Нуар. Начало легенды.

Услышав, знакомое ещё по монастырю тук-тук, тук, Сильвия не секунды не сомневаясь распахнула дверь и тут же попала в объятия дорогой подруги. -Ты жива Сильвия! Ты жива, слава Богу! А матушка настоятельница? -Вот она. Сильвия сделала шаг в сторону, и Матильда увидела сидящую возле стены аббатису. Выглядела она откровенно плохо. Высокий головной убор с вышитым крестом, был потерян в суматохе и спутанные волосы торчали космами во все стороны. Лицо, видимое даже в сумраке церкви, было бледным как у покойника. А голос дрожал. -М-Матильда ты цела? С-с тобой всё в-в порядке? -Цела матушка, цела. Вам надо срочно уходить отсюда. Только, как? Придётся ждать пока все уснут. -Погоди Мати, — вмешалась Сильвия. -Что значит нам? А ты? -У меня ещё дело есть. Эти негодяи захватили семь девочек. Если я их не освобожу их утром изнасилуют и убьют. -Ты, что одна собралась идти? -Ну да, а с кем? Ответила Матильда, недоуменно глядя на подругу. — Мужчин всех перебили. -А…тут Сильвия прервалась, закусив губу, и оглянулась в поисках аббатисы. Пока девочки разговаривали между собой, та шаркающей походкой обходила по кругу храм. И с каждым шагом огонь безумия и ненависти, всё больше разгорался у неё в голове. Недалеко от входа, лежало, проткнутое копьём, тело священника. Для того, что бы вытащить у него крест, ему отрубили мечом кисть руки. Трупы монахинь были разбросаны по всему залу. Некоторых смерть настигла в спину, в момент попытки к бегству. Но остальным повезло гораздо меньше. Монашеское одеяние на них было ободрано, на телах кроме ран виднелись следы синяков и ссадин, которые те получили пытаясь сопротивляться насильникам. Через каждую прошли минимум два три наёмника. Матильда и Сильвия подошли, когда она рассматривала труп сестры Николетты. Это была молодая, весёлая девушка. Шутница и хохотунья. Она заведовала монастырской трапезной и часто подсовывала девочкам, что-нибудь вкусненькое. Теперь она лежала голая на спине, на правой груди виделись следы зубов, на чёрном от ударов лице застыло выражение ужаса, а между ног, какой-то «шутник» забил огромный, в половину человеческого роста, подсвечник, на котором ещё висела одинокая свеча. Кровь, лужей окружавшая тело, уже успела частично подсохнуть и покрыться корочкой. Отчего в отсветах костров казалось чёрным пятном. Подошедшие девочки услыхали обрывок фразы, которая бормотала несчастная аббатиса. -…его нет. Его нет! Если бы он был, он никогда бы не допустил такого. Его нет!!! На последних словах её голос поднялся почти до вопля, но предусмотрительно прижатая ко рту ладонь Сильвии, превратила его в невнятное бормотание. Матильда, перехватив кинжал, скользнула к дверям и осторожно выглянула на улицу. Голоса в церкви никого не потревожили. Часть наёмников уже просто спала вокруг костров. Оставшиеся, более трезвые, справив тут же нужду, решили устроится поудобнее и отправились в сторону монастырских строений. И лишь один, почему-то, для ночлега решил выбрать храм. Мати шикнула в сторону матушки Леонсии и Сильвии и приготовилась встретить не жданного гостя. Но в этот момент произошло нечто неожиданное. Выдернув из тела Николетты подсвечник, имевший острый конец, который позволял втыкать его в землю, во время остановок крестного хода. Матушка Леонсия доказала, что Альтена де Коро недаром славилась тем, что в отсутствии мужа успешно возглавляла оборону родового замка. Острый конец, как наконечник копья вошёл в ключичную ямку ландскнехта, и подобно странной шишке, выпятился с другой стороны тела. Наёмник обеими руками схватился за грубо выкованный четырёхугольный стержень. Затем тело обмякло, повалилось на пол, где и осталось лежать, с торчащим вверх подсвечником. На мгновенье все оцепенели. Затем Матильда, снова выглянув из двери, убедилась, что это происшествие не привлекло ничего внимания, схватила упавшую тушу за плечи и попыталась оттащить в сторону от дверей. Получалось плохо. Наёмник, даже с частично снятой бронёй, весил фунтов двести пятьдесят, а Матильда не дотягивала и до ста двадцати. И тут её снова властной рукой отодвинули в сторону. -Девочки, беритесь за ноги, — приказала матушка Леонсия. Нет. Матушка Леонсия куда-то пропала. Зеньора Альтена уверенно брала власть в свои руки и только, в самой глубине глаз, время от времени продолжал вспыхивать огонь безумия. Оттащив тело от двери, она выдернула из него своё не обычное оружие и вознамерилась выйти в дверь, но была остановлена повисшими на ней с двух сторон послушницами. -Стойте матушка, стойте. Ещё рано. А повернувшаяся к ней Сильвия, внезапно сказала. -Матушка! Я поклялась на кресте, что больше не возьму в руки оружия. Я нашла для этого самый глухой и мирный монастырь. Но видимо сам господь, против этого. Прошу Вас, освободите меня от этого обета. -Альтена расхохоталась. Господь! При чём тут господь. Если бы он существовал, разве он бы допустил такое. Она широким жестом обвела вокруг рукой. -В чём все они провинились перед ним? Нет человек рождён во зле и грехе. И обречён творить зло. Так, что твори зло Сильвия и, возможно, из него получится хоть немного добра. И если тебе для этого понадобилось оружие, то бери его. С этими словами она наклонилась и выдернула из ножен на поясе убитого ей наёмника длинный кинжал с простой рукоятью из рога и чуть ли не силком сунула его в руку Сильвии.