***
Густое багряное марево окутало Иветту, когда ее голова коснулась шершавой поверхности камня. Девушка словно перестала существовать, мыслить, растворившись в сонме голосов, что-то говоривших, шептавших, звавших ее, совершенно невозможно было прислушаться и выделить какой-то один. Женские, мужские, детские голоса слились в какофонию, от этого Иветте хотелось потрясти головой, закрыть уши, но тела не было, был только туман цвета крови и голоса, проникающие, казалось, в самую душу. Каким-то чувством Иветта понимала, что они советуются, спорят, оценивают ее, не давая ей даже возможности услышать, высказаться. Неизвестно, сколько это длилось, но в какой-то момент Иветта почувствовала небольшую холодную ладошку, касающуюся ее лба. Радость от ощущения своего тела покинула девушку, когда она поняла, что нет сил даже открыть глаза, накатила паника от мысли, что что-то пошло не так. - Хозяйка приняла силу, - пискнул тоненький звонкий голос, - готовьте комнату, что встали! - снова тот же голос, два хлопка, и прохладная маленькая ладошка снова легла на лоб Иветты - Потерпите, мы сейчас вас перенесем, - это кажется уже ей, или нет? Почему-то очень хочется спать.***
Морти вновь ощутил себя живым в тот момент, когда новый глава рода Селвин надел кольцо. Это напоминало пробуждение после долгого сна, лапы затекли, магические потоки едва слушались нестарого еще домового эльфа, едва поблескивая тонкими золотистыми ниточками в воздухе.Мэнор только начинал просыпаться, еще робко и несмело, но радость от пробуждения не могли затмить ни ужасное состояние особняка, ни жуткая грязь, ни то, что защитные чары были слабее, чем на лавке Фортескью – новый хозяин все поправит, эльф верил в это. Потянувшись, Морти оглядел стены, на которых висели приколоченные к аккуратным деревянным табличкам головы домовых эльфов, здесь их было не меньше двух десятков. Домовики казались спящими, ни следов разложения или мумификации, ни запаха, просто головы с закрытыми глазами. Сняв со стены дощечки с надписями«Данки» и «Мара», эльф с хлопком исчез из помещения, появившись в главной анфиладе, окна которой выходили в парк, оттуда некогда открывался прекрасный вид на посыпанные разноцветным гравием дорожки, подстриженные деревья причудливых форм, диковинные цветы, и среди всего этого сновали белки, летали птицы, кое-где этот парк можно было принять за лес, теперь же придется приложить немало усилий, чтобы из дикого леса сделать тот, что так нравился Леди Клариссе. Положив головы своих сородичей на подоконник, Морти сел, прислонившись лбом к стеклу, вглядываясь в буйную зелень и шепча «подождите, уже скоро, скоро все изменится». Когда на видимой части дорожки парка показалась шатающаяся тоненькая девичья фигурка, Морти взвыл в голос, два раза несильно стукнувшись о жалобно звякнувшее оконное стекло. Он втайне надеялся, что новым главой станет сын каких-нибудь кембриджских сквибов, к счастью, это хотя бы не Джаред, эльфа передернуло от одной мысли, но девочка… Что сможет едва достигшая совершеннолетия девчонка, которая, скорее всего, только закончила Хогвартс. Еще, когда молодые хозяева учились, хозяюшка говорила, что знания из школы никуда не годятся, что же делать, эльф переплел тонкие, как веточки, узловатые пальцы, глядя, как девичья фигурка скрылась в дверях особняка. А как же ритуалы, а базовые знания для обучения артефакторике?Что будет с родовым даром и трудами поколений Селвинов? Эльфа все больше охватывала паника. Директор школы, скорее всего, уже настроил девчонку против традиций, сейчас она вступит в права, и всему конец, теперь уже точно. Выждав полчаса, Морти, прихватив головы своих друзей, аппарировал к открытым дверям ритуального зала, где на алтаре лежала его новая хозяйка. Аккуратно отсоединив головы от табличек, эльф положил их в углубление, из которого рос каменный цветок, пара капелек вполне живой и настоящей крови скатилась со срезов голов, и, кажется цветок засиял ярче, оставалось ждать. Кто знает, согласится ли новая хозяйка восстанавливать популяцию эльфов особняка, но своих друзей Морти был просто обязан воскресить, вдруг она подумает, что это некромантия, или,того хуже, решит не использовать рабский труд, как некоторые грязнокровки, подарив эльфам одежду. Морти похолодел, зачем он решил воскресить друзей, как он не подумал, но было уже поздно, головы окутало мягкое золотистое сияние, из которого соткались пока прозрачные