Новый юнит армии штурмовых ведьм

      — Противопехотный модуль? — удивлялся капитан Задорин.       — А чем чёрт не шутит? Противопехотный тоже.       — Аек, ты знаешь, я давно хотел тебе сказать… у меня есть один хороший знакомый врач-психиатр… нет, ну ты в своём уме?!       — Я тебе сказал!       — Нет не сказал! Забыл, почему у тебя вместо ноги эта железка?       — Да потому что заводской модуль делали инженеры с купленными документами об образовании. А капитан Аек любит себя, для себя капитан сделает надёжно, — я намеренно упомянул себя в третьем лице, — правда, пока с одной рукой процесс затянется.       Я сидел за своим верстаком в отдельной мастерской, расположенной у ангара, и копался в железках. На одном из соседних столов лежала груда металлолома, которая через несколько дней станет мне надёжным инструментом, моей новой правой рукой.       Закурив, я на секунду отвлёкся от созидания и уставился на друга. Из медальона послышались голоса. Ведьмы тараторили наперебой. Одни выражали соболезнования, другие просили рассказать про тот случай.       Противопехотный магический модуль имел лишь частичные сходства со штурмовым и больше походил на экзоскелет без брони. На ноги почти такие же элементы, но с чётко сформированной стопой. На руках модули с кистью и двумя парами волшебных пропеллеров. А на спине подобие реактивного ранца с раскрывающимися во всех плоскостях складными крыльями.       Магический генератор и компрессор были меньших размеров, но большей мощности. А мгновенные амплитудные значения магической энергии доходили до значений, при которых любой штурмовой модуль мгновенно сгорел бы. Однако это означало, что противопехотный модуль может держаться в бою против нэурой максимум пятнадцать минут, после чего отказывает даже система охлаждения и модуль становится мёртвым грузом.       Это значит, что даже слабая ведьма на таком модуле размешает в лоскуты любого летающего нэурой, но она просто не сможет физически до него долететь. Нэурой сменили тактику после сорок пятого года, и свет увидел новых чудовищ — наземных нэурой, поэтому пришлось изобрести такой модуль. Конечно находились хитрецы, хранившие противопехотные модули в морозильных камерах для битвы с воздушными врагами, но практика показала, что хоть способ и эффективен, но модули отказывали в самый неподходящий момент.       При использовании на земле такие модули не перегревались, так как винты использовались исключительно для ускорения собственных ударов, выпадов и перебежек, а не для поддержания постоянного полёта. Поэтому такое оружие могло хорошо себя проявить не только в битве с нэурой, но и с обычными людьми. А потому в бюро спецопераций по Европе было выписано несколько таких, и злая судьба заставила меня быть испытателем первых несовершенных прототипов.       — Испытательный прототип противопехотного модуля один. Готов.       — Испытательный прототип противопехотного модуля два. Готов, — доложил я.       — Испытательный прототип противопехотного модуля три. Готов.       — Отлично. Начинать по готовности, — послышалось из магического интеркома.       Испытания проводились на полигоне в специальном испытательном городке. В том самом, который я уничтожу через несколько месяцев одним выстрелом своей силы. Задача наша состояла в том, чтобы в рукопашном бою победить десятерых ветеранов нашего училища — по три на одного пилота модуля, а мне в нагрузку выделили одного дополнительного ввиду моей колоссальной физической силы и выносливости. Я частично перебежками, частично перелётами маневрировал между зданиями. И в один момент наткнулся на своих противников. Приходилось мне несладко. Били серьёзно, а стреляли боевыми. С трудом, но я смог тогда вынести всех четверых. Но один из уже лежачих прилепил к ножному элементу модуля небольшую бомбу. Бомбы и гранаты, это единственное, что было бутафорским на тренировках. Это нам сказали один раз в начале первого года обучения. Я благополучно об этом забыл ввиду не только отвратительной памяти, но ещё и с учётом того, что пули-то были боевые, значит вроде как и всё остальное всерьёз. Я начал принимать меры по ликвидации опасного объекта. Я плохо умею контролировать свою магию, а модуль был не совершенен. В итоге, высвободившаяся энергия, мысленно сконцентрированная в тот момент в ноге, взорвалась взаправду.       — Так всё и было, — закончил я свой рассказ. — Именно поэтому мне нужна розетка для пайки паяльником. Моя магия покровительствует электричеству, но из-за нестабильности мне не следует даже мечтать об управлении электроприборами при помощи своей силы.       — Ужас какой, Аек! Это ужасно, — услышал я голос Мидзутани через медальон.       — Почему тренировки проходят с боевыми патронами?       — Потому что, Сайка, в бюро спецопераций тренировки по правилам должны быть максимально похожи на боевые условия. Если не сумел выжить на тренировке, то уж извини, для настоящего боя ты не компетентен. Поверите или нет, но нас даже наизусть заставляли учить инструкции на случай если необходимо обезвредить бомбу, до взрыва которой тридцать секунд, а в помещении помимо тебя ещё десять врагов.       — Ой, и что же надо делать в этот момент? — поинтересовался голос Лии.       — А нас гипнотизировали, заставляя разделять сознание. Одно… ну как в той пословице: «одной рукой ты гладил мои волосы, другой топил на море корабли». Это довольно странное состояние. Словно видишь с точностью до миллиметра, куда направлено оружие врага, и при этом всё замедленно в десятки раз. При этом другая часть сознания анализирует внутренности бомбы. Эй, только не подумайте, что я хвастаюсь. Это было очень тяжело, и верни меня на пять лет назад, я бы раздумывал над решением идти или не идти в армию гораздо дольше.       — Аек, но именно хвастовством ты сейчас и занимаешься, — упрекнула меня Алисия. Я смолчал.       — Эй, Аек, ты чего там притих-то? — но я по прежнему молчал.       — Аек? — окликнул стоящий позади меня Константин. Я оглянулся на него.       — Ясно. Я пойду пожалуй, — только он в тот момент увидел мои, слегка наполнившиеся слезами глаза.

***

      Прошло два дня с момента моей дуэли. Показавшийся нэурой был сбит капитаном Задориным, так как лейтенант Мельхиор пригрозила пустить мне пулю в рожу, если я заберусь в моём состоянии в модуль. На третий день Алисия заканчивала работу над протезом. Мы работали на соседних верстаках и весело переговаривались. Временами заглядывали Милена и Мия с Лией. Работать и перебирать модули в компании было весело, а с учётом весёлого характера прапорщика Харпер, происходящее порой превращалось в один сплошной анекдот.       Наконец магический протез был готов, и мне предстояло его испытать. Вокруг базы в изобилии имелись скалы, вполне подходящие в качестве испытательных манекенов. Протез был закреплён и заколдован заботливой магией Алисии.       — Так, Аек! — командовала мною лейтенант Мельхиор, — наноси удар. Сперва без магии, давай.       Я замахнулся и врезал с максимальной силой, на какую только был способен. Скала дрогнула, по ней пошла трещина, а из места удара стали выпадать раскрошившиеся камешки. И главное никакой боли.       — Ого, Алисия. Это даже лучше, чем если бить живой органической рукой. Давай мне вторую руку отрежем?       — Не смей! Я тебя не прощу если сделаешь это!       — Ладно, ладно, теперь удар с магией, да?       Я замахнулся. Протез влетел в скалу, и последняя раскололась по трещине на две половинки, отлетевшие затем на пять метров.       — Ну как? — поинтересовалась ведьма.       — Плохо. Просто усиленным магией ударом… раньше от такой скалы один лишь песок остался бы.       — Да?       — Ну, может не песок, но… эй Алисия! Нет. Просто всё дело в том, что я плохо контролирую собственную магию. Сигналы пульсирующих магических каналов в протезе имеют идеальную форму. Это твоя магия. Но потоки силы через них крайне не стабильны. Гляди, даже на предохранительном клапане частично разрушена пломба.       — Точно?       — Абсолютно, лейтенант. Со временем я освоюсь. Спасибо. Ты создала…, а ведь… я тебе почти не помогал. Откуда ты так хорошо знаешь магические технологии? — На секунду взгляд Алисии помрачнел, но тут же вернулся в номинальное состояние доброты и любопытства.       — Дедушка учил в детстве. У него сварочный аппарат почти как у тебя в мастерской.       — Ого! Круто как. Хотел бы я с ним поговорить.       — То ещё будет. Эх…       — Ась? Ты чего вздыхаешь.       — Да… семья. Отец, дедушка. Счастливые воспоминания из детства…       — Так это же замечательно! — но на лице девушки я не улавливаю ни одной счастливой эмоции.       — Не замечательно, Аек. Эти воспоминания осквернены. Майором Майком Хетцером, — в этот момент моё лицо искажает слабая улыбка презрения.       — Алисия, стой. Не вспоминай, нечего истязать себя.       — Но я хочу рассказать тебе! Ты не позволишь?!       — Ах. Боже… конечно позво… то есть пожалуйста, расскажи мне. Я хочу знать тебя.       — Ну что ж. Начну тогда с самого начала. Родилась я и выросла в небольшой деревеньке под Витторией. Ничего особенного в детстве у меня не происходило. Мать работала швеёй, дед почитал технические науки и держал свою мастерскую, а отец… — тут Алисия немного осеклась, — отец был владельцем пшеничного поля.       — Был?       — Тот год случился неурожайным. Денег на засев новых семян не хватило, пришлось сдать поле в аренду. Выгоднее всего было отдать его военным, ввиду войны с нэурой.       — Логично.       — Логично, вот только моя семья столкнулась с тем же самым, с чем боролся пять лет назад ты, защищая Кассию.       — Людская агрессия?       — Почти. Людские суеверия. Не все люди приемлют магию ведьм. В то время ещё майор Виконт Хетцер и его люди — те, кому папа сдал поле, обвинили его, что его дочь — ведьма, и специально наколдовала неурожай. Не понимали они, что не растёт ничего что у папы что у них из-за истощившейся почвы.       — Как глупо. Какой смысл? — но Алисия жестом остановила меня.       — Это сейчас всё логично и понятно. А тогда никто ничего доказать не смог. В дом прилетали камни, приходили записки с угрозами. Людям было нужно вылить свою злобу. И в итоге папа не сдержался и, защищая меня на вечерней улице, проломил одному из нападавших череп.       — От молодец! Я б ему руку-то пожал.       — Аек!       — Ой, прости. Нет, ну серьёзно. Засранец получил по заслугам.       — Может и получил, но в итоге… в итоге это обернулось для нас самым страшным, — у меня были предположения, но я решил смолчать.       — В Виттории полиция подконтрольна армии, а вся армия подконтрольна армейским ВВС. А Виконт Хетцер как раз офицер военно воздушных сил. В конце концов, в обмен на незаявление в суд, они поставили условие. Из Пятьсот девяносто девятого, я должна была перейти в шестьсот шестьдесят пятое ударное звено. Подконтрольное Хетцерам до событий несколько дней назад.       — Да. Теперь шестьсот шестьдесят пятое под контролем того усатого полковника из соседнего городишки.       — Аек, такого ведь больше не повторится?       — Даю слово. Но твой отец. Так легко согласился на перевод?       — Он посчитал, что я сумею за себя постоять. Плюс стрессовая ситуация и угрозы тюрьмой. Разумно было согласиться. Вот только…       — Эй, Мельхиор. Если воспоминания даются тебе такой болью…       — Всё в порядке! Ты сам говорил что я очень сильная.       — Да…       — В итоге мой отец не учёл, что фраза майора Майка Хетцера: «либо я шепну своему отцу, что пора бы то дело рассмотреть по закону и упрятать твоего папашу куда следует, либо ложись», подействует безотказно, — на глазах ведьмы выступили слёзы.       — Алисия…       — Да, так всё и… Аек? Ты… Почему ты улыбаешься?       — Алисия, скажи, какой участи ты желаешь товарищ майору?       — Что? неужели ты… — в этот момент улыбка исчезла с моих губ. Я отошёл от Алисии и, свесив ноги с утёса, стал глядеть на океан.       — Знаешь, лейтенант Мельхиор, — молвил я не оборачиваясь. — Если так, то и я должен тебе кое в чём признаться. В тяжких грехах.       — Ты тоже шантажом вынуждал девушек спать с тобой?       — Лейтенант, вот ты красивая, умная, добрая. Но иногда! Ты сморозишь такую… такую! Нет, к твоему и моему великому счастью, я ещё не знал тепла женского тела.       — Ого, какие откровения. Это и есть твой грех? — я оглянулся и посмотрел на ведьму. Та по взгляду поняла, что я хочу сказать, и усмехнулась.       — Хаха, ладно, прости, — я снова уставился на водную гладь.       — Алисия… я убивал людей. Много. И Хетцеров тоже убъю.       — Много? Сколько?       — Блин, я же тебя не спрашиваю сколько… — я осёкся осознав, что не стоит давать даже малейшего намёка на болезненные для Алисии воспоминания.       — Ну… хорошо. Два раза.       — Эй! Мельхиор! Мне это ни к чему!       — Зато теперь ты мне должен. Скажи, сколько?       — Почему тебя не пугает сам факт этого? — Алисия подошла и села рядом.       — Ну не убьёшь же ты меня. Да и добрые дела думаешь не уравновешивают твои грехи?       — Не уверен…       — Не уверен? Скажи, скольких аморалов, негодяев и подлецов ты лишил жизни?       — Я не помню…       — Не помнишь? Как это не помнишь? — поразительно, но Алисия совсем меня не боялась.       — Ну хотя бы примерно. Пять? Десять?       — Несколько сотен.       — Несколько сотен?! Ого! И все были мерзавцами?       — Алисия! Прекрати, — девушка на секунду отпрянула от моего резкого выкрика. — Да, все были мерзавцами, но от этого не легче.       — Прости… — Алисия заметно погрустнела.       — Ничего. Я тоже сильный и расскажу тебе. Однажды, лет шесть назад я возвращался с речки и увидел у обочины дороги раненого воробья. Он был совсем плох. Крыло волочилось, из раны на голове текла кровь. Я рассудил, что он уже не жилец и собрался свернуть ему шею. Я взял его в руки, и он… он смотрел на меня полными страха глазами. Когда я обхватил пальцами его маленькую птичью голову, он пытался вырваться. Я отпрянул, но потом взял себя в руки, и… и я постарался сделать всё быстро, чтобы его страдания закончились как можно скорее. Но тут я вспоминаю, что у птиц шея гибкая, и он может быть ещё жив и испытывает адскую боль. И тогда я просто отрываю ему голову, — я поднял руки и взглянул на свои ладони. — Вот этими руками, Алисия… когда сжигаешь заживо и слышишь крики боли умирающего мерзавца. Когда расстреливаешь безоружную толпу, зная, что в этих людях не осталось ничего светлого… то это немного легче. Но когда… — наконец слеза покатилась у меня из глаза, — когда режешь глотку, то каждый раз вспоминается тот воробей. Это ужасно.       — Аек, — я повернул голову и уставился на Алисию. Из её глаз текли потоки слёз. — Дай мне свои руки, — я покорно протянул ей свои ладони, она нежно обхватила их. — Пусть эти руки и забирали жизни…       — Рука.       — Не важно! — рассмеялась сквозь слёзы девушка. — Ты ведь и сам понимаешь, что теперь эти руки. Рука! Могут дарить ещё и ласку. Так сделай же сейчас то, для чего тебе нужны руки в первую очередь. А я заодно погляжу, что для тебя имеет высший приоритет, — Мельхиор эротично выгнувшись откинулась назад и облокотилась на руки.       За секунду в голове пронеслись тысячи предположений. От стычки с нэурой до, путём восприятия виденной в данную секунду картинки, сцены нарушения устава и субординации между военными офицерами. Но вспомнив майора, я сообразил что нужно сделать. И я, схватив ведьму за плечи, прижал её к себе и заключил в объятья.       — Знаешь, я ожидала немного другого.       — Обломись. Не хватало ещё мне своими необдуманными действиями уподобляться майору.       — Но ты не он.       — И не подумаю.       — Упрямый осёл.       — Соблюдайте, пожалуйста, субординацию, лейтенант.       — Дурак.       — За такие слова тебя завтра ждёт усиленный режим тренировки. Да и всё ударное звено тоже.       — Спасибо, капитан дурак.       — Эй, а вот это уже обидно, — мы сидели обнявшись ещё несколько минут.       На следующий день мирная жизнь в цитадели шла своим чередом. Мидзутани постоянно пропадала с Джошуа, то по базе уборкой вместе, то в город за провиантом. Робкая Олива и не сильно напористый Джошуа подходили друг другу, так что их кооперация обеспечивала надёжное прикрытие тылов. Ну ничего, скоро нагружу Джошуа по-полной. Держался он в воздухе уверенно, но сила его была не максимальна.       