Проклятый

      Локи проснулся с ощущением радостного предвкушения, совсем как в детстве, когда каждый следующий день казался несущим что-то новое и приятное. При этом ни тогда, ни сейчас Локи не ждал чего-то конкретного, просто испытывал внутреннюю готовность радоваться всему, что принесёт этот новый день. С годами это чувство становилось менее ярким, уступая место опасениям. Постепенно опасений становилось всё больше, а радостное предвкушение совсем сошло на нет.       Вот и сейчас, не успев толком окунуться в это приятное и полузабытое состояние, Локи засомневался, стоит ли. Шекспир, как ни странно, оказался прав, надежда послужила отличным лекарством, но не заведёт ли его эта надежда в ещё худший тупик? Да и на что, собственно, он вдруг стал надеяться?       Ответа на этот вопрос Локи пока не находил. Просто давящее ощущение обречённости и безвыходности куда-то исчезло. И дело, пожалуй, было не только в отсрочке, хотя мысль о трёх-четырёх месяцах жизни его тоже грела. Локи нравился этот огромный и практически пустой дом. Почему-то он совершенно не воспринимался как тюрьма, напротив, казался надёжным укрытием, тихой гаванью, где можно зализать раны, прийти в себя, разобраться в том, что же, в конце концов, происходит с его жизнью.       Ему было жизненно необходимо подобное укрытие — конечно, в том случае, если всё это имело смысл, а смысл появлялся, только если Локи намеревался по окончании отсрочки жить дальше. Пожалуй, это и было сутью его надежды. Поверить вот так сразу, что не все хотят ему зла, Локи, конечно, не мог, но надежда, что такое возможно, пустила корни, не спрашивая разрешения и не слушая доводов рассудка. Если совсем уж честно, то на примере матери и брата Локи в принципе допускал, что существуют люди, вроде как не желающие ему зла, но… Он видел, к чему приводят их пожелания добра. Пожалуй, стремление причинить зло было бы честнее, поскольку развязывало ему руки, позволяя ответить тем же и не вызвать недоумения или обиды.       Невероятно, но Тони Старк не попадал ни в одну из этих категорий, хотя сначала Локи был уверен, что Железный Человек его враг и желает зла, а затем подозревал, что предлагаемое им «добро» окажется ещё хуже. Но Тони вёл себя так, что все подозрения и опасения на поверку оказывались пустыми страхами, лишь плодящими недоразумения. Локи очень хотел бы поверить в то, что ещё вчера представлялось ему невероятным. Ведь если враг оказался способен выслушать и попытаться понять, так неужели этого не сделает отец? Да, Один ему не отец, но… Он растил его, принимал его любовь и доверие, он сказал, что несмотря ни на что Локи всё ещё его сын. Всеотец справедлив и мудр, так, может быть, он и к нему отнесётся мудро и справедливо, хотя прекрасно знает, что он есть на самом деле?       Конечно, камнем преткновения могло стать пресловутое раскаяние. Локи никогда не был достаточно послушным сыном. Даже когда он не считал свои действия полностью обоснованными или искренне сожалел о случившемся, его смирения не хватало на то, чтобы признать вину и безропотно принять наказание. Обычно Локи пытался объяснить, почему так вышло и что он готов сделать в искупление проступка, но это лишь приводило Всеотца в ярость. С его точки зрения раскаявшемуся полагалось молча внимать воле отца.       Каково же было удивление Локи, когда он узнал, что у смертных с раскаянием дело обстоит совершенно иначе! Преступнику не просто позволяли говорить в свою защиту, это считали его правом, а вовсе не свидетельством упрямства и злонамеренности. Иногда раскаявшиеся преступники, даже не будучи пойманными, сами назначали себе искупление, а люди принимали это, не требуя иной расплаты! Главным для них было внутреннее осознание неправильности поступка и твёрдое намерение впредь не совершать подобного. Насчёт неправильности Локи был не вполне уверен, ведь если бы он не сделал то, что сделал, последствия для Мидгарда оказались бы куда хуже. Да и не совершать подобного… Вдруг это снова окажется меньшим из зол?       