Младшим быть не просто

      Донателло сидел в медпункте между двумя кроватями, обхватив гудящую голову руками. На одной кровати лежал Микеланджело, всё ещё балансирующий на тонкой грани между жизнью и смертью. Весь опутанный проводами, подключённый к разным аппаратам, в повязках и лейкопластырях с ног до головы, Майки был непривычно тих и неподвижен. Ни стона, ни всхлипа… Даже дыхания почти не слышно. Дон то и дело подходил к нему, подключая капельницу, поправляя датчики. Донателло не признавался не то что Лео, а даже самому себе, что до сих пор не верил, что брат ещё жив, ещё борется. Ведь по всем законам медицины у него не было ни одного шанса дожить хотя бы до того, как его принесут в логово.       Гения начинало трясти при одном воспоминании о том, как Микеланджело сипел, задыхаясь у него на руках, как истекал кровью, и как страшно булькала кровь у него в горле при каждом вздохе и пузырилась на губах. Помотав головой в попытке отогнать страшные картинки, Дон подумал, что в какой-то степени брату повезло. Катана скользнула по пластрону, не сразу его пробив, не задела сердце и лёгочную артерию.       Каким чудом Майки до сих пор был жив, гений не знал, как не знал и каким богам молиться, чтобы младший выкарабкался. Кажется, во время операции, пока колдовал над пробитым лёгким брата, он успел помолиться всем, о ком знал, слышал, и даже представления не имел.       А на соседней кровати был Рафаэль. В бинтах, с загипсованными ногами и рукой, Раф лежал под капельницами по-прежнему без сознания. И, хотя его жизни ничего уже не угрожало, Дон волновался за него не меньше, чем за Микеланджело. А может и больше… — Донни, держи, — в медпункт вошёл Леонардо и впихнул в руки Донателло тарелку с омлетом. — Спасибо, Лео. Я не голоден, — Отставив тарелку на тумбочку, гений снова посмотрел на Майки и Рафа. Сейчас Дону кусок в горло не лез. — Ты должен поесть, Донни. Иначе кто будет их выхаживать, если и ты окажешься на больничной койке? — тихонько вздохнув, лидер мягко, но настойчиво подсунул тарелку поближе к брату и вышел.       Леонардо старался сохранять спокойствие и невозмутимость, поддерживая и утешая Дона. Донателло не выходил из медпункта, боясь оставить Рафаэля и Микеланджело больше, чем на пару минут. Потухший, совершенно безжизненный взгляд гения сводил старшего с ума. Теперь Дон был словно в оцепенении. Припомнив, как бился в истерике обычно спокойный и рассудительный Донни после того, как несколько часов простоял у операционного стола, лидер вздрогнул. Лео не знал, что сделать, чтобы помочь ему. Что вообще можно делать, если собственной выдержки едва хватает на то, чтобы не начать колотиться головой об стены.       Сейчас Леонардо чувствовал себя совершенно бесполезным. Ни Майки, ни Рафу помочь он ничем не мог, да и с Доном не очень-то выходило. Лео плотно прикрыл за собой дверь ванной, не глядя на своё отражение в зеркале включил холодную воду и сунул голову под ледяную струю. Отец доверил ему быть лидером, доверил братьев. А он не справился. Что скажет учитель, когда вернётся из Японии? И, самое главное, что он сам скажет отцу? Как посмотрит в глаза ребятам?       Понимание того, что в глаза смотреть может быть некому, добило Леонардо окончательно. Слёзы хлынули, смешиваясь с водой. Вот только истерики лидеру по должности не положены… Лео вышел из ванной совершенно спокойный и как всегда собранный. Никто не мог даже предположить, глядя на него, что пару минут назад ниндзя давил собственные рыдания, кусая кулак в кровь, скорчившись на полу.       Донателло всё так же продолжал сидеть рядом с братьями. Взглянув на измождённого гения, лидер скрипнул зубами. — Донни, пойдём. Поспи хоть немного. Я посижу с ними, — Леонардо настойчиво подтолкнул Дона к выходу из медпункта. — Я не хочу. Что если они… — Донателло осёкся, зажмурившись и отвернувшись от старшего. — Никаких «если» не будет, — твёрдо сказал Лео, поворачивая брата и легонько прижимая к себе. — Они справятся, а мы им поможем. Иди, а то парни испугаются, увидев тебя, когда очнутся.       Лидер проследил, чтобы гений лёг в постель и только потом вернулся в медпункт. Майки всё так же лежал на своей кровати. А Раф морщился и тихо стонал. Хороший это знак или нет, Леонардо не знал. Он уже собирался метнуться за Доном, но Рафаэль успокоился. Поэтому Лео не стал звать гения, давая ему отдохнуть. Взгляд скользнул по загипсованным ногам и руке брата. В горле застрял колючий комок. Что, если прогнозы Донни подтвердятся? Жить с этим камнем на совести?       