Дорога домой

      Чем дальше они уходили в лес по извилистой тропинке, тем сильнее в груди Лиама зарождалась неуверенность. На вечеринке было так много людей, что здание могло разлететься, подобно карточному домику, на составляющие блоки. Однако буквально с каждым шагом огней становилось все меньше, звуки стихали, и уже через пару минут Данбар находился практически в кромешной темноте. Странно, но Милинда замолчала, лишь сильнее впиваясь в руку парня. С её, на первый взгляд скромным характером, девушку порой было не заткнуть. Их псевдоотношения длятся несколько дней, и Лиаму уже костью в горле стоят её глупые вопросы. Данбар обожал выкрикивать какую-то несуразицу, делать идиотские вещи и, в целом, старался быть открытым. И при этом он уже бился в конвульсиях от общества Милинды. Такой яркой неприязни парень от себя не ожидал. Он еще никогда первый не заканчивал отношения. Что же, все бывает впервые.       Он только собрался с мыслями, чтобы отцепить чужую руку от себя, как из плотных зарослей показалось то самое озеро. И Лиам решил дать этим отношениям еще пару минут, наслаждаясь чем-то действительно прекрасным. Проблема с Милиндой была, в первую очередь, связана не с самой девушкой, а скорее с его мироощущением. Те эмоции и чувства, которые накрывал парня с головой в Калифорнии, возвращались. Кто-то другой должен держать его за руку, задавать дебильные вопросы и пытаться поцеловать Данбара. Человек, с другим цветом глаз и мыслями. Плевать Лиам хотел на общественное мнение по поводу его новых отношений. Пусть она бросит его и найдет другого, неважно. Главное Данбар готов схватиться за волосы и с криком вернуться на вечеринку. Там, несмотря на оглушающую музыку, яркий свет и неприятный запах, спокойно. В том месте ему хочется быть. И даже красивая серебряная гладь с отражающимся в ней лунным светом не могла удержать его. Он посмотрел на задумчивую девушку.       Как ни кстати, вместо этих сиреневых глаз он увидел голубые, иногда серые под тусклым освещением. Лиам неосознанно вскинул бровь. Разве у человека бывает такой цвет. Он был отвратителен в биологии, но единственная известная ему мутация это зеленый. Значит это линзы. Как наяву перед ним появился Тео с нахмуренными бровями и скрещенным на груди руками. Он почему-то осуждал его. Рейкен любил посмеиваться над остальными, так или иначе, сводя все к шутке. Этот же Тео был на грани. Лиам почувствовал, как голову сдавил тугой обруч. Возможно вечеринка была не самой хорошей идеей. Его коморка с нераспакованными вещами манила уютом и атмосферой. Он решил все же разделаться с этими отношениями побыстрее и отправиться домой. В следующий раз Лиам просто позовет кого-то в гости и не придется игнорировать посторонних людей. Он только хотел развернуться к Милинде, как услышал странное шипение. Данбар и не подумал, что около озера может водится всякая гадость. — Как давно ты видел его? — девушка наконец-то отцепилась от него и прошла несколько шагов вперед. Лиам внимательно следил за ней, ожидая подвоха и силясь понять, о чем она вообще говорит. Неужели он думал о Тео вслух? Это будет так странно и так в его стиле, что оправдываться бесполезно. — Я вижу на тебе его след. — Да какой след то? Он мне всего-то один раз кофе купил и пожал руку. Как это вообще можно заметить? Ты что, снимала отпечатки пальцев? — он закрутился на месте в поисках не пойми чего. — Милинда, это не важно. Мое общение с Тео тебя не касается. И вообще нам надо с тобой поговорить. Я… — А причем тут этот мальчишка? — Лиам остановился от резкого выпада. Голос девушки изменился. Из высокого и мелодичного он превратился в практически мужской бас. Даже при желании парень не смог бы повторить. Но больше всего Данбара напрягало обращение, словно самой Милинде не шестнадцать лет, и Тео всего лишь подросток с соседнего двора, который зашел на газон ворчливой старушки. — Какое мне есть дело до очередного подростка? Я спрашиваю про него. — Про Скотта? — Так и знала! — Лиам уже не хотел порвать с Милиндой. Единственное оставшееся желание — удрать как можно быстрее от слетевшей с катушек девушки. Он тоже время от времени не наблюдал всех птиц в своем скворечнике, однако у неё и в прямом смысле были не все дома. — Ладно, с ним я разберусь позже. Скажи, как давно