять собеседника? Если больно, значит больно. Если делится, хоть и с замещениями, значит очень хочет поделиться и доверяет достаточно, чтобы рассказать. Он очень ценит в ней это. Что он почувствовал, когда из простой киберформированной девушки она стала грозным командующим целого подразделения диверсантов — таких же людей, как она? Он был искренне рад за неё. Рад, что смог с ней найти общий язык. Не боялся её срывов, не боялся её голоса, не боялся клыков, идей и всего того, что пугает остальных. Она такая, какой её создал этот мир, а если создал, значит, так было необходимо. Многие говорили ему, что он фаталист, но это не так. Он видит суть, но это не значит, что он будет мириться с поворотами судьбы. Нет. Он принимает всех такими, какие они есть на самом деле: со всеми пороками, со всеми достоинствами, со всеми взглядами и несогласиями. С кем-то ему хорошо, с кем-то плохо. С ней ему хорошо, большего ему и не надо. Выслушает и поделится. Заинтересуется и спросит. Захочет навестить — навестит. Не захочет видеть — так и скажет. Ей нравится, когда он показывает ей свою коллекцию моделей кибертронских кораблей и крейсеров. Он единственный специалист в армаде, поэтому ему разрешили эту маленькую слабость. Он позволял ей брать любую модель, любую фигурку и рассматривать её со всех сторон. Ей нравятся рукотворные вещи. Ей самой нравится что-то создавать. Как-то раз она подарила ему рукотворный цветок. Роза. Он запомнил это название. Она каким-то образом сделала его из проволоки и тонких листов металла. А он подарил ей модель «Мирной Тирании» — уж больно понравился ей этот крейсер, хоть и знала, что оригинал принадлежит Тарну и его подразделению правосудия. Забавно, как диверсанты шутят на тему того, что названия их подразделений созвучны, тогда как простые солдаты боятся что тех, что других до дрожи в коленях. И всего несколько конов знают, что эта печальная сикерша, на которую многие знакомые ей, но неизвестные ему, вехиконы кидают сочувственные взгляды, является предводителем этих страшных «антилюксов», как прозвали их простые рядовые. Он всегда видит, когда он нужен кому-то, всегда знает, когда следует подойти. Поэтому он ждёт, наблюдая со стороны. Ищет момент, когда ей будет необходима его компания. Заострённые крылья чуть приподнимаются, тонкие пальцы проводят по бело-серебристой лицевой, оптика закрывается на несколько наноклик. Она собирается с мыслями, отгоняет прочь дурные видения, нахлынувшие воспоминания. Он не видел, что её так расстроило, но смог догадаться, стоило проследить её взгляд до полуразрушенного не такого уж и старого лагерного медбэя, оплетённого странным, но невероятного вида, элементом местной кристалло-металлической флоры. Всмотрелся в цветок и с удивлением узнал в нём «розу». Такой же цветок, какой лежит у него в кварте рядом с тринадцатым Арком. Разница в том, что эти из кристалла. Выглядят немного по-другому. Но это точно они. Красиво… Он отвлекается на перешёптывание вехиконов. Они не местные, пригнали с Немезиса, и теперь они также, как и другие десептиконы взирают на эти странные строения людей и на всю эту флору с недоумением, непониманием и затаённым восхищением. Кому-то разноцветные кристаллы на металлических ветвях напоминают кристальные сады Праксуса, у кого-то переливы преломляющегося света от систем полива вызывают далёкие воспоминания о сияющих фонтанах Иакона. Будто тут и нет войны. Переводит взгляд снова на балкон, видит маску, закрывшую практически белое лицо, видит непроницаемый визор. Она взяла себя в руки, но так и не смогла унять бурю внутри себя. Разум всё ещё снедают чувства, эмоции. Ему жаль, что она потеряла близкого из-за их войны. Он рад был узнать, что она полюбила кибертронца. Значит, для их вида ещё не всё потеряно. Значит, они ещё могут любить несмотря ни на что. Эти двое дали многим надежду. — Скайвинд? — она поворачивается к нему, когда он всё же поднимается к ней, встаёт у её плеча и также облокачивается о перила. — Тебе тяжело, — говорит он с печальной улыбкой на лице. В их триаде только Рэдвинг не улыбается. Не его привычка. Должен же хоть кто-то уравновешивать их с Санстормом. — Как ты? — Ты сам ответил на свой вопрос, — горько усмехается она. — Паршиво. Говорят, что время лечит… всё это чушь собачья. — Согласен, — кивает он и снова поворачивается к ней, чтобы рассмотреть её лучше. — Иначе война закончилась бы давным-давно. Она рассматривает лицо сикера и будто что-то замечает. Заострённые крылья чуть подрагивают. — Ты многих потерял на этой войне? — спрашивает она. Любой другой на его месте возмутился бы вопросу или как-то бы постарался увильнуть от ответа. Никто не любит разговоров о смерти. Никто не хочет бередить прошлое и снова переживать всю ту боль, которую, казалось бы, смог пережить, а оказывается, что просто замаскировал очаг ржи под слоем краски. Раны на искре не заживают. — Многих, — а он охотно отвечает. — Я потерял брата. Потерял трех Amica Endura. Суперус, брат, погиб в самом начале войны. Убили во время беспорядков в Каоне. А трёх моих друзей, как и твоего Conjunx Endura, убил Гримлок. Они были пятой триадой армады когда-то давно. До сих пор помню их оплавленные корпуса… Скайвинд смотрит на вехиконов внизу и всё равно улыбается. Ему нравится безмятежность, царящая вокруг, несмотря на переполох по поводу их прилёта на Землю. Слышит, как сбилась вентиляция у феммы справа от него. Чувствует, как она хочет произнести слова соболезнования, но вовремя понимает, что сикер совершенно в них не нуждается. Да, ему действительно спокойно рядом с ней. Просто спокойно. Сансторм всегда умел выбирать друзей. Друг ведущего — друг триады. Особенно, если ведущий — видящий. — Давай прогуляемся. Зачем затенять ясное небо? — он поднимает взгляд и смотрит на прозрачный купол, сияющий множеством шестигранников. — Да, действительно, — произносит она немного заторможенно. Он обескуражил её? А думали, что её уже ничем не удивить. Много ли десептиконов в командовании, не забывших, что такое эмпатия? Кажется, только она одна осталась. Да и надолго ли… — Я обещала тебе рассказать о цветах, а теперь могу ещё и наглядно показать. В её голосе промелькнула улыбка, и Скайвинд про себя порадовался, что она может достаточно быстро переключиться на что-то другое, сойдя с разъедающего искру пути. — Сансторм просил ещё передать, что забрал Тандервинда на помучить, — сикер теплее улыбнулся, вспомнив этого застенчивого, но при этом весьма обаятельного трёхрежимника, до боли похожего внешне на типичного сикера. — При случае сможешь передать командующей Старроар? — Прямо-таки помучить? — Старроар фыркнула, а фон выдал её удивление и удовлетворение от того, что Скайвинд не забыл про конспирацию. — Конечно, передам, если пересекусь с ней сегодня. — Он, конечно, выманил его под предлогом занятий, но все мы знаем, во что выливаются его уроки, — сикер не сдержался и прикрыл кулаком усмешку. Его расположение духа росло прямо пропорционально поднимающемуся в хорошей компании настроению Старроар. — Действительно. Его речь касательно сикерской чести всё подразделение до сих пор вспоминает с содроганием и ужасом в глазах, — она широко улыбнулась, убрав маску с лица. — Что ты хочешь увидеть сначала? Цветы или деревья? Обсидиан провёл