Уличная магия 2: Маскарад

От автора: Музыка для танца - True lies - Uno gabeza. Оказывается, отсутствие нормальной еды, нервы и короткий беспокойный сон из любого жизнерадостного идиота сделают мрачного полудохлого типа. Собственное отражение в зеркале кажется непривычным и жутким. Инородным. Чужим. Из зазеркалья на меня глазеет уже не манекен, а тень прошлого с осязаемой физической формой. Конан такой расклад совсем не нравится. Это чувствуется по недовольному взгляду, который с отрывистой периодичностью сканирует мое лицо, пока я везу нас по указанному адресу. Живет звезда проклятого клуба в невысоком двухэтажном доме. Я до последнего ожидаю увидеть что-то мрачное, синтагмовское, но нет, девушка оказывается любительницей практичности. Ее квартира напоминает офис успешной деловой фирмы, всюду царит педантичный скупой порядок. Впрочем, мое нынешнее жилище мало чем отличается от «серого набора мебели» в квартире Хаюми Конан. Входная дверь за нами коротко захлопывается. Не считая нужным объяснять что-либо, Конан кивает в сторону дивана. Делать нечего – послушно сажусь. И вздрагиваю, когда она ловко подхватывает пальцами пуговицы моей рубашки. Изящные худые пальцы выуживают кругляши из петелек один за одним, а я от удивления даже слова не могу выдавить. - Ты будешь спать. Сейчас дам снотворное. - Я в… - Рот закрой. Ты похож на выжатый лимон – а к ночи мне нужен дееспособный мужик. И не думай, что это забота. Я не забочусь о членоносцах. - Ты настолько боишься мужчин? Девушка награждает меня крайне недружелюбным взглядом и распахивает рубашку в стороны. - Боюсь? Детка, я за секунду сверну тебе голову, - пальцы быстро проходятся по моим новым боевым отметинам. Потом Конан вытаскивает из-под дивана потрепанную аптечку, видимо, частенько используемую. Девушка мажет синяки вонючей мазью с таким непрошибаемо-каменным лицом, что я невольно вспоминаю Учиху. В неловких ситуациях он тоже строит из себя каменную крепость с глубоким рвом по краю. - Расскажи про этот… праздник… - Его начали проводить три года назад, как ответ на бал-маскарад фокусников, устраиваемый Джираей. Бывал на нем? - Да. Несколько раз. Черный маскарад, говоришь? - Все одеваются в черное. Маски и прочее напяливать совсем не обязательно, но иллюзионисты, благодаря Элифесу и Тсунаде, полюбили это дело, поэтому быстро изменили правила под себя. Тот, кто не маскируется, не может показывать фокусы – такой запрет. Но, само собой, так как большинство ходит на эти тусы чтобы покрасоваться, никто не упускает шанса вырядиться. Никаких приглашений не рассылают, на мероприятие зовут только через знакомых. Все это организует владелец «Синтагмы»… Данзо. - Мне показалось, что одноглазый – главный… - Почти. Он приближенный. Стал приближенным, благодаря особым… заслугам, - тонкие брови резко дергаются к переносице. Вытерев салфеткой пальцы, Конан с щелчками вызволяет из хрустящей пачки две таблетки. - Заслуги? - Ты задаешь очень много вопросов, Наруто. Я бы посоветовала заткнуться раз и навсегда, но ты же не станешь слушать? - Это как-то связано с Сасори, верно? Дейдара связан с Сасори, Саске связан с Дейдарой и Итачи. Ты можешь рассказать, что произошло между ними? - Мало того, что любопытный не в меру, еще и хренов детектив. До тебя до сих пор не дошло, что это самая запретная тема из всех возможных, а?! Готова поспорить, ты влип в эту историю из-за своего неуемного любопытства! – сунув мне в ладонь белые пилюли, Конан отчаливает за стаканом воды. - И я уже не смогу выбраться, пока не пойму, что происходит. - Если Дейдара узнает, что я вообще заикнулась об этом – он меня убьет. Дошло? А теперь глотай. И побыстрее, у тебя не так много времени, - Хаюми с самым грозным видом протягивает стакан. Я