Slapped with the truth, kissed wit a lie

Рабочая неделя, казалось, тянулась целую вечность, хотя это были сплошные встречи, конференции и полеты. Петир чувствовал себя измученным. Он посмотрел на свое отражение в зеркале, вздохнул и устало провел руками по волосам. Ему не совсем нравилось то, что он видел там. За эту неделю он чуть ли не стал лучшим работником, поскольку он хотел отвлечь свои мысли от Сансы. Она была совершенно верна в своих убеждениях. То, что он делал с ней, было несправедливо. Он ненамеренно играл с ней, но когда он коснулся ее, почувствовал тепло ее тела и мягкие губы, он просто не мог контролировать себя. Конечный результат был очевидным. Он навредил ей, заставил ее почувствовать, что она ничуть не лучше женщины в его публичном доме, она думала, что ее использовали. Какая нелепость. Это не то, что он чувствовал к ней. По правде говоря, он не был уверен, что чувствует. Она отстранила его до такой степени, что он начал подвергать сомнению свою собственную уверенность. Как он мог притвориться, что в нем осталось что-то человеческое? Он заботился о этой девушке и ее семье, о своей будущей семье. Эта заботливость была для него новым и странным чувством, поскольку он редко ставил потребности других выше своих. Но Санса… Он знал, что это неправильно, и что ему нужно держаться подальше от нее, но он больше не мог этого отрицать. И в этом была вся дилемма. Он не мог обрести ее, не уничтожив ее, себя и всех вокруг. Он глубоко вздохнул, понимая, что его ненависть к себе была в конечном счете бесполезной, поскольку Санса ненавидела его. Он не мог видеть никакого возможного способа изменить ситуацию. Не то чтобы он не пробовал. В течение недели он звонил ей, но она отклоняла звонки. Он писал ей SMS. — С тобой все в порядке? Мы можем поговорить? —  Я знаю, что ошибался, но, пожалуйста, не сердитесь на меня. Разве мы не можем найти способ оставить это позади? Она не отвечала. В капитуляции он отправил ей окончательный текст, чтобы сообщить ей, что он поговорит с матерью о репетиторстве. — Я скажу ей, что есть некоторые серьезные проблемы с нашим международным отделением, которое требует моего личного внимания, и я не могу с тобой заниматься. По крайней мере, у них были бы одинаковые версии. — Пожалуйста, позаботься о себе. Я скучаю по тебе. И мне очень жаль. Она не отвечала. Он не смог развеять тревогу, которую он чувствовал по поводу свидания Сансы с Джоффри Баратеоном. Он понимал, что Санса не знает всей правды. Должен ли он сказать ей? Нет, это было бы слишком опасно для нее, для него, для всех замешанных в этом деле. Он долго думал о том, чтобы с Сансой ничего не случилось. Он даже подумывал позвонить в Оленне Тирелл, чтобы поговорить с Маргери. Он узнает, когда и где Санса и Джоффри встретятся. В конце концов, он решил, что не стоит звонить Оленне, поскольку он доверял пожилой женщине, а значит мог доверять и ее внучке. Теперь он начал сожалеть об этом. Петир взглянул на часы. — Почти десять вечера. Должен ли я позвонить ей? Нет, она все равно не ответит. Пожалуйста, пусть она будет в порядке. Если что-нибудь случится, это будет моя вина. Я почти уверен, что она пошла с ним, чтобы позлить меня. Это был очень долгий день. Он вернулся из дальнего рейса и немедленно позвонил Лизе, сообщив, что не сможет к ней приехать. Он просто не мог встретить эту жалкую женщину, учитывая его нынешнее состояние. К счастью, она согласилась, не задавая вопросов. Он был очень истощен, чувствовал, будто его связали проводником, и Петир сомневался, что поспит. Вместо этого он принял душ, наслаждаясь горячими каплями воды, когда они массировали его голову и плечи. Быстро высушив волосы, он переоделся в пижаму, накинув темно-синий халат, и пошел на кухню, чтобы заварить крепкий кофе. Устроившись в кресле в своем кабинете, он отхлебнул горячий напиток и рассеянно уставился в звездное небо. Он был вырван из своих мечтаний, услышав стук в дверь. Он подошел к двери, громко вздохнув. Петир не был готов к посетителям так поздно ночью. Форма, которую он видел в дверном проеме, была последней, которую он ожидал увидеть. — Санса? Она была частично освещена мягким светом, исходящим от уличных фонарей, хотя его глаза еще не приспособились к такому