***
В Атриуме, как всегда, было людно. Сотрудники и посетители Министерства Магии, как обычно, суетились, спеша по своим делам. Зайдя в набитый битком лифт, Гермиона тут же была прижата к стене. Дождавшись нужного первого уровня, девушка с облегчением вышла в холл и направилась к кабинету Министра. В первую очередь ей нужно было переговорить с Кингсли. Она надеялась, что Министр отменит своё решение и снимет Гермиону с этой навязанной должности. Жеманная голубоглазая блондинка, которая являлась секретарём Кингсли, её раздражала. Элоиза напоминала Гермионе Лаванду Браун, да упокоит Мерлин её душу. Она была такая же кудрявая, манерная и чересчур улыбчивая девица «Без царя в голове». Гермиона знала, что той безумно нравится Гарри и она постоянно искала с ним встречи. Грейнджер очень хотелось защитить своего друга от навязчивой дамочки, которая почём зря пускала по нему слюни. Секретарша что-то разъясняла пухлому, коренастому мужчине лет сорока пяти со значком посетителя. Гермиона была рада, что воздыхательница её друга не попадалась на глаза Джинни, иначе у Мисс Элли поубавилось бы кудряшек. Мужчина, горестно вздохнув, подобрал со стола ворох слегка мятых бумаг и направился в сторону лифта. — Навязчивые владельцы частных лавок, что они ещё хотят. Магическое общество только приходит в себя, поэтому и повысили арендную плату, — с раздражением вполголоса проворчала секретарша, и придвинула к себе «Ведьмополитен». — Ой! Мисс Грейнджер! — словно только сейчас заметила Гермиону, воскликнула Элоиза. — Вы к Министру? Гермиона слегка поморщилась от приторного голоска девушки, но, переборов себя, кивнула и улыбнулась. — Здравствуйте, Мисс Дженкинс. Министр у себя? — Гермиона сделала шаг к двери, моля Моргану, чтобы Министр был на месте. Она не желала вести разговор о Гарри и его занятости, потому что неугомонная блондинка не упускала шанса выведать, на каких мероприятиях запланировал побывать Герой Войны Гарри Поттер. — Да. У Вас назначено? — раскрывая колдоежедневник, спросила Элоиза. — Да. На три часа по полудню, — Гермиону охватило волнение. Что, если Кингсли перенаправил её без обсуждения спорных моментов сразу в Аврорат для получения дела, а подписание договора поручил своему секретарю? Тогда ей точно будет не убедить главного волшебника не навязывать ей Малфоя. Вздохнув, Гермиона искоса посмотрела на Элоизу. Секретарь пролистала несколько страниц, взмахнула волшебной палочкой, и одобрительно улыбнулась. — Проходите. Коротко кивнув, Гермиона постучалась и прошла в кабинет. В помещение царила прохлада и тишина; Кингсли никогда не отказывал себе в комфорте для ума и тела, поэтому комната была обставлена в чисто консервативном интерьере, лишь мелкие детали в этническом стиле определяли корни хозяина кабинета. Министр сидел за рабочим столом и сосредоточено вчитывался в какие-то бумаги. Гермиона осторожно прошла вглубь помещения и остановилась возле стола для приватных переговоров. — Я ждал тебя, Гермиона, — не отрываясь от пергамента, монотонно проговорил он, — присаживайся. Грейнджер подошла к столу и села в кресло для посетителей. Она была в этом кабинете всего пару раз за всё время работы в Министерстве, и поэтому чувствовала себя неуютно, так как сразу вспоминались вызовы в кабинет МакГонагал. — Ну что, Гермиона, готова к новой должности? — снимая узкие прямоугольные очки, спросил Кингсли, протягивая ей пергаменты. — Я ещё раз прочёл договор, который тебе предстоит подписать. Всё в рамках законодательства. Гермиона кивнула и взяла документы. Внимательно прочитав все три листка, исписанного мелким шрифтом, Грейнджер отложила его на край стола и серьёзно посмотрела на Бруствера. — Министр, могу ли я задать вопрос? — от волнения голос дрогнул. Для Гермионы было очень важно, чтобы Кингсли правильно её понял и пошёл навстречу. Она увидела одобрительный кивок, и продолжила: — Могу я отказаться от этой должности? Кингсли резко вздёрнул подбородок, и пристально посмотрел на подчинённую. Гермиона выдержала взгляд тёмных глаз и продолжила, поняв, что Бруствер ждёт разъяснения причин её вопроса. — Понимаете, Сэр, я не смогу посещать Драко Малфоя и выяснять как у того