подчиняюсь. Противиться нет никакого желания. Может быть, мне это и вправду нужно. Просто выспаться. В незнакомом месте и закинувшись таблетками, но что делать, если по-другому не получается? - Я не знаю, появлялся ли Саске на этом мероприятии, но, говорят, что его приглашали. По идее, в прошлый раз он должен был позвать и тебя. - Сейчас… что связывает его и «Синтагму»? - Я не могу ответить. - Значит, только Итачи и Дейдара. Ясно… - стягиваю рубашку, без задней мысли рассматривая Конан. Ее лицо становится еще серьезнее. Она действительно боится. – Ты заблуждаешься, считая всех мужчин скотами и уродами. Люди разные. Бывают и хорошие. Ты сможешь кого-то полюбить, если захочешь. - Это мне говорит тот, кто влюблен в дерьмо собачье? Заторможенно ухмыляюсь. - И как ты поняла? - Стоит кому-то упомянуть о Саске, у тебя взгляд становится щенячьим. Я наслышана о вас двоих, хотя мало знаю о том, что происходило на арене, потому что мне было неинтересно, но по тебе вижу, что убогие чувства - это величайшая человеческая слабость. - Саске придурок, но он не дерьмо. Просто все, что случилось, завело нас в тупик. - Ага, конечно. Скажи, и каково это – любить такого уебка? - Просто, мать твою, восхитительно, - тру глаза и падаю на диван прямо так, в джинсах. Через какое-то время сквозь дымку сна чувствую осторожное тепло – прикосновение одеяла к плечу. – Спасибо. - Не разбрасывайся благодарностями. Я тебе не сопливая розочка. - Угу. А потом тишина в комнате становится ватной, и я впервые за неделю засыпаю с пустой головой. Без мыслей. *** Проснувшись, чувствую себя не в пример лучше. Да, тело болит, голова словно налита свинцом, зато нет невыносимой усталости. Это значительный плюс, пусть даже отдых был искусственным. Разлепляю глаза. Первым делом вижу Конан в кресле напротив. Она жует китайскую лапшу, увлеченно копаясь в водруженном на колени ноутбуке. - Я как раз собиралась тебя будить. Костюм уже привезли, можем собираться. Если надо, душ в твоем распоряжении. - Костюм? - Говорила же, что маскарад именуется черным не просто так. Я подобрала тебе наряд на свой вкус. Медленно сажусь. Да уж, душ мне не помешает, причем ледяной. - Надеюсь, ты любишь китайскую еду. Замечаю на столе еще одну коробочку с лапшой. Желудок неприятно подводит – поглощать пищу нет никакого желания. - Я бы предпочел просто выпить чего-нибудь горячего. Извини. Не хочу есть. - Ты изводишь себя. В этом нет абсолютно никакого смысла, учитывая, в какую огромную задницу ты попал. Против Хидана в таком состоянии тебе точно не выстоять, а сегодня был только пробный бой. Он всего лишь проверял твои способности… - Зачем я Дейдаре? Тут Хаюми откладывает технику. Усаживается поудобнее и, наконец, обращает на меня все свое внимание. - Всем нам он сказал, что ты завербован. Хорошие фокусники «Синтагме» не помешают. Но истинные цели Дейдары – другие, в этом я уверена на сто процентов, хотя он старается наводить дым вокруг себя. - Что это может быть? Губы Конан вытягиваются в тонкую линию. - Возможно, месть. Резко выдохнув, поднимаюсь с дивана. - Ясно. - Ванная в самом конце коридора. Не задерживайся. *** Удивительно, как сильно человека меняет одежда. Конан выбрала для меня черную рубашку из тяжелой ткани с длинными рукавами до самых пальцев, тонкую жилетку с увесистыми заклепками на груди и прямые брюки. Дополняют наряд классические туфли. Хаюми каким-то магическим образом даже размер умудрилась угадать. Завершающий элемент – тонкая полоска кровоподтека с уголка губ… и вампир готов. Вымученный вид сейчас даже на руку, и я понимаю, почему девушка приняла решение сделать из меня живого мертвеца. Правда, кожа чересчур смуглая для аристократа, но никто и не говорил, что из меня получится идеальный Дракула. Хаюми же