Пробуждение

      Как ни странно, это оказался не сон.       Стоило Когасе осознать это, как она тут же захотела убежать и спрятаться, но прятаться пока получалось только у Ёшики на груди.       По правде говоря, мало чем отличается от обычного утра, не так ли?       Не верится только, что самое лучшее существо на свете вчера вечером подпустило к себе так близко — при том, что именно оно сделало ещё первые шаги во всём том чудесном, что было между ними.       «Какая же она замечательная…» — думала Когаса, делая вид, что сопротивляется, и Ёшика её выпустила.       — Ну, как ты? — спросила Ёшика неуверенно.       — Кто, я? — непонимающе пролепетала Когаса, слабо соображая и зацикливаясь на одной мысли.       — Угу. — Та ещё больше растерялась. Когаса всё-таки не выдержала и потянулась к ней за новыми объятиями.       — Хорошо…       Казалось, они обе сейчас просто растают, но Когасе нравилось представлять себя с Ёшикой одним плавящимся комом.       Увы, это не может длиться вечно, и обязательно Ёшика напомнит, что нужно вставать… даже если тихонько пожалуется, как ей самой не хочется. Когаса готова послушаться, но жалко Ёшику. Уговаривает остаться, полежать ещё немного — та только прикладывает к её губам пальчик, и способность говорить куда-то испаряется…       Всё валилось из рук, так что Когаса, вспомнив вчерашнее, несмело попросила Ёшику помочь с причёской. Хоть обычно не по себе от одной мысли, что до твоих волос и тела кто-то дотрагивается, с Ёшикой это становилось привычным, даже нравилось. Та согласилась, как будто давно этого ждала. Страшно представить, о чём ещё она там мечтает, но разве отдавать себя в её руки не оказывается столь легко?       Когаса поймала взглядом улыбку Ёшики и невольно заулыбалась в ответ. Сначала показалось, что она просто радуется, но глаза выдавали: Ёшику посетила какая-то задумка.       — Ч-что? — Когаса мигом стала изображать на лице озадаченность.       — Просто я вдруг… не знаю… Не против, чтобы я отправила тебе утреннее послание?       Стало только ещё непонятнее. Ёшика снова захихикала.       — Конечно, в пределах одного дома — это странно… Но я подумала, может, ты захочешь.       — Зачем? — Когаса начала подозревать, что её разыгрывают. Но Ёшика действительно застыла, будто пытаясь догадаться, как же объяснить простейшую, всем известную вещь.       — Ну… разве тебе не будет приятно?       Когаса схватилась руками за голову. Что происходит, почему ей должно нравиться? Хотя, пожалуй, правда что угодно получается здорово, если это делает Ёшика…       — Мне будет приятно видеть тебя в этот момент. Хочу слышать, как ты говоришь.       — Хорошо. — Уголки губ Ёшики приподнялись, и при взгляде на них Когаса вспомнила, что так и не сделала вчера.       — Подожди.       Ёшика застыла, немного удивлённая, с приоткрытым ртом. Когаса взяла её за запястье и приблизилась к лицу. Ёшика уже закрыла глаза, и Когаса, испугавшись, что сейчас всё пойдёт немного не так, как хотелось, высунула язык и, поторопившись, столкнулась с ней носом. Та ойкнула, а Когаса, подстёгиваемая стыдом за неудачу, бросилась скорее облизывать её губы. Сначала слишком быстро. Потом сообразила, что спешить уже некуда, и замедлилась, входя во вкус. Ёшика не шевелилась, похоже, не потому, что увлеклась происходящим, а потому что удивилась и напугалась… Почему-то это казалось не столько хорошим, сколько обидным и горьким. Когасе-то сладостно было прикасаться к ней, чувствовать тепло — именно таким образом. Вдруг Ёшика положила ладони ей на щёки. Когаса затрепетала от удовольствия, но вдруг похолодела от страха, что та собиралась заставить её оторваться. Вместо этого Ёшика только прижала её к себе покрепче и позволила языку проникнуть в рот. Когасу как захлестнуло новой горячей волной…       С каким же трудом она вынудила себя отстраниться, вспомнив, что отвлекает Ёшику от её задачи, — лишь мысленно пообещав, что вернётся к этому позже и позволит себе ещё много чего.       — А мне… а мне и правда понравилось, — призналась Когаса, выслушав её. Ёшика скромно опустила взгляд, но потом вдруг хитро сощурилась:       — Да уж, теперь, когда я посвящаю стихотворение тебе, стало интересно!       