тела эльфов, еще чуть-чуть и его друзья вновь откроют глаза. Глава рода металась в бреду, выбившиеся из прически смоляные прядки прилипли к вспотевшему лбу, она что-то неразборчиво бормотала на не знакомом эльфу языке, Морти, не задумываясь положил лапу ей на лоб, прося всех богов, чтобы с девочкой все было хорошо, такая юная, может еще удастся убедить ее. За его спиной раздался шорох, и эльф увидел, как под цветком сидят, тряся головами, его друзья – лучшая в мэноре повариха Мара и ее супруг – садовник Данки. Морти облегченно выдохнул, и его уши дрогнули, когда его друг прошептал «мерзкое ощущение от этого ритуального ножа будет преследовать меня еще лет двадцать», послышался хрустальный, как колокольчик, смех Мары, кутающейся в чистое кухонное полотенце, призванное ею из кладовой, и протягивающей новенькую коричневую мешковину садовнику. Все те два часа, что девушка металась на алтаре, домовые эльфы сидели у камня, прислонившись спинами к его разогревшемуся от проходящей сквозь него силы подножью, только Морти стоя гладил маленькой лапкой девушку по лбу и волосам, больше он ничего не мог для нее сделать. Уносить принявшего силу главу рода следовало только когда он перестанем метаться и расслабится, эльф знал, что в этот момент глава рода наиболее уязвим, поэтому при принятии силы в ритуальный зал допускались только домовые эльфы, которые по своей природе не могли никак навредить хозяину. Даже члены семьи не смогли бы в этот момент пересечь порог открытой двери, сквозь дверной проем нельзя было бросить предмет или заклятье – Селвины умели защищать себя, жаль, что осталась только эта девочка и и предавший род бывший наследник в Азкабане. Не успел Морти додумать эту мысль, как девушка затихла, из-за накопившегося напряжения эльф прикрикнул на друзей и в смятении снова положил лапу на лоб девушки, шепча что-то успокаивающее, зная, что она его слышит. О необычности эльфов рода Селвин по всему чистокровному сообществу Британии ходили разные слухи - от восхищенных до пренебрежительных и даже возмущенных. Кто-то удивлялся их невероятному для эльфа уму и правильной речи, кто-то сетовал на вопиющую наглость и непочтительность, но равнодушных не было точно. Эльфы были поварами, садовниками, библиотекарями, были эльфы-горничные, конюхи, Селвины никогда не нанимали для работы в поместье людей, из-за чего были вознаграждены отсутствием отравленных или убитых в коридоре мэнора родственников. Эльфы незримо присутствовали везде, охраняя покой своих хозяев, следя не только за порядком в доме, но и за безопасностью, гость в особняке Селвин никогда не оставался в одиночестве. Комнату главы рода Мара с Данки приготовили за пятнадцать минут, даже алтарь не успел остыть. Усилиями троих домовиков хозяйка была отлеветирована в комнату, избавлена от пыльной мантии и уложена на огромную кровать под темно-бордовым, почти черным, балдахином. Эльфы расселись на подоконнике и принялись обсуждать, как им разбудить остальных, второй раз фокус с остаточной магией от активированного алтаря может не сработать, не было никакой уверенности, что алтарь еще хоть раз активируют.***
Иветта проснулась, когда за окном было уже темно, нерешительно приоткрыла глаза, понимая, что находится в незнакомой комнате. Вспомнив предшествующие этому события, девушка ужаснулась: надеть неизвестный артефакт, оттолкнуть Августу, переместиться неизвестно куда портключом, лечь на неизвестный алтарь – ее преподаватели по боевой магии, основам артефакторики и ритуалистике сейчас втроем рвали бы ее Дурмстранговский диплом на мелкие кусочки, если бы узнали об этом. Теперь она лежала на мягкой кровати, в незнакомом месте, судя по освещению уже ночь, могло быть гораздо хуже. Иветта переместила взгляд на окно и взвизгнула – на окне сидели в оцепенении три небольшие фигурки с огромными ушами, и, судя по округлившимся огромным глазам пребывали в не меньшем шоке, чем она сама, хоть бы не гремлины, мелькнула мысль. Девушка вытащила палочку из крепления на запястье и прошептала «люмос», палочка не просто не стала слушаться, она раскололась вдоль и явила взгляду Иветты свою слегка подкопченную начинку. Девушка выругалась на смеси польского и русского, а потом спокойным тоном спросила на английском с жутким славянским акцентом «кто-нибудь мне объяснит, что тут происходит?» Домовые эльфы тут же спрыгнули с подоконника, на потолке засветилась люстра, на секунду ослепив