— Хватит уже шуметь, идите покричите в другом месте!
— Это, на минуточку, не только ваш двор, ага? Теперь и поговорить нельзя, чтобы не задеть чьи-то высокие чувства?
— Да вы же орёте, смеётесь во весь голос, музыки из-за вас не слышно! Как вы, шалопаи, со старшими разговариваете?
— Тихо-тихо, Чан, пошли отсюда, — Чонин вцепился мёртвой хваткой в рукав, иначе тот легко наговорил бы большое количество интересных и двусмысленных словечек, за которые потом ещё им пришлось отвечать.
Чанёль начал громко пыхтеть, но отступился и, кидая злобные взгляды, направился к обшарпанной двери подъезда. Пенсионерка же надменно отвернулась в сторону приоткрытого на первом этаже окна и презрительно изогнула тонкие губы. Даже голубь, до этого спокойно склёвывавший брошенные семечки, начал гордо расхаживать взад-вперёд, манерно переставляя лапки. На широком выбеленном подоконнике стояло старенькое радио, и, по словам недовольной старухи, из его динамиков разносилась красивая мелодия.
— Может она врёт, откуда нам-то знать? — всё не унимался Чанёль, пусть они и зашли в квартиру. — Теперь и средь бела дня не посмеяться на улице, а то бомжа какого-нибудь ненароком разбудишь.
Чанёлю стукнуло в этом году двадцать пять, а его негодник-соулмейт продолжает прятаться в какой-то дыре, раз они до сих пор ни разу не столкнулись. Пак не уверен, но искренне верит, что при встрече обязательно узнает, услышит как-никак — но на мозги продолжает давить навязчивая тишина, раздражают лишь тысячи голосов.
Вселенная играется с ними, как хочет, вертит и потешается, когда они срываются. Чанёль уныло заглянул за дверь спальни — гитарный чехол стоял на прежнем месте, ноги у него не отрасли, никому не сдался. Он однажды порывался выбросить, но не вышло. Отец подарил эту гитару на шестнадцатилетие, долго, но всё-таки в шутку, хвастаясь тем, что откопал её где-то в Канаде, умело выторговал у строгого мальчишки-продавца. Шестиструнная красотка с тёмным деревянным корпусом, на которой Чанёль до чёртиков хотел научиться играть, но пока так и не смог попробовать. Нет никакого толку в том, чтобы сидеть и бездумно перебирать струны, если всё равно ничего
не услышишь.
— Ифань действительно беспокоит, — Пак проходит в комнату и плюхается на пол рядом с Чонином, двигая к нему большую миску с кукурузными хлопьями. Молока в доме нет, поэтому приходится выживать, как получится. — Не кажется, что самое время расставаться? Тебя тянут вниз, задумайся. Несносный придурок жизни тебе не покажет, оставит маленькое пыльное окошечко на чердаке, чтобы изредка дышать свежим воздухом, а то вдруг задохнёшься.
— Но ведь такого не было поначалу, — Чонин завис, задумчиво разглядывая собственного персонажа, которого вот-вот прикончат очередным комбо. — Он сказал, что отпустит, если я встречу.
— Не сказал, если б не знал, что ты из агентства домой, после магазина на тренировку, а там в выходные нужно и родителям помочь, с Руди погулять, пока я на работе, — засыпающий на коленях щенок устало завилял хвостом, отзываясь на свою кличку. — Тебе едва за двадцать, опомнись. Попадёшь в новый состав, выступишь на мероприятии каком-нибудь, а потом и повидаешь города, авось найдёшь своего ненаглядного.
Чанёль откинул джойстик в сторону, схватил телефон и яростно начал елозить по экрану пальцем. Среди тонны выброса сталкерских фоток, залитых в сеть сасенками, находится две с малышом Чонином, но люди пока не очень заинтересованы в стажёрах. Куда больше просмотров и оценок набирают смазанные снимки айдолов и парнишек, готовящихся к дебюту в этом году.
— Насчёт этого, — Чонин усиленно стал жевать губу, — не думаю, что у меня получится. Ну, я же не могу, ты знаешь. Танцы — моё всё, но одного желания недостаточно, важно чётко воспринимать ритм, точно в такт. Пусть меня и хвалят, но я занимаюсь в тишине, либо включаю трек и следую за голосом, и каждый раз проигрыш выбивает из колеи. Лучше будет стать тренером, да и поступал я сюда лишь из-за того, что ресурсов для развития больше.
— Что ещё за разговорчики? Дождись следующего отбора, а там посмотрим. В конце концов, тебе будет что предъявить своей пропащей бесстыжей половине, — предыдущее фото сменилось, и на экране появился стройный парень с красивейшими, блестящими каштановыми волосами, что Чанёлю стало завидно. — Знаешь его?
— О Сехун это, только я его ни разу не видел лично. Есть аура особая, словно истинная звезда, правда? Вроде как готовится дебютировать в декабре, только вот поговаривают, что тоже дефектный, и в состав прошёл из-за внешности — пользы-то никакой, если твоё время ещё не пришло.
— Кто бы стал его брать, если всё так? Трепаться-то могут о чём угодно.
