Судьба не довольствуется тем, чтобы навредить только однажды. Публилий Сир.
Яркие лучи солнца искрились на снегу, отчего белые пушистые хлопья блестели, переливаясь мягкими цветами радуги. Марк, завороженный красотой природы, сделал шаг вперёд и замер, слушая, как хрустит под ногами снег. Он любил зиму. Любил это чувство, когда холодный воздух мягко щиплет щеки. Каждое утро мать Марка — Дорин Туан, появлялась за его спиной и накидывала на плечи куртку. Так было и в это солнечное утро. Женщина увидела Марка в окно, он стоял на террасе в одной футболке. Вздохнув, Дорин покачала головой и направилась к сыну, прихватывая забытую Марком на диване куртку. Она вышла из дома и накинула вещь на плечи сына. — Доброе утро, мама. Марк улыбался, обнимая женщину, и звонко засмеялся, когда она ущипнула его за бок. — Ты снова не спал? Парень кивнул, прижимая мать ближе. — Угу. Выпустив мать из объятий, Марк со вздохом скидывает с плеч куртку. — Я не хочу ехать в Пусан. — Ох, Марк. Мы понимаем, что тебе тяжело оставлять друзей. Но папе… — Предложили работу, — парень заканчивает за мать, удрученно кивая ей. — Я знаю, мама. Но взгляни на это. Марк взмахивает руками в сторону. — Разве можно бросить такую красоту? Дорин удивлённо поднимает брови, смотря, куда указал сын. Легкая улыбка расползается по ее лицу, когда она понимает, что имеет в виду Марк. За их домом расстилается лес, укрытый белоснежными хлопьями снега, словно одеялом. У кромки леса озеро, в это время года замёрзшее от холода. Марк любит ходить к нему по ночам и кататься на коньках. — Ох, Марк. Женщина качает головой, ласково треплет волосы сына и целует его в лоб. — В Пусане мы будем жить недалеко от пляжа. Ты же хотел, Марк. Парень сдается и кивает матери, опуская взгляд. — А теперь иди собирать вещи, нам уже пора.***
За окном проносятся голые ветви деревьев, растущих вдоль длинной дороги. Они то появляются, то снова исчезают из поля зрения. На их смену приходят старые деревянные дома и так же растворяются позади автомобиля. Седовласый отец Туан ведет машину аккуратно, плавно объезжая часто появляющиеся на дороге небольшие ямки. Марк спит, прислонившись к плечу матери. Ему нравится, чувствовать тепло исходящее от нее, нравится, когда она нежно поглаживает его щеку. Совсем как в детстве, когда она тихо напевала колыбельную, стараясь уложить слишком вертлявого Марка. — Он опять не спал ночью? Сквозь сон Марк слышит голос отца, в нем чувствуется легкая улыбка. Он может представить, как уголки губ Реймонда Туана приподнимаются, а щеки округляются — он любит, когда отец так улыбается. — Ты был таким же в молодости. Дорин тихо смеется, наблюдая за мужем, засмеявшимся глубоким голосом. Марк, слыша смех родителей, улыбается сквозь сон. Это греет его сердце, заполняя сладким чувством счастья. Ему нравится, как звучит смех отца, глубокий, сильный, как и он сам. Он счастлив, слыша легкий перезвон смеха матери, вторящий голосу отца. Марк хмурится, напрягаясь, когда смех прекращается, и переходит в крик. Мать крепко обхватывает его, сжимая в своих руках. Звучит протяжный визг шин, огромная сила толкает его вперед, но руки матери прижимают его обратно, отчего он бьется спиной о сидение. Воздух вышибает из легких, очередной удар и крик матери над ухом. Они будто попали в круговорот, состоящий из ударов, криков и жуткого скрежета металла. — Ма…ма… Марк в ужасе смотрит на мать прижавшую его всем телом к двери покореженной машины. Волосы женщины разметались, со лба на левый глаз стекает бурая жидкость, парень не сразу понимает что это кровь. — Мама… Слезы вперемешку с кровью наполняют глаза Дорин. — Мой мальчик… Кашель вырывается из горла вместе с бурой кровью. Марк застывает, не в силах оторвать взгляд от матери, от ее нежной улыбки. В ужасе заглядывая в ее остекленевшие глаза, Марк кричит. — МАМА… Дернувшись в мертвых руках матери, Марк тянется к отцу. Однако тот не отвечает на зов сына. С трудом повернувшись Марк начинает трястись. — Папа… Хрипя, парень хнычет, не веря увиденному. Огромный штырь, прошедший через тело Реймонда Туана, пригвоздил его к двери. Голова безжизненно опущена на грудь, с множества ран течет кровь, окрашивая светлую одежду мужчины в бурый. — Папа… Марк рыдает, трясясь в объятиях мертвой матери. — Мама…***