Уронив голову на грудь, Леонардо часто задышал, стараясь не сорваться. За что? Почему с ними всегда так? Ведь он не сделал ничего плохого, просто спас ребёнка! Почему же тогда судьба так несправедлива с ними? Никто из них никогда не требовал ничего за то, что делали. Сколько раз им довелось помогать людям!.. Да вот только если далеко не каждый человек получает по заслугам за тёмные делишки, то им приходится платить и за хорошие. И цена несоразмерно высока. Правда, и их никто не заставляет лезть в спасатели. Сами вольны решать. В этот раз он решил не в пользу братьев. Простят ли они его когда-нибудь? Хотя, это не играет никакой роли, потому что самому себя простить не удастся.       Лео просидел несколько часов возле парней, ловя каждый их вздох. Приплёвшийся в медпункт сонный и помятый Дон с дымящимся кофейником в руках цепким взглядом мазнул по братьям.  — Также, — ответил на немой вопрос Леонардо. —  Только Раф стонал тихонько пару раз.       Мигом проснувшийся Донателло подскочил к Рафаэлю, сунув кофейник в руки Лео. Лидер с надеждой внимательно наблюдал за гением и всеми его действиями. А уж когда Дон прикрыл глаза рукой, старший не выдержал. — Донни, что он? — несмело спросил Лео. — Думаю, Раф должен скоро прийти в себя, — Донателло слабо улыбнулся. Леонардо улыбнулся было в ответ, но взгляд зацепился за гипс. — Дон, а ты уверен… — не договорив, лидер показал рукой на лежащего Рафаэля. — К сожалению да. И, Лео, не говори ему пока. Как Раф на это отреагирует трудно даже представить, но уж точно не спокойно. Ещё больше себе навредит только.       От гения не укрылось, что старший брат вздрогнул, как от удара. Донателло переживал за Леонардо. Он прекрасно знал Лео, и догадывался, что мог себе надумать лидер. Старший хорошо умел скрывать эмоции, но глаза выдавали его с головой. Леонардо глядел так виновато и печально, что хотелось выть. Точно вбил себе в голову, что всё случившееся — его вина! Вот только как поговорить об этом с братом, чтобы не сделать хуже, гений не знал. Рассудив, что в первую очередь Лео нужен отдых, Дон отправил его спать. Правда, при этом старший отнекивался и пытался увильнуть от такой чести, но Донателло был очень настойчив.        Оставшись в медпункте, Дон страдальчески посмотрел на Рафаэля. Гений готов был пол жизни отдать, лишь бы он ошибся с диагнозом. Но Донни всё проверил и перепроверил не один раз. Донателло становилось плохо, стоило только представить, каково будет брату, когда узнает. Оставалось лишь надеяться, что удастся подержать его в неведении подольше. Ниндзя немного утешался тем, что жизни Рафа ничего не угрожает. Главное, что жив остался после всего, что пришлось пережить.       А то, что там произошло, гений знал в подробностях. В комнатах с пленниками стояли камеры наблюдения, как и в коридорах. Когда Донни взламывал охранную систему, все записи оказались ему доступны. Он их сохранил на всякий случай, надеясь найти полезную информацию, а обнаружил записи происходившего с братьями. Видео Донателло смотрел сам. Леонардо ничего о записях не знал, и показывать их ему Дон пока не собирался. Ещё чего доброго старший совсем с катушек съедет. Сам Донни никак не мог отойти от всего, что довелось увидеть, а уж Лео с его вечным комплексом вины да в таком состоянии и подавно не сможет…       Дон горько вздохнул, прокручивая в памяти собственную истерику. Тогда его утешал Леонардо. А к себе брат никого не подпустит. От тяжёлых мыслей гения отвлёк Раф, протяжно застонавший на кровати. Встрепенувшись, Донателло склонился к Рафаэлю. Затуманенный взгляд зелёных глаз скользнул по лицу гения. — Дон…ни? — задыхающимся голосом позвал брат. — Да, Раф. Я здесь Ты дома. Не волнуйся! Пожалуйста, скажи, если будет больно, — Дон сноровисто проверял состояние раненого. — Майки?! — дёрнулся Рафаэль, пытаясь подняться. Гений, предполагая такую реакцию, успел придержать брата, не давая навредить себе. — Он жив. Не стоит волноваться. И постарайся пока не двигаться. Чувствуешь боль? — голос Донателло звенел от напряжения. Впервые он всей душой хотел, чтобы брату было больно. — Нет, — Раф устало прикрыл глаза.       Рафаэль был слишком слаб, чтобы долго бодрствовать. Уже через минуту ниндзя спал, а Донателло понуро ссутулился на стуле рядом с ним, сверля ненавистный гипс тяжёлым взглядом. Что будет, когда Раф поймёт? Как ему сказать?! Обхватив голову руками, Дон застонал. Как же он ненавидел в тот момент себя за бессилие и невозможность помочь брату. К чему тогда все эти знания, если не можешь ничего сделать!