облачается в черное платье на тонких бретельках с игривым рваным шлейфом. Синие волосы она прячет под искусственными – длинными и черными, небрежно заколов пряди заколкой. Впечатляющий грим делает ее почти неузнаваемой. Накладные ресницы, нарисованная родинка и ярко-красные губы как нельзя лучше вписываются в образ роковой красотки. Не хочется признавать, но эта странная стриптизерша нравится мне еще и внешне. Помимо этого, в ее обществе я не чувствую давящей изнутри пустоты. Конан кажется ледяной и делает меня таким же – равнодушным ко всему, холодным, спокойным. Хотя бы внешне. - Отлично. Ты создаешь впечатление юного, богатого и избалованного мальчишки, - Хаюми занимается моими волосами, пытаясь привести их в более-менее приемлемый вид. – Как твои боевые отметины? - Лучше. Но я вряд ли буду участвовать в конкурсах, - разглядываю свое отражение и невольно вспоминаю тот раз, когда Гаара помог мне с подготовкой к балу. - Это и не потребуется. Но если что – тебе придется отвлекать внимание. Или развлекать меня. - Думаю, с этим я справлюсь. Завершив приготовления, мы сразу отправляемся к месту проведения мероприятия. Такое событие по определению должно проходить в странном месте. Так оно и есть – скоро мы подъезжаем к готическому отелю, на первом этаже которого располагается ресторан под названием «Чармат». Конан сразу берет дело в свои руки и, вцепившись в мой локоть, с фальшивой ухмылочкой тащит через охрану. Похоже, здесь без вопросов пропускают всех, кто одет в черное. Внутри относительно спокойно. Интерьер впечатляющий: все холодное, мрачное, но при этом стильное. Столы драпированы темно-фиолетовой тяжелой тканью, на каждом выставлена ваза с подобранной в тон темной розой. Освещение редкое и тусклое: лишь подсвечники со светодиодными огоньками озаряют пространство небольшими островками света. Музыка играет достаточно громко, чтобы глушить разговоры поблизости. Оркестровая какая-то, то ли скрипка, то ли виолончель, черт знает. В сочетании все смотрится чересчур пафосно. Драматично. Да и публика собралась не менее странная... Хотя, наверное, все дело в атмосфере могильного уединения. Скоро мой взгляд зацепляется за тихую компанию у окошка. По спине ползет холодок, поскольку один силуэт кажется очень знакомым… И правда, он. Черная копна волос, сосредоточенный взгляд, горделивая осанка. На бледной щеке чернеет символ пик. Король, значит, ха? Учиха одет в рубашку с высоким ажурным воротником, обтягивающие штаны с богатым поясом, а на ногах, кажется, сапоги. Завершает композицию длинный бархатный плащ. Наряд точно выбирал не он - это слишком непохоже на Саске. - Сегодня тут прямо ажиотаж… - Хаюми щурится, высматривая свободный столик. – Нам нужна удобная наблюдательная точка. Желательно уединенная… вон. В углу. Мы дефилируем между столиков и кованных стульев к незанятому месту. - И с кем тебе нужно встретиться? - спрашиваю, а взгляд возвращается к Саске. Странное чувство. Страшно, но в то же время хочется, чтобы он меня заметил… Чтобы отвлечься, пробую обратить внимание на других гостей. Вокруг Учихи трое: почти незамаскированные парни и девушка с малиновыми волосами. К сожалению, я никого не узнаю. - Не знаешь, кто там? - спрашиваю сиплым шепотом. Очерченная карандашом бровь моей спутницы надменно ползет вверх. - Карин, - присмотревшись, отвечает она, - Суйгецу и Джууго. Все трое в Элифесе. Судя по нарядам, сегодня они здесь тоже по делу. - Значит, это правда. Саске связался с ними... - Сейчас тебя это волновать не должно. - Угу... Еще минут двадцать мы ведем себя тише травы. Конан высматривает свою жертву, а я делаю скучающий вид, мысленно считая лихорадочные удары неугомонного сердца. Неожиданно девушка срывается с места. - Займи вон того престарелого