Младшим быть не просто

      Донателло не сразу понял, что на пороге лежал именно Лео. А когда сообразил это, дыхание перехватило от страха. Но ни паниковать, ни бояться времени не было. Как и осматривать и обрабатывать раны Леонардо. Запретив себе прислушиваться к затруднённому, неровному дыханию брата и думать о том теплом и липком, в чем пачкались руки при прикосновении к нему, Дон поднял его на руки, захватил небольшую сумку, лежащую рядом, и, как можно тише, вернулся на крышу. Донни прекрасно понимал, что через несколько минут люди будут наверху.       Ниндзя не представлял, что делать в такой ситуации. На руках раненый лидер, дома беспомощные братья, а вокруг полно вояк с оружием в руках, которые открыли сезон охоты на черепах. Первоначальная идея увести за собой людей, чтобы Лео мог выбраться, больше не подходила. Просто потому, что Леонардо был не в состоянии добраться до дома самостоятельно. Украдкой оглядев улицу с крыши, гений заметил неподалёку канализационный люк. Они могли успеть спрыгнуть туда. Могли. Только и от этой идеи пришлось отказаться. Даже если они спустятся в туннели, военные наверняка заметят их и отправятся в погоню. Может, убежище люди и не найдут, но навряд ли оставят свои попытки это сделать. И вот это уже может скверно кончиться. В таком случае, логово превратится в осаждённый замок, а в осаде там не выжить.       Лихорадочно ища выход из этой ситуации, Донателло оглядывался по сторонам. Вдруг, взгляд за что-то зацепился. Гений не успел обдумать все детали. Звук приближающихся шагов подстегнул его к действию. Родившийся в голове план был незамысловат. И опасен. Только других вариантов не было. Глубоко вздохнув и прижав Лео к себе покрепче, Дон разбежался и прыгнул… Короткий полёт до соседней крыши, во время которого сердце почти остановилось, и Донни коснулся ногами холодного бетона. Не гася скорости, он помчался дальше, перепрыгивая с крыши на крышу.       Крики людей, топот ног, звуки выстрелов… Всё это заглушал гулкий стук сердца. Донателло не бежал, он летел по крышам. То и дело свистящие рядом пули подгоняли, выбивая осколки бетона совсем рядом, или рассекая воздух в опасной близости от него. Несколько пуль ударили по карапаксу, не причинив особого вреда, конечно, Дон осознавал, что потом будет больно, но его больше волновало, чтобы не попали в Лео. Сердце выстукивало «успеть»! То, что жизни братьев и его самого зависели от его скорости и толики удачи, давило камнем на плечи, но и служило неплохим стимулом.       Спрыгнув с крыши крайнего дома на землю, Донни оказался неподалёку от реки. Вот к ней-то он и рвался. Ниндзя несся, не чуя под собой ног. Расстояние в пару сотен метров он преодолел одним махом и с разбега бросился в воду. Холодная вода не была слишком приятной, но гений радовался этой прохладе, ведь она была их шансом выжить. Поддерживая Леонардо так, чтобы его голова была над водой, Донателло поплыл, мощными гребками бросая тело вперед. Оставалось совсем немного… Он уже начал верить, что им удалось уйти, начал надеяться, что план сработал и удача на их стороне, когда снова вокруг засвистели пули, с шипением уходя в воду.       Ночь выдалась ясная, и ниндзя представляли собой прекрасную мишень, выделяясь на блестящей в лунном свете глади воды. Мысленно проклиная упрямых людей, Дон нырнул, скрываясь от чужих глаз. Нырять пришлось бы в любом случае, но, беспокоясь за Лео, Донни хотел сделать это позже, ближе к цели. Под водой гений отчаянно работал свободной рукой и ногами, подплывая к решетке, закрывавшей вход в канализацию. Решетка давно проржавела и не была непреодолимым препятствием. Гению удалось незаметно проплыть к ней. Но, к сожалению, вода скрывала только от людских глаз, не защищая от пуль. Уже когда Донателло протолкнул брата под решеткой в трубу канализации и протискивался вслед за ним сам, бок обожгло. От неожиданности и резкой боли Дон дёрнулся и чуть не захлебнулся.       Тем не менее, он смог и сам выбраться, и Леонардо вытащить. До убежища было не слишком далеко, но теперь и гений был ранен. Ниндзя с огромным трудом оттащил Лео подальше в туннель, чтобы люди не смогли их увидеть. Дав себе несколько секунд на то, чтобы отдышаться, Донателло, скрипя зубами, с натугой, поднял старшего брата и поплёлся к логову. Когда до дома оставалось всего ничего, Донни запаниковал. Перед глазами всё кружилось, бок горел огнём, и сознание то и дело норовило уплыть. Лео стонал и дрожал всем телом на плечах, и гений боялся упасть. Просто потому, что твёрдо знал: в таком случае, ему больше не поднять Леонардо, а уйти, оставив брата, он не мог. В другое время Дон уже сдался бы и позвал на подмогу братьев, вот только сейчас ему помочь не мог никто из них, наоборот, все трое нуждались в нём. Шатаясь, и уже почти ничего не видя, Донателло добрёл до убежища.       