Семь мгновений Палпатина

— И что же случилось, друг мой? — ласково спросил Палпатин. Четырнадцатилетний Энакин Скайуокер сидел в кресле для посетителей с ногами, как обычно, когда никто не видел его, кроме канцлера. Канцлер разрешил ему так сидеть, и мальчик теперь доверял достаточно, чтобы воспользоваться. Это хорошо. Хотя манеры у него… Палпатин мысленно вздохнул. Все же первые пять лет жизни — определяющие. И если бы у мальчика было бы хоть искреннее желание исправить ситуацию! А так, при всей джедайской муштре, в ситуации стресса вся центральная цивилизованность с него слетала, а ему и все равно. — Я сдавал биологию, — ответил мальчик. — И не сдал? Энакин мотнул головой. — Я тут подумал… и вот не знаю, что делать. А делать, наверное, надо именно мне, вот же хатт… Палпатин тепло улыбнулся. Ну что там опять случилось? Может, наконец-то, первая настоящая влюбленность? — Джедаи идиоты, — сообщил наконец Энакин. — Потому что целибат, понимаете? — Не совсем, — честно ответил Паппатин. — Ну… вот смотрите. Джедаи собирают всех одаренных по галактике — и запрещают им размножаться. То есть — ну если по биологии, — идет искусственное изъятие гена одаренности из популяции. Все сетуют, что джедаи прошлого были сильнее, а сами такое вот учинили! Палпатин моргнул. — Разве существует такой ген? — спросил он. — Магистр Винду объяснял мне, что одаренность не наследуется. — Архивы не согласны с магистром Винду, — хмуро сказал мальчик. — Ну то есть как… Открытая одаренность точно не наследуется, тут как повезет. А вот предрасположенность — еще как. Я программу написал, — пояснил он. — Ну когда меня в архив сослали после… неважно. Биологию-то все равно сдавать, а я так запоминаю лучше, когда знания зачем-то, а не просто чтоб был этот самый хаттов багаж. Там очень-очень четко видно. Сила любит династии, статистически. — Ты говорил об этом с Советом? — «Не лезь в то, что не понимаешь, Энакин», — явно передразнил кого-то Энакин. — Они все упертые, как банты. …И ситхи не лучше. Палпатин не вздрогнул чистым чудом — так удивился. — Ситхи? — Правило Бейна, — Энакин поморщился. — Искуственно созданная угроза существованию популяции. Наверное, очень бодрит, но глупость же. Очень… бодрит? — Ты интересуешься ситхами? — старательно обеспокоенно спросил Палпатин, с трудом задавив желание сказать «Не лезь в то, что не понимаешь, Энакин». Какой ужас — быть согласным с неизвестным джедаем… И поймал полный иронии и уже чем-то совсем недетский взгляд. — Канцлер, — Энакин свернулся в узел и положил подбородок на колено, — меня ж в миссии на Коррибан посылали. И на Явин-4. И вообще в самые-самые темные дыры в Галактике. Я прямо думаю, с целью, чтоб я потемнел уже наконец, они б тогда вздохнули, сказали всем «ну я ж говорил» и выпилили бы меня уже. — Я уверен, что так думают далеко не все. Энакин дернул плечом. — Ну не все. Но так думают. Да и хатт с ними, это неважно все. Ничего там нету интересного на Темной стороне, я там был, там все то же самое. Сила-то на всех сторонах одинаковая, на Темной только голова болит сильнее, Сила из гнева — это круто, но недолго. Палпатин молчал. Пытался уложить в голове. — И… кто? — слова как-то не складывались. — Кто твой учитель? — Меня с Коррибана выпихали, — рассмеялся Энакин. — Сказали приходить, как пубертат закончится, а то пока с контролем полный ужас, с джедайскими техниками я менее опасен для окружающих. Они правы, конечно… Но я, наверное, не вернусь — ну, по-настоящему. — Он поморщился. — Знаете, «хранить древние тайны» — это все очень круто, но если б инженеры так рассуждали, мы б до сих пор ковырялись палками в земле. И это что у джедаев, что у ситхов, что у Бейнитов, у Бейнитов так вообще… Я вот и подумал, только не знаю, как это сказать… По-дурацки звучит. — Что? — Канцлер, — Энакин улыбался. — Одаренным давно пора развиваться. Давайте устроим новый орден, а?