Бледный Марк стоит, держа рамку с фотографией родителей перед собой. В черном костюме, с лентой на левом предплечье. Две черные полоски на белом. Черная траурная одежда и темные полоски говорят — сын хоронит родителей. Марк не кричит и даже плачет, его лицо не выражает совершенно ничего. Пустые темные глаза смотрят вперед за стеклянную перегородку, где началась церемония кремации. Он вздрагивает, когда загорается огонь. Одинокая слеза скатывается по правой щеке — единственное проявление эмоций за эти три дня. Окружающим кажется, что парень не слышит их, они шепчутся за его спиной, осуждая его безмолвие. Они подозревают, что парень виноват в гибели родителей, ведь теперь он наследник приличного состояния. Единственный получатель страховки мгновенно стал объектом зависти родственников. Которые, словно коршуны, наблюдают за добычей. Они не хотят верить, что Марк смог выжить в такой страшной аварии, выбраться из груды раскуроченного металла без серьезных травм, получив лишь незначительные царапины и ушибы. Никто из них не понимает, что Марку повезло, хотя можно ли это назвать везением? Он сидел в самом безопасном углу и был спасен благодаря быстрой реакции матери. Об этом говорили в новостях и также в полицейском отчете. Но никто из них не помнит такую «мелочь». Все строят догадки, одна абсурднее другой, и Марк слушает их разговоры, сжимая рамку с фотографией родителей крепче. Он понимает, что все закончилось, лишь когда ему передаю вазу с прахом родителей. Его холодные руки дрожат, слезы, сдерживаемые на протяжении трех дней, льются из глаз и капают на поверхность вазы с прахом. — Мама… Марка никто не слышит, все уж слишком увлеченные мыслями о его будущем. Они не видят, что он вот-вот рухнет на пол. Только заплакав в голос, трясясь в истерике, парень привлекает чужое внимание. — Марк. Первым к нему подходит дальний родственник со стороны отца, которого Марк видит впервые. Мужчина подхватывает его под руки и, ничего не говоря, ведет к выходу. И Марк идет за ним, он понимает происходящее, но противиться не может, да и не желает.***
Всего за пару месяцев Марк оказывается у дверей приюта. Родственники ограбили его, оставили ни с чем и выкинули. Но он и не сопротивлялся, следуя по течению, молча принимал очередной удар судьбы. — Знакомьтесь, дети. Теплый женский голос звучит очень приятно, но Марк замирает с пустым, ничего не выражающим лицом. Он не замечает заинтересованных взглядов новых одноклассниц, не слушает учителя, ему глубоко безразлично все, что происходит вокруг. — Наш новый ученик, ну-ка представься. Женщина оборачивается к нему и ободряюще кивает. Марк да же не взглянул на нее, холодной статуей замерев перед классом. — Марк Туан. Девушки в классе зардевшись смущенно улыбаются новенькому и дружно вздыхают. Марк не обращает ни малейшего внимания на реакцию учениц, смотрит вдаль, ожидая следующей команды. — Отлично, Марк, — учительница кивает в класс. — Займи любое свободное место, и мы приступим. Его избивают в первый же день. Мальчишки из его класса не приняли красивого новенького, посчитав угрозой их положению. Несопротивляющийся избиениям Марк злит их, вскоре вместо драк в ход идут слухи, подставы. И спустя месяц его отчисляют, переводят в другой приют. Соцработникам сложно с молчаливым мальчиком. Не в силах разговорить его и узнать причины отчислений, они уже молча переводят из приюта в приют, в надежде, что это последний раз и парень приживется в очередном приюте. — Меня зовут Марк Туан. Марк снова стоит перед