Нет, Локи всегда помнил, что, выбирая меньшее из зол, он всё же выбирает зло, но почему люди приписывают этому злу его собственную волю? Как будто он самолично сплёл нити судьбы, чтобы привести именно к такому выбору. У него хватало духу его совершать, только и всего. Иногда это было совсем нелегко, но Локи слишком хорошо представлял альтернативу. И особенно больно бывало, когда его действия, давшиеся таким трудом, впоследствии выворачивали наизнанку и объявляли очередными кознями.       Взять вот изгнание Тора. Разве тот понял бы, что натворил, если бы Локи не помог ему? Нет, Тор думал только о своём драгоценном Мьёльнире, хотя отец не вынес его изгнания и слёг. Локи решился далеко не сразу, что бы ни думали об этом Сиф и остальные. Ведь он понимал: если всё сработает как надо, Тор одумается и вернётся, и тогда правда выплывет наружу! Вряд ли Тор сумеет понять… Но ведь главное, что он вернётся, и Один больше не будет горевать о своём наследнике и первенце, а Локи сделает всё, чтобы доказать, что он тоже достоин трона. Глупо получилось, в конечном итоге. Ложь о смерти Одина сделала своё дело, Тор разом осознал, насколько отвратительными были его последние слова, обращённые к отцу. Но Мьёльнир не оценил принесённой жертвы, и даже мать не поняла причин его поступка — Локи видел это по её глазам.       Воспоминания наваливались тяжёлой грудой, почти гася огонёк надежды, но каждый раз живительным глотком воздуха служило одно короткое имя — Тони. Он ведь даже не знал Локи толком. Не имел ни малейших причин быть к нему снисходительным или внимательным. Но был же! Неужели его семья окажется более слепой и жестокой, чем какой-то смертный?       Впрочем… Чем больше Локи узнавал Тони Старка, тем отчётливее понимал — это не просто «какой-то смертный». Когда Тор спросил, считает ли он себя выше смертных, Локи без колебаний ответил, что считает. Потому что так и было! Какой смысл это отрицать? Кто из них больший лжец: он, считающий себя выше и не скрывающий этого, или Тор, старательно прикидывающийся ровней, чтобы вызвать любовь низших? Но в том, что касалось Тони, такой уверенности Локи не испытывал. Старк был как минимум ровней ему. Да, тело смертного оставалось слишком хрупким и уязвимым, но ведь это его интеллект позволил Тони создать броню и встать на один уровень с суперсолдатами своего мира. По уму Старк и вовсе превосходил их всех, и Локи, пожалуй, готов был согласиться, что и его тоже. Вот уж кто точно рождён был править!       Пожалуй, если бы Тони Старк был его старшим братом, роль его тени могла прийтись Локи вполне по вкусу, не вызывая того раздражения и недоумения, которые вскипали внутри при одной мысли о том, что Тор признан достойным трона. Вот только… Если бы их с Тони связывали братские узы, Локи никогда не стал бы заниматься с ним сексом. А терять это совершенно не хотелось. Он до сих пор не мог до конца поверить, что Тони нравится всё то же, что и ему самому. И теперь о сорока семи узелках проклятия, которые им ещё предстояло расплести, Локи думал с удовольствием. Если желать чего-то ещё — так разве что того, чтобы Тони и сам отвечал касаниями, поцелуями, но это было бы уже совсем идеально. Пока Локи вполне устраивало, что тот позволяет ему все эти нежности.       Сегодня Локи оказался предоставлен самому себе, так как твёрдо намеревался придерживаться уговора. Раз в пару дней так раз в пару дней. Локи даже знал, чем займётся. В конце концов, он уже убедился, что среди смертных попадаются довольно мудрые экземпляры с весьма необычным взглядом на жизнь. Быть может, в мидгардских книгах найдётся ответ, что он делает не так?       