свету. Ее волосы были взъерошены, ее глаза широко раскрыты, она крепко обнимала себя, дрожала, ее лицо было мокрым от слез. Он заметил, что ее тонкая красная блузка слегка порвана на плече, а кнопка была оторвана. — Мне так жаль, Петир. Пожалуйста, помогите мне. Слова похожи на трепетный шепот. Она начала опускаться на землю, выпустив из рук свою сумочку. — Боже мой! Он поймал ее, когда она почти упала, и понес ее в гостиную, где аккуратно положил ее на диван. — Санса, милая, вставай. Давай. Ее лицо было таким бледным, и он перепугался. Петир осторожно похлопал ее по щекам, пытаясь привести ее в чувства. Она начала слабо шевелиться, открыв округлившиеся глаза. — Что случилось? Петир? — Да, это я, Санса. Слава богу, что ты в порядке. Он притянул ее в крепкие объятия, но ослабил хватку, когда она вздрогнула. В конце концов, она расслабилась и неудержимо зарыдала ему в грудь, все ее тело дрожало от шока. Когда он держал ее, он с нарастающим беспокойством разглядывал синяки на шее, руках и запястьях. После того, как она начала успокаиваться, он осторожно поднял ее подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза. — Как ты сюда попала? — Автобус… подошел. — Дорогая, ты должна была позвонить мне. Я бы тебя привез. Он сделал это с тобой? — Да, — пробормотала она. — Он… он изнасиловал тебя? — Нет, — захныкала она, — он пытался, но он не мог… ты знаешь… возбудиться…— она покраснела и попыталась отвести взгляд, — тогда он рассердился. Он начал бить меня, Петир. На этот раз он обнял ее помягче. Его халат распахнулся на груди, и он понял, что чувствует что-то влажное. Его глаза скользнули вниз к ее блузке. Там он заметил красное пятно. — Санса, у тебя кровь! — воскликнул он. — Он укусил меня. — Позволь мне посмотреть. Он потянулся к блузке, чтобы расстегнуть пуговицы, но она заскулила и отстранилась от него. — О Боже. Прости. Я не думал. Не бойся, мне нужно посмотреть на рану. Я не причиню тебе вреда. Пожалуйста, поверь мне.  — Хорошо, Петир. Я тебе доверяю. Когда он почувствовал, что ее тело слегка расслабилось, он принялся расстегивать пуговицы и медленно, осторожно снял блузку. Прямо под чашечкой бюстгальтера у ее левой груди был полумесяц с отметками зубов, откуда стекала кровь. — Я собираюсь убить этого маленького ублюдка, если это последнее, что я сделаю на этом свете, — буркнул он, уже не в силах сдержать свою ярость. — Нет, Петир, не надо. Это я виновата. Он поцеловал меня, и я поцеловала его, но с ним не было того… Это мне не понравилось. Он был грубым, и когда он смотрел на меня, его глаза пылали от дикой злости, а руки делали мне больно. Я попыталась оттолкнуть его, но он наорал на меня и назвал шлюхой, а затем он… Невозможно продолжать… Она растворилась в свежих слезах, всхлипывая и вытирая нос тыльной стороной руки. — Санса, — тихо сказал он, поглаживая волосы, — это была не твоя ошибка. Это был он. Как только ты сказала «нет», это должно было закончиться. Никогда не бывает оправдания для злоупотребления женщиной. Я беспокоюсь об этом укусе. Укусы от людей опаснее, чем укусы животных — Я думала, вы не знаете Джоффри. Он был рад возвращению ее юмора. — Возможно, я солгал. Серьезно, эта рана нуждается в обработке. Я принесу аптечку из ванной. Он укусил тебя где-нибудь еще? Он что-то еще делала с тобой? Своими руками… где-то… — добавил он деликатно. Санса покраснела, и она не могла смотреть ему в глаза. — Нет. Он только укусил меня, но он продолжал бить меня. Я держала ноги скрещенными как можно крепче, и я так старалась сражаться с ним. В конце концов, он вытолкнул меня из машины на тротуар. Она вздрогнула и закрыла глаза, когда она вспомнила о своем испытании. Петир мягко погладил ее по спине. — Санса, как твои ноги? Он увидел царапины на ткани ее джинсов, но порезов, к счастью, не было. — Они болят. — Я отведу тебя в свою спальню. Там тебе будет удобнее, и моя комната рядом с ванной, где я храню аптечку. Я хочу, чтобы ты сняла джинсы, потому что мне нужно проверить твои ноги. Ты можете сделать это? — Да, Петир. — Умница. Ты можешь идти? — Я думаю, да. Она попыталась встать, но ее ноги подкосились, и она плюхнулась на диван. Он поднял ее и пошел вверх по лестнице. Зайдя в комнату, он положил ее на кровать и