Midas is king and he holds me so tight

Джейми поцеловала мужа и повернулась, все еще держа его за руку, лицом к толпе. Великая Септа Бейлора была наводнена светом полуденного солнца, ее двери были распахнуты, чтобы позволить всем, кто собрался во дворе, видеть, что происходит внутри. Скамьи септы занимали лорды и леди из великих домов, а простой люд ждал снаружи, ревя от восторга, когда новобрачная пара спускалась по ступеням. От удушающей жары и шума у нее кружилась голова, но это не было неприятно. Она чувствовала себя почти пьяной, словно все это было не на самом деле, будто кто-то другой управлял ее шагами. Плащ Баратеонов тяжестью лежал на ее узких плечах, и Джейми с трудом высоко держала голову, стараясь не терять улыбки, как бы нелегко ей не приходилось. На ее шее сверкало золотое ожерелье, украшая голую кожу груди. Вырез ее свадебного платья спускался угрожающе низко, только легкий лоскут кружева не давал случиться скандалу. Лиф платья сверкал золотыми нитями и нашитыми рубинами, длинные рукава падали волной, достигая пола. Джейми редко высоко собирала волосы, но сегодня они были заплетены словно корона, в которую были вплетены вянущие розы, несколько непослушных локонов уже выбились из нее. Она никогда раньше не чувствовала себя настолько прекрасной, такой могущественной, как когда они вышли наружу в жаркий солнечный день, и толпа взревела, приветствуя и крича: – Король Роберт! Королева Джейми! Женщины смотрели на ее мужа, словно он был богом среди смертных: Роберт подстриг волосы и сбрил бороду для церемонии, и с его темными волосами, сильным подбородком и ярко-синими глазами, тяжело было найти мужчину красивее. Мужчины смотрели на нее... Ну, мужчины смотрели на Джейми как всегда, но немного по-другому, потому что теперь она была их королевой. Какими бы похотливыми не были их взгляды, теперь в них было и опасение. Джейми решила, что ей нравится тревога, которую она теперь внушала противоположному полу. Хорошенькая юная девица внушала желание. Прекрасная королева требовала уважения. Рейла Таргариен была хорошей женщиной, учитывая обстоятельства, но как королева она почти не существовала. Джейми собиралась быть другой. Может быть она и не будет править так, как Роберт, но она теперь была самой высокопоставленной дамой Вестероса, и должна была вести себя согласно этому. Теперь, когда она стала замужней женщиной, ей не смогут так помыкать или игнорировать, как раньше. Теперь она не была Ланнистер, она больше не была пешкой. Но она сомневалась, что Тайвин или Серион согласятся с таким решением. Они, вместе с Тирионом, Лизой, Джоном Арреном, братьями Роберта, мрачным Станнисом и маленьким Ренли, шли за королем и королевой на выходе из септы. Джейми не оглядывалась. Она уж достаточно насмотрелась на отца и брата, ожидая их указаний. Они оба были поглощены собственными интересами, годами их устраивало, что они делали ее несчастной, только чтобы увидеть ее, а вместе с ней и их, на троне. Все, чего хотела Джейми – быть с Серионом. Она просто хотела, чтобы они были счастливы. А теперь она была королевой Роберта, а он будущим верховным лордом Западных Земель, и Джейми не была счастлива. Но она не была и несчастна. Весь день ее глаза были сухими, а в горле не было комка. Роберт не был ее первым выбором, как и она не была его, но пока что он был достаточно дружелюбен, пусть она и видела, какое у него было лицо, когда Верховный Септон объявил их мужем и женой. Он представлял на ее месте другую. А какая-то малая, жалкая часть ее притворялась, что мужчина, снявший с нее девичий плащ, был светловолосым и зеленоглазым. Но реальность заключалась в том, что она теперь была замужем за