Сначала, правда, пришлось уделить внимание более приземлённым вещам. Поставить стирку с вечера он забыл, а единственная имеющаяся в его распоряжении смена в виде банного халата Локи не очень-то устраивала. Конечно, он мог бы наложить заклятие на свою одежду, чтобы она выглядела иначе, но на степень её чистоты это, к сожалению, не влияло. Поэтому пару часов пришлось потратить на освоение системы интернет-магазинов и поиск подходящих вариантов. Особенно сложно Локи пришлось с размерами, но и тут ДЖАРВИС сумел помочь, просканировав его и выдав все необходимые параметры на экран.       Всего через три с половиной часа после того, как заказ был сделан, Локи получил от курьера несколько объёмистых пакетов. Разумеется, не в собственном облике, но посыльный, видимо, не знал точных характеристик заказа, поэтому несоответствию не удивился.       После этого уже ничто не мешало Локи погрузиться в чтение. Окна в его новой комнате, к сожалению, оказались не панорамными, зато читальное место в библиотеке было устроено просто идеально, так что даже вызвало у Локи лёгкую ностальгию. Впрочем, тоска по дому не превратилась на этот раз в приступ давящей меланхолии. Надежда продолжала поддерживать Локи, и он со всем имеющимся рвением приступил к поискам ответа. Если он сам поймёт, в чём ошибся, разговор с Всеотцом пройдёт гораздо легче.       К тому времени, когда погода на улице испортилась окончательно и в окно ударили первые капли дождя, Локи уже не верил в успех своих поисков. Мудрецы и философы Мидгарда либо предлагали что-то явно нежизнеспособное, либо подтверждали его собственные представления о том, каким должен быть правитель. Единственное отличие заключалось в представлениях о роли судьбы. Похоже, в Мидгарде не полагались на разумный выбор достойного, а предпочитали вверять себя провидению. Если этому человеку суждено править, значит, он покажет себя достойным. Но даже после поверхностного знакомства с историей Мидгарда Локи мог навскидку привести примеры, опровергающие данное положение. Может быть, он что-то понял неправильно?       — ДЖАРВИС, что такое судьба?       — Согласно наиболее распространённому определению, судьбой называют неразумную и непостижимую предопределённость событий и поступков человека, сэр.       — И при этом они так одержимы свободой! — фыркнул Локи.       — Как ни странно, именно многовековой опыт осмысления свободы и необходимости привёл человечество к такому понятию, как судьба.       Свобода и необходимость? Да, пожалуй. Правда, представление Локи о том, что получалось на стыке этих двух категорий, отличалось от принятого в Мидгарде. Он сам никогда не делал выбор вслепую. Может, в его судьбе несколько больше свободы, чем у смертных? Или же, напротив, меньше — из-за того, что он яснее видит необходимость?       — Люди связывают судьбу с необходимостью умереть, ведь так? — спросил Локи, прижимаясь лбом к стеклу и бездумно играя со струйками воды.       ДЖАРВИС долго молчал, затем прочитал четверостишие, от которого Локи стало не по себе. Такой же холод и пустоту внутри он чувствовал после прикосновения к Ларцу Вечных Зим. Правда, тогда у него ещё были силы бороться. Но с чем он боролся? С пресловутой предопределённостью? Не означает ли это, что его проигрыш закономерен и предречён? Может, настало время просто смириться со своей судьбой…       Разговор с незаметно подошедшим Тони вновь перевернул всё. Действительно ли он хочет править в Асгарде? Ещё недавно Локи был абсолютно убеждён, что хочет этого больше всего на свете, что это единственно правильный и разумный ход событий. Но если он не сын Одина, если он — монстр, которого никогда не примет Асгард в качестве своего правителя? Нет, даже не так. Если он не является принцем Асгарда, значит, и его судьба не связана с этим миром? Какое тогда ему вообще дело до Асгарда? Хотят видеть своим правителем Тора — пусть.       