Выдался на удивление приятный вечер. Ветер давно утих, а после прошедшего дождя было свежо. Правда, немного прохладно, но Гарри не жаловался.
Он неспешно брёл по парку, освещенному тусклым жёлтым светом фонарей, и наслаждался прекрасной погодой. Вокруг не было ни души, да и шум машин давно не тревожил — Литтл-Уингинг спал. Вероятно, стоило бы поспать и ему.
Мимо прошествовала в обнимку какая-то влюбленная парочка, весело смеясь и о чем-то перешёптываясь. Гарри лишь вздохнул на это. Не то что бы его волновали отношения — после выходки Ромильды Вейн, они его совсем не интересовали, — но воспоминания о произошедшем до сих пор вызывали жгучую обиду.
Шел уже шестой день лета, но Гарри до сих пор не вернулся на прежний уровень, заданный в Хогвартсе. Темп его активности существенно упал, частенько Гарри прокрастинировал, откладывая дела на потом. Выбивали из ритма и Дурсли, выдавая какое-нибудь глупое задание как раз тогда, когда удавалось настроиться на работу. Лишенный возможности колдовать, Гарри мог лишь изучать теорию, что оказалось совсем не весёлым занятием. Приходилось буквально заставлять себя читать страницу за страницей, записывать различные формулы заклинаний и заучивать их. Конечно, Гарри продвигался вперёд, но не так быстро, как хотелось бы.
Он вышел из парка и направился по знакомой тропинке в сторону дома Дурслей, до которого оставалось всего пару кварталов.
На улице было всё так же тихо, и Гарри вновь вернулся к размышлениям о не самом удачном начале лета. Признаться, в своих мыслях он представлял, что будет использовать каждую свободную минуту, чтобы становиться лучше в физическом и магическом плане. А к концу летних каникул, по его подсчётам, он был бы готов на равных сразиться с Дамблдором и Волдемортом одновременно. Но что-то пошло не так. Вероятно, Дамблдора и Волдеморта придется отложить до следующего лета, а сейчас было бы неплохо достичь хотя бы уровня отличников вроде Гермионы или Дафны Гринграсс.
С такими мыслями Гарри и добрел до дома Дурслей. Стараясь не шуметь, он проскользнул внутрь, а затем и в свою комнату. Никого не разбудил — небольшая победа. Внезапно в комнате кто-то громко ухнул, заставив Гарри подпрыгнуть от неожиданности. Резко развернувшись, он увидел на подоконнике белую полярную сову — точно такую же, как Букля, но более мелкую. Букля подозрительно рассматривала незваную гостью, которая не обращала на нее внимания, гордо поглядывая на Гарри. Сова ухнула ещё раз, указала взглядом на стол, а затем выпорхнула в окно и скрылась в ночном небе.
Гарри был удивлен и немного сконфужен. Он совершенно не ждал письма, да и писал ему лишь Невилл, но у того была иная сова. Ни у кого из знакомых Гарри не было такой питомицы — словом, Букля была уникальна. Вскоре любопытство взяло верх, и Гарри взял конверт и извлек из него послание. Запоздало он понял, что не проверил его на ловушки. Ещё более запоздало он осознал, что не мог этого сделать из-за запрета на колдовство летом.
Мистер Поттер!
Насколько мне известно, скоро Вам исполнится четырнадцать, а это значит, что объем Вашей дееспособности выйдет за пределы мелких бытовых сделок и откроет Вам доступ к наследству. В связи с этим предлагаю встретиться, чтобы обсудить все вопросы, затрагивающие Ваш новый статус. Напишите время, когда Вам будет удобно встретиться со мной, и я отправлю совой портал в свой особняк.
Давайте делать дела вместе!