ты видел его? Что за сделку вы заключили и как скоро она истекает? — Милинда, я правда не понимаю, какого черта ты несешь! Какая сделка? Мы выплатили ипотеку пять лет назад, больше никаких договоров! Ипотека — это зло! — Лиам старался контролировать дрожь в голосе и попытаться взять ситуацию в руки. — О ком ты говоришь? Скотт знает его? Кто-нибудь вообще кроме тебя видел это? — Ты за кого меня принимаешь, мальчишка? — волосы девушки колыхнулись. Лиам мог поклясться на своей будущей машине, вокруг стоял абсолютный штиль. Даже легкого ветерка не наблюдалось. И цвет, цвет её волос с угольно-черного начал переливаться зеленым. — Даже в километре от тебя пахнет им. Ты от кончика головы до пят пропитался его душным ароматом, и не смей притворяться, что не знаешь, о ком я говорю. Мне нужна еще одна сделка! — Знаешь, даже если я тебе не нравлюсь не стоит бросаться этими грубыми словами. Я спортсмен и не всегда успеваю забежать в душ. Так или иначе, это все равно не повод сыпать оскорблениями! — Лиам покраснел и словно вновь очутился под Калифорнийским жарким солнцем и язвительными комментариями. Но в этот раз все было иначе, он не собирался просто слушать. С него достаточно. — Знаешь, что? Если ты симпатичная девчонка — это совсем не значит, что ты классная. Я тоже новенький и симпатичный, и при этом не рву с двумя девушками за одну неделю! Зачем ты вообще меня сюда притащила? Думала посмеяться надо мной? Да иди ты к черту, Милинда. Прилипал, таких как ты, я еще найду. — Лиам не стесняясь вывалил на неё все мысли и переживания. Может чуточку больше нужного. — О, таких как я ты больше никогда не найдешь. — И что же в тебе такого особенного, Милинда? — Ты умрешь быстро и безболезненно, если нормально ответишь на вопрос, — она взяла драматичную паузу, заметив, как Лиам побледнел от её слов. Данбар же не мог и шага ступить в сторону. Он совсем не ожидал прийти на место убийства в качестве жертвы. Парень с силой сжал руку в кулак, паника ему здесь явно не поможет. Хоть раз в год его рассудок должен взять вверх. — Повторяю, когда ты видел его? — Да кого, мать вашу? Леприкона? Дракона? А может я прискакал на единороге? Подожди секундочку, я сбегаю на парковку и проверю! — он всплеснул руками. — Милинда, прекрати строить из себя психопатку. И скажи, кого его я видел?! — Минотавра.       Это стало своего рода спусковым механизмом. Слово, подобно самому острому ножу, прорвалось внутрь сознания Лиама и вскрыло еле-еле зажившие воспоминания. Все нахлынуло волной. И, что удивительно, его не напугала память об огромном здании на фоне Минотавра. А вот Тео с вырванным сердцем на тренировочном поле — да. И подобные ассоциации с его сегодняшними видениями повернули тумблер невменяемости в голове парня. Есть ли название у истинного желания защищать своих дорогих и близких людей? Почему Лиам чувствовал такое невероятную тягу спасти Рейкена и уберечь от всего мира? И, самое непонятное, откуда в Данбаре эта легкость? Просто встать и умереть за него… — О, так ты вспомнил? Значит сделка еще в процессе, или запланированное действие не случилось? Этот як-переросток всегда бережет свою конфиденциальность. Оно и понятно, раз такие сопляки, как ты, прознали о нем, — Милинда элегантно взмахнула рукой, и только сейчас Лиам заметил, что её кожа стала намного бледнее, словно недавно выпавший снег. Откуда у него вообще такие ассоциации? Когда он в последний раз видел снег? Вряд ли мозги Лиама переживут этот день. — Значит, нет никакого смысла трясти с тебя информацию по его местоположению. — Ты… — он сжал зубы и процедил ровным голосом. — Ты не знаешь, каким образом запомнить Минотавра? Я чувствую, как в голову прорываются воспоминания, и все дольше не отпускают. Сейчас стоило произнести заветное слово, и я вновь понимаю, о ком идет речь. Я хочу понять, что происходит. — Мне неведомы его решения. Минотавр заключает сделку с существом в обмен на страх быть заключенным в лабиринт. Много лет назад я выполнила все условия, и сейчас мне необходимо его вмешательство, — Лиам с ужасом наблюдал за удлиняющимися черными ногтями Милинды. Её кожа продолжала бледнеть и будто старела с каждой секундой, становясь все тоньше и тоньше. — Оказывается, у всего в этом мире есть срок годности, даже у слова «вечность». — Но