Может ли Мидгард стать его судьбой? Они отвергли его как правителя. Стать одним из мстителей… Примут ли его здесь как равного или вновь заставят доказывать своё право встать с ними в один ряд? К тому же он был почти уверен, что Тор не придёт в восторг от этой идеи. Наверняка решит, что Локи опять подражает старшему брату, а то и пытается занять его место. Как же его это достало! Почему, ну почему Тору должно доставаться всё, чего душа пожелает, а другим придётся выбирать из того, что осталось?!       Локи привычно утихомирил взметнувшуюся в душе ярость и вдруг заметил голодный взгляд Тони. Хм, пожалуй, в этом мире есть кое-что неподвластное Тору. Может, мстители и не жаждут видеть Локи в своих рядах, зато кое-кто явно жаждет увидеть его в своей постели.       — Я так понимаю, это и есть обещанный урок нежности и романтичности? — сказал Локи, выходя из ванной комнаты в полутёмную спальню.       От него не укрылось лёгкое разочарование во взгляде Тони, когда тот обнаружил, что Локи после душа снова облачился в штаны и тунику. Впрочем, оно практически сразу исчезло, да и неловко получилось бы, выйди он голым, ведь сам Тони тоже ещё не разделся.       — Что-то типа того, — усмехнулся Тони, протягивая ему стакан с плещущейся на дне янтарной жидкостью. — Ты ведь не трезвенник?       Локи презрительно улыбнулся и взял стакан. Хмель он не любил, признаться, но…       — Слушай, ты можешь просто отказаться, — вдруг вздохнул Тони. — И это будет значить, что ты сейчас не хочешь выпить, только и всего. Ничего сложного, правда?       — Но ты считаешь, что сейчас это будет… полезно? — уточнил Локи.       — Ну… Мне точно не помешает, — пожал плечами Тони, залпом опрокидывая в себя свою порцию.       Запах у напитка был довольно резкий, и Локи сделал совсем крохотный глоток. Горло всё равно обожгло, огненным комком прокатилось внутри, но больше никаких неприятных эффектов не последовало.       — Крепковат для тебя?       — Да, я к такому не привык, — признался Локи, возвращая Тони стакан.       Локи оглядел комнату, ища взглядом источник внезапно прекратившегося звука. Довольно громоздкий ящик прятался в неосвещённом углу, и, пока Локи его рассматривал, механическая рука взяла из стопки круглую чёрную пластину с дыркой посередине, ловко опустила её на специальный штырь и прижала держателем. Пластина начала вращаться, и звук возобновился.       — Древность, я знаю, — сказал Тони. — Но мне нравится. Сам не знаю, почему…       — Другой звук. Он живой.       Локи тоже не мог объяснить толком, но чувствовал, что музыка, исходящая из этого сооружения, немного другая. Она отличалась от музыки Асгарда, но и для музыки Мидгарда звучала необычно. Пожалуй, ему нравилось. Локи невольно начал покачиваться в такт.       — Нравится? — улыбнулся Тони. — А вот так?       Он хлопнул в ладоши, раскинул руки в стороны и подвигал бёдрами. Локи повторил, вызвав одобрительный кивок, и тоже улыбнулся. Ему окончательно стало легко и хорошо. Можно было ни о чём не думать, просто двигаться вместе с музыкой, то повторяя движения Тони, то добавляя что-то своё.       — У вас такого нет, — сказал Тони, и Локи кивнул.       — Музыка у нас есть, — счёл нужным уточнить он, — но она другая.       — Похоже, у вас всё другое, — хмыкнул Тони, поворачиваясь к нему спиной и делая движение чуть иначе. Локи быстро подстроился. — Хорошо хоть, не пришлось тебя учить презервативами пользоваться. Я б этого не вынес.       — Некоторые вещи почти неизменны во всех мирах.       