Младшим быть не просто

      Леонардо стоял перед дверью медпункта, не решаясь войти. Рафаэль несколько дней как пришёл в себя. Теперь брат уже не спал большую часть суток. И он начал задавать вопросы. Сегодня придётся рассказать, почему они с Доном не успели прийти на помощь вовремя. Увиливать от ответа или лгать лидер не собирался. В конце концов, Раф имеет полное право знать правду. Вот только при одной мысли о том, что скажет ему в ответ Рафаэль, сердце сжималось от боли и ужаса. Собравшись, Лео взялся за дверную ручку…       Донателло пытался уговорить насупленного братца поесть, старательно подсовывая тому ложку с кашей. А на лице раненого ниндзя было такое выражение, словно ему предложили перекусить дождевыми червями. Лидер даже чуть улыбнулся: Раф ненавидел овсянку всей душой. — Я не буду жрать это дерьмо, — Рафаэль упрямо отвернулся. — Но ты должен! — Дон уже устал объяснять, почему пока нужно питаться так, а не иначе. — Донни, убери это и дай нормальной жратвы, — рявкнул упрямец.       Перепалка продолжалась до тех пор, пока раздражённый Донателло не пообещал кормить его через капельницу. Давясь и морщась, Рафу пришлось съесть то, что давали. Капельницы ниндзя не любил больше, чем овсянку. Закончив с неприятной процедурой, Рафаэль сердито откинулся на подушки, подпихнутые заботливым Доном под панцирь. Всё тело немилосердно болело. Каждая рана, даже самая небольшая, жгла огнём и любое движение превращалось в пытку. Утром Раф отказался от обезболивающих, потому что после них его клонило в сон и сознание путалось. Донни пытался отговорить от такого решения, утверждая, что будет очень больно, но Рафаэль не отступился. Ниндзя и так был далеко не ангелом, а вынужденная беспомощность и зависимость от братьев просто сводили с ума, делая его совершенно невыносимым пациентом.       Раф с трудом переносил вынужденный постельный режим. А уж когда Дон и Лео помогали ему в элементарных вещах, Рафаэля это бесило до трясучки. Было действительно больно, но ниндзя терпел, собираясь в тайне от Донни выползти из постели и поскорее встать на ноги. Гипс его совершенно не волновал. Дон сказал, что ноги не сломаны, а загипсовали их только для того, чтобы не попытался на них встать или не дёргался пока был в отключке и метался в горячке. Донателло бормотал что-то ещё, но Рафаэль не вслушивался. Для него было главное, что кости целы. Раф намеревался выбраться из медпункта как можно скорее. Лежать ему до чёртиков надоело.       Замерший на пороге Леонардо перехватил сердитый взгляд Рафаэля. Подавив желание сбежать, лидер подошёл к братьям. Ободряюще пожал плечо мрачному гению, которому Раф изрядно потрепал и без того расшатанные нервы. Дон только фыркнул и отошёл к рабочему столу, засев за приготовление лекарства для Майки. — Лео, расскажи, наконец, что случилось! — потребовал Рафаэль вместо приветствия. Именно этот вопрос и страшил Леонардо больше всего. И всё же, не в силах начать с главного, старший сначала рассказал о том, как они проникли в логово Шреддера, а уж потом перешёл к тому, что послужило причиной того, что они с Доном настолько опоздали. Лео говорил не глядя в глаза брату.       Когда он замолчал, на несколько секунд в комнате повисла гнетущая тишина. — Серьёзно?! Ты побежал спасать человека, насрав на Майки?! — прорычал Раф, не веря тому, что услышал. Думая о том, почему парни не пришли вовремя, он предполагал, что они столкнулись с Футами, Пурпурными драконами, чёрте с чем ещё, но только не это. — Там была девочка. Я не смог пройти мимо… — Леонардо пересилил себя и встретился взглядом с братом. — А младшего брата, значит, смог оставить? — ядовито поинтересовался ниндзя, кивая головой на соседнюю койку. Лео не оправдывался под испепеляющим, колючим взором Рафаэля. Он и так считал себя виноватым в том, что случилось. — Прости, Раф, — старший только опустил голову, соглашаясь со всем. — За что? За то, что кинул там мелкого и предпочёл спасать девчонку, родители которой без раздумий тебя пристрелили бы, заметив рядом со своей дочуркой? Так это у Майки прощения вымаливать будешь. Если он выживет, конечно, — Леонардо вздрогнул, как от удара, но ничего не ответил.       Взбешённый Рафаэль откинул одеяло здоровой рукой. Он не мог больше просто так лежать. — Донни, сними этот проклятый гипс, — рявкнул ниндзя. — Раф, может, подождём ещё немного?.. — робко попросил гений. — Ты сказал, что гипс только чтоб я не навредил ногам, пока в отключке. Теперь я в норме. Убирай это, или я его разобью сам, — выпалил Рафаэль, награждая Дона яростным взглядом. — Сними, Донни, — чуть слышно велел бледный Лео.       