Amantes sunt amentes. Влюблённые — это безумные

Мукуро не находил себе места, то и дело принимаясь заламывать руки и мерить шагами их спальню. Лея, выплакавшись, уснула, но к нему сон не шёл совсем. Кёя. Чёртов хищник, которого чужие проблемы беспокоили больше чем собственные. Повзрослевший, постаревший. Чёрт возьми, через пять лет ему должно быть всего двадцать семь. Но перед глазами стояло худое, измученное лицо, слово потерявшее все краски. Как набросок карандашом, который забыли раскрасить. Мукуро всё ещё чувствует, как сжавшееся в один момент сердце так и не отпустило напряжение. То, с каким молчаливым отчаянием Кёя опустился перед Крисом на колени, как жалобно и неуверенно уткнулся лицом в его руки… Господи, да как такое могло со всеми ними случиться? За что? Неужели всего, что было раньше – мало? Крис… Он сам рассказывал Лее, что, в отличие от неё, Крис не был рождён в этом мире. Как иллюзионист, что волей-неволей смотрел одним глазом в бездну, Мукуро чувствовал это и без нечаянных оговорок, которые Крис мог нечаянно обронить. И он должен был умереть… Совсем скоро, ведь так изувечить и измучить себя Кёя не смог бы за короткое время – от него словно пепел остался. Чёртовы идиоты! Все они… Мукуро больно прикусил губу, сдержавшись от лишних звуков, и почти тут же почувствовал привкус крови. Подавил желание сплюнуть – металлический привкус на языке будил в нём не самые хорошие чувства и воспоминания. И чёртов Тсунаёши, который всё никак не мог наиграться в героя. Почему всё получилось именно так? Почему не кого-то другого выбросило в их реальность? Не выбросило, хах… Уже скорее всего навсегда бесполезная базука на последок выкинула гадость, заставив одного из них прожить эти самые пять лет, а потом вернуть в прошлое, чтобы запустить всё ещё раз по кругу. Мукуро громко хлопнул дверью, с трудом миновав барьер из пламени, чуть ослабевший из-за душевного потрясения. Крис тут же распахнул глаза и приподнялся на локтях. - Когда ты должен был умереть? Его глаза зло сузились, а губы упрямо поджались. - Какая разница? Плата уже взята. - Когда, чёрт тебя побери?! - Через два месяца. Мукуро со свистом выдохнул сквозь зубы. - Ты хотя бы планировал нам сказать? - Зачем? Чтобы отравить оставшееся нам время? - Ты – идиот, - глухо выстонал Мукуро, сдерживаясь, чтобы не избить этого человека голыми руками до полусмерти. – Ты не думал, как больно нам будет? Нам всем? Ты не думал, - кивнул на явно проснувшегося, но всё ещё безучастного Кёю, - что твоя смерть сделает с ним? Крис закусил губы и нежно провёл ладонью по седому виску. - Я надеялся, что он ненавидит меня… - Я бы на его месте ненавидел тебя, это правда, - Мукуро длинно выдохнул, успокаиваясь, - но я – не он. У меня бы осталась Лея. - А у него вы. - А у него – никого. Мы – не ты. Все остальные люди – не ты. Весь мир – не ты. Ты просто идиот, Крис, который даже не попытался бороться. Крис вдруг жалостливо всхлипнул и быстро вытер глаза рукавом. - Я просто… просто хотел увидеть вас… всех. И чтобы вы были счастливы. Мне бы этого хватило, правда. И я не о чём не жалею. Честно-честно. Мукуро подошёл и неловко растрепал чужие волосы. - Разве можно жить счастливо, когда что-то внутри тебя умерло? Когда кого-то важного не хватает? Себя не жалко, нас бы – его – пожалел. - Прости. - Ты же знаешь, что не передо мной должен был извиняться, - Мукуро дёрнул подбородком в сторону укутанного в одеяло Кёи и развернулся на выход. Слова Криса заставили его замереть на пороге. - У вас сын должен был быть. Вы бы его в мою честь назвали. - А будет дочь, - Мукуро посмотрел через плечо. Пристально и по-взрослому. – И только попробуй не дожить до её свадьбы. Крис ничего не ответил. И разве он мог бы что-то сказать? Лея встретила его сонный поцелуем и мокрыми щеками. Мукуро уткнулся ей в макушку и жадно обнял. - Хоть ты-то от меня никуда не денешься? - Даже не проси, - нежное прикосновение к щеке и уголку губ. – Ты не отвертишься от мучительного времени моей беременности. Мукуро тихо рассмеялся и ласковым жестом потёрся носом об нос. - Я готов тебя все девять месяцев на руках носить. - Двадцать семь, - смеялись её глаза. - Двадцать семь, - выдохнул он в её губы. Первой у них действительно родится дочь. Крис же спал и видел сон. Сон, в котором его не было. Был лишь Кёя, оставшийся в опустевшем доме. Тихом. Он выгнал прочь Мукуро и Лею, не позволив им зачахнуть вместе с ним. Тем более, когда буквально на следующей неделе после смерти выяснилось, что Лея беременна. Он не мог позволить себе забрать и их жизнь. Достаточно и его. Ночью ему снились кошмары, ласковый голос и грубые признания. Он во сне расчёсывал заживающий шрам на шее, пытаясь то ли стереть, то ли наоборот оставить призрачный след прикосновения. Кёя однажды пришёл к Саваде, чтобы потребовать миссию. Десятый даже не попытался отговорить его, только взглянув в мёртвые тёмно-серые глаза. И дал задание ему одному, хотя требовался целый отряд. Кёя искренне надеялся, что не вернётся. Но каждый раз пули хоть и ранили, но не насмерть, чужие клинки проливали его кровь, но раны быстро затягивались. Будто кто-то хранил его жизнь. Как проклятие. Живи и помни. Он не жил. Нет слова, каким можно было бы описать его состояние. Но память беспощадна и милостива, время вымывало из головы редкие воспоминания о чужом смехе, голосе, прикосновении губ. И лицо – он почти не помнил. Только отдельные вещи – как кто-то прижимался к его спине, больно сжал зубы на коже. Так мало, так мало в нём осталось всего этого. Почти ничего. Он пуст. Недавно приходили Мукуро и Лея. И с ними маленький мальчик. С тёмными коричневыми волосами и радостной улыбкой. И эта улыбка что-то напомнила, что-то всколыхнуло, от чего пустота взорвалась болью. Крис видел всё это со стороны и плакал в чужом сне. А когда проснулся, увидел не узнающий тёмно-серый взгляд. Врёшь ты всё. Узнал ведь. Душа узнала, а сердце боится поверить. Он нежно провёл рукой по чужой щеке, улыбнувшись. Прижался лбом ко лбу. Нашёл под одеялом холодные ладони и сжал в своих. - Я здесь, Кёя. Слышишь, я здесь? В глазах что-то промелькнуло, испуганное и болезненное, и тут же спряталось за пустотой. Крис вдохнул запах пыли, идущий от его волос. - Я здесь, я не оставлю тебя, Кёя – больше – нет. Плата взята. Одна смерть. Одна жизнь. Одна реальность. Теперь он будет бороться. Пусть не за себя – за него. Взгляд скрылся за веером ресниц, дрогнули пальцы, вдруг больно впившиеся в запястье. Крис счастливо рассмеялся и оставил прохладный поцелуй на чужом виске. - Просыпайся, Кёя. Это был просто кошмарный сон.