Например, танец как средство привлечения партнёра. Локи положил руки на плечи Тони, провёл ладони чуть дальше, на грудь, затем обратно, по спине, по бокам и животу, чувствуя сквозь обтягивающую футболку каждое движение. Может быть, подействовал хмель, а может, слова о романтичности вовсе не были пустым звуком, но Локи наслаждался каждым сокращением упругих мышц под его пальцами в такт музыке. Он всегда был чувствителен к гармоничности, а сейчас эта самая гармоничность просто переполняла Тони, так что Локи порой казалось, что он видит переливы его энергии.       Локи притянул Тони ближе, собираясь поцеловать его за ухом, но тот ловко развернулся в его руках и встретил поцелуй губами. Тогда Локи положил ладони ему на задницу и заставил прижаться пахом, продолжая двигаться под музыку. Тони хрипло, прерывисто вздохнул, закрывая глаза и запрокидывая голову.       — Не так быстро, — шепнул Локи, одной рукой придерживая его за талию, а другой зарываясь в волосы на затылке. Наклонился, заставляя ещё сильнее откинуться назад и скользя губами по горлу.       Тони рассмеялся, закинул ногу ему на бедро, а потом внезапно рванулся вверх и крепко обхватил за плечи, жадно и глубоко целуя. Локи едва удержался на ногах, но ответил столь же жадно, обеими руками гладя прижимающееся к нему тело.       — Всё делаешь наперекор? — спросил Локи, чувствуя сотрясающую Тони нетерпеливую дрожь.       — Делаю то, что хочу, — мотнул головой тот. — И не говори, что ты этого не хочешь, всё равно не поверю.       Локи и не стал говорить. Тони почти сидел на нём, так что Локи просто сделал несколько шагов и осторожно опустил его на кровать. Такое нескрываемое желание сводило с ума, и Локи хотелось продлить этот момент насколько возможно. Поэтому он начал целовать Тони, плотно прижимаясь сверху и гладя его через одежду, но не пытаясь снять её, чем и довёл практически до исступления.       — Чёрт, у этой штуки вообще есть какие-то застёжки? Завязки там или кнопки, я не знаю… — сдался в конце концов Тони. — Короче, снимай, если не хочешь, чтобы я её разорвал!       Рассмеявшись, Локи встал, самым что ни на есть обычным образом взял свою тунику за шиворот и одним движением стянул её через голову. Затем так же легко освободился от штанов и обуви. Тони столь же быстро расправился со своей одеждой, не оставив Локи ни единого шанса ещё немного затянуть процесс.       Неподдельное восхищение в глазах Тони пьянило сильнее любого хмеля. Локи чувствовал всем телом, как Тони любуется им, с какой охотой раскрывается и принимает ласки. На этот раз подготовка заняла буквально пару минут, а затем Тони просто схватил его за руку и повалил на себя, обхватывая ногами за талию.       — Давай уже!       Локи приподнял его, подсовывая подушку под спину, и по вырвавшемуся от первого же толчка нетерпеливому стону понял, что положение слишком удачное, долго Тони не продержится. Он и сам был достаточно возбуждён, но грубый материал презерватива скрадывал большую часть ощущений, замедляя наступление удовольствия.       Музыка продолжала звучать, но Локи больше не слышал её, теперь для них существовал лишь собственный ритм, лишь звук их прерывистого дыхания, стонов и неразборчивых слов. Как он и ожидал, Тони кончил почти сразу, судорожной хваткой вцепившись в его плечи, но жаркая пульсация вокруг члена подвела Локи к самому краю, и он не остановился, а Тони не стал возражать, лишь крепче обнял его руками и ногами, гладя мокрую от пота спину и целуя плечи и горло.       Удовольствие вышло особенно пронзительным и долгим, оставив Локи в горячей пряной истоме. Нужно было подняться, сходить в душ, доплестись до своей комнаты и там уж рухнуть спать. Локи повторил себе это несколько раз — и продолжал лежать, прижимаясь щекой к плечу Тони. Только съехал вбок, чтобы не давить всем весом и позволить ему выпрямить ноги. Сейчас, ещё минуту расслабленной неги, поглаживая Тони по бедру и чувствуя его пальцы в своих волосах…