Одно новое сообщение от Неизвестного

Рен весь день проводит у Хакса. Тот сразу же снимает с него наручники, и Рен слоняется по дому, рассматривая минималистический интерьер и беря книги с полки. — Где Миллисент? — спрашивает он. — В моей комнате, — отвечает Хакс, снова погруженный в работу за компьютером — он пытается, впрочем, безуспешно, написать что-нибудь в «Старкиллер». Но у него нет ни одной идеи. — Она причиняет тебе неудобства? — На самом деле, — говорит он после секундного размышления, — она прекратила, получив от меня неплохой нагоняй. — Ты отругал Миллисент. — Я знаю, как справляться с истериками. Рен ворчит и снова садится на диван, заглядывая Хаксу через плечо, чтобы посмотреть, чем тот занят. — Роман. — Я могу его прочитать? — Сможешь прочитать, когда он появится на полках, как и остальные. Рен берет свою чашку кофе со стола и делает глоток. — Ты всегда так сидишь и пишешь, когда к тебе приходят гости? — Ко мне не приходят гости. — У меня есть идея, — вдруг произносит Рен и резко встает. — Какая? — Хакс не поднимает взгляда от компьютера. — Поедем ко мне. — Чем же таким мы можем у тебя заняться, чего не можем делать у меня? — Мне есть что тебе показать. Хакс, наконец, смотрит на него. — Ты про коллекцию своих кукол? — Нет, это кое-что получше. Пойдем. Хакс вздыхает, закрывает ноутбук и встает, поправляя пояс штанов. — Хорошо, поедем. Он заходит в свою комнату, чтобы взять ключи, и, пока он там, сует шокер в задний карман. Пишет Фазме короткую смс (Если ты не увидишь меня снова, скажи полиции, что виновен Бен.) и игнорирует ответ (Бен Соло? Что ты вообще с ним делаешь??). Он берет телефон и возвращается к Рену, который ждет его у входной двери. — Ты когда-нибудь катался на байке? — Конечно. — На мотоцикле. — …Нет, никогда. Рен ухмыляется, они выходят из квартиры, и Хакс, быстро закрыв дверь, следует за ним. Поездка на байке Хаксу не нравится. Ему кажется, что он вот-вот свалится, и от нервного вождения Рена легче не становится. Большую часть пути Хакс крепко держится за талию Рена, закрыв глаза. Он узнает места, когда они приезжают — не так уж далеко от дома Рей. Рен останавливается рядом с небольшим домиком с красными ставнями и маленьким, заросшим садом (лужайку, вероятно, никогда не стригли, и вокруг полно сорняков). Над входной дверью висит ржавый фонарь, а на подоконниках зеленеют цветочные горшки, увитые листьями растений. Окна закрыты черными занавесками. — У тебя есть газонокосилка? — Нет, — отвечает Рен и подходит к двери. Хакс замечает, что он открывает три разных замка, прежде чем попасть внутрь. Они входят в маленький темный коридор, и Рен не утруждает себя тем, чтобы включить свет. Он ведет Хакса в другую комнату, которая оказывается невероятно захламленной спальней. На полу раскидана одежда, там же валяются две пустые упаковки лапши быстрого приготовления и множество пар обуви большого размера (не все из них на самом деле подходят друг к другу), а еще — остатки нескольких сломанных телефонов. — Господи боже, ты убираешься вообще? — Нет, — говорит Рен. Он открывает шкаф, роется в нем, а после возвращается к Хаксу с двумя одинаковыми шлемами и протягивает ему один. — Это моя старая маска. Она слегка покорежена, но работает. Надевай. — Зачем? — спрашивает Хакс, прекрасно понимая зачем. — Увидишь. — Рен надевает свою маску и протягивает ему пару кожаных перчаток. Они немного великоваты для Хакса, но это нормально. Рен вытаскивает следом что-то действительно большое, похожее на черный банный халат, и подает Хаксу. — Чтобы скрыть твою одежду. Надевай, — его голос звучит глубже, чем обычно, очевидно, из-за маски. Хакс делает, как ему говорят, и надевает свой шлем. Он несколько затемняет вид, но не смертельно. Рен ведет его дальше по дому — везде темно, и сквозь маску видеть еще труднее, — и они добираются до металлической двери с несколькими замками. Рен отпирает их и пропускает Хакса вперед по лестнице. Хакс не в состоянии ничего толком разобрать, пока Рен не включает свет. Это подвал, освещенный единственной лампочкой наверху. В углу лежит матрац с несколькими одеялами, которых Хакс не заметил ни на одном видео. Посреди комнаты стоят два стула, и оба заняты какими-то людьми. На левом стуле сидит мускулистый подросток, у него загорелая кожа, взъерошенные волосы, и смотрит он сонно. На правом — уставившаяся в потолок женщина средних лет, бледнокожая и с мертвыми глазами. — Ох, — выдыхает Хакс, его голос из-за маски звучит приглушенно. — Тебе они нравятся? — О, Рен, — он почти задыхается на этих словах. — Они прекрасны. Он подходит ближе к подростку, бережно убирая с его лица волосы и рассматривая его. Парень пытается что-то сказать, но из-за кляпа во рту ничего не выходит. — Что они сделали? — спрашивает Хакс. — Я не могу тебе этого сказать до среды. Хакс проводит пальцами по шее подростка, представляя, как рука Рена его душит — так, как тот это уже делал. — Я не могу ждать до среды. — Я знал, что ты оценишь. Хакс берет лицо подростка обеими ладонями и рассматривает его, поворачивая вправо и влево. Быть здесь, видеть, как все происходит, — захватывающе. — Ты их кормишь? — Да, конечно. Нужно, чтобы они были живы. Хакс поворачивается к женщине, чтобы рассмотреть ее. Он пропускает ее волосы между пальцами, ухмыляясь под маской, когда она норовит отодвинуться и пнуть его ногами, привязанными к ножкам стула. Сквозь кляп она пытается его оскорбить, и Хакс отвешивает ей пощечину. — Что ты делаешь? — несколько равнодушно спрашивает Рен. — Учу их уважению. Боже мой, они как собачки, рычат и кидаются на меня. Рен громко вздыхает, а Хакс за волосы оттягивает голову женщины от себя. — Знаете, леди, я тот, кто решает вашу судьбу. Вам бы быть повежливее. Она скулит, и он отпускает ее, отходя назад. — Когда ты их ловишь? — Обычно по понедельникам, иногда — по воскресеньям. Хакс раздумывает секунду, а после тычет подростка в живот. — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы вырезать из них органы и продавать их, пока они здесь? — Хм, нет. — Просто говорю, что это могло бы быть неплохим источником дохода. — Это не то, чем мы занимаемся. Не думаю, что мой мастер согласится. Хакс поворачивается к нему. — Покажи мне свой призрачный меч. — Э, ты про член? — Нет, придурок, я про настоящий меч.