Робертом, он был женат на ней, и детские мечты о потерянной любви им ничем не помогут. Джейми понимала, что теперь ее долг – заставить Роберта полюбить ее или хотя бы привязаться к ней. Ее долг – родить ему детей, чтобы забылась династия, правившая триста лет, а теперь свергнутая и замененная новой, от рода короля повстанца и его жены. Джейми не была этим довольна, но она могла это принять. Она просто не могла больше сидеть без дела. – Народу ты нравишься, – сказал ей Роберт. Это было неосторожно добро с его стороны, и она начала понимать, что это был его главный грех – он не был осторожен, ни в словах, ни в поступках. Он не был жестоким и не был сострадающим. Он просто был человеком мгновения. Наверное в этом смысле они были похожи больше, чем кто-либо ожидал. Джейми посмотрела на него снизу вверх – она была высокой для женщины, но он все равно возвышался над ней – и улыбнулась: – Они полюбили бы любую женщину на моем месте. Их надежды связаны с вами. По его лицу пробежала тень, несмотря на солнце, и Джейми отвернулась, чтобы помахать толпе. Во время пира Джейми сидела рядом с Робертом, но после начала танцев, которые возглавили они, она нашла Лизу, одетую в платье глубокого изумрудного цвета, она выглядела потерянной без Джоанны на ее руках. Девочка уже легла спать. Лиза выглядела так, словно сама уже предпочла бы постель. – Жаль, что лорда и леди Старк нет с нами, – сочувственно сказала Джейми. Лиза поджала губы. – Полагаю, они очень заняты, устраиваясь в Винтерфелле. К тому же моей сестре следует следить за сыном. Сын, а не дочь, как у Лизы. Джейми слышала, мальчика назвали Робб, в честь ее мужа. – Я думала, мы могли бы их навестить, после Королевской Гавани, – продолжила Лиза, – но Серион... Ну, он думает, нам лучше вернуться в Утес Кастерли. Джейми сжала плечо молодой женщины. – Когда вы снова забеременеете, я бы хотела, чтобы вы вернулись сюда. Мне будут нужны фрейлины, и двор будет вам полезен, – если уж ничто другое, то хотя бы уйма поводов отвлечься. В Утесе Лиза угаснет. Двор был бы счастливой переменой. – Я бы этого хотела, – улыбнулась рыжеволосая девочка, и тут Джон Аррен пригласил Джейми на танец. После него она оказалась в паре со Станнисом Баратеоном, который, по его скованному поведению, казался скорее мальчишкой десяти лет, а не взрослым мужчиной двадцати. Он едва и слово ей сказал, пока она не спросила его, как он устроился в своем новом замке на Драконьем Камне, и мужчина напрягся, словно ключ, повернутый в скважине. – Найти желающих служить Баратеону на этом острове было... нелегко, – выдавил он. Теперь Джейми поняла. Он счел это оскорблением, то, что Роберт отдал ему Драконий Камень, а Ренли, мальчику семи лет, Штормовой Предел, их родовое гнездо. Какой человек захочет править островом, который традиционно был жилищем Таргариеном, и на котором наверняка до сих пор кишат их сторонники? – Это пугающий замок, – согласилась она. – И все же, это ведь обязанность королевского наследника, разве вы не согласны, милорд? Он нахмурился. – Я не понимаю, что... – С божьей помощью, я подарю его величеству множество здоровых детей, – невинно сказала Джейми, – но до тех пор разве не вы наследник вашего брата, следующий в линии наследования на трон? Драконий Камень всегда был замком наследного принца, и хотя вас называют лордом, вы есть тот кто есть, брат короля. Станнис молчал, и она едва не споткнулась, когда он неправильно повел ее в конце танца, но Джейми продолжала ровно смотреть на него. – Я не знаю желаний Роберта, – сказала она, – но я сочла бы Драконий Камень искренним подарком, пусть с ним вам достается тяжелый груз. Он не согласился с ней, но не нахмурился и не стал