Ледяная шрапнель в сердце

Стив вернулся, и это было так неожиданно и внезапно, что Тони буквально задохнулся от возмущения. Но навстречу Стиву выбежал радостный Питер с криками: «Папа! Папа! Я так соскучился за тобой!». И Тони промолчал. Поджал губы и промолчал, не желая расстраивать сына. Питер утащил Стива в свою комнату показывать новые фигурки звездных войн. А Тони приказал Пятнице мониторить каждый сантиметр этой проклятой комнаты, чтобы, при малейшей опасности для Питера, Стива схватили и обезвредили. Рука потянулась к красной кнопке «убить при необходимости», но Тони сдержался. Питер так счастливо улыбался, что Тони не решился убрать улыбку с этого милого лица. Так продолжалось неделю или даже больше. Стив проводил время с сыном, а Тони наблюдал за ними через камеру. А Роуди, в свою очередь, смеялся, наблюдая за Старком: — Чувак, он всего-то твой бывший, остынь ты уже. — Вот именно потому что бывший, по тому и не остыну, — бурчит Старк, склонившись над мониторами с изображениями с камер слежения. А потом Стив пришел к Тони. Уверенно постучался в дверь, приоткрыл ее и прошел внутрь. Весь такой идеальный и хороший. И Боги! Лучше бы он этого не делал. — Я не оставлю тебя больше, ты слышишь меня? Тони не слышал. Он слышал звук, с которым щит врезается в реактор и навсегда ломает его. Тони сделал новый реактор и новый марк. Но он больше не позволит никому его уничтожить. Уверенная улыбка сошла с лица Стива и он виновато ответ взгляд: — Я ошибался. Ужасно ошибался, что не послушал тебя тогда. Даже Баки говорил мне остановиться, но… — Старк вздрогнул и посмотрел на бывшего мужа. — Нечего не изменилось, Стив. Что тогда, что сейчас: я не нужен тебе. Я могу простить «Баки», — Тони скривился. Будто съел что-то не то. — Но не тебя. Ведь меня предал именно ты. Не он. Он не понимал, что творит. А вот ты прекрасно все понимал. А Баки… Ну, еще пара сотен лет в заморозке, и он мне как родной будет. — Я хочу видеть сына. — Думаю, нам стоит встретиться с адвокатом по вопросам опеки. Тони улыбнулся, похлопал Стива по плечу и вышел из комнаты. А Стив так и остался стоять с открытым ртом. Так хотелось пойти следом за Тони, подойти и обнять, как раньше. Спрятать Тони от всех проблем. Но сейчас проблемой был сам Стив. И он сам все это понимал. И это было больнее всего. Знать, что ты ошибся, сожалеть об этом и жить, без малейшего шанса исправить все и начать с начала. Но уже поздно было что-то начинать. Пора было заканчивать. Тони уже сделал свой выбор и не впустил Роджерса обратно в свою жизнь. Ничего не понимал только пятилетний Питер, который тихонько выглядывал из-за двери и молился, чтоб родители помирились. Тоже самое Питер попросил через год у Санты под рождество. В шесть лет Питер перестал верить в Санту.