— И я об этом думаю, — Ким почесал Руди за ушком и широко зевнул, заставляя Чанёля сделать то же самое. — Тебе завтра на смену?
— А как же? Никто, кроме нас, слышал такое?
Порою самому начинает казаться, что ни черта за душою, тьма да туман. До сих пор не может отыскать своё, и это угнетает, хотя всё меняется, появляется больше дерзких и громких мнений о ненужности, избитости и стереотипах. Но
услышать хочется, наконец-таки понять эту старуху, восседающую у подъезда. Чанёль не даёт себе проваливаться — у него друзья, любимая работа, последний отцовский подарок и чёрный мопс Руди, мило дёргающий лапкой во сне.
За считанные минуты до полуночи в дверь начинают настойчиво стучать и зажимают кнопку звонка, так что Чанёль плетётся в коридор в чём есть — с полотенцем на плече и в пижамных шортах, потому что прекрасно знает, кого там принесло.
— Тихо-тихо, всё завтра, отредактируем и перепроверим, — Юнги не успел и слова ляпнуть, как его ловко развернули за плечи и отправили куда подальше. — Тс-с, да, понятно. Мне с утра на работу, представляешь, люди иногда ходят зарабатывать деньги.
— Я припрусь ни свет ни заря, жди, — выкрикнул тот, направляясь, по всей видимости, в паб через дорогу. — Ты бы знал, как у меня подгорает!
И всё же Чанёль, как и обычно, чуть не опоздал, поэтому форму пришлось натягивать в спешке, быстро бегать по кухне от стола к столу, чтобы перепроверить наличие всего необходимого и удостовериться в безупречной чистоте приборов. Вскоре новенькая официанточка переворачивает табличку, являя народу витиеватое open.
Сейчас Чанёль — повар одного из итальянских ресторанов небольшой, но довольно известной сети, и его всё устраивает, от зарплаты до режима. В теории всегда было сложновато, а домашние часто шутили, что ему и яичницы не сварганить — вызов принят, несколько лет учёбы, и вот он проворно варит идеальные спагетти, готовит изысканные соусы и легко превращает даже самый скудный набор продуктов в шедевр. У себя дома, правда, чаще всего питается пельменями или рисом, лапшой из пакетиков не брезгует, ну это само собой.
— Колпак поправь, котик, — прошмыгнувший мимо Чен не удержался от соблазна шлёпнуть его по нежному месту, — шеф ругаться будет, знаешь ведь.
Месяц назад напротив их, как-никак, изысканного заведения открылась забегаловка — средних размеров кафе, с самой обычной кухней, от бургеров до переслащенных трёхэтажных стаканчиков мороженого. Ходили туда, как правило, подростки или люди, пренебрежительно относящиеся к так называемым «изыскам», которым на деле просто не хватало денег.
Здание после покупки в прошлом году особо не ремонтировали, разве что поменяли плитку на более свежую да вывеску повесили. Залы преобразились благодаря яркой мебели и голубым рельефным стенам, на которых появились одуванчиковые зонтики. Неимоверно раздражало лишь то, что были проблемы с парковкой, и некоторые личности так и норовили пристроить свою машину к ресторану. Ладно, в целом вроде ничего, но одуванчик — сорняк, совершенно безвкусно использовать его в интерьере, так что было решено объявить тихую войну.
— Он сказал, что у меня нет ни идей, ни стиля, ни мнения, представляешь? — сокрушался Юнги, уплетая последний кусок пирога, который Чанёль захватил себе, вообще-то. — Кто такой этот недорэперок, чтобы высказываться?
Чанёль уже слегка задолбался слушать один и тот же текст о бабках, ущербности и мировом господстве двадцатый раз. Завтра снова на смену, но работа равно деньги, так что позитив, всё такое. Птички, бабочки. Потирая глаза, он бросил в ответ:
— Вызови его, ну! Разорвёшь на профессиональном поприще, как истинный профи, раз он позволяет себе такие выпады в твою сторону.
— Опять текст писать придётся. Чёрт, я на самом деле ответил ещё вчера — Хоуп сведёт графики и где-нибудь около сентября назначит дату.
— Можешь же, когда захочешь, — Пак одобрительно похлопал друга по ляшке и отобрал у того банку колы. — Главное — текст жёстче, больше мата, по классике.
Все месяцы до баттла Чанёль будет обречён слушать и помогать рифмовать строчки, разряжать обстановку и подбадривать, но ему это даже нравится. Юнги взял себе псевдоним ещё в одиннадцатом классе, долго и упорно шёл к тому, чтобы стать достаточно известным в своих кругах, писал и исправлял, тренировал читку и добивался флоу не менее идеального, чем спагетти Чанёля. Битов он слышать не мог, поэтому ему было куда сложнее, но труды окупились. По прошествии времени уже твёрдо стоящий на ногах Шуга убедился, что никакие соулмейты ему не сдались, лишь мозги запудрятся. Он предпочитает оставаться неприкасаемым и твёрдым, а это дерьмо только ослабит характер, так что увольте.