мне большую экскурсию, так что у тебя просто огромный выбор. Она развела руками, едва засмеявшись, заметив растерянность перед выбором на лице Скайвинда. — Откровенно говоря, я даже и не знаю. Хочется посмотреть всё! — от предвкушения у него даже приподнялись крылья. — Тогда, пойдём по такому пути — самое красивое на потом, а начнём с самого вкусного, — фемма хитро засияла окулярами, прикрыв рот тонкими пальцами. Сикер тут же почуял подвох, но Старроар-Сверхновая тут же его успокоила, поняв, что начинает перебарщивать. — Не беспокойся. Всё, что я тебе дам — съедобное и неоднократно проверенное. Ты очень удивишься. Он ей поверил. Как всегда верил. Знает, что она не желает ему зла, как никому, кем дорожит. Иначе за ней бы давно тянулась тропа из дезактивов. Обсидиан издалека наблюдал, как Сверхновая водит одного из сикеров армады по садам, болтая почти без умолку. Год назад для него все сикеры были на одно лицо, за исключением Старскрима, отличающегося этой самой частью тела по цвету ото всей остальной армады. Единственный темнолицый летун, тогда как остальные были либо белыми, либо бледно-серыми или серебристыми. Теперь же он понимает, что этот синий сикер не является Тандеркрэкером. Кажется, он видел его в тройке с единственным золотым сикером в армаде. Сансторм. Да, кажется, его звали именно так. Он наблюдал, как она угощает недоумённого кибертронца то сливой, то малиной, то вишней… это не промышленные оранжереи, а скорее ботанический сад, здесь ей можно практически всё. Все масштабные строения находятся за пределами города. Его ручная пума, которую он случайно обнаружил во время подбора мест для промышленных комплексов, брела за сикерами следом, передавая изображение с оптики прямо ему на канал. Его личный грозный и при этом незаметный шпион. Обсидиан едва ли не с улыбкой наблюдает за недоумённым сикером, приходящим в восторг, словно ребёнок, от каждой новой ягоды. Видит, как радуется его дочь, когда какие-то из плодов нравятся летуну. Что между ними? Вряд ли она так быстро забыла о том своём дознавателе, а с другой стороны прошло уже пять или шесть лет. И при этом она так спокойно ведёт себя в компании одного из офицеров армады. Это точно офицер, потому что только им позволяется вот так свободно разгуливать по городу. Солдаты отсиживаются в казармах или находятся в патрулях. Обсидиан засмотрелся, когда эта парочка дошла до цветников. Снова это восхищённое изумление на лице его дочери. Этот неповторимый взгляд сикера, который просто не мог поверить в то, что видит. Огромные клумбы с самыми разнообразными растениями, грамотно распределёнными одним ландшафтным дизайнером, нашедшемся среди киберформированных, до сих пор прибывающих в этот город… в его город. А Сверхновая тем временем вела сикера от клумбы к клумбе, рассказывая о каждом увиденном цветке. Если она что-то не знала, то вехиконы, кружащие вокруг, почему-то охотно делятся с ней информацией об интересующем растении. Обсидиан до сих пор не может понять, чем она вызывает доверие у этих странных существ. Тут он видит, как лицо феммы хмурится, когда она смотрит на одну из неудачных клумб на задворках оранжереи. Обсидиан не знает, как называются эти растения, но судя по тому, как Сверхновая уверенно идёт к ним, подзывая одного из вехиконов и отдавая ему чёткий приказ, она точно знает, что делает. Сикер за её спиной недоумённо, но с интересом наблюдает за выверенными движениями, когда она начала срезать принесённым вехиконом секатором больные ветви растения. Видит, как она осторожно перевязывает места среза, чтобы растение не теряло свой драгоценный энергон. С удивлением замечает, как сикер спокойно присаживается рядом и помогает ей, когда необходимо придержать ветви. Заметил, что к ним подошёл управляющий оранжереи, дежурящий сегодня. Тот хотел было открыть рот, и Обсидиан видел, как гневно начинает кривиться его лицо, но оранжерейщик не успел сказать ни слова: «Прунер. Не смей». Киберформированный вздрогнул, округлил оптику и заозирался по сторонам. Сверхновая повернулась к нему и недоумённо поинтересовалась, что ему угодно. Признав в её спутнике офицера армады, Прунер совсем растерялся и вежливо поинтересовался, что гости изволят делать в клумбе. Тут-то Обсидиан мысленно пожалел бедолагу. Вроде нормальный дядька, хоть и немного скандальный, а тут… — Позвольте узнать, какой нерадивый гений умудрился посадить жимолость в клумбу, это раз, а два — забросить несчастный куст в таком плачевном состоянии и позволить ему зарастать сорняками? У вас земля лишняя или что? — А вы, собственно, кто? — поинтересовался дежурный, начиная подозревать, что вездесущий наместник Флоригекса не просто так снизошёл до простого работника, да и не просто так предостерёг не спорить с этими непонятными гостями. — Старший офицер развед. авиации Сверхновая, а это старший офицер-сикер Скайвинд, — представила их девушка, а Обсидиан с любопытством осмотрел крылатого, чьё имя только что узнал. «Прунер, Сверхновая точно знает, что делает, так что, во-первых, не мешай ей, а во-вторых, кто ответственный за эту зону?» «Наместник, вы извините, конечно, но разве можно так…» «Что было не понятно в моих словах?» — нарочито спокойный, едва ли не ласковый тон Обсидиана убедил оранжерейщика, что два летуна, стоящие перед ним, явно кто-то из особых гостей. «Бушрэкер, наместник», — отозвался Прунер, почти незаметно вздохнув под пристальным взглядом девушки. Для него было странно, что крупный летун, также являющийся офицером, стоит за её крылом, всем видом демонстрируя, что именно она тут главная, а не он. Что за чудачество? Девушка в армии главнее такого мощного авиатора? Да кто их там разберёт этих пришельцев… — Как разговор с Обсидианом? — неожиданно точно таким же тоном, как и наместник ранее, спрашивает Сверхновая, напугав тем самым оранжерейщика. Тот едва не перекрестился и махнул на них рукой. — Ой, делайте что хотите, черти, я за вас не отвечаю, — поспешил удалиться тот, поглядывая на странных посетителей чуть ли не с суеверным ужасом. — Ты, кажется, его напугала, — сикер фыркнул. Сверхновая развела руками и улыбнулась. — Жалко, что нет перчаток. Я бы сама все эти сорняки выдернула, но выслушивать потом о том, что для сикера позор возиться в грязи, мне не хочется, — она как-то даже расстроенно покачала крыльями, а Скайвинд мягко ей улыбнулся, прекрасно понимая, о чём она. Он и сам не прочь влезть в землю и помочь ей в устранении лишней растительности. Ему очень понравилась сама возможность того, что если даровать достаточно помощи этим прекрасным растениям, то они смогут раскрыться, показать все свои возможности и всю свою красоту этому миру. Это что-то необыкновенное. Обсидиан, наблюдая за ними, отправил несколько вехиконов к тому месту. Сверхновая совершенно не удивилась этому. То ли подумала, что оранжерейщик сообщил, то ли просто не обратила внимание. Наместник прекрасно знал, что им не следует задерживаться здесь, потому что дальше… Сверхновая действительно готовила самое прекрасное на потом. Он с улыбкой на лице читал неподдельное восхищение сикера армады, когда тот поднял голову к потолку, под которым в этой части оранжереи располагались перголы, образуя из себя целый коридор. Мощные лианы оплетали решётчатый потолок, украшая его массивом кристаллических цветов, свисающих вниз, словно сотни фонарей. Разных цветов, но одинаковой формы, они создавали вид множества гирлянд, заставив двух существ — одного вида, но с разных планет — замереть в едином чувстве восхищения, неверия, даже недоверия, что такое может расти самостоятельно. — Как называется это растение? — едва слышно спрашивает Скайвинд, не в силах удержать своё любопытство. В оранжерее подул ветер. Мелодичный звон разнёсся по комплексу, отражаясь от других растений, и оба летуна замерли, лишь бы не помешать мелодии природы разносить свой голос по простору, ограниченному высокими куполами. Их крылья подрагивали, вторя перезвону, реагируя на каждый звук. Обсидиану казалось, что ещё мгновение, и они схватят друг друга за руки, загипнотизированные тем, что видят, что слышат… но они так и стояли, не коснувшись друг друга…***
