***
Утром Юнги проснулся от дикого визга. Вот только его он узнает из тысячи… Конечно же это был Хосок с Ви, которых что-то умилило. Выругавшись про себя, он встал с кровати по поплелся в зал. Дойти ему не дали. На него налетела Сора, которая от чего-то убегала. А если быть точнее, от этих двух бестий. — Эй! Вы чего мне ребенка пугаете, олухи? — грозно прорычал волк. — Ну Хён, она такая милая! — пробасил Тэхен. — Хочу затискать! — пролепетал Хосок, и потянулся к ребенку. — Я честно не сделаю ничего тебе плохого! Пошли я тебе конфетку дам? У меня в сумке много сладкого! — Вот сладкое это хорошо, — заинтересовался Юн. — Тащи это сюда скорее! — Боже, Хён, ты такой сладкоежка! — сказал Хосок и побежал за своей сумкой. Тем временем троица перешла в зал и уместилась на мебели. Юнги, как всегда, завалился на диван, а Сора примостилась рядом на полу. Тэ, в свою очередь, облюбовал одно из кресел, второе же занял, вернувшийся Хосок. — Хён, расскажи, как все у вас прошло? — Ты ведь и сам обо всем в курсе. Зачем у меня спрашивать? Мне кажется, не знать, что тут произошло, невозможно! — нахмурился Юн. — Ну… Хотелось бы узнать все из твоих уст… — неуверенно сказали гости. — Что вам сказать? Была резня. Многие погибли. И я бы погиб… Если бы меня тот человек не спас… Волк нахмурился и посмотрел на Сору. Малышка сидела, поджав под себя колени и просто слушала. В ее глазах читалась еле заметная грусть. Он вздохнул и сказал: — Спасибо за гостинец, но вам уже пора. — Что даже без чая????? — возмутился Тэ. — Да. Ибо вам уже пора, — настойчиво сказал тот. — Хорошо, Хён. Я все понял, — подмигнул Хосок. - Мы ещё зайдём как-то! Дверь за ними закрылась. Юнги снова обратил свое внимание на девочку. Все это время она сидела и даже не двигалась. Юнги уселся рядом и стал на нее смотреть. Девочка, будто ничего не замечала. Сидела себе и смотрела в одну точку. Юн решил не беспокоить ее и стал смотреть. Сначала он обратил свое внимание на лицо. Небольшое, аккуратной формы. Высокий лоб и длинная прямая челка, которая спадала на лицо. Миленький носик с горбинкой. Белое лицо с румянцем на щеках и веснушками. У нее были узкие глаза и потрескавшиеся губы. Малышка закусила губу и была готова расплакаться. Мин решил, что пора вмешаться. — Эй, кроха. Ты сказала, что не будешь плакать. — Я и не плачу! — возразила она. — Не плачешь, — согласился тот, — но ты близка к этому. — Я… — Не нужно. Немного подумав Юн спросил: — Кушать хочешь? Если поешь, то, так уж и быть, я поделюсь с тобой своими сладостями, что принесли ребята. — Они их принесли нам, поэтому я имею полное право на половину из них. — С чего это вдруг? Такая умная? — Мама всегда меня учила, что нужно делиться с другими и не быть жадиной! — В любом случае — перебил девочку Юн, — сначала нужно поесть нормальной пищи! — А ты готовить то хоть умеешь? — ПФ, — усмехнулся, — спрашиваешь. Конечно, умею! Но пока у нас ещё осталась еда, приготовленная Джином. Так что иди мой руки. — Хорошо, — слабо улыбнулась девочка и побежала в ванную. Немного промедлив, Юн с кряхтением поднялся с пола и пошел разогревать пищу. Через минуту на кухне появилась Сора. — Мне чем-то помочь? — Хм… — задумался Мин, — можешь достать с холодильника компот, кетчуп, масло и салат. Оставь это все на столе. Девочка полезла в холодильник за поручением, а в это время Юнги стал насыпать в тарелки разогретый плов и прочие блюда. Парень уже хотел садится за стол, как вспомнил о том, что им нечем кушать. Поэтому, бормоча себе под нос недовольства, он положил на стол вилки и ложки. Завтрак проходил в тишине, разбавляемой только звуками постукивания приборами по тарелкам. Поев, Юн стал мыть посуду, а Сора вызвалась сделать им чай. Через несколько минут они уже вместе сидели в зале за журнальным столиком и пили чай с разными вкусняшками. — Боже, ты такой сладкоежка, — удивилась Сора. — Смотри чтоб зубы не болели. — Я тебя забыл спросить, — огрызнулся Мин. — У тебя ещё молоко на губах не обсохло, чтоб меня учить. — Кто бы говорил, — тихо пробурчала Сора, но чувствительные волчьи уши уловили эту фразу. — Что ты сказала?! Повтори! — Ничего. Отстань. — Эй! Я на 12 лет тебя старше! Не имеешь ты право так говорить! — взвыл от негодования волк. — Имею полное право! Ибо ты был так беспечен, что ты открылся, и мой папа тебя спас от неминуемой гибели. Юнги замолчал, однако в его взгляде читалось так много всего. Злость, негодование, пустота, вина, отчаяние, раскаивание, жалость, грусть. Так много всего… Он больше ничего не сказал. И они продолжили сидеть в полной тишине.***