как ты смогла понять, что именно я заключил с ним какую-то сделку? Там десятки подростков! — Лиам все подмечал внешние изменение девушки, но пока не набрался сил спросить открыто. Он получал долгожданные ответы, и не собирался упускать эту прекрасную и непонятную возможность. — Запах. Его ни с чем не спутаешь. Словно прошелся мимо Авгиевых конюшен. Сначала он незаметный, но чем ближе существо к моменту совершения сделки, тем отчетливее запах. Признаю честно, рядом с тобой невозможно находиться, — она подвигала носом и немного скривилась. — Значит ты для меня бесполезен. Как и двое других. Я сделаю тебе одолжение и освобожу от ада в лабиринте. — В смысле какого ада? Как?! — Если существо попадает в лабиринт оно не может выбраться. Жертва не в состоянии найти выход и в попытках спастись медленно сходит с ума. В момент, когда ты теряешь рассудок окончательно, то превращаешься в еще одну настенную скульптуру. Лабиринт поглощает твою душу и делает её его частью, — её взгляд померк. — Ты видел какой высоты лабиринт сейчас? Скажи он подпирает облака? — Да.       Лиам вспомнил то огромное здание, затмевающее собой облака и в действительности закрывающее небо. Все рядом казалось таким маленьким и беспомощным, по сравнению с этим лабиринтом, и в первую очередь надежда выбраться оттуда. Судя по словам Милинды он становился все больше и выше из-за заключенных туда существ. А это значит, лабиринт существует не один десяток лет и поймал в свои сети много глупцов. И Лиам был среди них, и, не подозревая, что выменял у Минотавра. Его единственным страхом сейчас оставалось забыть их встречу с Милиндой. Насколько он мог судить, времени на выполнение мифической сделки оставалось немного. Будет обидно сойти с ума и так и не догадаться почему. Он разжал кулаки и почувствовал, как в пальцы побежала кровь. Лиам не удержался и посмотрел за спину, в сторону дома. — Почему ты постоянно говоришь существа? Разве помимо Минотавра есть кто-то еще? Лично у меня не растет хвост или козьи рога на голове, — как нельзя кстати перед глазами появляются воспоминания. Там он точно не человек. Кто? На этот вопрос он надеялся услышать ответ от Милинды. — Потому что в нашем сверхъестественном мире мы не делим людей и мифы между собой. Эти вещи, переходящие из одних в другие, не всегда выбор, но даже мы, древние, предпочитаем не делить всех. Этим занимаются только люди, непонятно зачем, — она усмехнулась и перекинула свои косы через плечо. Косы? Лиам точно не видел кос до этого. — Но зачем забивать тебе голову перед смертью? — Потому что я не планирую умирать, Милинда, — Лиам очень надеялся, что у неё нет никакого огнестрельного оружия или его эквивалентов. Он не собирался драться или прибегать к иному насилию. Хватит с него драк. Кто поверит ему, если он перескажет их разговор? Разве что психиатр и Тео. — Глупый мальчишка, — с её ярко зеленых губ потекла кровь. Лиам прищурился, но из-за темноты не смог разобрать подробностей. Он отшатнулся и чуть не споткнулся о корни деревьев. Данбар знал, потеряй он внимательность сейчас — и его жизни конец. Внутренний голос кричал ему о спасении — развернуться и бежать. — Я дам тебе урок напоследок. — Её голова неестественно дернулась. — В этом мире существует вещи пострашнее смерти. Смерть — это свобода от мук выбора и потери рассудка. Именно подобное ждет тебя в лабиринте. Судя по запаху, ты стремительно приближаешься к его воротам, и я благосклонно помогу избежать страх и боль.       Лиам распахнул глаза в неверии. Кожа на бледных ногах начала стремительно чернеть и шелушиться, и через мгновения конечности превратились в нечто единое. Недостаток света, информации и паника от увиденного дезориентировали. Ему нужен всего один нормальный взгляд на суть проблемы, чтобы сконцентрироваться и принять решение. Однако бледная луна освещала лишь лицо Милинды. Данбар делает еще шаг назад и отчетливо слышит шипение и стрекотание. Мысли побежали бурным потоком в голове. Если девушка называла себя древней, знала Минотавра, а её ноги зашелушились, и из тьмы раздавались звуки так сильно похожие на… Змей. Глупая догадка вспыхнула в его голове и рефлекторно заставила опустить глаза вниз. Лиам не был хорош в биологии или физике, да и в целом имел не самый высокий бал. Зато в