Ещё не до конца придя в себя после прогулки со Скайвиндом, я, вдохновлённая, шла по Немезису, думая о том, что следует поговорить со Старскримом. С одной стороны сам по себе разговор был той ещё проблемой для меня, потому что я хочу наконец выяснить, почему командующий вёл себя так в последнее время. Поцелуй до сих пор не идёт из головы, хоть тот и был совершён Старскримом не в лучший момент его жизни. Но его понимание, объятия, беспокойство обо мне. Мне не сильно верится, что он настолько потерял голову. Человеческие остатки во мне твердят одно, а вот кибертронские задатки — совершенно другое. Я не хочу ни гадать, ни выстраивать логические цепочки, связывающие его поступки, потому что я получу во всех ипостасях два ответа: тот, который хочет слышать забитая в глубине души юная девочка, зачитывавшаяся в далёкие времена женскими романами, а второй — удел параноика, побитого жизнью существа, прекрасно понимающего, что ничего в этой жизни просто так не бывает, а это всё — очередная уловка. Уж лучше я выслушаю то, что скажет он, и сделаю выводы на основе его слов, а не того, что там я себе напридумываю. «Старроар. Я хочу услышать о результатах твоего посещения Флоригекса. Лично». «Да, Лорд Мегатрон. Сейчас буду». Я сначала ответила, прошла пять шагов в сторону нашего блока, и только после этого до меня дошло, кто это был и что от меня потребовал. Резко развернулась и двинулась в сторону капитанского мостика, откуда улавливается энергометка Мегатрона. Не помню, когда в последний раз я отчитывалась перед ним без Старскрима. Хотя, было ли такое вообще? Кажется, нет... Когда Мегатрон лично обращался ко мне по комлинку? Ни разу... до этого момента. Раньше мы коммуницировали через Саундвейва. К лорду я подходила осторожно, накинув камуфляж, но оставив белые элементы, как перед Обсидианом. Новая функция устройства, которую мы добавили, следуя идее Сапфайр Паллады, ибо мрак — это хорошо, но не тогда, когда надо общаться с другими. Да, и я не слишком хочу светить синей окраской под Дропкика... Или Тандеркрэкера. Они не слишком отличаются по формату расположения цветов. С одной стороны лорду все равно на то, кто какого цвета, а с другой я сама не слишком хочу показывать элементы разыгрываемого мной театра, находя всё это представление со Старроар и Сверхновой верхом моего безумного идиотизма и ребячества. Однако Мегатрону плевать на мои желания. Ему важен только результат. — Убери. Короткий приказ — молниеносное исполнение. — Вы хотели видеть меня, лорд Мегатрон, — говорю я монотонно, без вопросительных интонаций. — Маску тоже. Это что-то новенькое. Исполнила требуемое и чуть склонила голову на бок, ожидая других приказов. Лорд повернулся, услышав щелчки трансформации. Я смотрела в его багровую, практически ничего не выражающую оптику и тонула в тихом благоговении. Все же, что бы ни говорил Старскрим, Мегатрон — великая величина. Я просто не могу не восхищаться им, не могу не упиваться его вниманием, не могу не приходить в затаённый восторг, когда он в благодушном настроении обращается ко мне. Моя искра очарована его нечеловеческой харизмой, и я просто не могу ничего с этим поделать. Но я не преклоняю колено, как другие. Я не снизойду до раболепства перед ним. Это неуважительно, это низко. Он на пьедестале. И это не значит, что я мусор под его ногами. — Так-то лучше, — говорит он. — Перед другими можешь строить из себя, что хочешь, но передо мной являйся той, кто ты есть, Старроар. — Как прикажете, лорд Мегатрон, — произношу я, склонив голову в жесте подчинения, но не сводя взгляд с его оптики. — Я хочу услышать твою точку зрения насчёт успехов людей. И да, я знаю о твоём родстве с Обсидианом. Учитывай этот факт. Я кивнула. Внешне ничто не выдаёт моего волнения, кроме того, что я стою чуть боком, а не прямо, как сам Мегатрон. Так, будто я готова вот-вот убежать, стоит только лорду сделать хоть единое неверное движение. И он это видит. Прекрасно видит и понимает. Всегда хотела побывать в голове у таких личностей, как он. Как они мыслят? О чем думают? Большая для меня загадка, хоть я и полагаю, что их поток мыслей вряд ли отличается от моего. Вот только я совершенно не могу предугадать, как поведёт себя Мегатрон в следующую минуту. Могу представить, что может быть, но никогда — просчитать. — Из того, что я увидела с обеих... сторон, как от официального лица, так и от лица частного, то люди успешно освоились во Флоригексе, а то, насколько быстро они смогли организовать и реализовать столь масштабные проекты впечатляет. Я полагала, что это займёт куда больше времени. Весьма заинтересовала их идея технического энергона, вырабатываемого из несъедобных видов растений. Таким образом выходит безотходное производство, не вносящее дисбаланс в новую экосистему планеты и позволяющее использовать ресурсы на всех уровнях: от начального этапа выращивания, до конечного использования энергона. Мегатрон слушает внимательно, от этого становится с одной стороны волнительно, а с другой, что парадоксально, спокойнее. Обычно, если его что-то не устраивает, у него либо по лицу видно, либо он оглашает свои претензии практически в ту же минуту. Иногда, конечно, он терпит, если того требует необходимость, но это очень редко, насколько я заметила. Он кивнул. — Весьма позитивные новости, — отзывается он, явно уйдя в свои мысли, но тут же его взгляд пригвоздил меня к месту. Простым коротким монологом я явно не отделаюсь. — Каково настроение среди людей? — Положительное. Многие новые люди, как и те, которые были поселены здесь в первую волну, видят разницу между отношением к людям между фракциями. У десептиконов им намного лучше. С идеологической точки зрения нет никаких нареканий. — А с какой они есть? — Мегатрон проницателен, как никогда. — Скорее, это частные проблемы, вроде религиозных аспектов и старых земных устоев. На Земле было множество народов, у каждого из которых свои традиции и обычаи. Свои распорядки. Им трудно свыкнуться со столь кардинальными переменами. Адаптация требует времени. Я вижу, что Мегатрон не доволен тем, что люди не следуют чётким десептиконским установкам, но он достаточно мудр, чтобы понимать, что за столь короткий срок общество не переделать. Надеюсь, он осознает, что силой здесь ему не справиться, как было на Кибертроне. Хотя, не сказала бы, что и кибертронское общество ему удалось перекроить. Перевернуть всё с ног на