— С таким имечком не в рэп, а в детский сад, — Юнги пренебрежительно отозвался об оппоненте, прокручивая его клипы, отснятые на доисторическую кирпичную мобилу, наверное. — Сопливым монстрикам место под кроватью.
— Вот это панч, вот это подача! — хохотнул Пак, за что получил подушкой по морде. — Продолжай в том же духе — станешь местной царевной.
На перерыв он ускользнул на целых пять минуточек раньше — надо успеть добежать до химчистки, чтобы отдать куртку, заляпанную пятнами инопланетного происхождения, потому что сам не помнил, откуда они взялись. По возвращении Чанёль обнаружил образовавшуюся в его отсутствие толпу у стен злосчастного кафе через дорогу, и она слегка напрягала.
— Это что ещё такое? — хмурясь, поинтересовался он у Чена, привалившегося плечом к стене и наблюдавшего за действием издалека.
— Да это местный официантишка представление устраивает — поёт, даже приплясывает иногда, — на мгновенье усмехнулся тот. — Привлекают клиентов, людям-то любопытно такое. Подойди поближе, круто ребята делают, на самом деле.
В принципе, до конца перерыва оставалось ещё немного времени, поэтому он ловко протиснулся сквозь людей и вышел в первый ряд. И правда, невысокий паренёк с гнездом на голове очень умело пользовался природным обаянием, красиво брал верхние ноты и не уставал подрыгивать ногой в такт своим словам. Рядом с ним краешке бордюра пристроился друг и, перехватив гитару поудобнее, продолжал подстраиваться под местного соловья. Стоит признаться, фристайл у них получался отлично — гитарист мастерски перебирал струны, и незамысловатая мелодия, которую он исполнял, была по-настоящему очаровательной. Здесь Чанёль выпал из реальности на пару секунд.
Волшебная, приятная мелодия. Которую он
слышит.
Вдалеке разносятся непонятный удар и последующий за ним хлопок, и люди настороженно оглядываются по сторонам. Чанёль же в полнейшем шоке, руки трясутся, как и колени, сердце колотится где-то в глотке. Чтобы хоть как-то успокоиться, он шутит про себя, что это грохот его только что рухнувшего мира, но тут же начинает паниковать. Он среди толпы, как понять, узнать, не потерять своего истинного?
Ответ приходит сам по себе — его соулмейт также выпал, потерял связь с происходящим вокруг.
Паренёк с микрофоном в руке заметно дрожит и начинает бегать по толпе глазами в попытках осознать, что произошло. Натыкаясь взглядом на Чанёля, он дёргается куда заметнее и оступается, на миг потеряв контроль.
— Ты чего застыл? — в бок его тыкает Чен, напоминая о том, что для окружающих мир по-прежнему не обрушился. — Пошли, время на исходе.
Пак, повинуясь мимолётному порыву, подлетел к ошарашенному пареньку и громко, чтобы сквозь улюлюканье толпы было стопроцентно слышно, кое-как выговорил:
— Не знаю, какими сменами вы тут работаете, но не уходи, слышишь? Дождись меня, приходи, когда закончишь, не знаю. Но не смей исчезнуть снова.
Подходя к ресторану, Чанёль заметил, что из динамиков разносится невероятно популярная песня айдол-группы, и с музыкой она стала куда интереснее, более запоминающейся. Войдя внутрь, он с некой горечью отметил, что эйфория отступила, вокруг вновь стало тише, осталось лишь бешеное сердце и приятное послевкусие.
В отличие от решительного Юнги, он всегда опасался, боялся того, что так и не сможет найти свою пару. Может, её и вовсе не существовало, ещё не появилась на свет или, что куда страшнее, успела умереть. Этот парень обладал невероятным голосом, широко улыбался и сумел разжечь в людях с серыми лицами тёплые эмоции, и потерять его по-настоящему страшно. Не найти — сущий пустяк, по сравнению с этим.
Ресторан, как оказалось, заканчивает работу на час раньше, поэтому Чанёль всё оставшееся время попросту околачивается на улице. Через большое окно прекрасно видно, как официант бегает с подносом по залу, легко маневрирует через скопления народа и, принимая заказ, всякий раз приветливо растягивает губы. Отколупывая кусочек и без того отваливающейся плитки, Чанёль невольно вспомнил, о чём они тогда говорили с Чонином.
Ифань был старше Чонина на пять лет, обгонял по возрасту даже Пака. Ким познакомился с ним в агентстве, но долгое время не замечал особого внимания к себе. Чанёль понятливый, знает, что есть и такие пары, не всем везёт. Ничего страшного в этом нет, никаких проблем, казалось бы.
Однако Ифань нашёл соулмейта будучи школьником, в средних классах, многие годы пытался примириться с его характером, изменить и подстроить под себя, для себя. Особых успехов это не принесло, поэтому он без зазрения совести отправился на поиски «лучшего». Чонин же был совсем неопытен в этом плане — у него лишь тренировки да учёба, а Ифань умел понравиться.