истории он разбирался отлично. Парень зажмурил глаза и прижал руку к груди. — Какой умный мне сегодня попался мальчик, — откуда-то с боку послышался ужасный голос. Лиам не стал реагировать на него. Первая задача — взять бешеное сердце под контроль и остановить паническую атаку. Появление настоящей Медузы Горгоны посреди школьной вечеринки выбьет кого угодно из колеи. — Прошлые два парня дрожали и смотрели на меня своими милыми глазками. Знаешь, Лиам, я уже стала забывать насколько прекрасны твои голубые глаза. Открой их, облегчи жизнь и мне, и себе. Ты не можешь уйти отсюда со знанием всей этой информации. — Становиться произведением искусства мне тоже не хочется. Поэтому, прошу извинить, мне нужно еще полить дома цветы! — он начал отступать назад, пытаясь унять свое желание сыпать колкостями от нервов и страха. В его квартире нет ни одного живого существа. Кроме родителей его исчезновение никто не заметит. Разве не так? Для начала ему нужно определить с какой стороны Горгона, иначе он не сможет дать деру за первое попавшееся дерево. — Вот так однажды от меня сбежал один дурачок, и теперь каждый в курсе моих способностей. Хвастался, что отрезал голову и бегал, как больной по городу с черепушкой. Если обо мне прознают охотники, придется вновь менять мягкую постель на канаву, — Лиаму казалось, голос звучал откуда-то справа. Он дернулся в противоположную сторону, однако ногу тут же обожгло болью, а уши неприятным смехом. — Малец, я уже несколько тысяч лет в этом деле. Расслабься и получай удовольствие, скоро яд подействует, и ты мирно поплывешь по озеру, коль не хочешь открывать свои глазки. — Какого черта?!       В панике он побежал вперед. Лиам знал, яд необходимо выдавить или отсосать, пока тот не начал распространяться по телу. И двигаться при этом смертельно опасно. С другой стороны, находится рядом с Медузой Горгоной тоже не входит в список лучших мест для укрытия. Единственный выход — это работать ногами и считать шаги, пока их количество не перевалит за двадцать. Он вряд ли скроется от неё, если он насквозь пропах Минотавром, но ему нужна передышка. Перед ним ожил один из мифов Древней Греции, собственно, как и её дружок бычок. И по всей видимости никто не отрезал женщине голову, раз она старается завлечь его сладким голоском с нотами прокуренной алкоголички. Данбару удалось сделать пятьдесят семь шагов с закрытыми глазами, прежде чем он врезался плечом в дерево и чуть не упал. Не раздумывая ни секунды, Лиам уселся под него и наконец-то открыл глаза. Непроглядная тьма сейчас казалась скорее спасением, чем проклятием. Все лучше, чем мерцающие лиловые глаза. — Давай, дорогой, выходи. Прими красивую позу и может ты тоже украсишь Лувр в отделе греческой скульптуры. Как думаешь, у них правда был такой талант к обработке камня? Да Лувр обязан платить мне часть прибыли от билетов за такие художества, — Данбар дышал загнано. Он посмотрел на свою ногу и даже в полумраке разглядел порванные джинсы. Телефон включать было абсолютной ошибкой, но без него найти точное место укуса невозможно. Тот уже начинало неметь и отекать. — Знаешь, многие люди просили меня об этом. Так у них была возможность застрять в истории в первозданном виде. Признаю, ты достаточно красив, чтобы украшать какую-нибудь частную коллекцию.       Парень был практически уверен, змеи рыскают неподалеку. Он слышал их шуршание в кустах. Стоит им приблизиться ближе, чем на десять метров, и ему конец. Лиам сжал зубы скорее от злости и безысходности. Если бы он только знал, в какую сторону бежать, если бы только больше думал и запоминал дорогу, если бы… Если бы он послушал свое сердце и не пошел в этот чертов лес, то сидел на коленях у кого-то более родного. Как много сослагательного наклонения в его жизни!       