Иветту. - Хозяйка, добрый вечер, простите, что напугали, меня зовут Морти, этих двоих Мара и Данки, мы домовые эльфы, - ушастые поклонились, видя,что леди не собирается кидаться в них заклятьями, да уже и не сможет, - я глава общины домовых эльфов Селвин-мэнора и заведую библиотекой, Мара повар, а Данки садовник. - Мы очень рады, что вы очнулись так быстро, - пискнула Мара, смущенно перебирая кухонное полотенце, служившее ей туникой. - Перо и пергамент у тебя есть, библиотекарь? – усмехнулась девушка, глядя на местный жутковатый аналог степенных польских домовых. Морти исчез, появившись через секунду с пером, чернильницей и пергаментами с гербом Селвинов. Иветта спустила ноги с кровати и попыталась встать, ей это удалось, но чувствовала она себя, как после магической лихорадки, когда температура уже нормализовалась, но оставила после себя ужасную слабость. Держась за спинку кровати, новоиспеченная Леди Селвин доползла до массивного стола из черного дерева. Тяжело опустившись в кресло перед столом, Иветта взяла в руки перо и написала Августе, чтобы та аппарировала завтра в полдень к банку, уверив, что все в порядке и никакой угрозы нет. Настольные часы показывали половину девятого вечера. - Где у вас здесь совы? – спросила Иветта, посмотрев на домовиков. - Какие совы?Пять лет в поместье никого не было, - Данки тяжко вздохнул, - разлетелись все, иначе бы сдохли, - давайте я отнесу. - А в Лонгботтом-мэнор тоже сможешь отнести? – хмыкнула Иветта, вспоминая, что мэноры у британцев были защищены не хуже банковских ячеек. - И туда смогу, если не в сам мэнор, то на порог, чтобы их эльфу передать – точно, - Данки протянул лапу, в которую Иветта тут же вложила сложенный вдвое пергамент, велев забрать у Августы дорожный сундук. Раз уж у новоиспеченной Леди Селвин теперь есть свой дом – нет никакого смысла пользоваться чьим-то гостеприимством, по крайней мере, теперь, после вступления в права главы рода, что несомненно произошло, раз уж домовики ее слушаются. Глупости говорил их преподаватель по «магическим расам, тварям и животным» – какое там раболепие, поклоны и желание себя наказать – такие же наглые морды, как и польские домовые, надо будет написать ему, чтобы другим студентам в Дурмстранге ерунду не рассказывал – подумала Иветта. - Ванна, свежая домашняя одежда, еда, объяснения, что происходит, и есть ли у нас срочные дела, - перечислила Иветта вслух, - что из этого мы можем себе позволить? – задала она вопрос, глядя на Морти. - Да все можно, но нам бы других оживить, а то вдвоем с Марой мы во всем особняке много не наколдуем, – начал прощупывать почву эльф. - Хорошо, что значит «оживить», насколько это энергозатратно и сложный ли ритуал? – спросила Иветта, откидываясь в кресле, чувствуя, как силы потихоньку возвращаются к ней, а магическая сила просто бьет ключом, словно она находится в месте силы, - и ты видел же, что с моей палочкой. - О, не переживайте, - просиял лицом Морти, думая, что воспитывали ее точно чистокровные, хвала всем богам, - палочка и не нужна, энергии бы только, чтобы алтарь запустить, мэнор сам их оживит. - Сколько эльфов потянет источник нашего мэнора максимум? - Иветта прищурилась, помня, что тетушкин дом мог питать максимум троих домовых. - У нас столько эльфов все равно нет, - рассмеялся Морти, - вас переместить? А то пешком вам пока лучше далеко не ходить. - Перемещай, - махнула рукой девушка, и, не успела она моргнуть, как ее выдернуло в смутно знакомый ритуальный зал с цветком. Мара уже таскала туда деревяшки с головами эльфов, отнесший письмо и доставивший в хозяйскую комнату сундучок, Данки помогал супруге. Вид голов, прикрепленных к дощечкам немного смутил Иветту, понятное дело, на практикуме по основам некромантии она видела и не такое, но видеть такое в оплоте света – Британии девушка явно не рассчитывала. - Чудно, вы еще и умертвия, - рассмеялась Леди Селвин, Морти поперхнулся, его друзья застыли в шоке. - Эээ, нет, это консервация такая, мы же духи, тела наши состоят из магии, поэтому, чтобы силы спящего источника хватало на поддержание нас в стазисе, нам отсекают тела, а потом магия восстанавливает их, когда требуется снять стазис. - Ничего себе, - изумилась Иветта, кладя руки на алтарь, вспоминая второе занятие по ритуалистике – расслабиться, почувствовать потоки и толкнуть их сосредоточение своей силой. Алтарь «завелся» и потеплел, цветок засветился ярче, озаряя