Кася очень подружилась с Таней, Алисией и Сайкой. Хоть Сайка была самой спокойной из них и чаще служила ингибитором балагана, это не мешало им веселиться, тренироваться, словом — жить. Да порой так, что у меня мурашки покрывали всё тело. И в особенности когда они совершали очередной тренировочный полёт. Инициативу мне захотелось взять в свои руки.       — Отряд! — орал я на очередной утренней тренировке. — Сегодня совершаем тренировочный полёт. По правилам, уважаемая Куруруги.       — Да, да, — пролепетала сонная ведьма.       — Достаточно одного «да».       — Да, да, — я решил не обращать внимания на дразнилку. Моё ударное звено мне не враги.       Бодрыми утром были лишь я и Константин. Остальные в строю, в том числе и Джошуа, клевали носом. Ну, ничего. Придётся постепенно приучать их к дисциплине. Тренировочный полёт начался. ***       — Ой штрафбат, ой халтура!       — Аек, придержи коней, мы не в бюро спецопераций, — решил остудить мой пыл друг капитан.       — Ну, всего за час… такими темпами новые истребители будут нашему звену не по зубам.       Мы с Задориным, будучи в модулях, парили над лежащей на бетонной взлётно-посадочной полосе группой людей. Джошуа и все ведьмы тяжело дышали.       — Никакой выносливости.       — Эй, Аек, ну хоть с Алисией ты мог бы быть и помягче.       — А ты с Касей. Сам видел твои подначки к ней.       — Постой-ка. Мы с тобой на реактивных модулях держимся бодренько. А они на обычных сейчас лежат без сил. Может ты медальоном и заколками силу из них вытягивал.       — Наоборот я им её давал. Семь процентов от собственной силы каждой. Ты ведь не получал силы. Всё честно.       — Что ещё, чёрт вас дери, за новые истребители? — как бывший командир звена, Таня, кажись, держалась лучше всех.       — Память у меня… — хотел я было начать драму.       — Кончай лясы плясать, капитан! — приструнил меня Задорин. — А ну рассказывай. Мне ты тоже забыл рассказать.       — А пригласительную открытку с цветочками тебе не нарисовать? Ладно, полотенец ты не стиранный. Сегодня днём привезут новые образцы военной техники. Разработанные на основе варлоков, пилотируемые реактивные истребители.       — Ну да, — встрял Константин, — я помню, что варлоки и новы нестабильны.       — По сути, старший лейтенант Морозова, вы будете служить стабилизаторами магии, хоть в документе и написано «пилот истребителя». А ну встать когда с тобой командир разговаривает!       — Спациум! Давай кончай Малешкина косплеить! — снова приструнил меня друг капитан.       Днём к цитадели явилась колонна. Семнадцать грузовиков, в пятнадцати из которых по мантикоре. Похожая на варлока мантикора, судя по хищному внешнему виду и прописанным в документах техническим и лётным характеристикам, оправдывала своё название. Оставшиеся два грузовика приволокли инженерный и рабочий состав. В ангаре и мастерских началась суета, работа закипела. Началась настройка и проверка работоспособности мантикор, а заодно небольшая группа взялась за плановую техническую проверку всех ударных модулей.       — Куда ты его разгружаешь?! Не туда! — ругался я на гостей. — Да возьмите тогда погрузчик!       — Капитан Спациум, в каком ящике семигранники для реактивных?       — Товарищ капитан, я закончил проверку реактивных модулей.       — Капитан, не могли бы вы указать, куда разгружать мантикор с седьмой по девятую?       И ещё миллион вопросов в начавшемся балагане. Мидзутани с Сайкой приволокли в ангар целый бидон чая, и, конечно, после этого вся эта суета стала греть мне душу ещё больше. Невольно вспомнился один эпизод. По слухам, в легендарной пятьсот первой ударной эскадре когда-то был приказ командора Мины во время очередной технической проверки модулей ограничить взаимодействие инженерного состава с ведьмами. Вроде как, её любимый погиб от лучей нэурой, и она не хотела, чтобы у её подчинённых упал боевой дух из-за смерти друзей и товарищей. Благо, времена изменились. Сейчас я ни за что не позволю никому умереть.       Балаган продолжался. С виду казавшийся хаосом, на деле процесс шёл семимильными шагами. Но в один момент меня переклинило, когда я увидел, как двое рабочих взялись переносить ракету мантикоры голыми руками.       — Инженерный состав! А ну стройся на инструктаж! — неистово проорал я. Работники тут же засуетились и начали строиться, девушки же, на секунду удивившись, продолжили копаться в железках. Наконец передо мной в две шеренги стоял строй людей.       — Так, товарищи. Как командир шестьсот шестьдесят пятого ударного звена, рад приветствовать вас в цитадели штурмовых ведьм.       — Если ты и правда так рад, чего ж ты раньше это не сказал.       — Капитан Задорин, почему не в строю?       — Так ноги заняты, — я оглянулся на Константина. Тот сидел в кабине мантикоры и с интересом рассматривал приборную панель.       — Ох капитан, отправишься ты у меня в авангарде. Так, отставить разговоры! Кто главный в инженерном составе?       — Я! Младший лейтенант Макдэлан.       — Ну, лейтенант, слушай же, — я развернул перед собой в руках документ. — При настройке и проверке боевых единиц «мантикора» совершенно необходимо соблюдать технику безопасности! Прежде всего вы должны бережно относиться к военному оборудованию. В частности, не переносить ракеты мантикор в ручную, а использовать для этого специальные тележки погрузчики, имеющиеся в изобилии… — некоторые уже открыто смеялись, — на территории цитадели. А так же чистить корпуса мантикор и штурмовых модулей, следить за количеством боеприпасов. А ну отставить смех! Держать в чистоте замок и близлежащие территории, находящиеся на расстоянии минимум в три километра!        Не то, чтобы происходящее сейчас было вне устава, но я явно переигрывал, в шутку исполняя роль эталонного строгого командира. Поэтому хихиканье со стороны ведьм и смех уже в голос из строя инженеров не заставили себя долго ждать.       — Хорошо, что ты после спецуры в офицерское не пошёл, — смеялся у меня за спиной Задорин, — ты бы там с солдат пять шкур драл.       — С тебя бы я и все десять драл.       — А я б с тебя…       — Молчать! И так! — я уже терял контроль, но, мимолётом оглянувшись на ведьм, я убедился, что весело не только мне с инженерами. — Мантикора — это боевой модуль, обладающий следующими техническими характеристиками… ***       Суета в мастерских и ангаре продолжалась.       — Товарищ капитан, настройка и наземные испытания мантикор с первой по седьмую пройдены успешно, — доложил рядовой ремонтных войск.       — Капитан, восьмая тоже испытана! — крикнул мне из другого конца ангара его коллега. — Приступаю к проверке оставшихся реактивных модулей!       — А остальные мантикоры?! — крикнул я.       — Под личным контролем тщ младшего лейтенанта!       — Товарищ капитан! — в ту же секунду доорался до меня Макдэлан. Не могу! Семигранники кончились!       — Да ё-маё. Бардак в отряде. Макдэлан! У лейтенанта Алисии Мельхиор спроси!       — А которая?!       — А светловолосая, красивая такая.       — Так, товарищ капитан, они у тебя все красивые, — вставил слово всё тот же рядовой. — Верно я говорю, а, Лейтенант?       — Верно, верно! — отозвался Макдэлан. На лицах сияли добродушные улыбки. Все, кто слышал эту перепалку, посмеивались, молча одобряя происходящее.       — Алисия! Лейтенант Мельхиор! Отзовись! — надрывал я глотку. — Семигранники гони.       И тут я увидел Алисию, выбирающуюся из верхнего люка одной из мантикор.       — Мельхиор! Ну ты…       — Муся, муся погоди, не спеши, тут явно накладочка выходит, — Джошуа слегка попридержал меня рукой, преграждая путь, — присмотрись.       Я подошёл ближе. Бледное лицо Алисии отображало ужас. В правой руке она сжимала какой-то предмет.       — Алисия? Что это у тебя?       — Предохранитель от реактивного снаряда мантикоры, — ледяным голосом доложила ведьма. В следующую секунду в ангаре стало очень тихо. Потому как все, слыша разговор, уставились на Мельхиор и прекрасно слышали эти ужасные слова.       — Считай, чека от гранаты, — внёс ясность капитан Задорин.       — Так. Отряды. Отступаааем… — растянул я спокойную фразу. — Алисия, без резких движений, спокойно вылезай из мантикоры.       