Ему срочно нужно придумать план, иначе эта самая жизнь кончится чересчур быстро! Единственное, что радовало Данбара в этой ситуации — это яд. В волосы Горгоны точно не вплетены черные Мамбы. Однако даже этого достаточно, чтобы сковать движение. Лиам уверен, больше чем сто метров с такой раной он не пройдет. И даже найди он способ спрятаться от Медузы… — Ты вообще уверен, что хочешь продолжать, Лиам? — от резкого вопроса дыхание сперло где-то в горле. Он судорожно старался сделать вдох, но то ли от яда, то ли от шокирующей правды в под дых, этого сделать не получалось. Неужели отравления и беспомощности ей недостаточно? — Ты и правда думаешь, люди наверху твои друзья? Кому ты там нужен? У вас остался всего год вместе. Ломается дружба с пеленок, десятилетия идут прахом, что может сделать один год? Ничего. Тебе семнадцать, и всем на тебя наплевать, даже родители были слепы к твоим проблемам. Брось это глупое желание бороться. К чему все это? Ты пустое место, потерянное во времени и пространстве.       Обычно Лиам позволял себе слезы только за закрытой дверью. Никто и никогда не видел его по настоящему слабым. Лишь раз он открылся маме в том неизвестном кафе, и посмотрите куда привела мимолетная слабость. Беззвучные слезы потекли по его щекам, как доказательство правдивости неприятных слов. Люди на верху всего лишь знакомые, ни одного близкого сердца, ни одного совместного воспоминания. Стоит ему превратиться в статую и не изменится ровным счетом ничего. Прокатится новость о еще одной пропаже подростка и все. Никто не будет помнить Лиама Данбара. Он запустил руки в волосы и крепко сжал. Как бы он не старался, обратное доказать не получалось. Парень не просто пустышка, не очередная тень или камень на пути у других людей. Он тот, кто заслуживает внимания и счастья. В истерике Лиам поднял голову куда-то влево и заметил несколько красных огней от дома. Там его ждал… Там его ждал… — Ох, неужели ты заплакал? Даже запах Минотавра не смог устоять против аромата горечи. Слезы пахнут по-разному. Слезы счастья подобны росе по утру, они удивляют, дают свежесть и свободу. Я еле могу двигаться от твоего отчаяния, Лиам, — голос раздался практически за спиной. Нога уже полностью онемела. Больше он и шага ступить не сможет. Неужели Данбар превратиться в уродливую плачущую статую? Таким его хотели видеть все. И, по всей вероятности, их мечты исполнятся. — Без надежды у твоего пути нет цели. Давай Лиам, покажись и смело посмотри мне в глаза. Скажи, во что ты веришь. В кого?       В эту секунду Лиам понял, чего добивалась Горгона. Её желанием было заставить его сдаться в руки безропотно, без сопротивления, увидеть унижение. Данбар решил отнять у неё этот триумф. Он нервно стер слезы и взбрыкнул онемевшей ногой. Нет. Встать ему так и не получится. Лиам вновь посмотрел в сторону пробивающегося света от вечеринки. Если он сконцентрируется сможет даже услышать противную музыку. Стоит лишь настроиться и подключить фантазию, рядом забьётся чужое сердце. Тео опять смотрел на него с осуждением. Данбар сдался. Не собирался бороться и биться до конца и теперь лежит посреди леса, задыхаясь от яда мифического существа и плачет. Лиаму надоело. Здесь и сейчас он пообещал себе больше никогда не бояться. Страх прямой враг любви. Любви? — Давай, выползай, ты окружен. Я за деревом. — Нет. Ты не победишь! — он выкрикнул это намного громче и увереннее человека, которого покусала змея. — Мне плевать кто ты и чего хочешь! Есть люди, которым я не безразличен. И все на этом. Иди к черту. — Ты умрешь здесь и сейчас! Мальчишка! — она появилась из-за дерева, но Лиам уже сидел с закрытыми глазами. Трава рядом с ним колыхалась, вокруг собралась странная аура, заставляя Горгону отступить в сторону. — Что? — До тех пор, пока у меня есть за кого бороться, я не сдамся. Не ради себя, ради них, — он встал с холодной земли и улыбнулся. Нога начала приходить в себя. Усмешка совсем не семнадцатилетнего парня заиграла на его губах. — Ты ошиблась с выбором цели, змея переросток. Я…       Я сделаю все, чтобы спасти их. Спасти свою стаю. Спасти Тео.       Медуза постаралась отодвинуться дальше от вида парня. До стремительного нападения Лиама она успела заметить изменение в запахе. Больше Минотавра в парне не ощущалось. Однако ей не пришлось долго думать над этим, Данбар совершил резкий выпад, полосуя грудь когтями. Глаза до сих пор были закрыты, он двигался инстинктивно по запаху и мироощущению. Больше не было того слабого и беспомощного паренька, который не мог постоять за себя. Яд практически в одно мгновение перестал оказывать хоть какое-то заметное влияние. Лиам не стал дожидаться ответа от женщины, и тут же нырнул в кусты, моментально растворяясь. Сначала у него промелькнуло желание просто сбежать и выстроить