голову — да. Иначе война бы давно закончилась. — Какова твоя оценка времени изменения общего сознания? — Полагаю, при лучшем стечении обстоятельств два-три десятилетия, — отвечаю я, прикидывая и надеясь на то, что столь радикальные изменения планеты подтолкнут людей на смену приоритетов в ускоренном темпе и лорду не придётся ждать пару веков. Боюсь, у него не так много терпения. — Почему для твоей группы адаптация прошла быстрее, чем для других людей? Вопрос с подвохом. Он сам прекрасно знает на него ответ, но хочет услышать, что я думаю. Мы проходили это ни раз. Не только с Мегатроном. С людьми тоже. — Это зависело от первоначальных условий и личного опыта, если я могу судить, — спокойно отвечаю я. — К тому же, мы были довольно молоды на момент киберформирования и удачно попали в среду десептиконов, чтобы, хоть и не без некоторых проблем, успешно адаптироваться к культуре, установкам и порядкам. А кому-то и вовсе повезло с окружением. — Как тебе? — лорд хмыкнул. — Да, лорд Мегатрон, как мне, — мне было не до смеха. — Что за стычка с террорконами? Тут я немного растерялась, порядком подзабыв уже о ней, учитывая последующие события. Пришлось экстренно брать себя в руки. Лорд отвернулся к мониторам, как в момент, когда я вошла на капитанский мостик. — Ничего серьёзного, — отзываюсь, хотя толком не знаю, что и сказать на этот счёт. — Они вломились к нам в блок, как и любые другие любопытствующие. В отличие от других выпроводить их было сложнее. К удачному стечению обстоятельств, в тот момент их искал Сиксшот, поэтому он забрал от нас свою команду. — Что хотел Оверлорд? Мигнула оптикой. Что это за допрос? Как мы свернули с людей на столь знаковых кибертронцев? И при чём здесь… он. — Старые записи гладиаторских боев с его участием, – уже не столь уверенно отвечаю я. Оптика лорда яростно полыхнула, когда он резким движением развернулся ко мне. Я испугалась, когда он едва не приблизился ко мне вплотную. Чудом не шагнула назад, порадовавшись, что гибкая талия позволила просто отклониться назад, когда надо мной нависла громада Мегатрона. Мозг судорожно начал выдавать стратегии обороны и пути отступления, если всё станет совсем хреново. — И ты дала ему их? — Рвано кивнула, смотря в его горящую оптику и на задворках мысли отмечая, что лорд тоже умеет рычать. — Какие? — Простые бои, без вашего участия, — моментально ответила я, находясь на грани того, чтобы испытать настоящий ужас перед начальством. Однако оптика лорда едва притухла, а на его лице отразилось неподдельное изумление. Он сделал небольшой шаг назад, чтобы вернуть мне пространство перед собой. Видит, что напугал, но я чем-то его сильно удивила. — Список, — спокойнее произносит он, разглядывая меня. — Три боя на Каонской арене: против шахтёров, против группы протихекских головорезов, против тайрестских гончих. Один бой на арене в Тарне, где он бился против тетрахекских близнецов. Два боя с арен Тайгер Пакса, где он выступал в группе тарнийских чемпионов против чемпионов Тайгер Пакса. Один бой на подпольной арене Праксуса, где он единолично победил группу каонских крушителей, — перечислила я. — Это всё. — Откуда у тебя записи из Праксуса? И сколько у тебя всего записей? — поинтересовался Мегатрон. Он не пошевелился, но из-за его интонации мне захотелось наклонить голову на бок. За него. — Семьсот тридцать четыре, если не ошибаюсь. Многие дублируются с разных ракурсов. Записи из Праксуса мне дал Дропкик. Он их сам записывал, — ответила я, успокаиваясь вслед за лордом. — Полная запись или определенные бои? — Полная, — осторожно говорю я, прекрасно зная, что в самом конце поединков шёл кульминационный — тот самый, где Оверлорд впервые проиграл Мегатрону. — Что думаешь о его боях? Не вызывать любопытство Оверлорда, значит? Почему меня никто не предупредил о том, что любопытство самого Мегатрона куда страшнее? Вот почему так? Думали, что я буду совершенно ему не интересна? Какой занятный поворот событий, однако. Почему он заинтересовался мной именно сейчас? Почему его интересует моё старое увлечение гладиаторскими сражениями тогда, когда я не притрагивалась к ним уже почти год, за исключением того раза, когда я впервые увидела Оверлорда живьём? Какого чёрта тут происходит, скажите мне на милость? — Весьма зрелищно. Опасно, — сказала я, действительно задумавшись, а что я вообще нашла в этой мясорубке? Добавила: — Бешено, энергично, эксцентрично. Вызывающе. Много стремления привлечь к себе внимание. Никакого чувства ответственности за других. Только он. Страх проигрыша. Оптика лорда вспыхнула, когда я произнесла последнюю фразу. Я говорила рублено, потому что так и не смогла произнести это единой речью. Я никогда и не с кем это не обсуждала, потому что никому не было интересно. А вот здесь… Ассоциации Мегатрон прекрасно поймёт. Но всё же, кое о чём я умолчала. — Почему ты, человек, заинтересовалась этим варварством? Мигнула оптикой. Позволила себе недоумённый взгляд. — На самом деле, мне сначала показали их просто как пример. Варианты, как можно биться, как можно использовать свой корпус, комбинировать рукопашные атаки с трансформациями. Весьма поучительно. Кроме того, на гладиаторских аренах было много значимых личностей. — Я спрашивал не о том, — всё также спокойно говорит Мегатрон. Я задумалась. Почему меня заинтересовало всё это? Почему я так упивалась боями Оверлорда? Именно его, а не чьими-то ещё… — Да, сначала это было в качестве учебного материала. Флэтлайн, а потом и Вортекс показали мне их из любопытства. Как говорил последний, я очень интересно на всё это реагировала. Со временем меня это увлекло. Безумная энергетика боя. С одной стороны, закрыв на всё глаза, я бы хотела побывать там. Увидеть собственными глазами те бои, что смотрела с экранов. А с другой, понимаю, что это скорее безумие. Варварство, как вы сказали, лорд Мегатрон. Убийства ради славы и энергона… кажется, это слишком для меня. — Не можешь определиться, нравится тебе всё это насилие или нет, — заключил он, едва усмехнувшись. Так вот это что было. — Почему ты перестала смотреть их? На Немезисе в архивах Саундвейва и Старскрима тысячи и тысячи записей. Почему именно Оверлорд? — Посчитала, что это перебор. Я страдаю от кошмаров. Я созналась в этом неохотно. Губы невольно скривились в горькой усмешке, когда перед глазами предстала одна из сцен моих «весёлых» снов. Слишком много смертей одного кона на мою голову. — И что-то ещё. — Да, после Оверлорда и вас, лорд Мегатрон, мало какие поединки кажутся столь… — я запнулась, поняв, что не знаю, какое адекватное слово можно подобрать под то чувство, которое вызывали у меня те записи, когда я с головой уходила в картинку на экране и не замечала ничего вокруг, ожидая новой выходки небезызвестного гладиатора и новой мозговыносящей стратегии от чемпиона арен. — Столь возбуждающими и будоражащими разум. Мегатрон хмыкнул, перевёл взгляд на экраны. Там что-то срочное или он просто потерял ко мне интерес? — Есть идеи насчёт базы, которую Саундвейв и Старскрим внесли в базу приоритетов за моей спиной? Я слышу усмешку лорда, но не слышу недовольства. Наоборот, он скорее удовлетворён выходкой десептиконов, решивших пойти на такой рискованный шаг и попытаться отвоевать у автоботов единственный настолько