Лёжа ночью на полу в чужой квартире, Чонин несмело признавался, что всё ещё надеется встретить своего истинного. Он просто не может поверить, что все ноты и аккорды отвратительны и раздражающие, как ему рассказывает Ифань, не получается. Музыка рождается от любви, симпатии, в буквальном смысле, и он хотел бы хоть раз в жизни это ощутить. Его видимо поддерживают, но и душат, каждый раз трусливо пряча руки в карманы, когда за этим замечают.
Кусочек плитки в итоге отваливается, и теперь Чанёля начинают мучить угрызения совести. С одной стороны, поднасрал конкуренту, и от этого радостно. С другой — это заведение, в котором работает его пара, что не очень хорошо, наверное.
— Ничего себе, ты действительно здесь.
— Конечно, — Чанёль оттолкнулся от стены и медленно поднялся на ноги, тут же ощущая, что колени неимоверно затекли, — не могу иначе, быть мудаком — не про меня.
— Это мы посмотрим, — хохотнул тот, понимая, что по всей улице разносится ритмичная танцевальная музыка. Он довольно прикрыл глаза и протянул руку, — Бэкхён. И если я прямо сейчас не переслушаю все альбомы SNSD заново — помру.
Бён не нужны скучные дискуссии на темы о вечном, полемика о высоком и несокрушимом, он хочет лишь заново окунуться в свои километровые плейлисты, узнать, казалось бы, давно известное и ощутить дрожь в коленях ещё раз.
Окна многоэтажек постепенно темнеют, на улице проявляется ночной майский холодок. Бэкхён вытаскивает из кармана родной, пусть и слегка побитый айфон и долго копается в огромных папках, разыскивая достойную кандидатуру, которая удостоится чести быть прослушана первой. Довольно старая песня какой-то женской группы, немудреный текст и не самые высокие голоса, но Чанёль готов поклясться, что именно под неё они отжигали на школьной ёлке ещё в суровом седьмом классе, так что волна ностальгии вперемешку с новыми ощущениями не заставляет себя ждать и просто обрушивается с небывалой силой. Они бредут вдоль полупустой дороги и слушают музыку на полную громкость, чем-то напоминая тех быдловатых пацанов с района, но это всё равно захватывает дух.
— Никогда бы не подумал, что мир звучит так здорово, — засмеялся Бэкхён, активно махая рукой удаляющейся тачке, ребята из которой тоже любители шумных басов.
— Вот и живи с этим, — прозвучало не так отчаянно. — Теперь будешь решать вопрос чрезвычайной важности — какую поставить на звонок.
— Это успеется, — подмигнул тот и вдруг остановился посередине тротуара. Чанёль не сразу понял, на что он намекает, кивая головой влево на крохотную неоновую вывеску. — Гулять так гулять, да, дорогой соулмейт?
Женщина за стойкой информации никак не ожидала, что в салон ввалятся два странных молодых человека с горящими глазами и огромным энтузиазмом, так что даже напугалась, но в комнату проводила и уточнила, не будут ли они каких напитков.
— Сначала я, потом ты, а там уж и дуэтом сойдёмся, отвечаю! — выкрикнул Бэкхён, стоило только зайти внутрь. Он сразу же поскакал к микрофону, и Чанёль в шутку поучаствовал в борьбе за это драгоценное сокровище.
Роста Бёну явно не хватало, но и это выглядело отчасти мило, что признавать очень нелегко. Зато паренёк был юркий, изворотливый, отдельного внимания заслуживали длинные красивые пальчики на руках, которыми он принялся щекотать чанёлевские бока. Вскоре Пак сдался под натиском бесконечного напора и поддался.
— Если в теории мы узнаем истинного через музыку, — Бэкхён оказался за спиной слишком внезапно, и Чанёль, исполняющий свой хит вторым согласно очереди, чутка сфальшивил. Он, может, успел сделать это за длинную ночь и не один раз, но всё же смутился, — то на практике при сближении будет какой-нибудь прогресс? Ну, прямая зависимость уровня чуткости от кульбитов в постели или временное оглушение от романтичного обмена слюнями?
Чанёль неловко повернулся до того, как Бэкхён полез целоваться, так что тот уткнулся губами куда-то в ямочку между ключицами. Нос у него был каким-то подозрительно холодным, но уже запустил по телу новую волну мурашек.
— Как ощущения? — облизав губы, Бэкхён откровенно уставился ему в глаза, ожидая реакции. Судя по его лицу, никаких неожиданных переворотов и потери контроля над ситуацией не было, хотя у самого Пака сердце в грудной клетке выстукивало яростно, ухнуть в пятки или куда-либо ещё не хотело и упрямо продолжало выбивать своё. Ноги окончательно подкосились, когда чужая рука переместилась на ширинку и слегка надавила на чувствительное местечко. — А так?
Ёбвашумать, словно у доктора на приёме.
Бесконечная ночь подошла к концу лишь тогда, когда голоса были полностью сорваны, время в караоке продлено целых три раза, выпито два литра спрайта и эмоции переполняли. Это лучшее, что было в его жизни — без алкоголя и нервотрёпки, просто веселиться до утра, петь, а потом и вовсе кричать. Не отчаянно, а от счастья, зажмуриваясь до мушек перед глазами.