красавца разговором, - и пихает меня в сторону барной стойки слева от нас. Неуверенно иду к мужчине. А добравшись до пункта назначения, воровато озираюсь. Слава богу, столику у окошка до других нет никакого дела. Пронесло… - Добрый вечер, - растерянно ухмыляясь, пробую заговорить с жертвой. Сквозь прорези в маске на меня смотрит взрослый полноватый мужчина. Держится он деловито и разглядывает меня с раздражением, видимо, тоже не в восторге от пребывания на маскараде. Краем глаза вижу, что Хаюми уходит в затемненную часть зала, если так можно назвать угол в дальней части помещения. Ей нужен кто-то другой? - Как вам здешняя атмосфера? – несколько неуклюже облокачиваюсь на стойку. - Я здесь не по своей прихоти, - устало отвечает мужчина. - Так что лучше найдите себе другого собеседника. - Хм… а как насчет выпить? - киваю скучающему бармену, который вырядился то ли в призрака, то ли в зомби – не разобрать. Мужчина сразу обращает на меня все свое внимание. - А вот это уже интересно, - он громко хмыкает и разворачивается. Мы почти десять минут ведем непринужденную беседу. Конан нигде не видно, как сквозь землю провалилась. Саске тоже сидит на своем месте, не глядя по сторонам. Хотя, это скорее к лучшему. Когда стриптизерша появляется на горизонте, я уже немного пьян. Алкоголь на голодный желудок, как известно, особенно эффективен. Хаюми строго кивает, и я прощаюсь с собеседником, в спешке пожав протянутую руку. - И где ты была? Конан расслабленно фыркает. Сразу видно, тоже приняла горячительного. - Задание выполнено. - Может быть, расскажешь, зачем мы здесь? - В «Чармат» наведался человек, который подставил Хидана. Выловить его тяжело, особенно без охраны. Поэтому Данзо поручил мне это дело. - И что ты с ним сделала? – спрашивать про Хидана я даже не собираюсь – сейчас это слишком глупо. - Пригрозила. А остальное тебе знать необязательно, - мягкий голос становится стальным. Редкие отсветы играют в злых глазах Хаюми. Для себя решив докопаться до правды после маскарада, угрюмо замолкаю. - Выглядишь до невозможности уныло. Это совсем не твой мир, верно? - Точно. - Давай развлечемся. Умеешь? - Я многое умею, - настороженно вслушиваюсь в сменившийся музыкальный мотив. Постойте, это же… - Так и быть, поверю, если ты станцуешь со мной, - легко и беспардонно подхватив из ближайшей вазы темно-фиолетовую розу, Конан вытягивает меня к самому освещенному месту. – Только не отвлекайся. Зажав шипастый стебель в зубах, Хаюми перемещается ближе к центру и неспешно, почти лениво отстукивает рваный ритм танго острыми каблуками. Руки ложатся мне на плечи - она будет полностью вести танец. А я, похоже, в очередной раз должен беспрекословно подчиниться. Никогда бы не подумал, что можно показать иллюзию страсти, совершая всего лишь четкие шаги. В определенный момент Конан начинает покачивать бедрами – неспешно, плавно, так грациозно и томно, что на секунду хочется поверить в ее искренность. Или хотя бы в искренность тела. Музыка сменяется. Остановившись, Хаюми обходит меня по кругу, касается щеки кончиками пальцев. Погрузившись в атмосферу фальшивых чувств, я притягиваю ее ближе. Тут же получаю звонкую пощечину, звук которой привлекает гостей. Я даже не замечаю, как на нас смотрят – слишком занят танцевальной битвой. На контрасте она склоняется ближе, чтобы я мог подхватить розу из ее губ. Острый шип попадает в десну. Почти сразу же выплевываю несчастное растение, зло сверкнув глазами. - Легко сдаешься, - шипит девушка, изгибая алые губы в похотливой ухмылке. Я первый раз вижу, как она улыбается по-настоящему – наш танец доставляет ей мрачное, темное удовольствие. Да и мне тоже начинает нравиться. Снова вцепившись в мои плечи, Хаюми взмахивает ногой в опасной близости от «самого