Ввалившись в логово, он на подкашивающихся ногах доковылял до медпункта. Положить Лео на кушетку ему помог неизвестно каким чудом стоявший Рафаэль. И он же не дал свалится на пол самому Дону, толкнув его на кресло. Только когда туман перед глазами немного развеялся, гений понял, что никакого волшебства не было. Раф стоял привалившись к стене, с видимым усилием и искажённым от боли лицом. Донателло понимал чего ему это стоит и боялся даже думать о том, что будет после и какую цену придётся заплатить Рафаэлю за то, о чём он его попросит. Тем не менее, вариантов не было. — Раф… Дай мне… марлевые… салфет…ки и пере...вяжи Лео, — всё ещё не отдышавшись велел Дон. Смотреть, как брат добирается до аптечки, было мучительно больно, гораздо больнее раны в боку. Не выдержав, гений прикрыл глаза. Рафаэль расценил это по своему. — Донни, не отключайся. Я сейчас, — наплевав на сведённые мышцы он рывком швырнул себя вперёд, упав грудью на шкаф и достал с него аптечку       Когда Донателло вернулся весь в крови, своей и Леонардо, с бесчувственным лидером на руках, сердце сжалось от ужаса, придавшего сил, и заставившего забыть на время о собственной боли. Краем глаза наблюдая за Доном, прижавшим салфетки к ране, чтобы уменьшить кровотечение, Раф обработал и перебинтовал Лео рану на голове и простреленную ногу, что было очень непросто сделать одной рукой, да ещё приходилось стоять, терпя изнурительную боль. Бледный и запыхавшийся, словно от быстрого бега, Рафаэль вернулся к гению, оставив старшего лежать на кушетке. — Ра… Раф, надо… дос...тать пу…лю… Скаль...пель там, — Донателло мутным взглядом уставился на растерявшегося брата, кивая на лоток с хирургическими инструментами. — Донни, ты что, бредишь? Какой из меня хирург?! — возмутился Рафаэль. — Ты видишь…тут кого-то... еще? — Дон закашлялся, болезненно морщась.       А Раф смотрел на свою неподвижную руку. Он и с двумя-то лекарем хреновым был, а уж с одной… В очередной раз закусив губу до крови, ниндзя мысленно проклял и богов, и судьбу, и вообще всё на свете.  — Я… я же… — горло перехватило спазмом, мешая Рафаэлю говорить. Донателло посмотрел на сникшего брата. Он всё понял, поймав больной и такой безжизненный взгляд зелёных глаз, полоснувший по душе. — Лад...но не пере...живай… сам, — кривясь от боли и придерживая рану одной рукой, Дон потянулся за инструментами. Раф успел его придержать, не дав навернуться с кресла. — Рассказывай, что надо делать? — Рафаэль встряхнул брата здоровой рукой, заставляя открыть глаза.       Пулю он достал, и даже рану зашил. Всё это Донни вытерпел на одном только уколе обезболивающего, которое, как видел Раф, ни черта не помогало, без наркоза, чтобы руководить действиями новоиспечённого хирурга. Только когда брат неловко накладывал швы, предупредил, что отключается, но всё хорошо. А Рафаэль, закончив заниматься раной и наложив повязку, долго думал, глядя на лежащих в отключке братьев. Что тут хорошего увидел их гений? Что?! В каком месте его искать, это хорошее?! Раф ещё нашёл в себе силы прибрать лекарство для Майки на стол и доползти до кровати. Сжавшись в комок, он впился зубами в угол подушки, скуля и пережидая адскую боль, которая словно отыгрывалась за то, что на неё не обращали внимания так долго.       Донателло же предупреждал, что будет очень больно, а после таких нагрузок, тем более. И вот он, Дон, совсем рядом, в кресле, рядом с аптечкой. Мог бы и укол сделать, и таблеток дать, отгоняющих эту сумасшедшую муку, но Рафаэль был готов скорее сожрать проклятую подушку, чем тревожить брата после всего, что тот перенёс. А ещё сильнее, чем от боли, хотелось выть от беспомощности. Лео и Донни нужен уход, им бы отлежаться… А кто в няньках? Как за ними ухаживать, если только по медпункту и способен ковылять, да и то через силу и боль, от которой в глазах темнеет и некуда деваться?! Им же жрать что-то надо приготовить, воды принести… Да что там, Донателло вон в кресле примостился, а дотянуть его до кровати он не в состоянии.       На кушетке заметался Леонардо, бестолково перекатывая голову и прося пить. Слушать жалобный голос старшего брата и ничего не делать было также невыносимо, как и смотреть на Дона, пытающегося самостоятельно справиться с ранением. Донни до сих пор был без сознания, значит, и помочь лидеру он не мог. Отпустив изжёванный угол подушки, Раф обречённо вздохнул. — Сейчас, Лео. Погоди, не хнычь, — к счастью, вода была и в медпункте, за ней не пришлось идти на кухню… Дойти до брата Рафаэль смог, стискивая зубы и матерясь. А вот обратно уже никак. Ноги окончательно отказались повиноваться, отвечая болью даже на мысль о движении. Раф исчерпал свои силы до последней капли, сдавшись боли и вырубившись прямо возле кушетки Леонардо, на жёстком и холодном полу.