прошла неделя. Ведь мы не ладили все школьные годы, поэтому считаю, что я, всё же, не лучшая кандидатура на это место. — Гермиона, — мягко прервал её Кингсли, — я понимаю — тебе страшно. Мистер Малфой — бывший Пожиратель Смерти, чистокровный, заносчивый аристократ, одним словом — сын своего отца. Но пойми, кроме тебя никто не справится с этим делом. Я понимаю, — с нажимом повторил Бруствер, пресекая любые возражения, — ты не сталкивалась с такой работой раньше, но, я уверен, у тебя всё получится. — Министр… — Дорогая, зная твою нелюбовь к печально известному особняку, я добился у Визенгамота одобрение появляться мистеру Малфою у тебя дома. — Как! Министр! Вы не имели права решать такой вопрос без меня! Я… — возмущённый румянец залил её щёки, голос сел от негодования. — Гермиона, я со всей ответственностью гарантирую, что тебе и твоим родителям ничего не грозит. Вы будете защищены. Специальный отряд Аврората будет приставлен следить за твоим домом на расстоянии с помощью усовершенствованных следящих чар. Мистер Малфой ограничен в применении магии и знает, что ему грозит, если даже подумает о том, чтобы применить одно из запрещённых ему заклинаний. Гермиона поняла, что вспылила и попыталась извиниться, но предательские голосовые связки не желали сокращаться. Вместо этого она, глубоко вздохнув, кивнула. — Ты сильная волшебница, Гермиона, и поэтому я полностью в тебе уверен. Что касается обоснования моего указа для изменения границ перемещения Мистера Малфоя, то это вынужденная мера. Кингсли на секунду замолчал и серьёзно спросил: — Гермиона, ты ещё не подписала пакт о неразглашении, но, думаю, я могу тебе доверять? Это также в твоих интересах, — дождавшись кивка, он продолжил: — Драко Малфой является ценным осведомителем в деле о поимке беглых Пожирателей смерти. Ты ведь знаешь, что он прожил больше полутора лет в одном доме с Волан-де-Мортом и его свитой. Он может знать местонахождение Пожирателей. Для этого нам и нужна твоя помощь. Гермиона вскинула голову, и расширенными от удивления глазами посмотрела на Министра. — Моя? — Кингсли уже открыл рот, чтобы ответить, но Гермиона перебила его. — Простите, Министр, что перебиваю, но при чём тут я? Ведь, я повторюсь, мы не ладили в школе. Он не станет мне выкладывать все свои секреты, — и тут её осенило. — Подождите! Или вы навязали мне этого, простите, хорька, только из-за того, что он был в сносном настроении в Сочельник? Но это ничего не значит, Мистер Бруствер. Он не станет со мной доверительно общаться, и я провалю это задание. Кингсли внимательно слушал возмущения своей сотрудницы, сцепив домиком пальцы. Уголки его губ подрагивали, но девушка не заметила этого от нахлынувшего негодования. Гермионе захотелось закричать от бессилия и злости на то, что всё решили за её спиной. Грейнджер корила себя за тот откровенный отчёт, который написала, ведь если бы она немного соврала и не дописала, то ничего бы этого не было. Но ей не позволило так поступить хорошее воспитание и совесть. — Гермиона, не волнуйся по поводу провала. За это тебя не уволят, но после этого Мистеру Малфою придётся туго. — В каком смысле? — встрепенулась Грейнджер. — Он будет заключён под стражу, будут возобновлены допросы. Со всеми вытекающими последствиями. Грейнджер задумалась. Из всего, что рассказал Кингсли она поняла, что у Министерства остался последний шанс отыскать Пожирателей и уничтожить в зародыше новые восстания последователей Волан-де-Морта. И для этого нужно было разговорить Малфоя? Тогда она согласна. Если она настоит на своём отказе, и Бруствер его примет, то нужные сведения из Малфоя будут попросту выбивать. Подвергать, даже некогда школьного недруга, пыткам Гермиона не хотела. Хватит страданий! Для спокойствия своей страны и защиты близких ей людей Гермиона была готова на всё. Она не позволит возникнуть новым жертвам неуравновешенных фанатиков. Не допустит новой волне страха и боли разрушить покой и тепло более или менее восстановившегося мира. — Я согласна.***
