Лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца. Они там и умерли. М. Ю. Лермонтов. «Герой нашего времени»
— 12 —
19 декабря. Вторник. Осло.
Я давно не спала так хорошо, как сегодня. Заправляя кровать, я обнаружила, что моя комната до сих пор пахнет парфюмом Магнуссона. Как я вообще смогла отпустить его домой? Мы так толком ничего и не решили, а я лишь всё больше и больше чувствую к нему симпатию. Закончив с кроватью, я заметила у двери свою гитару. Тёмные волосы, карие глаза, тёплые руки, звучание прекрасной мелодии и потрясающие слова песни — всё это обрушилось на меня ярким воспоминанием. От переполнения эмоций, я невольно покраснела. Я направилась в ванную комнату: умылась, почистила зубы, помыла голову, и достав косметичку с нижней полки, принялась наносить лёгкий макияж… Сама не знаю как, но в конце, мои руки потянулись к едва-ли розоватой помаде. Когда я закончила большую часть сборов, то почему-то ещё долго не могла оторвать взгляда от зеркала. Я приглядывалась к каждой детали: от осыпавшихся теней под глазами и до того, как сидят на мне джинсы. Распустив свои рыжеватые волосы, я надела белую, полупрозрачную блузку, под которую предварительно поддела тоненькую маечку на брительках. Я не хотела выглядить пошло — я хотела выглядеть изящно. Быстро спустившись вниз, я застала уже одетую маму. — Доброе утро… — долго оглядывая меня и мою одежду, произнесла мама. — Очень доброе! — произнесла я, и направилась к утреннему столу, где меня уже ждал горячий кофе и аппетитный сэндвич с вечиной. Я плюхнулась на стул и принялась поедать свой завтрак. Мама подошла к столешнице, и сщурив глаза, принялась говорить на ожидаемую для меня тему: — Выглядишь просто безупречно, Эва. Это всё ради Вильяма или есть другой какой повод? На какой-то момент я перестала жевать, а затем, медленно кивнув, я продолжила приём пищи. — Он очень хороший парень, — отозвалась мама, и я бросила на неё благодарный взгляд. — Серьёзно говорю: Вильям внимательный, с чувством юмора, да и к тому же… я слышала как он хорошо поёт. Я покраснела ещё больше. — Поёт он чудесно, — наконец подала голос я, и мама вскинула свои руки. — Поёт Вильям просто волшебно! — исправила меня та, а затем вернула руки в прежнее положение. — На самом то деле, Эва, тебя сплошь и рядом окружают симпатичные мальчишки. Это и минус, и плюс одновременно. Из минусов, например, так это то, что нужно всегда выглядеть на все сто. Я невольно засмеялась такому утверждению, ведь мама была права, как никогда раньше. — Ну что ты смеёшься, милая? Тут задуматься надо. Вообще, сначала я была уверена, что этот твой кудрявый Юнас — бог Хартвиг Ниссен. Затем к нам взошёл настоящий Аполлон — Кристофер Шистад… А теперь и Вильям Магнуссон. Эва, откуда вообще в Хартвиг Ниссен берутся такие модели, м? — Совсем обнаглели, — покачав головой, отшутилась я, а затем отставила от себя пустую тарелку. Я встала из-за стола, и вместе с мамой направилась в коридор. Одеваясь в уличную одежду, мама продолжила свои рассуждения: — Но на самом то деле, лучший из всех троих — Кристофер. — Ой, мама! Ей Богу! Ты его просто не знаешь, — я аккуратно надела на себя шапку. — Тогда, в «Млечном пути», он специально старался выглядеть милым перед тобой. — Ради чего? — сразу же задала вопрос мама, и я впервые задумалась над этим. — Ну… Чтобы не испортить репутацию… — предположила я. — Перед кем? Перед незнакомым человеком? Перед мамой девочки, которая учится с ним в одной школе? — закидывала меня вопросами мама. Я смотрела ей в лицо, всё пытаясь хоть как-то понять, к чему же она вообще клонит. — Что ты хочешь мне этим сказать? — не выдержала я, а та многозначительно улыбнулась. — Гм, как знаешь. Если захочешь сказать, то я тебя слушаю. Мы вышли на заснеженную улицу, закрыли входную дверь под ключ, и направились к машине. Хм, всё-таки заставила она меня конечно задуматься… Хотя, стоп. Что это вообще за теории ставит моя мама? Что-что, но она сто процентов не знает как обзывает меня Шистад и как он вообще ведёт себя при людях, и особенно при своих ровесниках. Кристофер Шистад — это воплощение бабника из