— И ты, вдобавок ко всему, в квартире один — переезжаю сегодня же, — Бён заметно охрипший, но всё же довольный, как кот, хихикает до собственного подъезда.
Бэкхён живёт со старшим братом, которого хлебом не корми, дай только свои нравоучения читать. Учится он на заочке, в кафе работает на полную ставку, чтобы не зависеть особо, и имеет загадочную цель, на которую как-то копит. Участвует во всяких конкурсах, а по вечерам устраивает стримы, о чём Чанёль никогда бы не подумал, но у него даже есть постоянные зрители, так что донатами он также может похвастаться.
— Если тебя не смущает один маленький мопс в квартире и парочка непостоянных гостей — милости прошу, — весело подхватил Чанёль и из игры «чур, ты первый смываешься» вышел безоговорочным победителем.
Вернувшись домой, он на проверку включает первый попавшийся трек, но не может расслышать ничего, кроме унылого голоса. Значит, взаимной симпатии ещё нет. Значит, будем ждать.
ххх
— Тебе завтра на смену? — интересуется Бэкхён, когда они в очередной раз вместе плетутся через весь район, потому что, как оказалось, живут буквально в двадцати минутах ходьбы.
— Упаси боже, — Чанёль хмурится, прочитав выскочившее на экране уведомление. Чонину некомфортно, он написывает уже третье сообщение о том, что ему придётся пересидеть эту ночь у Пака, — планов особых тоже пока нет, лишь Руди в ветеринарку свозить. Если ты хотел намекнуть на что-то — я весь в твоём распоряжении, можешь забегать в гости.
Бэкхён шумно шмыгнул носом и ловко запрыгнул на бордюр, хватаясь за чужое плечо, чтобы не свалиться. Чанёль незаметно для себя улыбнулся, ведь в этот момент парень выглядел по-дурацки очаровательным.
— Может, мне действительно стоит переехать к тебе, как ты на это смотришь? Для обоих выгодно, всё для души. Согласись, когда возвращаешься к себе домой, испытываешь гигантских размеров разочарование и огорчение. Так почему бы нам не поступить как взрослые рассудительные люди, без хождения вокруг да около?
Он оступился и едва не улетел носом на асфальт, стоило Чанёлю резко притормозить.
— Ты чего творишь? — в шутку возмутился Бён и легонько стукнул его между лопаток. — Потом отмывать меня будешь сам, я очень ранимый, понимаешь.
Чанёль не знал, как расценивать то, что происходит между ними. Под ложечкой неприятно засосало, и он рефлекторно опустил правую руку на живот. Бэкхён прямым текстом говорит, что все их встречи, ламповые посиделки и прогулки по ночному Сеулу — выгода. Вот так, без каких-либо особых надежд на взаимность, давайте, ребята, наслаждаться временем, проведённым вместе.
— Уверен, что хочешь? — чувства встали склизким комом в горле. — Как ты себе это представляешь?
— Странные у тебя вопросы, — Бэкхён озадаченно посмотрел в ответ и в задумчивом жесте приложил палец к нижней губе. — Научишь меня наконец-то готовить, в приставку зарубимся, чаи гонять будем, а может и не только их. А там уж ты и на гитаре своей играть научишься, мне репетировать станет удобнее. Не знаю, придумаем.
— Будем зависать, как старые добрые друзья? Неплохая перспектива. Только вот не уверен, что я готов к такой дружбе, или ты именно для этого искал своего истинного?
— А ты, видимо, думал, что все симпатии заложены в нас априори, молниеносно влюбляемся и теряем голову от бушующей страсти? Родители развелись, прожив вместе лишь два года — так и не смогли отыскать ответ на вопрос, почему вселенная решила, что они будут идеальной парой. Везёт не всем — я вот, например, каждый день исправно стукаюсь лбом об одну и ту же полку над кроватью, и в этом случае схема абсолютно идентична.
На улице как-то резко похолодало.
— Ты можешь подумать, что я — трус, но на это сильное заявление мне ничего не стоит опуститься на дно самой глубокой бездны, побывать в каждом тёмном переулке и перетискать всех пауков и змей на планете. Не страх — попытка предупредить разочаровывающие ошибки.
— Если я увижу крупную конфету в самой яркой, красивой обёртке — разворачивать не буду, — Чанёль с трудом смог открыть рот, чтобы горько обронить нечто более жалкое, — вдруг окажется невкусной.
Всю дорогу до дома тишина продолжала давить с небывалым упорством, словно он сейчас полностью скрылся под водой. Мутная, грязная жидкость случайно попадает в рот, уши и ты постепенно теряешься, перестаёшь сопротивляться, а потом с удовольствием принимаешь её в себя, поддаваясь настойчивому течению.
— Поссорились, как ты и говорил, — Чонину не лучше, но ему-то как раз стоит вздохнуть спокойно, и он делает это, несмотря на неспокойную совесть. — Случайно выглянул из окна и увидел его машину — значит, припрётся под дверь, а я видеть не хочу. Всё, это уже обрыв, дальше некуда. Пришла пора прощаться?