пещеру багряным светом, головы домовиков, отделяемые от дощечек Данки и Марой летели к цветку, казалось, нескончаемым потоком. Цветок сиял все ярче, куча голов поднималась в воздух, окутываясь золотой дымкой. Воскрешенные эльфы кланялись и исчезали, видимо, приступая к своим обязанностям. Когда последний эльф был воскрешен, Мара и Данки тоже аппарировали, оставляя Иветту наедине с библиотекарем. Более счастливого эльфа было сложно представить, он чуть ли не приплясывал на пыльном полу ритуального зала. - Помою тут завтра, - устало выдохнула Иветта, садясь на пол у алтаря прямо в пыль, - а теперь рассказывай, все и по порядку, - обратилась Леди Селвин к своему главному домовику, - только учти, я в Британии впервые за Мерлин знает сколько лет, нюансов не знаю, состояния дел не знаю, видела во сне, что особняк почему-то превратился за пять лет в Мерлин пойми, что. Морти слушал вопросы Иветты, и пружина беспокойства в нем потихоньку ослабевала, эта девочка точно не из Хогвартса, и именно от этого эльфу становилось спокойнее. В благородном доме Селвинов знали, что никому доверять нельзя, а магглолюбцам и грязнокровкам в компании предателей крови и подавно. Не доверяли в этом доме и полукровке, который сбивал с пути будущего главу рода. Молодому Джареду стала совершенно неинтересна артефакторика, но зачем-то среднему по силе магу понадобилось лезть в боевку, получалось сносно, как и у всех чистокровных, но какой смысл отказываться от родового дара – Леди Кларисса никак не могла взять в толк.Тот полукровка насобирал на себя проклятий, как блох бродячий пес, занимался практиками, которыми брезговали заниматься многие чистокровные. Если же какому-то роду и требовалось сделать что-нибудь этакое, то старались сгрузить бремя магического отката на вассалов, потом избавляясь от проклятых как можно скорее. Да, в истории магических родов бывало и не такое, но чтобы самому, бездумно и так неаккуратно… Именно поэтому древние знания старались скрывать от грязнокровок – даже не потому, что они слабые, хотя они и были слабее из-за отсутствия источника, или не смогут чего-то.Еще как смогут, только результаты их художеств зачастую разгребал сообща Визенгамот в полном составе, а ведь раньше в нем заседали сильнейшие представители благородных родов, не то что сейчас. Но пара столетий без происшествий стерла из памяти волшебников все это, сгладила углы, позволив не такому и родовитому Дамблдору влезть и в школу, и в Визенгамот в результате всего одной дуэли сомнительной честности. Аристократия понимала, что новый директор Хогвартса стал грозной силой, сплотив вокруг себя не только отбросы общества, такие, как Уизли, но и привлекая на свою сторону глупых школьников из благородных родов, не говоря уже о магглорожденных. Дамблдор стал проблемой настолько, что многие аристократы начали присоединяться к Тому Реддлу в надежде его руками вернуть все на круги своя, харизматичный молодой человек мог бы многого добиться, но самообразование – не всегда благо, а потом, если не получится помочь мальчишке, банально убить. Но все оказалось сложнее, мальчишка клеймил своих сторонников, кто ему только подсказал этот гадкий ритуал. В итоге полукровка проиграл, разбившись о дитя какого-то мутного пророчества, его сторонников пересажали в Азкабан, кто-то успел удрать, откупиться. Потрепанная аристократия притихла, нейтралы крепко задумались, множество потерь было со всех сторон, но больше всего пострадали именно представители древних чистокровных родов. Иветта слушала эльфа, понимая, что со дня на день в таком маленьком обществе станет известно, что Селвин-мэнор открыт, а к ней, как к очередному «потерянному чистокровному ребенку, воспитанному магглами в приюте» придет тот самый Дамблдор, если и не сам, то пришлет кого-то, чтобы ей рассказали о зверствах, что творил ее дядюшка, а возможно и ее матушка, не говоря уже о нейтральной, по идее, бабушке. Юная Леди Селвин закрыла лицо руками. А на ее ли стороне Железная Августа, которая всегда была где-то около светлой половины Британии?Холодок страха прошел по спине, и Иветта сказала Морти: «Все потом, закрываем мэнор к Мерлиновой матери». Девушка поднялась и пошла по пыльному коридору, думая, что нужно написать письма тетушке, Игорю, своим друзьям, а Августе она завтра напишет, что нездорова и не может посетить банк. Во всем нужно разобраться, слишком много свалилось на нее за эти несколько дней.