После того как Гермиона поставила свою подпись на договоре о конфиденциальности дела, Кингсли что-то быстро написал на маленьком клочке пергамента, тот сложился в самолётик, и, поднырнув под дверь кабинета, вылетел в коридор. — Я предупредил Аврорат о том, что ты придёшь к ним за всеми необходимыми документами через десять минут. Для тебя всё подготовят. Гермиона кивнула, забрала свой экземпляр договора и вышла из кабинета. В этом помещении Министерства Магии всегда царил пыльный, прохладный полумрак. Здесь постоянно было слышно шелест пергамента и стрекот картотечных шкафов. Он находился на втором уровне в Отделе магического правопорядка. Зайдя в неприметную дверь в конце коридора, Гермиону посетило чувство дежавю. Размерами помещение не уступало залу пророчеств в Отделе тайн. Такие же огромные стеллажи с множеством полок; только заполняли их не стеклянные мутные шары, а горы свитков и папок. Чуть поодаль от входа находился письменный стол архивиста Аманды Кук. Это была сухая, суровая на вид женщина. Её тонкие, седые волосы были собраны на затылке в пучок. Миссис Кук отдалённо напоминала Гермионе мадам Пинс — школьного библиотекаря, но очки с толстыми линзами давали ей жуткое сходство с профессором Трелони. — Мисс Грейнджер, — проскрипела она и засеменила вдоль стеллажей. — Я подготовила нужные папки. Пройдёмте. Получив три довольно увесистые папки. Гермиона отправилась домой изучать всю подноготную Драко Малфоя.***
Гермиона потратила весь вечер на изучение документов. Она была удивлена, что Малфой нарушил постановление суда и использовал трансгрессию, переместившись к её дому. Всё это было отражено в специально отведённом зачарованном свитке. Он рисковал своей свободой и финансами для того, чтобы вернуть ей обувь? По меньшей степени это странно. Опять же напрашивался вопрос — зачем он это сделал? Это даже звучало абсурдно! А потом ещё его поведение. Грейнджер была обязана во всём разобраться. Внимательно прочитав весь список заклинаний, которых он применял с момента суда, Гермиона была слегка шокирована. Оказалось, Малфой очень редко применял магию, что, несомненно, в его случае очень неестественно. Попутно изучению материала, Грейнджер вела примерный список вопросов, которые планировала задать бывшему сокурснику во время предстоящих бесед; внесла в этот перечень тем для обсуждения и этот факт его пребывания под надзором. Под конец второго дня, Гермиона наконец-то добралась до инструкций общения с подобными личностями. Пробежав глазами пергамент, Грейнджер задержалась на пункте номер 28.3, в нём обозначались сроки проведения беседы. — … длительность беседы устанавливает сам куратор… — хмурясь, зачитала Гермиона. — Вот ведь ленивый парень! Гарри бывал у него всего по полчаса. — Гермиона закусила губу и продолжила изучать предписание дальше. Будучи аккуратной и собранной девушкой, Гермиона ещё раз просмотрела записи, которые вела во время изучения дела, и собрала их в отдельную папку. Попутно с этим взяла новый блокнот и маггловскую шариковую ручку. Ей не хотелось возиться с чернилами и перьями. А ещё её так и подмывало позлить Малфоя. Пусть сидит и кривится от «маггловских штучек». Подготовив всё необходимое, она отправилась спать. Завтра ей предстояло совершить официальный визит в ненавистный дом и провести первую беседу с Драко Малфоем.***
В тёмном пыльном зале перед огромным зеркалом на холодном мраморном полу сидел молодой человек. Он вглядывался в своё отражение и с досадой ухмылялся. Драко не знал, что ему делать со всем этим дерьмом. Зверь внутри, слава Мерлину, утих и не беспокоил уже сутки. Но парень знал, что ещё несколько дней — и волк начнёт скрестись внутри с новой силой. Что было нужно волку, Малфой уже знал — Грейнджер. По какой-то неведомой для него, Драко, причине эта девчонка приглянулась зверю, он мурлыкал от одного её запаха, голоса, присутствия рядом. Драко злился на себя за то, что дал слабину, и подчинился воле Зверя; он сумел устоять под натиском незримой ментальной силы волка полностью. Если бы он прекратил тогда сопротивляться, то того целомудренного касания не было. Он уверен, чудовище, завладев его разумом, надругалось бы над Грейнджер, и, возможно убило его руками. Драко осознавал этот факт с содроганием. Он не желал вреда никому, поэтому жил отшельником. Он прекратил отвечать на письма