дорогого». Обнаженное колено легонько прикасается к бедру. Тягучее движение выглядит очень сексуально – и со стороны, и для меня. - Знаешь, что такое танго? Это печальная мысль, которую можно станцевать… - Мне подходит, - сильнее сжимаю тонкую талию, за что получаю горячий взгляд ореховых глаз. - Эта музыка считается мелодией страстной любви, – шепнув, Конан резко разворачивается, прижимается ко мне спиной и красиво откидывает голову, демонстрируя шею. - Это не так. Здесь лишь одиночество и похоть… Ухмыляюсь, рывком отпихивая ее от себя – в отместку за пощечину. - Брошенный уличный кот и игривая злая кошка. Кто может быть более одиноким и более похотливым? - О, как мы заговорили… кто ты такой, Узумаки Наруто? Что за монстр сидит внутри тебя? – черные ногти больно впиваются в кожу, когда она кладет ладонь мне на шею. Под каблуком рассыпается несчастная роза. Я только сейчас замечаю, что для нас на танцполе освободилось немного места. - Я не кардист, но имею парочку козырей в запасе… До боли сжав мою руку, девушка делает несколько резких поворотов. На последнем повороте я вытаскиваю заколку из ее «волос» и черные длинные пряди распадаются по плечам. Такую наглость Конан прощать не собирается. Она изменяет траекторию танца к столикам и, незаметно подхватив стакан с прозрачным напитком, выплескивает мне прямо в лицо. Хватаю девушку за подбородок. Она снова ухмыляется – затаившись, ждет ответного удара. Вместо этого я притягиваю ее и, придерживая за талию, заставляю прогнуться. На этом заканчивается наше дикое танго. Так и замираем в неудобной позе, восстанавливая сбившееся дыхание. - Неплохо. Дам тебе пять… нет, шесть баллов из десяти. Грубовато возвращаю Конан в устойчивое положение. Челка прилипла ко лбу, а все тело до сих пор сводит от напряжения. - Пойду приведу себя в порядок... В голове неразборчивый тяжелый туман, лицо мокрое, щека пылает от удара, а десна кровоточит. Отлично потанцевали, просто восхитительно. Я не удивлюсь, если еще и на шее царапины остались… В туалете, увлекшись борьбой с дозатором, я не сразу обращаю внимание на человека, который заходит следом. - Отличное шоу, - голос кажется настолько искаженным, что я его не узнаю. Жгучая, полыхающая ярость вперемешку с болезненными горькими нотами и ненавистью обрушиваются одновременно со злым толчком к ближайшей стене. Смиренно выдохнув потяжелевший воздух, грудью приземляюсь на вертикальную поверхность. Пока я пытаюсь очухаться, в спину между лопаток упирается рука и придавливает до треска в ребрах. - Понравилось? – самоуверенно выдыхаю, а сам покрываюсь холодным потом. – А, Саске?.. Представляешь, мы ведь даже не репетировали. Он ничего не отвечает на мое ехидство. Не отвечает, хотя должен. Тот человек, которого я знал раньше, просил заткнуться или затыкал сам… - Как ты попал сюда? – низкое рычание опаляет кожу около уха. – Кто тебя пригласил?! - У тебя есть тайны. Думаешь, у меня их нет? Учиха грубым толчком разворачивает меня к себе. Карие линзы ему не помогают – я вижу за неестественной роговицей настоящую, непроглядно-густую, искрящуюся хорошо знакомой мне эмоцией. Ревностью. Черной, как эти дьявольские глаза и он сам. Весь насквозь. Сгнил. Несколько спутанных шагов - мы оказываемся в крайней кабинке. Дверь тут мощная и закрывается она неожиданно – я не успеваю даже понять, что случилось. Неожиданная боль в плече от столкновения со стеной заставляет вскрикнуть, а Учиха, снова развернув спиной, зажимает мой рот ладонью. Сердце колотится отчаянно гулко, норовя проломить клетку из костей. Я так соскучился по его прикосновениям и грубым рукам, что даже не думаю о сопротивлении. Пугливо скрипит замок на брюках, и они вместе с боксерами соскальзывают вниз до середины бедра. Саске как