— Ты ещё спрашиваешь? Абьюз, чистейший и неприкрытый. Позарился на чужую конфетку, не распробовав свою как следует, — Руди заметно повеселел с приходом хозяина и расположился сверху на его тапках, тем самым запрещая куда-либо уходить.
— Ты про что? Какую конфетку?
— Забудь, — Чанёлю всё же пришлось подняться, чтобы открыть дверь, в которую настойчиво звонили. Крепче прижимая Руди ко груди, он повернул защёлку, готовый послать Ифаня куда подальше, если тот решил достать всех соседей подряд.
— Замечательно, просто замечательно, что у тебя завтра выходной. Я бы даже сказал превосходно, блестяще, изумительно!
Юнги бесцеремонно ввалился в квартиру и сразу же прошлёпал в гостиную, отобрав при этом Руди.
— О, и ты здесь, — салютнул он Чонину и, предварительно скомкав ветровку, отправил её за диван.
Чанёль подобрался к нему и мстительно стащил с головы шапку, которая вообще непонятно зачем нужна в мае. Волосы цвета бирюзы, над чем Пак долго смеялся (хотя стоит признаться, что с ними Юнги выглядит великолепно), нелепо растрепались и были явно не первой свежести. Он не поленился сходить в другую комнату, чтобы принести дарёную заколку с божьей коровкой, дабы заколоть тому его отросшую чёлку, а то ведь в глаза лезет.
— Я расстроен, вы, вижу, тоже не в лучшем расположении духа, так что вот, — Юнги опустил на столешницу свой пакет, из которого вывалил по меньшей мере десять жестяных банок пива.
До рассвета они успевают уговорить их все до одной, слушают подъездно-пацанский рэпчик, настойчиво рекомендованный шарящим Шугой, обсуждают размножение ежей и записывают Чонина на вершину самых талантливых эмси века, потому что его фристайлу позавидует любой.
— Будешь моим гострайтером, — заявляет Юнги и подсовывает Чонину чек из продуктового магазина, заставляя поставить на нём размашистую подпись. — Всё, теперь у нас контракт. Нужно опустить одного зазнавшегося любителя розового.
— Ты чего так взъелся на паренька? Он вроде ничего такого и не сказал о тебе, а ты взбеленился. Бесишься, будто встретил истинного, который покушается на твоё священное творчество — боишься только этого, — Пак вставил, взяв это с потолка. Но поведение Юнги было на самом деле странноватым.
Безбрежная тишина, последовавшая за этим, давала чёткий ответ, что комментарии тут излишни.
Когда последняя в плейлисте дорожка заканчивается, включается следующая подборка, состоящая из дичайшей, голимой попсы. Чанёлю хочется выть, ведь уже третья песня из этого списка навевает жгучие воспоминания о самой длинной ночи в караоке. Теперь слышать их невыносимо — звучание абсолютно а капелла, и из-за этого на кончике языка появляется привкус горечи, всё так и возвращает к произошедшему пятью часами ранее.
Юнги вручает Чонину собственный телефон, и они всячески поддерживают и мотивируют Кима не бросать трубку, пока на звонок не ответили. Тот очевидно волнуется, но твёрдо выдерживает все выпады и обвинения Ифаня и ровно в четыре обрывает все жалкие остатки отношений.
Напоследок они ещё шесть раз прокручивают клипы будущего оппонента и единодушно, не сговариваясь, засыпают на полу. Со стороны это, может, выглядит как абсурд, но ощущается волшебно. Друзья вместе в полной жопе, молча или громко поддерживают; они
дружат, а не искусственно создают видимость, в тайне наивно мечтая о большем. С Бэкхёном так не получится, и соглашаться на это — очень больно, на самом-то деле.
Руди внимательно смотрит на таких, казалось бы, громадных людей и устраивается на груди хозяина, чтобы спалось мягче.
— Детка, так не поступают, — Чанёль слегка задержался в раздевалке, так как решил вызвать такси — чисто устал, от всего, вымотался за день, потому вышел из ресторана позже, чем обычно. Сначала он подумал, что ему показалось, но приглядевшись как следует, убедился в обратном.
С Лу они знакомы едва ли, но девушка каждый раз первая подходит поприветствовать всех коллег, радушно улыбается посетителям и отлично справляется со своими обязанностями. Молодые люди всегда с интересом поглядывали на официантку, но черты не переступали и уважали чужое пространство.
С этим же парнем она, по всей видимости, была знакома. Судя по тому, как тот размахивал руками и матерился, уверенность в собственной правоте выплескивалась через края пластикового стаканчика, называемого самообладанием. Ничего не стоит смять его и выбросить в ближайшую урну. Из-за угла вывернул ещё один мужчина, явно дружок, и присоединился к бессмысленной и очевидно недоброй «поучительной» беседе.
— Парни, какие-то проблемы? — Чанёль, не долго думая, подошёл к ним и опустил ладонь на плечо девушки, безмолвно успокаивая. Лу сильно трясло, но после этого жеста ей стало не так страшно.
— Что, ещё какого-то хмыря окрутила? — один из них крайне неприятно ухмыльнулся, нервно дёргая рукой. — Даже вещи не все забрала, а уже постаралась на славу. Конечно, мне бы такие сиськи, тоже не мелочился бы.
