***
— Мне жаль, Аомине-кун, что база, на которой остановились члены клуба каллиграфии, представляется тебе логовом похоти и разврата, — Имаёши сокрушенно покачал головой и забросил очередной мяч в кольцо. — Может, тебе стоит получше изучить вопросы образования в современных японских школах? — А каким ещё можно вообразить место, где круглосуточно кучкуются девчонки? Без пацанов, без воспитателей, без этих… Надсмотрщиков! Уверен этот их парк — полигон дрочки и склад, спрятанных в шкафчиках фаллоимитаторов. Ну, что по-твоему, могут делать поздними вечерами милые, семнадцатилетние, — Дайке обрисовал в воздухе женскую фигуру и оскалился. — К примеру, они могут учить уроки, или заниматься каллиграфией. Слышал Каэда-сан, очень ответственный руководитель, и у неё очень высокие требования к коллегам. Аомине махнул на капитана и широким шагом направился к выходу из спортзала. Очки, как внешний признак интеллекта себя не оправдали, а Имаёши оказался беспросветно туп. Воображение рисовало много молодых девушек. Красивых, с прелестными формами, в белых лёгких платьях и с шляпами на головах. (Почему-то шляпы, последним временем стали обязательным атрибутом соблазнительных образов). Они были школьницами. В каком-то забытом, откровенно-плохом месте, ученицы развлекались совсем, как взрослые. Доставляли удовольствия друг-дружке и самим-себе, разными способами, и в самых развращенных позах… Резвые школярки вели себя на сколько раскрепощено и по-плохому правильно, что Аомине просыпался от неприятного чувства — липнущих к телу трусов и до боли возбужденного члена. А прошлой ночью случилось что-то совсем из ряда вон выходящее. К нему во сне пришли Сиськи. В летящем, полупрозрачном голубом платье и каким-то странным тюрбаном на голове, она игриво улыбалась, стреляла лукавым взглядом из-под пушистых ресниц, манила коротким слегка пухленьким пальцем. После этого Аомине уснуть уже не смог, и до самого утра проторчал в душе, снимая напряжение. Днём, усталый и, как ему казалось, потасканный, Дайки пытался себя чем-то занять. Играл в баскетбол, даже немного потренировался с командой, но не стал обедать и ужинать. Он раз за разом, прокручивал в голове те моменты, которые роднили его с одноклассницей. Как она наклонялась мыть пол, и неосознанно демонстрировала ему округлый девчачий задик, как в метро, ему пришлось к ней прижиматься, и к огромному счастью, чувствовать упругую грудь, как она вчера ему улыбнулась он захотел что бы вместо Сацуки с ним на базу поехала именно… Хотя нет, грудь Сацки тоже весьма ничего, только от подруги он уже знает чего ожидать, а та девчонка — ему совсем не знакома. Дайки попытался вспомнить что-то ещё, кроме фигуры, но в голову ничего не шло. Коротышка была не примечательна, совсем не интересной и главное, она была обычной. Такой, какой и должна быть школьница. — Почему ты не на пробежке? — даже не открывая глаз, по властным, но писклявым ноткам, баскетболист узнал Момои. — Ты должен… — Я никому ничего не должен, — грубо перебил подругу Аомине. Он только начал ловить какую-то, редкую, а оттого очень важную мысль, но Момои её умыкнула. — Тренироваться я не буду. Не вижу в этом смысла. Сацуки удручённо покачала головой: — Скоро отборочные, а команда совсем не сыграна. Дай-чан, старшая школа — это совсем другой уровень. — И? Слабаки, у которых я выигрывал в средней, перешли в старшую. Что помешает мне их размазать как раньше? Девушка вздохнула и одёрнув юбку опустилась на землю рядом с другом. — Мне кажется, что я перестала тебя понимать. И от этого мне очень больно. — Не нуди, — Дайки попробовал подняться, но Момои удержала его за руку, вернув на прежнее место. — Я правда не понимаю, зачем ты всё время паришься из-за чепухи? Если тебе скучно жить, потрепайся об этом с Киёмори, паиньки-отличницы, наверняка что-то да смыслят во всяких душевных терзаниях. Момои не обратила внимания на его слова, но то, что Дайки мимоходом, вспомнил фамилию Сисек стало для него сюрпризом. — Знаешь, Сацки, — баскетболист подложил под голову мяч и прикрыл глаза, — Будь у меня цель — моя жизнь была бы интересней, а так. Нужно довольствоваться тем что имеешь. А имею я, очень многое. Мысленно Дайки добавил, что не только «много», но и «многих», пусть и во сне.***
Сосуществование с Каэдой-сэмпай было одним из самых необычных дел, которое Масами приходилось делать. С одной стороны Ямада была милой, очень внимательной, собранной и главное влюбленной девушкой, которая до трёх часов ночи могла разговаривать по телефону, а потом без проблем проснуться в шесть утра и весь день чувствовать себя очень бодро. С другой стороны старшеклассница оказалась ужасным тираном, который практически свихнулся на своём хобби. Правда, с учётом того, что девушка после окончания академии собиралась подать документы в токийский колледж изящных искусств, в этом не было ничего странного, но порой маниакальное увлечение каллиграфией, пугало окружающих. Каэда несколько раз приглашала Масами на прогулку. Девочки ходили у подножья гор, гуляли под сенью лиственных деревьев, сидели на серых, холодных валунах, ели сладости и говорили обо всём на свете. Им было действительно интересно. По началу, они просто ходили и беседовали ни о чём: семья, любимые книги, фильмы. Потом, как это чаще всего бывает, переключили своё внимание на мальчиков. Каэда была абсолютно счастлива в отношениях, и потому верила, что имеет право давать советы и наставления остальным: — В первую очередь, он должен быть интеллигентным и начитанным. Поверь, вытаскивать на своих плечах свидание — дело не простое. Второе важное качество — инициативность. Думаю, здесь комментарии не нужны. И третье, по-факту самое важное, — девушка говорила, не отрывая взгляд от постоянно обновляющейся ленты Инстаграмма. — Он не должен быть спортсменом! Посмотри, — она ткнула пальцем в экран телефона. — Какие у баскетбольного клуба условия проживания. Нет, я, конечно, знала, что у них хорошее финансирование, но база с бассейном — это перебор. Масами посмотрела на фото, на котором была запечатлена улыбающаяся Сацуки, в компании нескольких баскетболистов, и искренне удивилась, что её сэмпай подписана на Момоми. — Скользкий Имаёши! О, моя дорогая, я рада, что для тебя учёба в старшей школе, будет прекрасным временем, и никакие проходимцы не отберут твою мечту! — Мне здесь очень нравиться. К тому же, лучше сидеть ровненько, в комфорте, тепле, и писать, а не бегать, потеть, вонять, — Киёмори стеснительно улыбнулась и поправила узкополую шляпу. — Хотя, я не могу не признать, что некоторые баскетболисты очень даже противные. Каэда кивнула головой, решив, что нашла союзника в войне за дополнительное финансирование.