всегда невероятно ловок. Не замечаю, как и когда он разбирается со своей одеждой. Мне слишком тесно, жарко и страшно. Учиха при желании может напугать кого угодно, особенно такой: непонятный, сложный, обрушивающий на своего пленника поток противоречивых действий. Опираюсь на прохладную кафельную стену и пробую прижаться к ней лбом, но жестокий пиковый король запрокидывает мою голову назад. Первый толчок без всякой подготовки болезненной волной отзывается в теле - я почти рад это чувствовать. Мой низкий вымученный стон вторит тихому стону Саске. Теперь я физически чувствую, как он зол – причинить сразу столько неудобств может только искусный мучитель, доведенный до грани или выброшенный за ее пределы. Неравномерные затяжные толчки происходят даже не механически. На уровне рефлексов, инстинктивно. Кроме саднящей боли, они вызывают противоестественно мощные вспышки ярости и кайфа. Так не должно – просто не может быть. Только если… это делает не Саске. У него все возможно. И ненавидеть, неистово любя, тоже. Свободной рукой стиснув мое бедро, Учиха прижимает к себе так плотно, что все тело за секунду покрывается испариной. Мы молчим - слова и не нужны. Просто причинять друг другу боль и максимальный дискомфорт для нас, видимо, окончательно и бесповоротно стало чем-то нормальным. В разгар безумства Саске утыкается лицом куда-то около моего уха и жадно втягивает воздух. Такой незнакомый жест, как и искреннее желание заглушить мои стоны… Ему это несвойственно. Мой Саске любит шум и крики, даже если говорит, что кое-кто кошмарно шумный. В голову приходит нелепая мысль, что он дышит мной. Пленил, схватил, запер в решетке рук, в камере тела, но дышать ему надо вот так. Ощущать, впитывать. Он делает это неосознанно и тяжело, как дышат люди, пробывшие несколько минут под водой. Молча… Все это заканчивается так же ураганно. Саске вымучивает мой оргазм, а потом кончает в руку. Снова все становится размытым. Даже звуки: стук двери проклятой кабинки, шум воды и долбаного дозатора, из-за которого я задержался в туалете… Кое-как натянув одежду, я буквально вываливаюсь к нему. Какая удача, что за эти несколько минут никто не посетил столь стратегически важный пункт… - Учиха, объясни мне. Что ты творишь? Нарисованный на щеке Саске символ пик отпечатывается на сетчатке глаз – я вижу его, даже сомкнув веки. - Объясни… потому что я так не могу. Ты сам сказал – надоел, достал. А сейчас? Что с тобой? – сумбурные слова вырываются сами, и сдерживать их как-то не хочется. – Давай разберемся с твоими проблемами вместе. Ты ведь знаешь, что я… - Шлюха, - коротко отрезает Саске. Отрезает в прямом смысле слова… все сказанное и сделанное. Прошлое, настоящее и будущее. – Ты всем отдаешься вот так же безропотно и легко, ха? Я не нахожу слов на заданный вопрос. У меня вообще ошибка речевого аппарата. - Секс - это твое призвание. Подумай о том, чтобы подрабатывать этим. - Что ты несешь? – поймав в зеркале его взгляд, снова вижу пустоту. Саске невозмутимо утирает ладони одноразовым полотенцем, потом так же методично выбрасывает его в урну. Невыносимая боль раздирает изнутри. Держать ее в себе получается хреново – она выходит через абсолютно сухие глаза. Либо это я слишком слаб, либо это он уничтожил все, что осталось. - То, что тебе… - Учиха замирает. Я не сразу осознаю, что он смотрит на меня прямым взглядом, не через стекло. На его лице растерянность. Она еще хуже, чем фальшивое презрение. Саске делает шаг навстречу - короткий и совсем неуверенный… Тут нас настигает реальность в виде посетителя. Иллюзионист, словно опомнившись, разворачивается и уходит, едва не врезавшись в молодого паренька. А я не реагирую на появление постороннего вообще никак. Меня нет. Здесь и сейчас – просто нет.