план, но это означало развязать Милинде руки. Не исключено, что после стычки она решит залечь на дно, и проблема останется открытой. Он попытался принюхаться к её специфическому запаху и змеям. В нос ударило что-то кислое и с каждой секундой аромат становился все душней и насыщенней. Лиам с удивлением осознал, Горгона не исцеляется. — Какого черта? Оборотень?! Оборотни исчезли почти две тысячи лет назад! — Лиам вылупил глаза от её слов. Непонятная информация уже скопилась в его голове и грозила прорвать плотину. Парень понимал, сейчас для самокопания время не самое подходящее. Все, что нужно знать, он — Лиам Данбар, оборотень из Бейкон Хиллс. — Я лично оторвала голову последнему омеге! — Зачем тебе нужен Минотавр? Просто собери манатки и возвращайся в свое логово! — Лиам не планировал убивать её, но женщина могла не оставить выбора. Маленькая вероятность того, что она настроена спокойно обсудить ситуацию и разойтись миром. — Я не хочу никого убивать и быть убитым. Милинда! — О, нет, волчонок! — Данбар по-настоящему расстроился. Кто-то еще его называл упертым. За несколько тысяч лет мудрости кто-то так и не научился. Драка будет сложной и, вероятно, провальной, если он не придумает способа нападать. В распоряжении Горгоны трехметровый хвост, пучок змей, когти и, самое неприятное, взгляд. Он даже не в состоянии оценить её местоположение и точные физические преимущества. — Я разорву тебя и по кусочкам принесу родителям и тому качку, на которого ты засматриваешься. — Милинда, прошу…       В этот момент откуда-то сбоку на него прыгнула небольшая змея и попыталась вцепиться в сонную артерию. Реакции Данбара еле хватило, чтобы разобрать несложную атаку и поймать животное в воздухе. Он не дал ей и секунды, сломав позвоночник и откинув в сторону. По всей видимости Медуза не собиралась расходиться миром. Лиаму не хотелось возвращаться к альфе… Он никак не мог вспомнить имя своего альфы. Голова затрещала по швам до фейерверков перед глазами от попытки откопать имя. Плюнув и на это, он сосредоточился. В груди густо расцветала боль и сожаление. До крика не хотелось получать голубые глаза за убийство. Лиам не мог вспомнить кто, но его учили совсем другому. Каждая жизнь священна и важна. И даже огромная змея, которая слетела с катушек тоже заслуживает второго шанса. — А потом я пойду и убью всех, кем ты дорожишь. Родители, новые знакомые, и в итоге, превращу Тео в уродливую статую. Они будут стоять вместе с сестрой умолять о пощаде, — она рассмеялась и начала двигаться в его сторону. — Я отравлю Тару. И мы вместе с Тео будем смотреть, как она медленно задыхается. Как я придумала?       Лиам пришел к тому, что нет, Горгона не заслуживает второго шанса. И первого тоже. Не зря во всех мифах ей отрезали голову. И даже после этого она несла разрушение и ненависть. Данбар не хотел говорить маме, что её сын — убийца. Неважно кого и зачем. Будет ли он жив, или не выйдет из схватки победителем, не имеет смысла. Здесь и сейчас Лиам отпустил себя и превратился в того, о ком ему кричали в спину. Он монстр. Монстры убивают людей, других монстров. И абсолютно все равно, что Лиам собирается защитить самое дорогое в своей жизни. Стаю. Пусть пока эта самая стая и не помнит об нем. Не все герои носят плащи и рассекают небо улыбаясь журналистам. Парень готов разорвать горло Горгоне и жить с этим дальше. Никто не посмеет угрожать ни ему, ни тем более Тео. — Давай, выходи, волчонок.       В этот раз Лиам не собрался сидеть в засаде. Змеи Горгоны, хвала волчьему богу, не жалят его аконитом, и это не проблема. Главное не открывать глаза. Память подкинула идею выдавить их себе. Как и почему, до сих пор было туманно. Однако Лиам не был уверен, что регенерация справиться с такими серьёзными повреждением. Единственным выбором оставалось нанести критический урон неисцеляющейся Горгоне и превратить её в недееспособную цель. Может ему повезет, и женщина утихомирится. А пока он самонадеянно прыгнул в другие кусты, надеясь, что её зрение не настолько острое. Змеи, в первую очередь, ориентируются по запаху. Очень кстати оказался первый выпад. Судя по собственным ощущениям, вся поляна пропиталась чем-то похожим на прокисшее молоко. Медуза явно не ожидала схватки с настоящим оборотнем. Что вообще значит, исчезли две тысячи лет назад?       