учениками, с интересом разглядывающими его, девушки привычно млеют перед ним, а парни злобно скалятся. Бледный, красивый, с темными словно ночь глазами, не замечая хора любопытных глаз, Марк направляется в самый конец класса. Урок английского совсем не интересен ему, он уже владеет языком в совершенстве. Молча заняв единственную свободную парту, Марк безучастно смотрит в окно — на улице идет снег. Белые снежинки кружат в воздухе, танцуя грустный танец, и красиво падают на землю, накрывая грязный асфальт пушистым одеялом. Марк любил зиму, но это было так давно. Длинный, мучительный год прошел, стремительно пролетел. Но скрежет металла, крики матери, ее печальные глаза, отец пригвожденный металлическим штырем все так же преследуют его во снах. Стоит закрыть глаза и Марк снова переживает тот зимний день отнявший у него семью. — Туан, чтобы доказать, что ты слушал меня, а не ловил ворон, процитируй пожалуйста нам шестой абзац с первой части романа Харпер Ли. Марк медленно переводит взгляд на недовольного учителя. Марк совершенно не взволнован или испуган, как ожидал учитель. Он смотрит в глаза мужчины пустым, ничего не выражающим взглядом. — Simon would have regarded with impotent fury the disturbance between the North and the South, as it left his descendants stripped of everything but their land…* Мужчина заинтересовано смотрит на цитирующего абзац по памяти парня. Стало ясно, что парень отлично знает не только язык, но и литературу. Остановив Марка взмахом руки, учитель продолжает урок, изредка бросая взгляд на задние парты.***
Учитель наблюдал за Марком в течении учебы и во время режима приюта. Защищая мальчика от сверстников, появляясь в необходимые моменты. Девушки в приюте млели от Марка, а парни, зная, что за ним присматривает учитель английского, не решались переходить ему дорогу. — Марк. Перед отбоем в комнату к парня пришла староста. Марк лежал на кровати и разглядывал потолок. Он даже не посмотрел на девушку, продолжая изучать мелкие трещинки потолка. — Ммм? — Учитель Ким просил позвать тебя. — Хорошо. Марк взглянул на часы — почти десять вечера, до отбоя несколько минут и если он не вернется к этому времени, он станет нарушителем. Но парню плевать на режим, и он спокойно направился в северное крыло приюта. Третий этаж северного крыла занимают спальни сотрудников и дежурных учителей. Мужчина облаченный в халат, встретил Марка на пороге. — Ты пришел. — Зачем вы звали меня? Учитель подвинулся, позволяя парню войти. — А ты красивый при свете луны, Марк. В комнате темно, не считая лунного света, который придавал особую атмосферу. Марк удивленно смотрит, как учитель наклоняется к нему. Странное чувство страха подступило к горлу, когда учитель погладил его шею, едва касаясь указательным пальцем мочки уха. Учитель склоняется ещё ближе, и Марк чувствует, как губы мужчины касаются шеи. Холодок пробегает по телу, ужас накрывший сознание не позволяет парню шевельнуться. — И пахнешь клубникой. Ммм. Учитель резко тянет Марка к стене. Зажав рот ладонью, заглушает крик рвущийся из груди парня. — Не сопротивляйся, Марк~и, — в темноте улыбка учителя кажется пугающей, и парень дрожит в его руках. Мужчина нежно проводит кончиком языка по щеке Марка. — Ты же не хочешь, чтобы другие узнали об этом, верно, Марк~и? Свободной рукой учитель резко задирает футболку Марка, обнажая плоский живот. Парень яростно дергается, пытаясь вырваться из хватки учителя. — Малыш, тебе понравится, я буду нежен. Мужчина улыбается, ловким движением опуская штаны Марка до колен. Сердце парня забилось быстрее, в горле пересохло, от шока он перестает вырываться, и замирает в сильных руках учителя. — Вот и хорошо. Учитель отпускает Марка, и он тут же пытается сбежать. Но мужчина хватает его за локоть и толкает в сторону кровати. Марк со вздохом падает на мягкую постель. В его глазах блестят слезы, когда он видит учителя, нависшего