Живая вода (Перекресток - 3)

      — Я так и думал, что вы ни до чего не договоритесь с первого захода, — Ганконер кинул камешек в набежавший прибой. В пене кто-то отчетливо ойкнул.        — Неудивительно, — Шейла вытянула босые ноги, позволяя волнам щекотать ей пятки. — Не надо было собираться в Лабиринте. Он нервничает, и это передается. Все разбежались, как только подписали договор. Сначала улизнула Дара — якобы, по срочному делу. И что интересно, дело у нее возникло сразу после того, как она выяснила, где можно тебя найти.        — Она здесь была, — кивнул Ганконер.        — Я зря ей сказала?        — Она бы все равно узнала. А что было дальше?        — Пак пожаловался на Фиону. Джарет почему-то решил, что на Уну готовится покушение и собрался ее провожать. Хотя королеве эта Фиона — на один зуб. А тут еще явился Хаггл с какими-то проблемами…        — Хоггл, — машинально поправил ее Ганконер. Приставку «младший» карлик утратил полсотни лет назад. — Джарету нужно срочно искать себе заместителя, иначе ему придется разрываться на части.        — Через год-другой он просто свалит дела в Лабиринте на Арака.        — Излюбленная методика Джарета, — усмехнулся Ганконер. — Бросить ребенка в воду — авось выплывет.        — Ставлю на то, что выплывет.        — Пожалуй, ты права. Так что там с объединением?        — Начало положено. Но прежде чем мы увидим хоть какие-то результаты, пройдет не десять лет, и даже не тридцать… Почему ты так на меня смотришь?        — Я вдруг подумал, что Моргана ошибалась насчет Авалона и женской магии. Ведь Джарету дважды удалось подчинить себе остров. А если получилось у него, вдруг еще кто-нибудь попытается отнять у тебя Авалон?        — Пусть попробуют, — Шейла самодовольно улыбнулась. — К тому же, Моргана была абсолютно права.       Ганконер озадаченно поморгал.        — Тогда как же?..        — Ну-у, — Шейла повертела в пальцах плоский камешек и запустила по воде. Досчитала до десяти. — Должно быть, Авалон принял Джарета, поскольку душа Морганы не возражала против него. Как-никак, они близкие родственники.        — Не сходится, — помотал головой Ганконер. — Если бы Моргана могла управлять Авалоном в бестелесном состоянии, она бы устроила нам с Алиссой веселую жизнь. Они ничего не могли — ни Моргана, ни Брайан, ни Мэб, пока Уна их не призвала. Они даже призраками не были, так что ни о каком влиянии на Авалон и речи не шло. Скажи честно, остров живой?        — Нет, дело не в этом. Я могу объяснить, но только если ты пообещаешь никому не рассказывать. А то Джарет меня не простит.        — Клянусь, — Ганконер заинтересованно подался вперед.        — Видишь ли, душа Джарета переживает третье воплощение, — Шейла лукаво улыбнулась. — И впервые в мужском теле. Но его магия и манера колдовать не изменились. Для Авалона этого достаточно. Разумеется, если Джарет проживет еще тысячу лет, то окончательно утратит женственность, и тогда уже Авалон не будет ему подчиняться.        — Жаль, что я не знал этого раньше.        — Не стоит придавать слишком большое значение прошлым жизням, Музыкант. И даже не спрашивай про себя.        — Я и не собирался. Меня больше интересует, когда ты отправляешься за изгнанниками?        — На днях или раньше. Если хочешь, можешь мне помочь.        — Да, хочу, — он на несколько секунд прикрыл глаза. «Я помню, что обещал тебе, Лекка. Твой народ вернется домой».        — Хорошо. У меня есть для тебя подарок, Музыкант.       Она протянула ему флейту — новенькую, только что сделанную. Он бережно принял ее, поднес к губам и заиграл. Шейла откинулась на песок, наслаждаясь давно забытым удовольствием — просто слушать музыку.       Это была мелодия весны — первобытной, древней, но вечно молодой. Музыка широких дорог и потаенных тропинок, заросших клевером, тимьяном и наперстянкой. Музыка темных омутов под плакучими ивами и холмов, покрытых вереском.       Она долетела до дворца королевы Благого двора. И уже распрощавшийся Джарет решил задержаться. А в замке короля гоблинов загрустивший у окна Арак встрепенулся и схватился за карандаш, чтобы успеть записать новую песню.       Вздыхал растревоженный воспоминаниями Лабиринт, выпуская новые плети душистых вьюнков на свои стены. Гоблины опять станут ворчать, что на цветы прилетает слишком много кусачих фей, но на всех не угодишь, а Шейле понравится. Время перемен — это вовсе не плохо, если ты среди тех, кто эти перемены устраивает. А кому не нравится, могут эмигрировать в другие вселенные. Лабиринт задумался, как бы половчее заманить к себе Джодока, когда этот упорный демон опять прорвется в Подземелье. Лабиринт очень рассчитывал на реванш, но рисковать Джаретом больше не хотел. Впрочем, торопиться некуда. Лет триста в запасе у него есть.       А музыка всё летела над дорогами — будила, звала, обещала. Честная, лживая, добрая, жестокая и вечная, как фэйри. Как сама жизнь.