Прошло 2 дня. За это время их общение оставалось на уровне: « — Хочу есть. — Иди мой руки» Так долго продолжаться не могло. Это понятно. Но пока их все устраивало, и никто не хотел что-то менять. И вот очередная ночь. Юнги снится сон, где он снова в той деревне. Волки с другой стаи напали на Юнги. Вот он дерётся с ними. Вот открывается, и его закрывает человек. Видит все, как в замедленной съёмке. Разрывающаяся плоть мамы ребенка и отчаянный плач. Юнги резко подрывается в кровати и садится в ней. У него уходит целая минута, чтобы осознать, что этот плачь не во сне, а в реальности. Он быстро встаёт с кровати, чуть не упав из-за того, что запутался в одеяле, и бежит в спальню девочки. Он врывается и видит спящую девочку, которая отчаянно кричит во сне. Он подбегает к ней и начинает будить. — Сора! СОРА! СЛЫШИШЬ МЕНЯ?! Это я, Юнги! Проснись! СОРА, ПРОСНИСЬ! Это всего лишь сон! СОН, СЛЫШИШЬ?! Девочка, распахивает заплаканные глаза. На секунду она замолкает, а когда ловит взглядом Юнги, снова начинает плакать. Мину ничего не остаётся делать, как лечь рядом, прижимать ее к себе, гладить и шептать успокаивающие слова на ухо. Малышка долго не могла успокоиться. Но даже когда успокоилась, не смогла уснуть. — Тебе нужно поспать — тихо шепчет Мин. — Надо, но я боюсь, что мне снова приснится тот кошмар. Точнее, что во сне я снова буду переживать этот страшный день. — Я буду рядом с тобой, когда ты проснешься. Не волнуйся. Тебе нужно отдохнуть. Я никуда не уйду. — Это обещание? — Обещаю. — Хорошо. Спокойной ночи. Девочка сильнее прижалась к Юну. А он, в свою очередь, крепче ее обнял, но перед этим укрыл их одеялом. — Ты теплый, — прошептала Сора. — Я тебя слышу. И у оборотней выше температура тела. Так что да. Можно сказать, что я теплый. Сора улыбнулась где-то в изгиб шеи. — Спасибо. — За что? — За то, что ты сейчас рядом со мной. Я сама вряд ли смогу это пережить. — Нет. Это тебе спасибо. — За что же? — удивилась Сора. — За то, что не винишь меня в смерти своих родителей, — немного подумав, он добавил: — или все же винишь? — Нет, не виню. Мой папа всегда говорил, что нуждающимся нужно помогать, если считаешь это правильным. Думаю, тебе отчаянно нужна была помощь. Или он хотел таким образом защитить нас с мамой. Возможно, он подумал, что если умрёшь ты, то у нас точно не будет шанса выжить и поэтому он пожертвовал собой… — Ты в курсе, что сейчас говоришь совсем не как семилетний ребенок? — Догадываюсь. Родители часто говорили, что я намного умнее детей своего возраста. — Ну значит они полностью правы. И да, твой отец очень предусмотрительный и умный. За такое короткое время принять наиболее верное решение… Он заслуживает восхищения. Девочка тихо засмеялась. — Хорошо, если так. Просто нашу семью не очень любили. Они считали нас странными, мерзкими, уродливыми и ещё много каких слов они на нас говорили… Но, наверное, они просто завидовали. — Скорее всего. — Угу. — Скажи… Ты правда меня не винишь? — У меня сейчас ощущение, что ты как песик, просишь у меня утешения и прощения с поощрением. — Эй! Сейчас уйду! Неблагодарная какая… — Да ладно тебе. Я правда не виню. Просто разреши остаться рядом. Потому что одной оставаться совсем не хочется… — Я не уйду. Да даже если захотел бы, не смогу. И это по многим причинам. — И по каким же? — Одна из — это моя совесть. — Тогда хорошо. Я верю тебе. — Ладно, все. Хватит разговоров! Спи давай. — Угу. Спокойной ночи, волчонок. — Эй, засранка, не называй меня так! Сора тихо засмеялась. — А мне нравится. Волчонок. Юнги для приличия ещё немного повозмущался, а потом утих, оставив этот вопрос на рассмотрение на попозже. — Спокойной ночи, Сора.