над ним. Полностью обнаженный учитель улыбается смотря в глаза испуганного Марка. — Расслабься, малыш. Марк дергается, пытается оттолкнуть мужчину, но получает сильный удар ладонью по щеке. Тихий всхлип боли разрушает тишину ночи. Снова упав на постель, Марк хнычет как маленький ребенок, а учитель смеется, грубо хватая его за плечи, резко переворачивает на живот и давит на хрупкое мальчишеское тело. — Заткнись и наслаждайся, Марк~и… Мужская плоть грубо входит в нежное тело парня, буквально разрывая его изнутри. Крик боли раздирает горло, Марк истерично мечется под учителем, то цепляясь за постельное белье, то царапая ногтями стенки кровати, пытаясь вырваться. Однако учитель жестко хватает его за шею, грубо сжимает, перекрывая доступ к воздуху, пресекая любые движения. Кошмар продолжается всю ночь, учитель измывается над Марком, оставляя на его теле грязные следы своего преступления. Наслаждаясь болезненными криками, стонами и слезами, ему нравится чувствовать власть над ним. Все заканчивается под утро, когда первые лучи солнца освещают комнату, сообщая о начале нового дня. — Не вздумай кому-то рассказать об этом, малыш. Ты же знаешь, что тогда будет, верно, Марк~и? Марк лежит в постели учителя не слыша и не реагируя на слова мужчины, пустым взглядом смотря на потолок. Учитель сплевывает на пол и хмыкнув одевает парня в его одежду, попутно лаская покрасневшую, местами покрытую засосами кожу. Марк приходит в себя лишь оказавшись за дверью комнаты. Подняв дрожащие руки, парень долго разглядывает сломанные до крови ногти, слезы мгновенно наполняют глаза. Оглядевшись и не обнаружив ни одной живой души, Марк медленно уходит прочь. Он идет не торопясь, едва переставляя ноги, не видя перед собой ничего, не имея никакой цели. Он чувствует лишь шипящую боль внизу тела, и стыд сжигающий его изнутри. — Марк~и… Низкий голос учителя звучит в голове Марка, и парень испуганно останавливается. Затравлено оглядываясь, он ищет своего мучителя, чтобы знать, куда бежать. Не увидев мужчину, парень брасается в сторону. Он бежит долго, не видя дороги, бежит куда глядят глаза, пока ноги не подкашиваются и он падает на землю. Холодный металл раздирает кожу на коленях и ладонях парня. Испуганно оглядевшись, Марк понимает — учителя здесь нет, он один на этом мосту. Нахмурившись парень узнает местность, он на мосту реки Хан. Стальная перегородка моста притянула взгляд Марка, в памяти услужливо всплыли сжимающие сердце воспоминания. Остекленевшие глаза матери, мертвый отец и смех учителя Кима. Медленно приблизившись к перегородке, Марк заглядывает вниз. Спокойная гладь темной реки звала его, обещая покой, избавление от боли и воссоединение с семьей. Встав на выступ, Марк ловко перелезает через нее и замирает, держась за перила. Холодный ветер дует в лицо, развевая темные волосы. Марк улыбается, чувствуя, как слеза катится по щеке. — Мой мальчик. Тихий нежный голос матери звенит в голове, и Марк опускает голову смотря на гладь реки. — Эй! Не советовал бы это делать. Позади послышался мальчишеский голос, и Марк вздрогнул, затем медленно повернул голову на звук. За его спиной стоит парень, примерно его ровесник, лицо незнакомца ничего не выражало, он просто смотрел в глаза Марка. — Не твое дело. Марк шипит, но все еще держится за перила, смотря, как парень качает головой, медленно приближается к перегородке, заглядывает вниз, передергивается и тихо шепчет: «Холодно наверное», снова поднимает взгляд и, встретив полные боли и отчаяния глаза, шмыгает носом. — Ты прав, не мое. Отвернувшись, незнакомец не торопясь уходит в сторону, оставляя Марка одного. Почувствовав дуновение ветра, Марк тут же забывает о странном незнакомце, наклонив голову вниз снова смотрит на темную гладь реки. — Мама… Парень тихо шепчет и отпускает перила, тихий вскрик срывается с его горла. Громкий всплеск воды раздается в шуме проезжающих машин.