Ее Бог и его Богиня

      …Устав от мирской суматохи, семья Принс-Одинсон отправилась отдохнуть в Темискиру. Благо, доктор Стрэндж смог открыть портал туда, куда вот уже много лет не могла попасть Диана.       Тор немного переживал о том, как встретит его самого и их сына остров, полный женщин. Он всегда немного терялся при сильных представительницах слабого пола, и часто говорил невпопад. Из-за этого его жена часто над ним потешалась.       На счет детей, как оказалось, мужчина переживал зря. Амазонки сразу взяли над Джей и Лексом шефство, и принялись обучать боевым искусствам. А Рейн занялась сама Ипполита, которая, впрочем, в основном тискала и баловала малышку. Что, собственно, заставило Бога Грома немного ревновать свою младшую дочь. Но много времени у него на это не было, потому что амазонки, желая испытать Громовержца, устроили ему непрекращающийся спарринг. И, надо сказать, что Одинсон держался достойно, чем довольно быстро завоевал уважение у воительниц.       В какой-то момент Диане надоело наблюдать за тем, как избивают ее мужа, и она забрала его с тренировочной площадки, чтобы погулять на пляже. Благо, детей было на кого оставить, и у них теперь появилось время, чтобы наконец-то побыть вдвоем.       Извинившись за то, что покидает площадку, и, пообещав, что вернется, и снова сразиться со всеми, кто того пожелает, Тор быстро последовал за Принс. Он немного устал, и ему действительно требовалась передышка. К тому же, Одинсон соскучился по жене.       «Вот и отдохнули», - пронеслось у мужчины в голове, когда он, наконец-то освободился от компании агрессивных воительниц.       Бог Грома шел рядом с дочерью Зевса по песчаному пляжу с огромными валунами. Они держались за руки. Быстро окинув взглядом жену, Громовержец вдруг осознал, что такой он Диану еще не видел. На ней не было привычного костюма Чудо-женщины или мидградской одежды. Их заменили корсет песочного цвета с бретелью через одно плечо, короткая юбка и сандалии до колен. Волосы женщины были заплетены в тугую косу.       - Красиво, - тихо проговорил Одинсон.       - Ты прав, - согласилась Богиня, решив, что муж хвалит окружающую природу. – Я скучала по этому месту…       - Я имел в виду тебя, - Громовержец улыбнулся, и жена улыбнулась ему в ответ, - но ты права, - он посмотрел на небо, перевел взгляд на океан, - здесь действительно красиво… Дух захватывает.       Женщина мягко высвободила свою руку из руки мужчины, и, остановившись возле одного из больших валунов, оперлась о него спиной.       - Мои сестры сильно тебя измучили? – спросила Диана.       - Совсем нет, - быстро ответил Тор, невольно потерев ушибленное бедро. – Очень похожи на валькирий. И дерутся также. Яростно, - он снова улыбнулся, пытаясь скрыть смущение.       Все же, несколько раз ему достаточно сильно досталось от, казалось бы, хрупких женщин, которые на деле они дрались как разъяренные тигрицы.       - Ну и славно, - удовлетворенно проговорила Принс, от которой не укрылось то, что ее муж все же получил несколько ссадин и синяков. – А то я немного переживала, как бы они тебя совсем не загоняли. Вроде отдыхать приехали, а выходит, что вместо этого тебе приходится сражаться с целым полчищем амазонок, - последнюю фразу женщина проговорила немного виновато.       - Все хорошо, - заметив волнение Богини, быстро ответил Громовержец. – К тому же, хорошая тренировка никогда не помешает, - он широко улыбнулся, пытаясь убедить жену в том, что ему все нравится.       Хоть мужчина и представлял себе отдых немного по-другому, он, собственно, не врал. Дочь Зевса это успокоило, и даже как-то расслабило.       - Я рада, - она немного откинула голову, и уперлась ею в камень.       Женщина закрыла глаза, наслаждаясь солнечными лучами, ласкающими ее кожу.       - Тепло. И пахнет океаном, - тихо проговорила Диана.       В этот момент Одинсону захотелось прикоснуться к лицу жены. Он огляделся по сторонам, в поисках любопытных глаз. И, удовлетворившись, что никого нет поблизости, вплотную подошел к Принс. Пальцы мужчины нежно коснулись лица женщины, и она открыла глаза.       - Ты так красива, - пальцы Громовержца погладили губы Богини, после чего приподняли ее подбородок. – Я люблю тебя…       - И я тебя, - успела проговорить Диана, прежде, чем губы Тора сомкнулись на ее губах, а язык проскользнул между ними.       Поцелуй вышел мягким и долгим. Словно сигнал к началу прелюдии. Женщина и мужчина закрыли глаза. Принс обвила шею Одинсона руками. Левая рука Бога Грома коснулась шеи Богини, затем спустилась к груди. Огладив контур, Громовержец вывернул руку, и сновал коснулся груди женщины, но теперь уже тыльной стороной ладони. Поцелуи стали более настойчивыми и рваными. Дыхание сбилось и стало горячим.       - Истосковался по тебе, - хрипло проговорил Тор, поглаживая бедро Дианы. – Все ждал, когда мы останемся одни, - пальцы скользнули под юбку женщины, и по ее коже побежали мурашки. – Взял бы тебя прямо здесь, - его дыхание обожгло распухшие от поцелуев губы Принс.       - Бери, - прошептала женщина, изнемогая от желания. – Я тоже этого хочу…       Ее руки опустились на талию мужчины, собираясь расстегнуть ремни его нагрудного доспеха. Но он внезапно остановился, и, немного отстранившись, покосился по сторонам.       - Здесь нет никого, - правая ладонь Дианы успокаивающе погладила щеку мужа, и осторожно повернула его голову к себе. – Мы одни… - она заглянула в его глаза.       Глаза, которые всегда считала самыми красивыми. Голубые, словно небо. Сейчас они были подернуты дымкой, будто небо перед дождем. И в них читался спектр всех эмоций, которые сейчас испытывал Громовержец. Любовь, желание, доверие…       - Давай… давай снимем это, - женщина снова предприняла попытку снять доспехи со своего мужа. – Хочу любоваться твоим телом.       Принс улыбнулась, и Одинсон кивнул, позволив жене освободить себя от нагрудной брони. Перекатывающиеся груды мышц, словно свитые из металлических волокон. Вот что предстало перед взором Богини. Она закусила нижнюю губу, и ее руки заскользили по его изгибам. Но вдоволь насладиться ими Диана возможности не получила. Тору не терпелось возобновить прелюдию, которую невольно прервала его жена. Бог Грома снова прижал ее к валуну, и его правая рука опять скользнула под ткань юбки, в поисках белья.       - М-м-м… нетерпеливый, - протянула Принс, наслаждаясь ощущение от поцелуев Одинсона, которыми он покрывал ее шею. – Даже полюбоваться собой не дал, - немного наигранно-обиженно добавила женщина, когда лицо мужчины снова оказалось напротив ее собственного.       - Прости милая, - его рука сделала неуловимое движение, разорвав ткань белья по боковому шву, - я все компенсирую, - его губы накрыли ее.       - Как же, - сквозь поцелуй проговорила женщина, стараясь не смеяться. – Белье зашьешь?       - Дразнишь, - Одинсон усмехнулся, и несильно укусил жену за подбородок.       - Немного, - руки Дианы опустились на талию мужа, и стянули его штаны на бедра. – Ты обещал компенсировать…       - Обещал…       Бог Грома легко приподнял свою Богиню. Она коротко простонала и вцепилась пальцами в лопатки мужа. Рука мужчины прижала левую ногу женщины к своему бедру. Губы Тора хаотично покрывали лицо и шею Дианы поцелуями, периодически впиваясь в губы любимой, и лаская их языком. Руки женщины гуляли по телу мужчины, пока он, пытаясь держать равновесие, удерживал ее саму, наращивая темп своих движений.       Губы у обоих совсем распухли от поцелуев. Кожа горела везде, куда могли дотянуться руки, губы, языки. Пальцы впивались в мышцы, оставляя царапины. Движения стали рваными и резкими. Вдохи и выдохи стали стонами. В страстном хаотичном шепоте угадывались слова признаний, просьб, одобрения и мольбы.       Разрядка наступила одновременно, затуманив голову обоим Богам. Ноги у Дианы онемели, тело обмякло. Она почувствовала, как Тор уткнулся ей лицом в плечо – его щетина немного оцарапала кожу. Но даже такое, казалось бы, не очень приятное действие, вызывало в женщине ощущение удовлетворения. Чтобы не упасть, Бог Грома вбил пальцы в валун, к которому прижимал свою жену. Ему было нужно какое-то время, чтобы пелена в глазах могла рассеяться.       Когда Принс почувствовала, что может двигаться, она легонько принялась поглаживать Одинсона по спине и шее кончиками пальцев. Словно пыталась помочь ему прийти в себя.       - Не соврал, - неокрепшим голосом, срывающимся на хрип, женщина заговорила первой. – Компенсировал.       - Старался… - Громовержец поднял лицо, и прижался лбом ко лбу дочери Зевса.       Бог Грома потянулся к жене губами. Снова этот мягкий поцелуй. Но теперь словно точка после соития.       - М-м-м, - протянула Диана, - почаще бы такую «компенсацию» получать. Очень приятно.       Мужчина довольно усмехнулся. Руки женщины погладили его бороду, и притянули его лицо к своему. Снова поцелуй. Нежный, благодарный.       - Люблю тебя, девочка моя, - потершись губами о губы жены, тихо произнес Громовержец.       - И я тебя, - дочь Зевса словно повторила свои же слова, сказанные мужу перед соитием.       - Нам, наверное, надо возвращаться, - немного расстроенным голосом проговорил Одинсон.       - Надо, - нехотя согласилась Принс. – Но чуть позже… - женщина хитро улыбнулась.       - Что у тебя на уме? – заинтригованно спросил Тор.       - Мы должны искупаться, - просто ответила Диана. – Отдых не отдых, если ты не искупался в океане.       С этими словами женщина несильно оттолкнула от себя мужчину, и принялась быстро раздеваться.       - Так вот как оно снимается, - внимательно наблюдая за женой, пробормотал Бог Грома, когда та расстегнула свой корсет, и бросила его на песок.       Туда же, где лежало испорченное белье.       Воспользовавшись замешательством мужа, Диана, избавившись от одежды, бросила:       - Догоняй, - и быстро побежала к океану. – Обещаю, тебе понравится!       - Хорошее обещание, - улыбаясь, довольно проговорил Тор, прекрасно понимая, к чему все идет.       Он снял свои сапоги, а затем и штаны с бельем, и последовал примеру жены, которая уже была по пояс в воде.       - Иди ко мне, - женщина поманила его рукой.       «Словно сирена», - пронеслось в голове у Громовержца.       Одинсона не надо было звать дважды. Мужчина зашел в воду, и достаточно быстро оказался рядом с Принс, которая тут же заключила его в объятия.       И снова мягкий поцелуй. Как начало прелюдии…