сериала для подростков или же фильма восемнадцать плюс. Когда мы подъехале к школе, то моя мама выдала мне очередную многозначительную фразу: — Я знаю таких людей, как тот парень из кафе. И поверь мне, Кристофер лучше всех тех двоих вместе взятых. — Значит ты плохо знаешь и Вильяма, и Юнаса, — сухо процедила я, а затем вышла из машины на школьную территорию. Сегодня первым уроком должна быть информатика. Конечно, это не один из моих любимых предметов, но я всё же решила урок не прогуливать. Конец первого полугодия, так что нужно исправлять оценки, а затем уже просто ждать Рождества. Когда я шла по школьному коридору, то почему-то ловила множество осуждающих взглядов. Это что, из-за яблочного сока на Шистаде? Можно подумать, что раньше в Хартвиг Ниссен никто не обливал людей соком. Поймав холодный взгляд Вильде, я всерьёз начала чувствовать неладное. Чёрт, а может это из-за моего внешнего вида? Как бы про Вильяма и меня точно знать никто не мог. Крис рассказал лишь Нуре, а вот в том, что Сатре никому не расскажет — я уверена на миллион, если не больше, процентов. Неужели, всё-таки Ибен что-то рассказала своим подружкам, а те в ответ растрепали всей школе? Я сжала губы в тонкую линию, и мой весёлый настрой вмиг пропал. У меня появилось такое ощущение, что все знают про меня больше, чем я сама. На самом то деле, ощущение просто отвратительное, и только на слух оно может показаться уж очень пустячным. Встретив Нуру у её шкафчика, я увидела, или же мне всего лишь показалось, что та как будто бы пыталась мне что-то сказать. Её губы с ярко-красной помадой чуть открылись, но всё же, в итоге, сжались в тонкую линию. Показалось или нет? Если бы Нура хотела поговорить со мной, то я только за. Было бы неплохо, наконец, нормально всё обговорить и сойтись на каком-то одном решении. Неожиданно, меня кто-то перехватил сзади за плечо и затащил в маленькую тёмную комнату. Комнатой оказалась бывшей учительской: всюду стояли стулья и два очень пыльных дивана. Поначалу, я испугалась, что это Ибен схватила меня. Но обернувшись, и оставшись один на один с неизвестным «некто», я поняла, что моим «некто» был Крис Шистад. На нём была тёмно-зелёная кофта, что очень шло его глазам… Ох, всё-таки отрицать внешнее превосходство Шистада над остальными было бы просто смешным расточительством времени. Если быть по-настоящему честной с самой собой, то Крис красивее любого другого парня Хартвиг Ниссен, и даже Вильяма… Но как же всё-таки жаль, что внешность бросается в глаза раньше, чем, так называемая, «душа». И зачем Крис заволок меня сюда? Всё таки мстить мне будет не его девушка, а он сам? И что же, Шистад ударит меня в нокаут? Облизнув нижнюю губу, я и не заметила, как мы молча простояли смотря друг на друга в течении целой минуты. «Кристофер лучше тех двоих вместе взятых» — вспомнились мне слова мамы, и я сразу же пришла в себя. — Теперь будешь просить за меня выкуп в один миллион долларов? — как-то хрипло спросила я, поэтому сразу же поспешила откашляться. Свести всё на юмор у меня не получилось. — Не плохая идея, но нет, — Крис бросил взгляд на мою загипсованную левую руку, а затем на ключицы, которые были видны из-за просвечивающей белой блузки. — Я пришёл, чтобы предупредить тебя. Шистад перевёл своё внимание на дверь, откуда по-прежнему горел свет коридорных лампочек. Оттуда и до сих пор доносились обрывки бесед школьников Харвиг Ниссен. Если говорить кратко, то прямо за дверью, жизнь шла своим чередом, а здесь, в заброшенной учительской, время будто бы поставили на паузу. — Предупредить о чём? — напомнила я ему. — Ты ведь помнишь, как ты вылила сок мне на…? — Помню. Но если ты теперь ждёшь от меня извинений, то их не будет. Виновата и я, и ты, — я начала чувствовать накатывающее раздражение и волнение. — И мне всё равно, что ты думаешь по этому поводу. Крис фыркнул, а затем спрятал свои руки в задних карманах чёрных джинс. — Эва, ты как всегда. Ты можешь выслушать меня? Я же уже с тобой нормально разговариваю. — Да, вот такая вот подстилка, шлюха или как-там ты меня ещё называешь. Можно идти? — я бросила взгляд на