В итоге таких неоднозначных зигзагообразных движений Лиам чуть сам не запутался. Он не смог придумать ничего умнее, как использовать когти и вытянутые руки на подобие копья и прыгнуть на Медузу на пролом. Он точно вцепился ей в хвост, потому сразу последовал крик и толчок в ближайшее дерево. Этому дереву Лиам оставил на память немного зубов и костей, но запах стал отчетливее. Парень представить не мог, сколько раз ему еще нужно так подкрасться к женщине, чтобы она истекла кровью. Только у Данбара восстановилось количество ребер в грудной клетке, как он почувствовал на своей щиколотке жгут. В следующее мгновение парня вновь отправили в полет до ближайшего дерева. Он поспешил отрезать тонкий кончик хвоста и освободиться. Истекая кровью, он заполз в ближайшие кусты, пока Горгона истошна кричала. — Мы умрем здесь вместе, Милинда. Остановись. Это того не стоит… — Заткнись! Я уничтожу последнюю блохастую тварь, даже ценой собственной жизни! Ненавижу! Как же я вас всех ненавижу! Людей, оборотней и прочую нечисть! — она била раненым хвостом по земле и от этого звука у Лиама дрожали поджилки. При прямом попадании Милинды в голову та незамедлительно оторвется, как у мягкой игрушки. Тактика с неожиданным выпрыгиванием слишком рискованна.       Он продолжал ползти. В кромешной тьме, ориентируясь только на запах, Данбар снова ощутил беспомощность. Отогнав мысли подальше, он решил сконцентрироваться на лечении. Кто-то из прошлого учил его этому. На ощупь Лиам вправил сломанную руку и вздохнул с облегчением. Хвала волчьей регенерации. Он попытался встать, но поскользнулся на какой-то ровной поверхности и с громким звуком повалился назад. Милинда зашипела в его сторону, и Лиаму пришлось практически слиться с кустами и деревьями. Парень аккуратно нащупал странный предмет и одернул руку. Холодный. Кажется, он споткнулся о какой-то лист железа или часть автомобиля. Лиам начал вести ладонью по предмету и недоумевая все сильнее. Резные края, гладкая поверхность внутри. И тут его осенило, какого черта он нашел на этой богом забытой поляне.       Лишь на секунду Данбар приоткрыл глаза и победно улыбнулся. Поднос. Тот самый поднос, который улетел на вечеринке в кусты. Джош действительно монстр, раз смог запульнуть его так далеко. Света было катастрофично недостаточно, лишь полная луна опускала на них блеклые переливы. Лиам усмехнулся. Оборотню этого хватит с полна. Он хорошо читал мифы об убийстве Медузы. И если следовать сказкам Древней Греции отражение взгляда Горгоны совсем не опасно. Единственное, что нужно сделать Лиаму, это один точный удар в какой-нибудь орган или, на крайний случай, в центральный сосуд. Вряд ли женщина погибнет. По крайне мере, он на это очень сильно надеялся. Если план пойдет прахом, Данбар всегда может просто запустить им в Медузу. — Знаешь, я исцеляюсь не так быстро, как оборотень, но к утру, обещаю я буду в порядке. Ты выйдешь пугливый волчонок! Давай же! Я так и не видела цвет твоих глаз. Неужели мне попался такой слабый альфа?! Или, может, никому ненужная омега? — Лиам оценил свою ситуация, как отвратительную. Милинда успокаивалась, и теперь гнев не двигал её поступками. Она становилась менее предсказуемой. — Уверена ты омега. Затерялся во времени и пространстве.       Это, наверное, в первый раз, когда Лиам игнорирует явные провокации. Он появляяется из кустов стремительно, и Горгона уже отступила назад, выстраивая защитную позу. Однако то, что парень шел задом наперед слегка удивило и позабавило. До того самого момента, как она заметила в его руках поднос. Даже когда Лиам располосовал ей грудь, женщина так не орала. Её крик был наполнен ненавистью, болью и своей историей. Она потеряла всякий контроль и без разбору кинулась на Данбара. Парень же и не думал принимать никаких активных действий, а лишь дожидался ошибки. Ловко, почти танцуя, он ударил Медузу в живот и, тыкая подносом ей прямиком в лицо, точным ударом попал в печень, успевая прокрутить там ладонью. Горгона снова нарушает тишину пронзительным воплем. — Мразь!             