— Не стоит так выражаться, если вам эта девушка была хоть чуточку дорога, не находите?
— А это не тебе решать, щенок!
Челюсть начала ныть сразу же после того, как на неё обрушился первый внезапный удар. Чанёль совсем не дохлик, и лишь по причине собственной невнимательности не успел увернуться. Второй не заставил себя долго ждать, и Пак сумел перехватить кулак, но тут же пропустил следующий.
— Приятного аппетита, — гиенным смехом разразились мужчины и ненадолго отступили. — Ну как, сейчас убежишь или до десяти посчитать?
Внезапно дорогу осветила очередная затормозившая машина. Одно из окон опустилось и оттуда выглянул водитель.
— Вы такси заказывали?
— Пошли, — перехватив Лу за руку, он направился к задней дверке, игнорируя все вопли на фоне, и резким движением потянул ручку на себя. — Садись.
Девушка испуганно посмотрела на приближающихся мужчин и ухватилась за чанёлевское запястье.
— Поехали со мной, они же не отступятся от тебя!
— Не волнуйся, лучше поезжай к подруге, переночуй у неё, тебе лучше не оставаться одной. Поговорим с ребятами, и они пойдут дальше по своим делам.
Поговорить у них не получилось совсем, но такие люди и не поймут по другому. Прежде, чем со всей дури вмазать зачинщику под дых, Чанёль по привычке пропускает момент, когда ему прилетает в лицо, но быстро ориентируется и отпрыгивает. Парни сдаваться явно не намерены — корчат рожи страшнее и с новым запалом идут на него.
— Эй вы, сейчас копов вызову, — на парковке появился до этого пропадавший где-то охранник и начал стремительно приближаться. — Убирайтесь!
Когда мужчины спешно ретировались, Чанёль рассеянно пошарил по карманам, но ничего наподобие носового платка или просто того, что не жалко, не нашёл.
— И вот так всегда — хочешь как лучше, а получается как у Чанёля, — расстроенно вздохнул он и натянул рукав, чтобы вытереть кровь под разбитым носом было легче. Правое плечо также начало болеть, и на утро стоит приготовиться к худшему.
На другой стороне дороги стоял ошарашенный и абсолютно потерянный Бэкхён и хлопал глазами, не зная, что делать. Не стоит его нагружать, у него ещё полчаса до конца рабочего дня, поэтому Пак помахал ему рукой в знак приветствия и поплёлся к себе, прикидывая, какими чудодейственными мазями нужно всё обработать.
Дома его, как всегда, ждал Чонин.
— Что с лицом? — обеспокоился тот, стоило показаться в комнате. В зеркале Чанёль выглядел и правда не ахти, но мужчинам, как говорится, и это к лицу.
— Боевые ранения, не отвлекайся на это, заживёт, — он взял покоящийся на журнальном столике блокнот и пробежался по неровным буквам взглядом. — Чего творишь? Неужто и правда решил пару раундов настрочить?
Ким цокнул языком, непреднамеренно вызывая этим смех, и отобрал блокнот обратно, чтобы всякие не лапали.
— Продумываю движения к показательному выступлению, пения не слышишь что ли? В конце июня будет. Как всегда, ничего не помните, а я ведь говорил об этом!
Аптечка располагалась на одном из верхних кухонных шкафчиков, довольно высоко, хотя обычно Чанёль без труда дотягивался до неё. Но плечо жутко разболелось, двигать им стало труднее, поэтому тревожить его не хотелось, так что он подвинул табурет и полез на него, словно маленький ребёнок, пытающийся отыскать сладкую заначку родителей. Набор лекарств достаточно убогонький, но как следует покопавшись, Пак нашёл пузырёк перекиси, просроченный йод и не самые свежие бинты, хотя о каком сроке годности тут речь. Кремов и мазей у него достаточно — любит собирать все косяки, так что в этом случае выбирать долго не приходится.
Если поначалу Чонин переключал на повтор исключительно одну-единственную песню, то сейчас начал тихонько подвывать словам. Не то, чтобы он совсем не умел петь, но на душе и так было как-то неспокойно — раздражало всё.
— С чего вдруг? Я так-то молчу, — удивился Чонин на несправедливый выпад в свою сторону.
Тогда-то до Чанёля и доходит, что это всего лишь ненавязчивая джазовая мелодия саксофона. Мир обрушивается во второй раз, и он искренне не понимает, почему его потолок всё ещё цел.
Музыка никуда не пропадает, пока он на автомате принимает душ, гладит Руди и помогает Чонину придумать следующую связку. Поддаваясь мимолётному порыву, Чанёль заходит на сайт и видит красный значок рядом с названием бэкхёновского канала, означающий, что тот на данный момент в эфире.
На экране сначала появляется забавный розовый фон в цветочек, а потом выступает окно с самим Бэкхёном. В правом углу открыт и поставлен на паузу какой-то любительский фильм, а над ним постоянно обновляются комментарии пользователей, в столь поздний час решивших заняться чем-то поинтереснее, чем сон. Слышно, что у Бёна в комнате тихонько играет непонятная песня, а сам парень не устаёт покачивать под неё ножкой в такт.