дверь, как это делал Шистад. — Нет, — отрезал тот. — Ты меня не слушаешь… Тебе лучше вообще не ходить в школу до окончания полугодия. Мои брови взлетели вверх. Как это вообще понимать? Стоило мне только задуматься об исправлении оценок, как мне говорят такие вещи. — Это ещё почему? Шистад перевёл на меня свой взгляд, и я в сотый раз прокляла красоту его лица. Ну нельзя, вот нельзя иметь такую внешность! — Ибен в ярости от твоего поведения, — Крис закусил губу. — Знаешь, тогда в столовой, я и сам был готов вылить на тебя все стаканы с соком, которые только были в этой грёбанной школе… — Ты заслужил всё то, что я сказала и сделала по отношению к тебе, — мой подбородок хоть и непроизвольно, но всё же, чуть приподнялся прямо вверх. — Как ты мог рассказать Нуре за меня? Я бы всё равно сделала это, а ты просто влез не в своё дело. И это ты говорил мне про совесть в «Млечном пути»? Зачем ты строишь из себя того, кем не являешься? На челюсти Шистада заходили жевалки, и у меня появилась такая мысль, что я будто бы напомнила ему о не очень приятной для него теме. — Она должна была знать. Ты обтирала об неё ноги, словно об тряпку… Эва, ты и сама должна понимать, что Нура не заслуживает такого отношения к себе. Заявление зеленоглазого заставило меня напрячься всем телом. — И кто ты такой, чтобы говорить ей то, что уже сказал, м? Возомнил себя Богом? Подумал, что предрешишь мою судьбу? — меня вновь начало накатывать раздражение. — Как тебе ещё морду не набили?! Морда — это было такое неподходящее слово к лицу Кристофера Шистада, что мне даже начало жечь сзади затылок. — Ибен очень эмоционально-вспыльчивый человек, и эта её особенность, тем более по отношению ко мне, она равна чуть ли не максимальной отметке. Я тебя предупредил, теперь дело за тобой, — Крис сделал шаги в сторону двери, но с моих губ слетел непрошенный вопрос. — Ты любишь её? С какой кстати такому, как ты, терпеть её аморальные выходки? — мой голос звучал надрывисто и резко, но каким-то образом, Шистад ещё не послал меня куда подальше. — Такому, как я? — Крис усмехнулся, при этом демонстрируя свои очаровательные ямочки на щеках. — Это какому же? Я сглотнула, но от сути не ушла: — Ты понял мой вопрос, придурок! Чёрт, Шистад, ты невыносим! — Ну раз я придурок, то зачем мне вообще что-то отвечать, — Крис шутя начал говорить никак не связанные между собой слова, и делать вид, что его начинает трясти. Прозвенел звонок, и я от неожиданности дёрнулась. Кто-то снял моё и время Криса с паузы, и теперь мы должны были вернуться из этой тёмной комнаты в суровую и завистливую реальность. Шистад перестал что-либо изображать и теперь спокойно направился прочь из учительской: — Эва, это ты не притворяйся тем, кем ты не являешься. Присмотрись к Вильяму ещё раз.***
Из школы я конечно же не ушла. Ибен всё-таки не маньяк-убийца, чтобы я пряталась от неё у себя дома с перцовым баллончиком в руке. Закончив урок информатики, я направилась на урок литературы, и снова началось всё тоже самое, что было до — целая куча осуждающих взглядов провожали меня в спину при встречи. Такое ощущение, что все за одну лишь только ночь узнали обо мне что-то сверх ужасное. Я довольно быстро дошла до кабинета литературы, из-за чего мне теперь придётся ждать начала урока прямо там. До него, в целом, ещё минут десять-двенадцать, поэтому я сразу же достала свой телефон, и принялась листать новостную ленту инстаграма и других социальных сетей. — Привет, — поздоровался кто-то совсем близко ко мне. Я подняла взгляд со своего телефона на говорящего. — Привет, Вильде, — я постаралась дружелюбно улыбнуться ей, но та не отвечала мне взаимностью даже на грамм. Пару секунд она просто молчала, пока я всё же не решилась спросить у неё в чём же вообще дело. Почему она и большинство остальных учеников Хартвиг Ниссен так на меня смотрят? — Скажи мне, Вильде… только честно… что случилось? Почему все так смотрят на меня? — я боком облокотилась на стену. — Ты издеваешься? Эва… — повисла небольшая пауза, словно Вильде подбирала слова. — Да ты и вправду шлюха, — слова этой блондинки ударили меня словно пощёчина. — Лучше