Но Лиам не успевает победно отпрыгнуть назад. На талии тугим кольцом сжимается обрезанный хвост. Он до сих кровоточит, и от запаха хочется вывернуть желудок. Данбар ничего не понимает. От такого точного удара в печень любой оборотень свалился бы, если не замертво, то бревном так точно. Откуда в женщине столько сил? Его ребра, казалось, полезут через рот. Он вцепился в хвост, пытаясь разжать его и нанести как можно больше урона, пока тонкая часть не обвила шею. Лиам не оставалось ничего другого, как закрыть глаза. По всей видимости он так и умрет здесь, самонадеянно решив, что бета в силах справится с древним чудовищем. То ли от недостатка кислорода, то ли потому что его душа всегда тянется к нему, Лиам четко видит в глазах улыбающегося Тео. Он так и не успел обнять парня со всеми этими накопившимися воспоминаниями. Слезы потекли из глаз, и Лиам решил обманывать себя до последнего, что это все из-за удушения. — Мой дорогой мальчик, не ожидал? Печень у меня находится в другом месте. Однако могу похвалить, прошелся близко к селезенке. Никогда не дрался против нечеловекопообных существ? Странно! Мы, считай, и остались в этом мире, — она хмыкнула. — Так или иначе скажи, ты хочешь умереть от удушья, в последний раз не взглянув на луну, или же открыв глаза? Обещаю, я позволю… — Гори в аду. — О, дорогой, я там была! Два…       И в следующую секунду она замолчала. Лиам почувствовал, как в лицо брызнула жидкость, на шее и талии ослабли путы. Он свалился на землю мешком картошки и принялся хватать воздух ртом, раздирая себе горло. Милинда замолчала, и никто не собирался убивать его, но парень продолжал жмуриться. Она спокойно могла играть с ним, лишь бы достичь своей цели. Лиам прислушался — тишина. И главное — женщина больше не дышала, запах её крови забился в самые ноздри. В какую-то долгую секунду ему на плечо легла теплая рука, и Данбар от неожиданности зарычал, пуская вой по поляне. Его глаза горели, и от клыков на губах проступила кровь. Сердце застучало в голове, ему потребовалось три глубоких вздоха, чтобы пересилить себя и открыть глаза. Он пораженно замер и от удивления открыл рот. — Эллисон? — Привет, Лиам. Как себя чувствуешь? — девушка пришла на вечеринку совершено в другой одежде. Сейчас, вместо красивого платья, на ней были джинсы, толстовка и, что немаловажно, лук за спиной. Он знал эту девушку. Это не его Эллисон, другая, с ней у парня не было общих воспоминаний. Зато у важного для него человека. Голова болела скорее от информации и обрывочных воспоминаний. — Ты оборотень? — Да, я оборотень. Почему… Что? — он посмотрел на Милинду и тут же отвернулся в сторону. Ровно между глаз у неё торчала стрела. По всей видимости Эллисон спасла ему жизнь ценой чужой. — Ты убила её? — Ненадолго, к сожалению. Ну, по крайне мере, я уже не увижу её. Это будут проблемы моих правнуков, — она улыбнулась и Лиам насторожено прищурил взгляд. — Каждые триста шестьдесят девять лет она воскресает. Так говорят легенды разных стран мира. Она по-настоящему бессмертна. — Кто ты такая? — просто вопрос. — Я и мой отец охотники. Переехали в Нью-Йорк несколько лет назад. Мы прознали о появлении Медузы по исчезновению людей и появлению мраморных статуй или их останков в городе. Мы и предположить не могли, что такая легенда правда. Обычно мы имеем дело с мелочью, по типу одержимых, — она засунула лук в чехол. — Мы и охотниками называемся только по традиции. Это первая настоящая охота за последние десять лет. Руки трясутся, как у невротика. — Разве ты не собираешься охотится на меня? Я же, оборотень… — с каждым словом плотина внутри Лиама трескалась. Ему срочно нужно попасть домой и покричать в подушку. С Эллисон было спокойно, несмотря на лежащий труп Горгоны. — А зачем? Ты не представляешь угрозы. Оборотни исчезли несколько тысяч лет назад. Твое появление настоящая сенсация! После смерти деда мы с отцом стали единственными охотниками из Арджентов, тетя Кейт ушла в бизнес, мама сажает цветы на заднем дворе и ничего про это слышать не хочет. Я вообще ничего не понимаю! Твои глаза, они… Желтые, — она вздохнула. — А это значит одно. — У меня есть альфа. — Так или иначе, тебе нечего беспокоиться. Мы всего лишь поговорим с отцом, после того, как разберёмся здесь, и все. Если ты не буйный оборотень, какая нам разница? — девушка подошла к Медузе и закрыла её глаза. — Ведь мы…       Она взяла паузу. — Мы защищаем тех, кто не может защитить себя.       Лиам упал на колени и громко закричал.