густонаселённый пункт расположения людей. Я задумалась. Конкретного плана я не смогла придумать. Мы с ребятами перерыли с десяток стратегий, но пока ни одна не способна сработать в должной степени, пока мы не получим более точные разведданные. Старскрим как раз должен этим заняться. Если не ошибаюсь, то следующая его вылазка как раз в тот регион. — Пока никаких, лорд Мегатрон, — с опаской произношу я, боясь, что вот сейчас он наконец выйдет из себя. — Не хватает данных. — Это терпит, — кивает он, а я на миг расслабляюсь и тут же беру себя в руки, потому что он снова развернулся ко мне. — Зачем «Сверхновой» нужен Флэтлайн? — Если я правильно поняла тему его нынешнего исследования, на которое его послали пять лет назад, то я могу дать ему поле для испытаний, — отвечаю я, смотря прямо в окуляры лорду. Я уверена в этой идее. Не достаточно, чтобы ставить на неё всё, но настолько, чтобы прямо требовать у Мегатрона разрешение. — Действуй. Нам необходимы любые результаты. Ты настолько увлечена тем, чтобы поймать Слипстрим, что не упустишь ни единой детали. Сейчас именно это нам и нужно. Можешь взять нескольких сикеров армады для прикрытия и Баррикейда. Боевиконы нужны мне здесь. Можешь идти. — Благодарю, лорд Мегатрон. Я кланяюсь, уложив одну руку на кокпит, прямо над искрой, а вторую заведя за спину, будто собираюсь выхватить скрытый меч. Так кланяюсь только я. И только ему. Когда я уже выходила, услышала брошенную мне в спину реплику: — Красный идёт тебе больше, Старроар. Я едва дёрнула крыльями и молча ушла, накинув камуфляж. Что я должна была на это сказать? Это явно намёк. Уже идя по коридору в сторону нашего блока, я хотела было кинуть сообщение Старскриму, но вовремя вспомнила, что могу помешать им на миссии. По крайней мере, я не знаю, когда они вернутся и не вернулись ли вообще. Всё-таки дело пока терпит. Однако, когда я проходила мимо ответвления коридора в сторону смотровых, я неожиданно уловила эм-поле Старскрима. Замерла. Что-то не так. Я минут пять стояла посреди прохода, пытаясь выделить тот самый фактор, который спровоцировал мою насторожённость. Фон. Я почти не чувствую его фон, будто он прижал его настолько, насколько только мог. Что-то случилось? Холодок прошёлся по закрылкам. Нет, что-то всё-таки не так. Я ещё какое-то время стояла не в силах решить подойти мне к нему или нет, но ноги, минуя голову и липкое чувство волнения под искрой, сами собой понесли меня на смотровую. Я увидела его силуэт на фоне закатного неба. Багровые облака жутковато очерчивали контуры его корпуса, окрашивая всё в кровавые тона. На фоне города, переливающегося, искристого, Старскрим показался мне мрачной тенью. Вся его поза так и кричит, что не следует приближаться к нему, но… когда я слушала себя в последний раз? Что бы я ни хотела думать, я всё же переживаю за него. Редко что может довести его до такого состояния, а уж оставлять его одного в такой момент было бы опрометчиво. Я осторожно подошла к нему, встала у левой руки чуть поодаль, чтобы не напугать его своим появлением и сильно не навязываться. Если он захочет, чтобы я ушла, я это сразу пойму. Он это скажет прямо в лицо. Однако он молчит. Осторожно повернула к нему голову, чтобы рассмотреть его профиль, но тут же наткнулась на его пристальный взгляд. Ледяной. Пробирающий до самой глубины искры. Плохое предчувствие накатило лавиной, сшибая с ног. Случилось что-то крайне серьёзное, иначе он не выглядел бы так холодно, так… отстранённо. Он замкнулся. Стоит, будто чужой, и ждёт, что я скажу. Выжидает, пока добыча сделает неверный шаг, чтобы… напасть. — Ты в порядке? — прямо спрашиваю я, начиная сильно нервничать. Давненько это чувство не посещало меня. Обычно я испытываю страх или же не чувствую почти ничего. Не особо рада я возвращению своих нервов. — Какая очаровательная забота, — прошипел он, усмехнувшись своей самой едкой ухмылкой. Что происходит? — По-моему, такая же, как и обычно, — отвечаю я, сощурив окуляры. Не слишком мне нравится эта нападка. — Что случилось? — Знаешь, моя дорогая Старроар, — начал он, а я моментально активировала боевые протоколы, — одна прекрасная пташка помогла мне раскрыть глаза на некоторые прискорбные реалии. Он говорит так, будто выступает перед публикой. Разводит руки, плавно подходя ко мне. Я едва сдержалась, чтобы не попятиться. Просканировала пространство вокруг, ища хоть кого-то на ярусе. Хоть какая-то подстраховка, чтобы либо меня, либо Старскрима оттащили в медбэй, в случае чего. — Это какие же? — едва с вызовом поинтересовалась я, потому что сейчас ни в коей мере нельзя показать слабость. Не с этим Старскримом. — Ты когда-нибудь задумывалась, насколько ты превосходная актриса, Старроар Коварная? — прозвище, которое он дал мне когда-то по шутке, резануло по аудиосенсорам. Он остановился в нескольких метрах от меня. Так, чтобы было удобно при малейшем моём неверном движении меня пристрелить. — Какие превосходные спектакли ты разыгрывала на допросах! Можно было созывать весь экипаж полюбоваться на эту игру настоящего мастера перевоплощений! — он патетично возвёл руки, а я действительно попятилась. — А какая непревзойдённая способность подстраиваться под окружающих, Старроар, — он низвёл свой голос до низких тонов, прошедшихся вибрацией по броне; его оптика потемнела, когда он наклонил голову, смотря на меня исподлобья, как на врага. Но тут же он снова вскинул подбородок, снова осклабился, показывая острые денты. — Такая сильная игра, что даже я поверил. Дропкик тоже купился на твои жалобные окуляры или это была его идея? Какой драматичный спектакль, — он хмыкнул, а мне захотелось ему врезать. Я не понимаю… за что? — Прекрасная летунья и храбрый праксианец. Так я и поверил. — Какого чёрта ты несёшь? — ошарашено кинула я, смотря на сикера во все окуляры. Кроме бешено клокочущей ярости, кроме непонимания, мне было… обидно. До боли обидно. Его слова будто бы резали разум, чудом не дойдя до искры. Потому что он только начал. Искру он оставил на десерт. «Не доверяй Старскриму», — уже в который раз пронеслось у меня в голове, и сейчас я пожалела, что игнорировала их всё это время. Какая же я… А он усмехается, не собираясь отвечать. — Так преданно несла мне любую информацию о Слипстрим. Так преданно заглядывала мне в оптику. Я готов признать, что тебе практически удалось меня переиграть, Сверхновая. Он произнёс это имя с такой ядовитой иронией, что я оскалилась. Не смей. Не смей так его произносить, кусок ты шлака! — Ты так проникновенно сыграла свою нескончаемую любовь к этому никчёмному праксианцу, что половина армады едва не рыдала, услышав эту слезливую историю. Серьёзно, нужно иметь просто невероятную фантазию, чтобы увидев башку изводившего тебя дознавателя, сыграть весь этот спектакль, — он усмехается. У меня перед глазами повело. Только этот белый оскал остался, словно мишень. Я схватилась за парапет, чтобы… чтобы что? Не упасть или не сорваться и не стереть эту безумную усмешку с его лица? Да как у него язык только повернулся сказать такое… — Да как ты смеешь… — прорычала я, пытаясь собрать мысли. — Смею что? — он засмеялся, и это было последней каплей. Я сделала шаг к нему, а улыбка с его лица слетела. Он поднял руки, нацеливая на меня плечевые винтовки, но мне было уже просто