спорить, что она сочла хорошим знаком. К тому времени, как позвали к провожанию в постель, было очевидно, что Роберт был пьян. Джейми сама подвыпила, она не привыкла сдерживаться. Она напилась с Меларой Хезерспун, с которой они по-девичьи хохотали, чтобы не танцевать с Серионом, который во время церемонии только и улыбался, но когда приблизилось окончание, он словно осознал наконец, что следует сделать, чтобы брак был признан завершенным – что Джейми придется пустить другого мужчину к себе между ног. Джейми сама не ждала этого дела с нетерпением, но она уже спала раньше с пьяным Серионом, и пусть любви тут не было, она не была скромной девственницей, никогда раньше не видевшей члена. Но именно так она и должна была себя вести, а потому она постаралась стыдливо покраснеть, когда к ней приблизились гости-мужчины. Среди них был Серион, хотя он очевидно сдерживался. Последнее, что было им нужно – чтобы все провалилось, потому что он не сумел проводить как подобает свою сестру на брачное ложе. К счастью, первым к ней подошел Станнис, и он немного напряженно поднял ее на руки, к удивлению всех присутствующих, Джейми в том числе. В его прикосновениях не было похоти, и он шел очень быстро, пока остальные мужчины следовали за ним, пытаясь ухватить ее, дернуть за завязки платья или потянуть за волосы. Джейми поняла, что это твердая приверженность ее деверя морали и благопристойности заставила его постараться ее защитить, и это был добрый жест, к тому же было забавно видеть лицо Сериона, когда он увидел ее на руках у Станниса Баратеона, а не кого-то еще. – Благодарю вас, милорд, – улыбнулась она, когда он наконец опустил ее на ноги в ее комнате, и потянулась, чтобы целомудренно поцеловать его в щеку. Бледный и изнуренный, Станнис моментально побагровел, и он резко вышел из комнаты, вытолкав перед собой радостных зевак. Джейми на секунду встретилась взглядом со своим близнецом, и когда он нахмурился, она вызывающе подняла подбородок. Роберт, ввалившийся в комнату, уже потерял где-то рубашку, его волосы были спутаны, и он резко захлопнул за собой дверь, заглушая крики лордов и леди в коридоре. Джейми вынимала из волос последние розовые лепестки, когда он поймал ее губы поцелуем, жадным, жарким и властным. Она сжала руки в кулаки и отступила к кровати, где сжалась, схватив его за плечи, пока он боролся с шнуровкой на брюках. – Позволь, я помогу – прошептала она и сделала это за него, и ахнула, когда он укусил ее за шею, достаточно крепко, чтобы на утро остался синяк. Джейми обернула ноги вокруг его талии и укусила его в ответ, царапая его грудь, пока он задирал ее сорочку. Он брал ее, как шлюху из таверны, они даже не полностью были на кровати, и она кричала, как шлюха из таверны, стискивая зубы и зажмуриваясь, стараясь, чтобы с ее языка не сорвалось одно имя. Роберт не был так осторожен, он прошептал «Лианна» ей в волосы, когда закончил. Она отпустила его, и его хватка на ее бедрах ослабла, когда они оба опустились на кровать. Он был слишком пьян, чтобы волноваться, это было очевидно, а она была слишком пьяна, чтобы разозлиться. От них обоих несло вином и потом. Она все еще была почти влюблена в своего брата, несмотря на все горе, что он причинил, а он был слишком поглощен мертвой девчонкой, которую, скорее всего, ни разу даже не целовал. Ей хотелось плакать, и ей хотелось кричать. Роберт посмотрел на нее тусклым взглядом. Джейми рассмеялась от жалости к ним обоим, и одной рукой прикоснулась к его щеке. – Попробуем снова, пока ты не вспомнишь мое имя? – Джейми, – пробормотал он, и она прервала его крепким поцелуем, и перевернулась, чтобы сесть на него верхом – и к черту стеснительных девственниц.