***
Близость промежуточных экзаменов застала Сумино врасплох. Не то чтобы он не был готов к ним. Был, конечно. Обухом по затылку ударила робкая похвала классного руководителя. Фатальной пулеметной очередью стала строка посещаемости в журнале. Сплошные плюсики. Крестики. Могильные крестики. Оплакивать свой хулиганский образ Цугиеши пока готов не был. Война еще не закончилась, совершеннолетие не наступило, родители все еще были... родителями. Незаметно для себя он снова становился тем, кем был - послушным мальчиком, лучшим учеником, ботаником, умницей, хорошо хоть до терминальной стадии «не могу гулять - экзамен уже через месяц» и «айкью сто сорок восемь не избавляет от необходимости трижды перечитать учебник» пока не дошло. Его тогда все устраивало, в принципе. Кроме, разве что, отсутствия в списке титулов пунктов «Мамина радость» и «Папина гордость». Важных, впрочем, пунктов, из-за которых можно и во все тяжкие. Из-за отсутствия которых во все тяжкие тоже можно. И все ведь было налажено, продуман образ, сформирован имидж, заработана репутация (даже трудиться особо не пришлось - разве только расходы на тату-салон, да курить научиться пришлось, но и это в кайф, в общем-то). Какого черта все полетело в тартарары из-за стремного аутиста - Цугиеши понимать отказывался. Новенький после памятного случая несколько сбавил обороты, отчего Сумино мысленно сделал пометку о том, что «данная форма жизни обладает зачаточным интеллектом». Впрочем, интеллект был именно что зачаточный, потому что попытки подружиться хоть и стали реже, запала своего не теряли. Кролик вожделел друзей едва ли не более страстно. За прошедший месяц (идеальной, мать ее, Суминовской посещаемости!) Усаги стабильно по несколько раз в неделю как-то так ненавязчиво вытаскивался из недружелюбно настроенных разношерстных толп. В ста процентах случаев это происходило, потому что они создавали Цугиеши разного рода препятствия, и он просто вынужден был вмешаться. Для сохранения душевного равновесия Сумино предпочитал рассматривать это как совпадение. Совпадение, ага. Сумино мог бы заподозрить, что Усаги таким хитрым образом пытается подружиться непосредственно с ним. Но у того предположительно были зачатки интеллекта, поэтому вряд ли. Да и зачем ему многоходовочки, если он может в лоб и прямо? Кролик успел докопаться до каждого в своем классе и уже расширил область своих исследований до размеров всей параллели. К летним каникулам, может, и на младших перекинется. К Сумино он не подошел ни разу. Казалось бы - не жизнь, а малина. Покой. Одиночество. Музыка, правда, в дрянных наушниках - большая часть денег с подработки ушла на квартплату, поэтому с дорогой покупкой пришлось повременить - но и это терпимо. И все же сам факт не давал покоя. Сумино привык читать действия окружающих, понимать их мотивы и цели. С Усаги такое не прокатывало. Он действовал как шизофреник - непредсказуемо, феерично и неизвестно зачем. Сумино это не нравилось, но он понимал, что если начнет копаться в себе, увязнет, запаникует, начнет барахтаться, устанет и утонет. Паниковать, барахтаться и уставать Сумино не нравилось - слишком много усилий, уж лучше сразу утонуть. А еще ему не нравилось понимание того, что он, вообще-то, уже увяз. Музыка помогала отвлечься, но не всегда. Иногда, как в тот самый первый день, отдельные фразы пронзали Цугиеши новым, особым, сиюсекундным смыслом. И это было сущее проклятие. И как в любом хреновеньком хорроре, Цугиеши наличие чего-либо сверхъестественного отрицал. А потом, совсем как в хорроре, начался трешак. Промежуточные экзамены. Раз - и все, внезапные, как первый снег, автокатастрофа и Кролик. И да, Сумино был готов. Да, айкью сто сорок восемь. Черт бы его побрал. Да, первый в рейтинге. Как всегда. Цугиеши всегда занимал первое место, даже после того, как начал свою умилительно детскую и ужасающе серьезную войну с семьей. Ему доставляло чисто эстетическое удовольствие наблюдать, как сочетается его художественно заляпанная репутация хулигана с замашками ботаника. К тому же он рассчитывал после школы поступить в престижный университет (этакая шпилька в сторону любимого папочки), для чего нужны были хорошие оценки, а лучше - идеальные. Отыгрывался он на посещаемости, бессовестно прогуливая уроки, хотя в последнее время... В общем, виноват Кролик. И сейчас тоже. Сумино пялился на доску с результатами, как если бы та вдруг заговорила с ним на эльфийском: вежливо-удивленно и слегка скептически, как любой здравомыслящий человек. Вокруг наверняка шумели ученики, обсуждая свои достижения, но он не слышал их, причем не только из-за музыки - в данный момент он вряд ли сумел бы даже назвать исполнителя. «А зачатки интеллекта-то... не зачатки...» Строка почетного второго места красовалась лаконичным «Усаги». Сумино повернулся и стал выбираться из толпы, сам толком не зная, что удивило его больше - отсутствие у Кролика имени как такового или что он, со всеми своими тараканами, оказался не просто начитанным и сообразительным, но и способным настолько, чтобы блестяще сдать экзамены. А может, его удивило собственное удивление. Впрочем, Сумино выпала возможность задать все интересующие вопросы лично. Не то чтобы он ею воспользовался, и не то чтобы его действительно что-то интересовало. Кролик стоял поодаль и смотрел своими мазутными, искусственными глазами. Все сгрудились у доски с результатами, поэтому, не считая их двоих, остальной коридор был пуст, как голова Цугиеши. Он просто смотрел в ответ. Музыка сливалась в неопознаваемый белый шум. Кролик открыл рот. Цугиеши с первым движением его губ жестко задавил иррациональное желание зажмуриться. Подумаешь. Ему ведь должно быть плевать, верно.My secret side I keep hid under lock and key I keep it caged but I can't control it 'Cause if I let him out he'll tear me up, break me down Why won't somebody come and save me from this, make it end?*
Музыка вернулась совершенно внезапно, грохотом сдавив уши. Какофония в хреновых наушниках была такая, что Сумино не сразу узнал песню. А когда узнал и разобрал слова, понял, что это опять тот самый случай. Монстром, конечно, Сумино назвать себя не мог, во всяком случае, в полном смысле этого слова. А вот идиотом - вполне.