плевать. — Как ты очаровательно умеешь судить о вещах, о которых ты понятия ничего не имеешь, Старскрим. И только мысль о том, что какая-то тварь тебя просто нагло обманула держит меня от того, чтобы не разбить тебе физиономию здесь и сейчас, Старскрим, — рычу я, остановившись на расстоянии его вытянутых рук. — Да что ты? — он мрачно усмехнулся. — По-моему, единственная тварь, которая меня обманывает, это ты, Старроар. Только ты плела вокруг меня свою грязную ложь все эти годы. — Какую ложь? — я едва держу себя в руках. — Давай начнём по порядку, — снова усмехается он, так и не опустив винтовки. Только поводил ими, будто выбирая, куда было бы интереснее выстрелить сначала. Ему явно нужны ответы, иначе он пристрелил бы меня сразу же. — Ты соврала мне насчёт того, что вы не были с Дропкиком Conjunx Endura. — Мы были ими, — глухо отозвалась я, смотря ему прямо в оптику. — Тогда почему ты солгала мне тогда? — прошипел он, показав на миг свои настоящие эмоции. — Может потому что тогда я только его потеряла? — не прорычала — прокричала я. — Может потому что я хотела хоть как-то унять ту боль, стремясь убедить себя, что всё то было иллюзией, Старскрим?! Ты хотя бы понимаешь, что такое потерять в единый миг всех близких в этом мире, а потом, снова обретя, потерять их вновь?! Его лицо застыло. Он явно хочет кинуть что-то в противовес, но его будто что-то остановило. Одна из его рук дрогнула. Я никогда на него не кричала. — Ты работаешь на Слипстрим. Это всё уловка, чтобы подобраться ближе ко мне. Чтобы я доверился тебе, а в один прекрасный момент ты бы меня убила, — произносит он, будто убеждая сам себя. Я так и застыла с открытым ртом. — Ты в своём уме вообще? — вырвалось у меня. — Эта сука хотела из меня пушечное мясо сделать… — Ты слишком легко адаптировалась к нам. Я даже сомневаюсь, человек ли ты, — он снова усмехнулся. — И как же ты всегда появлялась вовремя, не находишь? В моменты моей слабости. И я, идиот, поверил, что это всё искренне. Неужели тебе так нравится играться с чужими чувствами? Хотя да, о чём это я? Ничего же не было. Я лишь покачала головой, не в силах что-либо сказать. Мне ещё никогда не было так больно от чужих слов… — Ты хотя бы понимаешь, о чём говоришь, Старскрим? — едва слышно сказала я, когда он с минуту молча разглядывал меня. — Ты думаешь, это смешно? Насчёт Дропкика я бы ещё могла стерпеть, — мой голос невольно дрогнул, — потому что попросту привыкла… но это… это перебор. — О, и что же? И снова ты возвращаешься к дознавателю. Не поверю, что у тебя кончилась фантазия, — произнёс он, но его усмешка начала меркнуть. Через полклика его лицо застыло. От ухмылки не осталось ни следа. А я просто стою и смотрю в его оптику. Я не могу вымолвить ни слова, да и надо ли? Он всё равно не услышит, даже если я буду орать ему на аудиосенсоры, параллельно вырезая свои доводы ему на крыльях. Я никогда не умела спорить… — Ну и мразь же ты, Старскрим, — произнесла я, в неверии качая головой. — И знаешь, я тебя обрадую, из нас двоих, — мой голос дрогнул, как и его руки; на долю секунды мне показалось, что я увидела на его лице изумление, — идиотка здесь всё-таки я. — Да, иначе ты бы придумала что поинтереснее, — будто по инерции кинул он и тут же в натуральном ужасе вздрогнул всем корпусом. — Да пошёл ты… — кинула, не слыша саму себя. Я развернулась и просто пошла по коридору. Мне уже плевать, выстрелит он или нет. Мне на всё плевать. Положила руку на кокпит, где искру словно рвали на части. Действительно, какая же я идиотка… Я не помню, как дошла до своей кварты. Блок пуст. Все гуляют, пока могут. А я… нагулялась. Всё… хватит с меня… Я подняла взгляд на голову Дропкика и поняла, что изображение расплывается. Почему? Провела рукой по лицу. Мокрое. Шлак. — Я не хочу… не хочу всё это… хватит с меня, Дропкик… — вырывается из динамиков. Сил открывать рот совершенно нет, как и двигаться. Но я встаю, подхожу к контейнеру. Упираюсь лбом в прозрачную стенку. Пустые окуляры бездумно взирают на меня. Поднимаю руки. Отворачиваю его. Не хочу, чтобы он смотрел. — Как думаешь, что больнее: когда тебя сжирают скраплеты или когда тебя разрывает на части динобот?***
Скайварп не мог найти себе места. Тандеркрэкер совершенно не мог понять, что творится с его братом, но решил, что тот снова что-то натворил и теперь не может точно понять, как это скажется на нём. В один миг Скайварп замер. Уставился прямо в оптику брата. Оба чувствовали, что Старскрим снова ушёл в себя, снова изъедает свою искру, но… что-то в этот раз было совершенно не так. Тандеркрэкер не помнит, когда в последний раз видел такой неподдельный ужас на лице брата. Теперь, кажется, не забудет никогда. Скайварп моментально исчез, оставив после себя лёгкую фиолетовую дымку, чтобы в следующий миг оказаться в совершенно другом месте, с… — Не смей!!! — закричал он и резко одёрнул руку Старроар от колбы со скраплетами. Он не понял, ни что произошло, как и не понимает, что происходит сейчас. Фемма бездумно замерла на месте. Вздрогнула. Повернула к нему голову, так и не повернув корпус. Скайварп внутренне похолодел. В этом взгляде нет ничего. Только пустота, заполняемая жгучей болью… обидой… нежеланием находиться ни здесь, ни сейчас, ни вообще присутствовать в этом мире. Он не смог отвести взгляд от её оптики. Чувствовал искрой пустоту, накатывающую волнами между другими её чувствами. — Не надо… не делай этого… — едва смог произнести он, когда она снова повернула голову к колбе со скраплетами. Он словно в замедленной съёмке проследил, как она готовится трансформировать руку в оружие, резко хватает её, прижимает спиной к себе, скрещивая её манипуляторы на её честплейте. Удерживает, что есть силы и… умоляет. — Не надо, Роар, не смей, не смей этого делать… этот выплавок… не стоит этого… Роар… Светило Нашего Небосвода… не надо… пожалуйста… Она запрокидывает голову ему на плечо, и он прижимается щекой к её воздухозаборнику. Замолкает. — Как ты понял… почему пришёл? — спрашивает она, и сикер едва не вздрагивает. В этом голосе нет ничего. — Не знаю, — честно отвечает он; опускает крылья ниже её. — Но я знаю, что так нельзя. — Почему? — также пусто спрашивает она. — Потому что жизнь бесценна, — говорит он ей куда-то в шею. Он не хочет её отпускать. Он боится за неё. — Ты сама так говорила. — Точно, — признаёт она и добавляет теплее: — Спасибо, что напомнил, Варп.***