С уважением,
Дональд Гринграсс
Гарри положил письмо на стол и упал на кровать. Вскоре его настиг приступ смеха. Несмотря на все те помои, что вылились на него из прессы за последние месяцы, стоило лишь получить доступ к наследству, как сразу появились желающие запустить в него руку. В том, что Гринграсс попытается его облапошить, не было сомнений. Но вот вопрос с наследством весьма интересен — неужели известный ему сейф не единственный? Эта мысль застала Гарри врасплох. Ключ от сейфа находился у миссис Уизли! А что, если она во имя всеобщего блага и его крепкого здоровья заберёт оттуда, скажем, всё?!
Гарри вскочил с кровати и начал метаться туда-сюда по комнате, буквально сгорая от желания действовать и невозможности это желание осуществить. Воображение рисовало ужасные картины того, как Уизли лишают его всех средств и как Рональд и Джинни насмешливо смотрят на него, подбрасывая в руках увесистые мешочки с галлеонами. Понадобилось некоторое время, чтобы окончательно успокоиться и взять себя в руки.
Гарри присел на кровать и погрузился в размышления. До Гринготтса он добраться не мог ввиду полного отсутствия денег. Галлеоны остались в чемодане, который Дурсли заперли в чулане, а других средств у него не было. Вероятно, стоило пойти на встречу с Гринграссом, который, быть может, позволит воспользоваться камином — так можно будет добраться до Дырявого Котла. Но были опасения, что это ловушка. С одной стороны, оснований подозревать Гринграсса не было. Его семейство в войне не участвовало, мистер Гринграсс ни в каких скандалах замешан не был. И Дафна, его дочь, была примерной студенткой, которая никогда не влипала в неприятности и не была замечена в компании Малфоя. Она даже не издевалась над Гарри, как, впрочем, и не пыталась каким-либо способом помочь или выразить поддержку. С другой стороны, Гарри настолько привык к негативному отношению окружающих, что подобное письмо воспринималось как ещё один способ доставить неприятностей.
Он сомневался. Мысли о том, что его сейф могут обчистить, не давали покоя и склоняли к тому, чтобы принять предложение Гринграсса. Мысли о том, что встреча обернется лишь новыми проблемами, не позволяли это предложение принять.
Наконец, после долгих раздумий, Гарри прибег к единственно верному решению — написал Невиллу:
Привет.
Мне поступило предложение от мистера Гринграсса о встрече делового характера. Полагаю, это ловушка. Что думаешь?
Г.П.
Привязав послание к лапке Букли, он отправил ее к адресату, а сам отошёл ко сну. Правда, под натиском тяжёлых мыслей заснуть долго не получалось.
***
Утро для Гарри вновь настало в обед. Он привычно потянулся и приподнялся в кровати, отгоняя из мыслей отрывки беспокойного сна, в котором мелькали Уизли, Гринграсс и галлеоны.
На подоконнике его ждала Букля с ответом от Невилла. Всё же хорошо, что друг просыпался рано. Гарри быстро оделся и подошёл к своей любимице, принимая послание. Ему стало немного стыдно за то, что он отправил письмо Невиллу так поздно — наверняка разбудил его. Но вчера мысли были настолько заняты приглашением Гринграсса, что он об этом как-то не подумал. Оставалось лишь надеяться, что Невилл не обиделся. Раскрыв сложенный вдвое листок, Гарри быстро пробежал его глазами.
Привет, Гарри!
Я поговорил с бабушкой, и она сказала, что тебе ничего не грозит, если письмо отправил действительно Гринграсс и действительно с добрыми намерениями. Проверить это легко — достаточно наличия родовой печати Гринграссов на письме. Если же письмо отправили с целью заманить в ловушку, то оно не будет иметь этой печати либо же таковая будет, но письмо сгорит после прочтения.
Если твоё письмо не сгорело и содержит печать, то тебе ничего не грозит. Моя бабушка говорит, что Гринграссы — хороший род, и советует тебе принять предложение.
Но я бы на твоём месте никуда не пошел.
Как проходит твоё лето? Уже купил книги из своего списка?
Н.Л.