Все не спеша начали выходить из ангара. Я помог Алисии ступить на землю, и мы последними рванули к выходу. Стоя перед воротами ангара мы начали толкать творческую мысль.       — Чего ж снаряд не взорвался-то? — нервничал Макдэлан.       — Да я как увидела что чека выскочила, так сразу давай головой вертеть где, откуда. Неизвестно, сколько там второй предохранитель его держит.       — При тряске стало быть выскочил, пока везли, товарищ младший лейтенант, — обратилась Кася к Макдэлану.       — Ладно, Макдэлан. Чертёж.       — В ангаре остался, — но не успел я рвануть туда, как один из рядовых сунул мне в руки сложенный лист бумаги.       На мой немой вопрос он ответил:       — Техника новая, а в сложившейся ситуации, я подумал что перестраховаться лишним не будет.       — Ой, рядовой, скоро генералом станешь такими темпами! — по толпе прокатился одобрительный гул. — Так, Макдэлан!       — Ну смотри, капитан. Вот тут в машинном отсеке две пушки с автонаведением. Под ними орудийные погреба… погребки.       — Чёрт, там же боезапас… рванёт, и щит никакой не укроет, — высказывает переживания вслух старший лейтенант Таня.       — Алисия, с какой он стороны?       — С правой. По-моему…       — По-моему! Надо точно знать, товарищ лейтенант, — я упрекнул её совсем без злобы в голосе, но было видно, что она чувствует вину… глупая.       — Хорошо. Ну, кто пойдёт? — кинул в толпу вопрос на засыпку Константин. Я оглядел присутствующих. Лица у всех были взволнованы.       — Лейтенант Алисия Мельхиор.       — Есть!        И девушка направилась в ангар. Я здраво рассудил, что она является лучшей кандидатурой, так как хотя бы примерно помнит расположение и положение сорванного снаряда.       Я гляжу ей вслед. Красивая, уверенным шагом мчащаяся на верную погибель. А что если вот сунется она в мантикору, и взрыв. Всё. Поминай как звали. «Капитан Аеквор не способен…; не защитил!; ты слаб!; присвоить Аеквору Спациуму звание…»       — Мельхиор! Вернись! — ору я, когда она уже была готова коснуться корпуса мантикоры. Девушка оглядывается, но тут же совершает рывок к машине.       — Назад! Алиска!       — И теперь ведьма поворачивает окончательно, почти бегом возвращаясь к нам.       — Я пойду!       — Товарищ капитан! — встревает Макдэлан.       — Я! И не спорь!       — Аек, стой! — волнуется Алисия.       — Я иду. Капитан, усунься, — я не успеваю скинуть с себя кобуру с пистолетом, как в ангар несётся Джошуа, на ходу сбрасывая лишний груз.       Я подхожу ближе, люди следуют за мной. Джошуа осторожно взобрался на корпус и медленно погрузился в люк.       Проходит пятнадцать секунд. Тридцать. Через минуту из люка наконец высовывается голова моего коллеги. Не спеша он выбирается, сжимая в правой руке довольно толстый снаряд. Мы обступаем Джошуа со всех сторон.       — Может, закинуть его вон в скалы? — вносит предположение Задорин.       — Да погоди ты. Чеку надо вставить обратно, — приструняет его Макдэлан.       — Где чека? — Алисия суёт вне в руки небольшую стальную веточку.       Мы с Константином принимаемся колдовать над снарядом, который Джошуа по-прежнему крепко сжимает в руке, держа второй предохранитель.       — Палец вот тут отогни.       — Вот, давай, Кость, принимай. Ровно идёт?       — Давай-давай.       И наконец предохранитель вставлен. Задорин тянется взять снаряд в руки, но Джошуа всё ещё крепко его держит. Задорин смеряет его вопросительным взглядом.       — Ну ты руку-то разожми.       — Не могу…       — А чего?       — Б… бАюсь.       — И чего? Так и будешь с ней ходить?       Мы с Задориным мягко и аккуратно разжимаем ладонь Джошуа.       — Вот он, родименький. Снарядик. ХА! ОЙ ЧЕКА! — кричит капитан, тыча в меня снаряд. Я дёргаюсь. Дёргаюсь почти синхронно с Джошуа и Алисией. Все немного отпрыгивают.       — Ну капитан! — я не могу сдержать улыбки. Все начинают смеяться, а стоящие поодаль инженеры… «овации, переходящие в бурные и длительные аплодисменты». Всех поглощает радость. Все улыбаются и поздравляют друг друга.       — Так! Отряд! Все на перекур и чай! — нужно ли говорить, насколько радостно все согласились выполнить мой приказ.