— Так, я правильно понял, что нас ставят в подчинение старшему офицеру авиационной разведки Сверхновой при том, что мы сикеры армады Старскрима, а она ещё и без своей триады? — Предатор со скепсисом поглядывал на Сансторма. Тот, несомненно, старший в командовании, но репутация порой работает против брата Старскрима. Да и не сказать, что сам командующий в последнее время был в благодушном настроении. Скорее, очень даже наоборот. — Если бы ты знал её лично, в первых рядах бы пополз проситься ей в сопровождение, — едва ли не промурлыкал Эрэрум, мечтательно приопустив крылья. — Ещё чего, — хмыкнул серо-сиреневый сикер, вздёрнув нос. — Посмотрю на тебя тогда, когда она сюда придёт, — фыркнул Дифунг. — В отличие от твоего ведущего, она весьма и весьма обаятельное создание. Когда Старроар не рядом… Старроар жуткая. — Их вообще рядом никто никогда не видел, — кинул Тэмпест, не слишком довольный тем, что его отдают в подчинение человеку. Все знают, что Сверхновая из людей, да ещё и спутавшаяся с праксианским трёхрежимником. Кощунство. — Не ворчи, всё не так плохо, как ты обычно рисуешь, — кинул Ауфзеер. — Она хорошая. — От сикерш никогда не следует ждать хорошего, — кинули со стороны. — Вот уж от тебя, Сайленс, это странно слышать, — подал голос Рэдвинг, наблюдавший за этим гомоном. — Знаешь, я вот с ней полностью согласна, — раздался другой женский голос. Мягкий, приятный, немного низкий, совершенно не звонкий. Все обернулись. Сикеры, как один, уставились на высокую, что нетипично для стандартных летунов разведки, фемму чёрно-синей окраски. Лицо наглухо закрыто маской и специфическим визором. Размашистые крылья, вздёрнутые вверх, накрывают их своей хищной тенью. Несмотря на то, что фон, эм-поле, да и более приветливые, нежели положение крыльев, движения показывают радушие, каждый сикер ощутил какой-то непонятный холодок на эмоциональных контурах. — Сансторм, неужели это всё мне? — не меняя тона, произносит она, а сикеры тридцать третьей триады, которые минуту назад возмущались фактом командования над ними неизвестного летуна, мигом замолчали, уставившись на фемму. Изумление отразилось на их лицах ещё более явно, когда Сансторм, брат Старскрима, на минуточку, по-дружески обнял эту летунью за плечи и обвёл собравшихся своей золотистой рукой. — Как по заказу: двадцать первая триада и тихая триада. Самые нешумные, — он усмехнулся, когда Скайвинд фыркнул за его крылом. — Почему ты отказалась от Рэйнмейкеров? Две избранные триады замолчали, стоило им услышать, что кто-то отказался от триады столь высокого ранга в армаде ради них. Что-то это слишком странно. И уж больно странные чувства она вызывает: с одной стороны они испытывают странное чувство притяжения к ней, а с другой… с другой интуиция кричит не приближаться к ней. — Зачем, если вы летите со мной, — едва не проурчала она и ткнулась тому лбом в воздухозаборник на лице, отчего вся триада Сансторма засмеялась. Сайленс вздрогнула, когда вибрация от смеха сикерши прошлась по её весьма чувствительным крыльям. Поймала заинтересованный взгляд своей новой командирши. Другие же сикеры притихли окончательно, начиная понимать, что собрали именно их здесь не просто так, а эта сикерша — не просто разведка. А вдруг ощутила какую-то фальшь. Неявную. Скорее, какая-то незначительная, что-то связанное с эмоциями. Эта Сверхновая явно не хочет находиться здесь. Слишком она кажется радушной. Так просто не бывает. Не у десептиконов. — Меня зовут Сверхновая. На эти пару дней вы мои. Хоть и говорит она совершенно спокойно, мягко, даже как-то чарующе, ни у кого не осталось сомнений, что всё это радушие может слететь в один единый миг, стоило им посмотреть на то, что держала в руках эта летунья. Контейнер. Медицинский контейнер, в котором перевозят детали дезактивов. Трофейные детали дезактивов. Только они маркируются без десептиконских инсигний. — Какое у тебя звание? — грубовато кинул Тэмпест, смерив её ледяным взглядом тёмно-фиолетовой оптики. — Старший офицер первого порядка, Тэмпест, — предельно ласково произносит Сансторм. — Звание, равное моему. Так что будь осмотрительнее, выбирая интонацию. Ни от кого не укрылось, насколько сейчас золотой сикер стал… угрожающим. Сверхновая кинула на него быстрый взгляд, едва покачала головой и, подпрыгнув гораздо выше, чем требовалось для простого взлёта. Резкий, яростный, агрессивный рывок. Трансформировалась в воздухе, скомандовав короткое, но пробирающее до искр ледяное: «За мной».***
Когда Сансторм показал мне команду, которую подобрал в отсутствии Старскрима, я немного удивилась, заметив среди них фемму. Не помню, чтобы они были в армаде. Хотя, учитывая, что после приземления Немезиса, к нам присоединились те триады, которые располагались на Земле, не удивительно, что я о ней не знала. Ладная, довольно крупная, хоть всё равно и меньше меня, сикерша красивых кобальтовых и изумрудных тонов. Тихая, строгая, но при этом выглядит довольно простой. Сайленс. Весьма подходящее имя, судя по тому, что она почти не говорит. «Понравилась тридцать третья триада?» — пришло мне на комлинк от Сансторма. «Знаешь, ты меня очень удивил», — созналась я, рассматривая обширные поля, над которыми мы пролетаем высоко в небе. Ни облачка. «Фемма», — тут же догадался Рэдвинг. — «Слипстрим когда-то выгнала её из разведки за то, что та отказалась участвовать в какой-то сомнительной авантюре». «Интересно. Очень интересно», — протянула я, улавливая слабые сигналы издалека. Просто стая животных. «Подумал, она тебе понравится», — отозвался Сансторм, подлетая ко мне ближе. — «И не прогадал. Тебя она заинтересовала». «Ага, есть такое. А ещё то, что она фемма. Кроме Слипстрим и Шаттер, я больше не видела фемм-десептиконов, кажется». «А арахниды?» — тут же вспомнил Скайвинд, но, судя по тому, как он качнулся, явно мысленно пожалел о том, что напомнил. «Точно. Я совсем забыла». «Куда мы летим», — раздался незнакомый мне голос, но, раз он женский, то это явно Сайленс. «К одному очень вредному, ворчливому, но очаровательному медику, который оторвёт мне крылья за то, что долго с ним не связывалась», — мрачно пошутила я, не особо надеясь, что меня поймут. К моему большому удивлению, поняли меня почти все. Неужели это столь точное описание единственного знакомого мне медика, способного в самом деле оторвать мне крылья? Я ж даже сопротивляться не буду. Раз отрывает — значит надо. «Флэтлайн? Мы летим к Флэтлайну?!» — почему-то его имя вызвало бурю эмоций на внутренней волне нашей группы. «Да. К нему», — откликнулась я. На самом деле, мне не особо комфортно в обществе совершенно незнакомых мне летунов. Да и двадцать первую триаду я знаю не то, чтобы очень хорошо, но они больно часто отирались рядом с нами. Неплохие ребята. Игривые, я бы сказала, если бы забыла о том, что они заточены на быстрые налёты, во время которых от целей даром если пепел остаётся. Наличие смурного Тэмпеста и весьма агрессивного Предатора, которых явно строго контролирует Сайлэнс, меня сильно нервирует. Только присутствие триады Сансторма дарует толику уверенности. Вторая проблема была в том, что я всё опасаюсь перескочить на личность Старроар под весом мрачности тридцать третьей триады. Только игривость и лёгкость остальных шести сикеров как-то держит меня в том настроении, которое мне необходимо для поддержания амплуа Сверхновой. Шлак, будь тут Баррикейд, которого всё же пришлось оставить на базе, потому что мы своими крыльями решили добираться до Флэтлайна, или Вортекс, мне было бы куда проще. А ещё проще было бы, если бы не… нет, я не хочу об этом думать. Нет-нет-нет. Выкинь. Выкинь из головы!!! «Сверхновая, могу я поинтересоваться, каким образом вам удалось уговорить его создать вам альт-мод, отличный от армады?» — пришло сообщение от Сайленс, вовремя уводя меня от того, о чём я не хочу вспоминать. «Мне его уговаривать не пришлось», — кинула я, немного отстранённо, как требуется при обсуждении своего корпуса. Так-то я готова была сутками трещать на эту тему. Сейчас — всё, что угодно. — «Пришлось остановиться на этом из-за особенностей моего корпуса, возникших при киберформировании. Вы ведь в курсе, что я