Она посмеивалась, и это как-то оглушало.       — Ну… в этом ведь нет ничего необычного? Любому бы стало?       Когаса жалела о том, что не разделяла увлечения Ёшики… или что это для неё, вся жизнь? Оно как пряталось за высокой оградой, и даже когда появилась возможность хотя бы восхититься чем-то, что она сотворила, это было лишь удовлетворение от оказанного внимания?.. Почему-то теперь захотелось, чтобы эта возможность переросла во что-то большее.       — Между прочим, ты должна написать мне ответ.       Когаса почувствовала благодарность за то, что Ёшика всё ещё не считала её безнадёжной, даже после обещания не пытаться учить стихосложению. Похоже, оно было дано только для виду, и сейчас Ёшика с радостью ухватилась за повод его нарушить. Впрочем, Когаса, кажется, была не так уж против. То, что раньше надоедало, превратилось в недосягаемое и оттого заманчивое. Но она так не уверена в своих силах…       В ответ на её растерянный взгляд Ёшика по-своему попыталась смягчить условие:       — Нет, разумеется, всё не по-настоящему…       — Как не по-настоящему?! — Когаса опешила от такого поворота.       — Ох, то есть… Я пишу и говорю от чистого сердца. Но ты всё-таки не обязана сочинять ответ. Я не оскорблюсь.       Когаса саркастично улыбнулась, благодаря за «одолжение», и спросила:       — И как же мне тебе ответить?       У Ёшики мгновенно загорелись глаза.       — Смотри, ты можешь показать, что заметила вот этот приём…       — А я его заметила?       Обе рассмеялись, а потом Ёшика, как это иногда бывало, бросила совершенно счастливый взгляд в то самое время, когда Когаса ещё не понимала, что такого хорошего произошло.       — Ох, Когаса… Просто напиши, как я тебе дорога. — Она немного замялась. — Ведь я дорога тебе, правда?       Та уже хотела рассердиться — как можно спрашивать такое, неужели и так не ясно? Но вовремя подумала, что Ёшика, наверно, просто хотела услышать приятное. По крайней мере, сама Когаса так бы и сделала.       — А сама как дума… — Она остановилась на полуслове, когда Ёшика положила ей голову на плечо и обняла за талию. Сразу начала исчезать вся неуверенность, но в то же время так уже не совсем до стихов. Когаса попробовала взять себя в руки и начать хотя бы с чего-то…       Не успела она завершить худо-бедно вымученную последнюю строку, как Ёшика выхватила лист у неё из рук, прочла, подняла высоко над головой и еле слышно выдохнула: «Да!» Дальше то обнимала Когасу, то чуть не прыгала вокруг и почти прижимала лист к лицу.       — Ты теперь будешь всегда носить его в рукаве? — ляпнула та первое, что залетело в голову.       — Точно! — воскликнула Ёшика. Она походила на сумасшедшую, и Когаса только старалась не думать о том, что вызвало это безумие, чтобы не застесняться в очередной раз. Когда Ёшика успокоилась и присела рядом, почему-то подумалось о вчерашнем разговоре. Была ещё одна совсем ничего не значащая мелочь… нужно спросить, просто на всякий случай.       — Ёшика, скажи честно… ты ведь узнала меня сразу?       Той понадобилось время, чтобы понять — речь об их первой встрече.       — Ах, ну конечно… Как же я не узнаю собственный зонтик, встречи с которым так ждала…       Когаса даже не успела скривиться от досады за то, что её маскировка не смогла обмануть вообще никого и что это она была обманута, пусть и с целью, скорее всего, подыграть и подбодрить. Ёшика говорила столь грустно, как будто они так и не воссоединились. Очень странно было осознавать, что она всё то время правда ожидала. Хотя где-то в глубине души таилось злорадство, что не один зонтик страдал, сочувствие не дало этому разрастись. Но и в нём было что-то неправильное: хотелось, чтобы Ёшика расплакалась и её можно было бы утешать. Ведь правда, в печали была своя красота. Нет, она не плакала, но вся приподнятость улетучилась. Нужно было что-то сказать.       — Ты что… Я же здесь теперь…       Когаса улыбнулась, получила улыбку в ответ — не такую яркую, но примиряющую с мрачными мгновениями жизни — и уткнулась в плечо Ёшики. Можно было оставить прошлое там, где оно и пылилось, и забыть вообще обо всём…