Донателло вздрогнул, но послушал лидера. Сам гений с превеликим удовольствием накачал бы упёртого брата снотворным на пару-тройку недель. Леонардо перехватил его быстрый взгляд в сторону аптечки и отрицательно качнул головой. Подавив тяжёлый вздох, Дон приступил к требуемым действиям.       Едва Донателло освободил его ноги из гипсового плена, Раф дёрнулся, собираясь встать. Лео видел, как недоумение в глазах брата сменилось страхом. — Дон?! — растерянность в голосе Рафаэля заставила гения внутренне сжаться, но внешне он был совершенно спокоен. — Раф, у тебя повреждены нервы. Из-за этого и потеря чувствительности. Нервная ткань восстанавливается очень медленно. Пришлось делать операцию… И я уверен, что с левой ногой проблем почти не будет, если ты будешь выполнять назначения. Там нерв был только задет… — гений не отводил взгляда от судорожно сжатой руки Рафаэля, сминающей край одеяла. — А что с правой? — голос брата был неестественно спокоен. Донни предпочёл бы откусить себе язык, чем отвечать на этот вопрос, но выбора не было. — Основной удар катаны пришёлся как раз на неё, и там нерв разрублен. Я сделал всё, что мог, но… Потеря чувствительности и функций в таких случаях неизбежны. Возможно, что-то удастся восстановить… — Дон и думать не хотел, каково это выслушивать Рафу, если ему самому невыносимо просто проговаривать всё вслух.       Леонардо и Донателло ожидали немедленного взрыва, истерики, но Рафаэль молчал. Только ноздри бешено раздувались, да скрипели зубы. Кинув оцепеневший взгляд на гипс на руке, ниндзя посмотрел в янтарные глаза гения. Донни прекрасно расшифровал его взгляд. — Рука… Такие операции надо проводить сразу после травмы, иначе… — мямлил гений, не решаясь сказать главное. — Я тебя понял.       Лидер смотрел на помертвевшее лицо брата и не знал, что делать. А в следующую секунду Раф с размаха ударил кулаком в стену, обдирая костяшки и оставляя кровавые мазки на кирпичах. Рёв ярости вырвался из груди, а глаза потемнели, став почти чёрными. — Прекрати, ты сделаешь только хуже! — попытался остановить его перепуганный Дон. — Хуже? Куда ещё хуже-то?! — проорал Рафаэль, напрягая все силы, чтобы встать. — Лео, держи его! — Донателло метнулся за успокоительным, а Леонардо осторожно, но крепко прижал вырывающегося брата к кровати, с горечью отмечая, насколько это просто стало сделать. — Убери от меня свои руки! Проваливай, лидер. Беги спасать людишек, а я как-нибудь сам справлюсь, — с ненавистью прошипел Раф.       Подоспевший гений сделал укол, и Рафаэль отключился. Лео дрожащими руками устроил его поудобнее и молча вышел из медпункта. Он знал, что Донни нужна сейчас поддержка, но ничего не мог с собой поделать. Ещё несколько мгновений, и Леонардо сам сорвался бы.       Понимая, что Дон не оставит Майки и Рафа одних, Лео выскользнул из убежища и помчался по туннелям не разбирая дороги. Остановился он только выбившись из сил. Сев прямо на пол и прижавшись карапаксом к стене, Леонардо позволил слезам течь по лицу и не стал подавлять рыдания. Здесь никто не мог его увидеть или услышать. Лидер же не должен так себя вести. Лидер! Лео развернулся и впечатал оба кулака в кирпичную стену, так же, как и Раф совсем недавно. Нет, не так… Он мог двигать обеими руками. Что такое для Рафаэля по сути лишиться одной руки и возможности нормально передвигаться? Это остаться беззащитным перед врагами, которых у них в избытке. Значит, ему придётся сидеть дома, или выходить на поверхность только под присмотром братьев. И это Рафу, который больше всего ценит свободу?! А представив, как брат с трудом будет ковылять по дому, Лео свернулся калачиком и взвыл.       Леонардо был согласен со всем, что говорил ему Рафаэль, но его слова всё равно больно ранили. И тут же ниндзя тоскливо застонал, ткнувшись лбом в стенку. Ему ли говорить о боли? Что значат все его терзания по сравнению с тем, что пережили братья, и что им ещё предстоит? И обижаться на Рафа ему просто нельзя. Сам же во всём виноват. Ребята ему доверяли, а он разбил это доверие. Так что теперь в том, что осколки вонзаются прямо в беззащитное сердце никто кроме него не виноват. Ещё раз от души врезав ни в чём не повинной стене, Лео поплёлся домой. Что бы там ни было, а он — старший брат. Нельзя оставлять парней выплывать самим, трусливо спрятавшись в грязной норе. Нужно разгребать то, что наворотил.