Чанёль глупо улыбается, когда видит это, и Чонин настороженно выглядывает на него, не понимая, чему там радоваться. Но Бэкхён пританцовывает, а это может значить только одно.
— «Чел, неужели ты нашёл своего истинного? Поздравляю», — Бэкхён выборочно читает комментарии и забавно морщит нос. — Да, это даже прикольно. На самом деле, я не уверен, что там с ним, где он вообще и цел ли, даже номера не знаю. Понимаете, работает на крайнем севере, руководит базой внутренней безопасности. Не думаю, что увидимся вновь, но я пообещал ждать, как сейчас помню.
Увидев следующий, он засмеялся:
— Только факты, тру. Не верите — позвоните сами, всё равно не ответит, так что предлагаю всем скинуться на проводочки для связи, чтобы всегда можно было узнать, какого хрена там творится. Всё во имя любви, учитесь, деточки.
А ведь точно, они так и не додумались до обмена номерами, умники. Поэтому Чанёль, также по-дурацки хихикая, заходит в приложение и отправляет тому донат в целых двести десять вон, на которые и воды-то не купишь, и подписывает его, прикрепляя ссылку на свой какао.
На экране выскакивает гифка с чересчур хитрым котом, пытающимся лапой достать не предназначенную для него сметану, и Бэкхён пробегает взглядом по комментарию, появившемуся вместе с донатом.
«Вообще-то национальной безопасности, мистер, не путайте!»
— Что ж, спасибо ноунейму за эти прекрасные двести вон, это очень важная сумма, ведь именно из таких кирпичиков и строятся империи. Итак, ребятки, кто тут из вас знает, как стоит нарядиться на первое свидание, чтобы было по фэншую?
На ура прошло не только первое, но и второе, седьмое. На девятом Бэкхён принципиально отказался переезжать к нему, но ловко помог избавить себя от раздражающей ядрёного зелёного цвета футболки, которая зато по фэншую.
— Точь-в-точь, — голос Чонина звучал приглушённо, чтобы отчётливо слышать каждый шорох в пустом агентстве.
Чонин слишком часто задерживался допоздна, выжимая из себя все соки, а потом, несмотря на свой возраст, немного трусил возвращаться в полном одиночестве домой, поэтому чаще всего звонил Чанёлю. Сегодня он опять умудрился остепениться в двенадцатом часу, так что большинство коридоров пустовали, а свет был выключен консервативной вахтёршей.
— Потом ей придётся долго бегать, пока они не передумают, — ворчал Ким, всё ещё возмущаясь чужим поступком. И как только Чанёль решил вставить своё важное мнение, из динамика раздался испуганный полувскрик-полувизг.
— Эй, Чонин? Алло? Мать твою, если тебя там сожрал монстр, я не пойду проверять!
На том конце послышался непонятный шорох, и через пять секунд звонок отключился. Чанёль, естественно, взбледнул и начал расхаживать по комнате, но спустя десять минут от младшего пришло сообщение, что всё в порядке, до дома его проводят.
— Вот так и помогай людям, — пробурчал Чанёль, и со спокойной душой отправился в гостиную к родной приставке. С Чонина он, конечно же, спросит, когда тот вернётся.
ххх
В коридоре настолько темно, что любой крохотный кактус, которых так любил их директор и расставлял абсолютно везде, за мгновение превращается в злобного карлика-людоеда, пришедшего по твою душу.
— Ты чего, стажёр? — Чонин сразу и не узнал в этом человеке кого-то, кто ранее мелькал на просторах интернета или на фото в агентстве.
Но Сехун выглядел совершенно таким же — высокий, с широкими плечами, обтянутыми влажной от пота тканью футболки. Но волосы сейчас чёрные, видать, точно к дебюту готовятся.
— Ничего, — парень как-то стушевался под острым взглядом и незаметно для себя ссутулился. Сехун — почти айдол, а рядом с ними стоит вести себя поскромнее.
За следующим поворотом находилась вахта, так что тишину развеивали тихие звуки от включённой на стереосистеме радиостанции, принадлежавшей самой компании. Чаще всего по ней крутили альбомы собственных айдолов, но смутившийся в данный момент Чонин попытался сосредоточиться на песне и так и не смог вспомнить, кому принадлежит эта — слишком уж необычное звучание.
— Не знал, что августовские ночи самые тёмные? Пугает, но миллионы бездушных маленьких светил становятся куда ярче. Так почему мы всегда радуемся, когда одна из звёзд вдруг падает — даже желание загадываем, а потом никому не рассказываем, чтобы наверняка сбылось.
Сехун понижает голос и усиленно всматривается в чужие черты лица.
— Я вот в пятом классе заказывал велосипед, но так и не получил его на тот день рождения. В одиннадцатом я пожелал скорее найти своего соулмейта, и представляешь — встретил только в двадцать два.
Чонин не в силах что-либо ответить — медленно хватается за голову, пытаясь переварить, осознать.
— Ты тоже
слышишь.