Ответ друга успокоил и разом улучшил настроение. Одна большая проблема практически решена — он доберется через Гринграссов в Косой Переулок. А что касалось сотрудничества, то всегда можно было сказать что-то вроде того, что нужно подумать над предложением, и в итоге ничего не принимать. Гарри так просто не облапошить!
Он написал Невиллу ответ с благодарностью и коротким рассказом о скучном начале лета. Привязав послание к лапке Букли, Гарри отправил ее к другу и, проводив ее взгядом, принялся писать ответ Гринграссу, в котором давал согласие на встречу — на завтра, на десятое июля. Когда Букля вернётся от Невилла, он отправит письмо Гринграссу. А сейчас — завтрак и чтение. Нужно, наконец, дочитать главу о введении в теорию магических контрактов.
~~~
9 июля, Нью-Йорк
Тишина. После бушующих ливней и грома, внезапно накативших на Нью-Йорк, наконец-то было тихо. Может быть, все те бури ознаменовали пришествие темных сил? Так говорила Аврелия, но Макс ей не верил. Он вообще не верил в предопределённость судьбы, полагая, что в оную верят лишь те, кто не принимает никаких решений. Таким образом люди просто пытаются снять с себя ответственность.
Вздохнув полной грудью, Макс Прайс откинулся на спинку кресла. Кабинет был освещен лишь тусклым светом камина, создававшим немного интимную обстановку. Жаль, что здесь не было Аврелии — ей бы понравилось.
Лёгкий ветерок теребил через открытое окно занавеску и колебал пламя в камине, из-за чего-то отбрасывало причудливые отсветы в комнате. Кто бы мог подумать, что именно в такой расслабляющей обстановке будет подписана одна из самых жестоких резолюций последнего десятилетия.
Вспомнив об этом, Макс ещё раз вздохнул и немного съехал с кресла вниз — он был утомлен после практически двадцати часов беспрерывной работы. И это только начало! Завтра состоится заседание Конгресса, на котором он будет представлять подготовленную резолюцию. Она касалась недавних мелких восстаний рабов в нескольких штатах. У тех откуда-то появились волшебные палочки, после чего и начались волнения — было убито пару десятков надзирателей, ряд лагерей прекратил работу, начали образовываться точечные забастовки. Такого не было уже десять лет.
Вероятно, эти события были связаны с недавней продажей трёх тысяч волшебных палочек. Это было очень странное дело, а ещё более странным было то, что у Центрального Разведывательного Управления* не было ни единой зацепки по нему. И вот сейчас кто-то снабдил палочками рабов. И всё под носом у ЦРУ. Кто бы это ни провернул, это очень серьезные ребята. Подготовленная блоком конгрессменов во главе с Максом резолюция должна была раз и навсегда разрешить эту проблему — предлагалось с помощью национальной гвардии разогнать бастующих, а затем устроить показательные казни и уменьшить для всех рабов дневную норму еды на неделю. Также в качестве одной из мер для восстановления порядка блок Макса предлагал ввести круговую поруку — Конгресс слишком много вольностей позволял рабам, оттого они были и недовольны. Разве можно управлять такой большой страной, если даже рабы не боятся своих хозяев?! Макс в это не верил, а потому был полон решимости протолкнуть на завтрашнем заседании резолюцию. Насколько ему было известно, Конгресс разделился на четыре блока по вопросу рабовладельцев, соответственно, будет предложено четыре резолюции. Принята будет та, которая наберёт наибольшее количество голосов.
Что ж, нужно как-то убедить нейтральных конгрессменов, не вступивших по вопросу восстаний рабов ни в один блок, в том, что предложенные Максом меры являются единственно верными. А в том, что они таковыми являются, Макс не сомневался. В этом деле медлить нельзя — нужно разом раздавить зарождающееся крупное восстание, казнить виновных и передать организаторов в подземелья ЦРУ. Эти ребята быстро развяжут им язык и выяснят, от кого те получили волшебные палочки.