человек?». «Да. Удивительно, учитывая несговорчивость мастера альт-модов», — с толикой уважения и немного большей завистью пришёл мне ответ от феммы. Я не знала, что на это ответить, а потому просто промолчала. До моего мозга до сих пор не доходит, что я скоро снова встречусь с ним. Что снова смогу услышать это его нескончаемое ворчание насчёт моих выходок, насчёт… Чёрт, да я и вправду этого больше не услышу, потому что… я больше не его ассистент, я больше не та забавная сикерлетка, что обитала в углу его медбэя. Скорее побитая жизнью злая псина… Да и вообще, значу ли я хоть что-то для него сейчас? Приказ Мегатрона он в любом случае выполнит, сделает то, что я его попрошу, но какое будет отношение? Что мне сказать ему? Снова броситься ему на шею, как тогда, больше не выйдет, наверное. «Старроар», — сообщение от Скайвинда вывело меня из задумчивости. — «Он ведь назвал тебя своим другом?» Его вопрос поставил меня в тупик. Я не сразу поняла, о ком он у меня спрашивает, потому что разговор со Старскримом накануне на самом деле выбил меня из колеи настолько, что это скорее можно назвать сжиганием заживо дотла, и я делаю всё возможное, лишь бы не думать об этом, но вопрос невольно вывел меня снова на мысли о командующем. Какого чёрта он… «Старроар, если ты потеряешься в своих мыслях, тебе будет плохо», — снова отправил на мою личную волну Скайвинд. Вот он-то точно видит, насколько мне в действительности паршиво. И только у него хватает смелости выводить меня на такие разговоры. Даже Сансторм, с которым я связалась не в совсем адекватном состоянии под пристальными взглядами Скайварпа и Тандеркрэкера, чтобы тот подобрал мне сикеров, не решался напрямую спрашивать. Просто пытался поддержать, чтобы не бередить то, что внутри меня сейчас творится. «Да, я немного сама не своя… давно не виделась с Флэтлайном», — отозвалась я. «Он ведь назвал тебя своим другом?» «Прямо вроде никогда не называл», — честно ответила, не видя смысла увиливать перед ним. Он видит настроение. Буквально. Если от Сансторма ещё можно скрыть расположение духа, то вот от его сотриадника категорически нельзя. Я пробовала, и мне это ни разу не удалось. Хотя, такое не спрячешь… «Если он снимал перед тобой маску, то тебе не о чем беспокоиться. Ты же вспыхнешь сейчас, и как нам тушить этот пожар?» Невольно фыркнула, хоть и немного истерично. Умеет же поднять настроение, шлакодел.***
— Сэр, может, я всё же позову других вехиконов? Они помогут вам разобраться с сортировкой образцов. — Стив, — красная оптика сверкнула раздражением, — я здесь не до конца могу разобраться после того, что устроил этот… этот… Флэтлайн не смог подобрать никакого вразумительного ругательства, потому что они попросту кончились. Один из новых ассистентов, переквалифицированный из какого-то травмированного чахлого солдатика, напутал маркировки на контейнерах, и теперь медкону приходится перебирать все образцы вручную, чтобы привести всё в порядок. Ему уже осточертели все эти однотипные корпуса, которые то и дело надо было прогонять по тестам без возможности выпустить на полигон для проверки хотя бы факта того, что они делают не бессмысленную работу. Шоквейв, чтоб его с его проектами… Он хотел вернуться к тому, что делал обычно. Хотел снова сидеть днями напролёт над корректировкой нового альт-мода, над улучшениями. Он терпеть не может эту монотонную работу. Ему очень не хватает толковых ассистентов. Таких, какими были СР и ТЗ. — Иди лучше приберись в медбэе и прогони, наконец, эти куски шлака оттуда, пока я не последовал примеру одной нашей знакомой и не поотрывал им головы, затолкав в контейнеры, чтобы другим неповадно было, — прошипел он, возвращаясь к открытому контейнеру и отгоняя невольно поползшие в голову воспоминания. — Дропкик, ты представляешь, он нас с тобой себе начал в пример ставить. Флэтлайн выронил деталь. Не сразу решился повернуться. Ему показалось, что у него начались галлюцинации замученного в край процессора, уже подсознательно начавшего искать пути избежать рутину любыми способами. Даже такими. Только через долгий клик он вскочил, развернулся и наткнулся на взгляд разноцветной оптики. Судорожно начал водить взглядом по чёрно-синему корпусу, выискивая любые изменения, кроме цвета, выискивая любые доказательства того, что это именно она, а не глюк. Улыбка бордовых губ едва меркнет, когда он стоит молча и не двигается. Поднимает контейнер, поворачивает к себе прозрачной стенкой, за которой медик видит старый знакомый синий шлем. Так это не пустые слухи… — Кажется, нам не рады, — тихо произносит она, по инерции сохраняя улыбку на лице и смотря в потухшие окуляры. Флэтлайн делает ломаный шаг вперёд. Потом ещё один. Фемма поворачивается к нему, выпрямляется, перестав облокачиваться на груду контейнеров, к которой простые работники и ассистенты панически боялись даже приближаться, учитывая, что в них находится. Никто не любит дезактивы. Он протягивает руку, касается её предплечья, проверяя, правда ли это она. — Не глюк, — заключает он. Старроар осторожно ставит на полку свой драгоценный контейнер, заглядывает медику в оптику, как-то подозрительно сощурив окуляры. Флэтлайн не убирает руку, осматривает покрытие краски. Тут же про себя делает вывод, что искусственная, как и в прошлый раз, когда он её видел. Она ведь была чёрно-красная. Так и не смог поговорить с ней, потому что она была в стазисе после стычки с Блэкшедоу. Шлак, вот ведь… — Прежде, чем ты вывалишь на меня всё, что ты думаешь на мой счёт… — осторожно начала она, заметив его мигнувшие в мимолётном гневе окуляры, но не договорила. Флэтлайн просто молча уцепил её за наплечник и притянул к себе. Обнял так крепко, как только мог, чтобы не помять её броневые пластины. Он уж точно знает, что сил ему хватит, но она за это спасибо не скажет. И тут он понял, что беспокоиться ему следует в первую очередь за свою броню… хватка возросла в разы с прошлого раза. — А я по тебе скучала, — прошептала она ему на самый аудиосенсор, крепко обнимая его в ответ. Флэтлайн почувствовал, что что-то с ней не так. — И боялась, что… — У меня слишком мало друзей, чтобы ими разбрасываться, — фыркнул он и нехотя выпустил её из кольца своих рук, но тут же уцепил её за кисть, словно боялся, что она вот-вот растает. — Будь это другое время, я бы раскр… Он резко оборвал свою речь, заметив, что Старроар напротив него как-то непонятно поменялась в лице. Он прочёл бурю эмоций в её оптике. Да, они слишком долго не виделись, но это не значит, что он забыл о том, какая она. Уж не ему ли знать своего старого чрезмерно старательного ассистента, который вечно прятал свои эмоции, лишь бы не беспокоить других? — Знаешь… с одной стороны это может быть глупостью, наивностью или… шлак, Флэтлайн, я так много хочу тебе рассказать. Снова хочу завалить тебя тонной вопросов, но… есть одна дикая выходка, которую я хочу сейчас сотворить, потому что иначе я… Медик молчал, перебирая в воспоминаниях любые подсказки того, как можно интерпретировать то, что она сейчас говорит, и, что более важно, что за глупость она хочет совершить? Уж больно потерянный взгляд. В прошлый раз она так выглядела тогда, когда Дропкик предложил ей свою искру, а такая непроглядная боль только, когда Дропкик… Она открыла ему свою искру.