школьных друзей, отказывался от встреч с ними и практически прекратил пользоваться магией. Причиной этому было только одно — он больше не волшебник, а безобразное, жаждущее крови существо, мерзкий оборотень. Поганая полукровка, он недостоин общения с чистокровными волшебниками и не имеет права пользоваться магией. Панси постоянно присылала письма, приглашала на семейные вечера в имение Паркинсонов, рассказывала, как идут дела у других ребят с их курса. К примеру, Блейз Забини уехал в Испанию и осел там. Писем тот не писал, но Драко всё равно был рад за школьного приятеля. Грегори Гойл, судя по письмам подруги, был ещё в Британии, но собирался уехать в Штаты. Там его ждала невеста и более или менее спокойная жизнь. Сёстры Гринграсс обе уехали во Францию. По словам Панси, Дафна вышла замуж за какого-то Графа, а Астория… Милая, наивная Астория. Девчонка была неравнодушна к Драко со школьной скамьи, она была младше их потока на два года; по негласному соглашению их родителей, Астория должна была стать его женой, но этому было не суждено сбыться. Драко расторг помолвку, вскоре после случившегося, и родители поддержали его решение, объяснив тем, что не хотят портить девушке дальнейшую жизнь. Драко был очень рад за друзей, но и чувство зависти его не покидало. Ведь только его из всего факультета заклеймил Тёмный Лорд. Драко пришлось отвечать за поступки своего отца, взять на поруки судьбу рода. И это в шестнадцать лет. Но всё было напрасно, ибо отца с матерью депортировали из страны, Министерство опустошило большую часть хранилищ Гринготтса. Что касалось этой огромной конуры, то Малфою было не жалко старинных фолиантов их семейной библиотеки и фамильного антиквариата. «К чертям всё!» — Думал Драко, сидя на полу одной из разгромленных Министерскими ищейками комнат, глуша неизвестно какую по счёту бутылку огневиски. — «Катись ты, богатство Мантикоре под хвост! Мне это уже не нужно!» Сам Драко добровольно остался в Англии только для того, чтобы никому не навредить, но уже не был в этом уверен. Ведь если в следующий раз он не сдержит зверя, то не сможет жить с грузом убийства. Да что там убийство! Даже если он оставит в живых Грейнджер после надругательства, он этого не вынесет. Это шло в разрез с его воспитанием, и Драко не сможет простить себя даже за это, не говоря уже об убийстве. В полумраке зала в зеркале проглядывались только очертания нерасчёсанных, отросших волос и сгорбленная фигура. Малфой встал на четвереньки и подполз к зеркалу. Полоска тусклого света от неплотно закрытых ставней прорезала его лицо косой линией. В зеркале отражался серый глаз с длинными ресницами, капризно изогнутые губы и небритый подбородок. Молодой человек поднял руку и указательным пальцем провёл по гладкой поверхности, копируя направление полоски света. — Ненавижу, — едва слышно прошептал он. — Как же я себя ненавижу! В зале послышались сдавленные всхлипы и резкий скрипучий звук от скользящей ладони по зеркалу.***
В назначенный час Гермиона вышла из камина в Малфой-Мэноре, который давно не чистили. Она уже знала куда идти, поэтому уверенным шагом прошла по Большой гостиной и свернула в нужный коридор. Она вздрогнула от неожиданности, когда какой-то предок Малфоев с завешанного полотном портрета что-то резко пробубнил. Глубоко вздохнув, Гермиона переборола желание ринуться обратно к камину и просто сбежать. Поругав себя за детский страх и напомнив себе о профессионализме, Грейнджер внутренне подобралась и прошла в ту комнату, куда пригласил её в Сочельник Малфой. Девушка открыла дверь и уверенно заглянула в комнату. Она была пуста, в помещении царил сумрак: кроме камина никаких источников света больше не было. «Где же Малфой?» — Что тебя снова привело в моё логово, Грейнджер? — из тени коридора послышался спокойный, слегка хриплый голос Драко. О прибытии «гостьи» его известил домовик. Малфой не желал никого видеть, но, узнав, что это Грейнджер, направился к единственной известной ей комнате. Гермиона от неожиданности подскочила на месте и резко развернулась на каблуках. В порыве эмоций, приложив к груди ладонь, девушка задохнулась вскриком. — Мерлин! — просипела она, сухо сглатывая. — Ты