включил лампу. — Я оставлю тебя. Просто попытайся расслабиться. Внезапно ей стало холодно и одиноко, когда Петир отошел от нее. Она протянула руки к нему, ее глаза умоляли. — Пожалуйста, не оставляй меня одну, Петир. — Все в порядке. Я буду там, — сказал он, указывая на ванну, я скоро приду, обещаю. Спустя несколько мгновений Петир снова появился с аптечкой. Его глаза расширились, когда он увидел весь ущерб, который ей нанес Джоффри. В дополнение к укусу, который теперь был фиолетовым, на ее шее были следы пальцев, а руки были покрыты синяками. Он заметил, что тело Сансы было напряженно от испуга и шока, ее глаза были широко раскрыты. Ее руки были скрещены над ее грудью, естественное чувство скромности и инстинкта самосохранения. Она вздрогнула, как будто в комнате было холодно, хотя на самом деле было тепло. — Я не врач, Санса. Я думаю, может быть, тебе нужно пойти в больницу. Это, кажется, вырвало ее из транса. — Нет, Петир, пожалуйста. Только не больница. Я не могу. Никто не должен знать.  — По крайней мере, позволь мне позвонить твоей матери. — Нет, я не хочу, чтобы она знала. Мне нужно, чтобы ты помог мне, Петир. Я не хочу, чтобы кто-то еще знал. — Тебе следует пойти в полицию. Его нужно остановить. — Я не могу. Я не могу даже представить, что буду стоять комнате, полной людей, и рассказывать, что случилось. Если его отец узнает, он смешает мое имя с грязью. — Я позабочусь о нем. Ты можешь рассчитывать на меня. — Пожалуйста, не причиняй ему вреда. Я знаю, что ты злишься. Просто оставьте его. Я просто хочу забыть все, что произошло. Пожалуйста, пообещай мне. Он сел рядом с ней и мягко погладил по голове. — Ты такая же, как и твоя мать. Вы обе слишком добры, но я нет. Я не уверен, что смогу сдержать такое обещание. — Но тебе нужно. Пожалуйста, сделай это ради меня. Дело не только в нем. Я не хочу, чтобы у тебя был риск попасть в неприятности. Я больше ни о чем не попрошу. Пожалуйста, Петир, — Санса с мольбой в глазах смотрел на него. — Хорошо. Даю слово, — вздохнул он, — сначала я рассмотрю укус. Это может быть немного больно. Он опустил кусочек бинта в раствор теплой воды и антисептика и осторожно приложил его на рану. Она вздрогнула. Спустя несколько минут он убрал бинт, встряхнул антисептический порошок над раной и наложил марлевую повязку. — Как себя чувствуешь? — Лучше. Спасибо, доктор. Он ухмыльнулся ей. — Хорошо, теперь у меня есть крем, который поможет с синяками. Тебе принести зеркало или ты сделаешь это ванной? — Можешь ли ты сделать это? — Ты уверена? — Я доверяю тебе, Петир. Он выдавил крем на ладонь и осторожно начал растирать ее шею, руки и запястья, используя легкие прикосновения. Она все еще извивалась в явном неудобстве. — Прости, если больно, дорогая. Этого нельзя избежать. Он растер ее ноги, все время поглядывая на ее лицо, чтобы увидеть любые признаки эмоционального беспокойства. Когда он добрался до ее бедер, он поколебался, наказывая себя, когда почувствовал неприятное подергивание между ногами. — Что, черт возьми, со мной. — Все в порядке, Петир? Он глубоко вздохнул и мягко массировал мягкую кожу ее бедер, пытаясь не думать о ней. Он посмотрел на ее лицо, опасаясь, что он увидит ужас, но ее глаза были закрыты, и она глубоко дышала, ее щеки слегка покраснели. Ее глаза открылись, когда он остановился. — Хорошо, мы закончили. Перевернись, и я проверю твою спину. Он с облегчением увидел, что на ее спине было не так много ушибов. — Я собираюсь оставить тебя ненадолго. Он вошел в свой гардероб и вернулся со своей черной шелковой пижамой. — Она может быть немного большой для тебя, но я думаю, тебе будет удобно. Санса схватила его за руку. — Спасибо, Петир. Я не знаю, что бы я делала, если бы у меня не было тебя. — Я же говорил, что всегда буду помогать тебе, Санса. Ложись, тебе нужно отдохнуть. Но мы должны позвонить твоей матери. Если ты останешься на ночь, нам придется придумать правдоподобную историю. Во сколько ты должна вернуться домой? — В полночь. — Ладно, еще есть время. Могу я кое-что спросить у тебя? — Конечно. — Не считая меня, кому бы ты еще рассказала о случившемся? — Маргери. Она знает Джоффри. Она пыталась меня предупредить, но я была слишком глупа. — Ты неглупая. Он просто не заслуживает тебя.