ты объясни мне, Эва: как можно было целоваться с парнем подруги за её спиной? — Подожди… Кто… Кто… — я даже начала заикаться от такого неожиданного напора, казалось бы, такой до жути невинной и приветливой девчушки. Вильде как будто бы подменили на совершенно другого человека. — Кто тебе вообще всё это рассказал? — Ты хочешь сказать мне, что всё это слухи? — вдруг задала та вопрос, и я качнула головой вправо и влево. — Тогда чего ты пытаешься добиться своей натасканной любезностью?! Тонкие брови Вильде сошлись домиком от переполнявших её эмоций. — Просто скажи мне о том, кто дал тебе эту информацию? — стараясь успокоить себя, я всё же пыталась найти ответ на этот злосчастный вопрос, буквально, мучащий меня уже чуть ли не с первой минуты пребывания в школе. — Кто? Кто? Крис конечно же! Я чуть ли не зарычала после услышанного. Всё таки грёбанный Шистад всем и всё растрепал! И какая ему от этого выгода?! Ему нравится, как меня все призирают? — Шистад… ненавижу, — тихо выдохнула я, и прикрыла глаза. — Кто? Шистад? При чём здесь вообще Шистад? Я говорю про Крис Берг. Я вновь широко распахнула глаза. — Берг?! Быстрым водоворотом я стала вспоминать, как ещё вчера делилась с этой девчонкой своими переживаниями и мыслями на счёт Вильяма. И что же… неужели, она за один только вечер всё всем растрепала?! Вспоминая подробности, которые я когда-то говорила Крис, я невольно начала чувствовать выступавшие на глазах слёзы. — Если честно, то мне кажется, что Вильям всегда был для меня… недоступным что-ли. — Ну ты даёшь, Эва, — широко раскрыв глаза, говорила Крис. — Вильям как-то всегда считался человеком, парнем, называй как хочешь… но смысл вообще в том, что он был лишь одной Нуры. Знаешь, словно бронь столика в ресторане или же личное парковочное место у элитного отеля. И кстати, на счёт Нуры… Я жалею, что у меня с ней всё так вышло. Даже слишком жалею, чем это необходимо… — Ну ладно с Нурой. Нура — прошлое, а ты — настоящее, — с улыбкой говорила Берг. — А как Вильям вообще целуется? — Прямо таки, так, как и положено старшекласснику. Смотря в глаза Вильде, я чувствовала, как мои щёки покрывает румянец. Чья-то тёплая рука легла на мою талию, а затем плотно придвинула ближе к себе. По выпученным глазам Вильде я поняла, что к нам подошёл Вильям. Да тут, в общем то, и к гадалке ходить не надо. Если это можно было понять не по реакции Вильде Линн, то тогда по приятному аромату Магнуссона, который является чуть ли не его визитной карточкой. — Привет, — сказал он рядом со мной. — П-п-привет, — сипло и заикаясь ответила Вильде. — Не оставишь нас наедине? — обратился Вильям к блондинке ещё раз, и та быстрым шагом поспешила уйти как можно дальше от класса литературы. Магнуссон встал на её место, и теперь мы могли видеть лица друг-друга. Да, мне было грустно и очень напряжённо до этого, но сейчас мне стало на удивление чуть лучше. — Как дела? — спросил Вильям, всё ещё держа свою тёплую ладонь на моей талии. — Супер, — я сказала это с улыбкой, но почему-то по моей щеке скатилась одинокая слеза. Все считают меня шлюхой. Я разочаровалась в человеке, которого прежде считала хорошим. Я потеряла лучшую подругу; я потеряла, чёрт возьми, Нуру Амалие Сатре! И что я получила взамен? Вильяма Магнуссона — самого полярного мальчика Хартвиг Ниссен. Я откашлялась, и быстрым движением пальцев стёрла слезу. — А как твои дела, Вильям? — Также, как и у тебя, — Вильям потянулся ко мне, и я поняла, что он хочет поцеловать меня. — На нас все смотрят, — я поставила между нами здоровую ладонь, и та сразу же упёрлась в крепкую грудь Магнуссона. — На нас всегда все смотрели, — быстро проговорил тот, вглядываясь то в мои глаза, то в мои губы. — Ты сегодня потрясающе выглядишь, Эва. Чувствовать руку Вильяма на своей талии, его дыхание над собой, слушать тембр его голоса — всё это слишком опьяняет для жалкого коридора Хартвиг Ниссен. Я не хочу вновь испытывать себя. Нужно прекращать всё это. — Эй, Мун! Ты всё-таки здесь?! Я то думала, что ты прячешься где-то в своей норе, дрянь! — послышался приближающийся голос Ибен с другого конца коридора.