напугал меня. Из тени вышел Малфой в тех же домашних серых брюках и чёрной футболке. — Я не Мерлин, но приятно, — он прошёл мимо Гермионы и зашёл в комнату. — Ну что ж, проходи, раз пришла. Он сел в одно из кресел у камина и повёл рукой в пригласительном жесте, предлагая незваной гостье присесть на соседнее кресло. Драко не чуял её запах, и это, чёрт возьми, было так прекрасно! Никакой «ломки», навязчивого, стучавшего набатом по мозгам, шёпота. Ничего. Кроме его интереса к Грейнджер. Было любопытно: под влиянием сущности оборотня Драко приснился тот откровенный сон, или же это его, человеческое сознание так с ним играет. Драко признал, что запах Грейнджер был приятен и ему; во сне было по кайфу ощущать её тело, жар губ… «Но это был сон, а что если попробовать наяву…» Теперь он мог позволить себе магглорождённую. Почему бы и нет! Драко теперь сам полукровка, ничем не хуже и не лучше её. Грейнджер прошла в комнату и уверенно села в кресло напротив, достала из сумки какие-то бумаги и странную пластиковую палочку. Нажала большим пальцем на её вершину — раздался тихий щелчок. Драко сначала не заметил, что при ней была сумочка. Странной круглой формы, похожая на небольшой тканевый мешок. — И зачем, позвольте узнать, Вы пожаловали, Мисс Грейнджер? Малфой испытующе смотрел на неё, развалившись в кресле. Он хотел её смутить таким официальным обращением, но Гермиона не повелась на провокацию. Расправила плечи, раскрыла блокнот и продекламировала: — Что, Малфой, перейдём на формальный вид общения? — Драко, не сводя с неё насмешливого взгляда, пожал плечами. — Хорошо. В таком случае, Мистер Малфой, я обязана Вас известить, что с сегодняшнего дня я официально являюсь Вашим куратором и интервьюером. Повисло молчание. Тишину в малой гостиной нарушало лишь мерное потрескивание поленьев в камине. С удовлетворением Гермиона видела, как с лица Малфоя сползает довольная усмешка. Он отвёл взгляд в сторону, прочистил горло и скрестил на груди руки. Это какая-то весьма неудачная шутка. Казалось, что сейчас распахнётся дверь, и из коридора выпрыгнет Поттер с криком «Сюрпри-и-и-из!» — Так, Грейнджер, скажи, что это шутка, — тихо и напряжённо проговорил Драко, хмурясь. — Это не смешно! — К сожалению, Мистер Малфой, это не игра, а горькая реальность. Меня к Вам приставили, и теперь я за Вас отвечаю; поэтому вынуждена настаивать впредь не нарушать предписания суда и не подставлять ни меня, ни себя. Драко поморщился, приподнял брови и искоса взглянул на посетительницу. — Грейнджер, — раздражённо проворчал Драко. — Давай вернёмся к прежней манере общения, мне так привычней. Так это Поттер постарался? — напряжённо спросил он, хмуря брови. — Так, значит, теперь ты мой надзиратель. Почему? — Такое решение вынес Визенгамот. — Подожди, Грейнджер, я не согласен с этим, — спокойно возразил Драко. Он старался не вспылить, понимая, что Грейнджер здесь не причём, но если всё так, как она говорит, то ей грозит большая опасность. Если она будет регулярно появляться в особняке, то волк сведёт его с ума и сможет навредить ей. — Малфой, я сама от этого не в восторге, уж поверь! — Гермиона начала нервно вертеть в руках ручку. Как же ей не хотелось спорить, доказывать подопечному, что ее это не устраивает также как его самого. Было бы проще плюнуть на всё: приходить в этот «Кровавый Особняк» отсиживать час или того меньше, рассматривая узоры на дорогих обоях и обивке мебели, любоваться замысловатым орнаментом на ковре и уходить, а в отчёте прописывать придуманные ею действия Малфоя. Да, так проще, но она не Гарри, и не собирается тратить впустую своё время. — Поэтому давай отнесёмся к этой ситуации по-взрослому. Общение раз в неделю тебя не убьёт! «Зато тебя может», — подумал Драко. — Хорошо. Начинай, — он облокотился на спинку кресла и устремил скучающий взгляд в потолок. Гермиона замерла в удивлении. Малфой не спорил, не противился, не бросался ядовитыми фразами, а просто согласился на её допрос? Что-то здесь не так. С этим она разберётся позже, а сейчас нужно было переходить к стандартным вопросам. Гермиона достала из папки лист пергамента с утверждёнными Министерством вопросами. Они были нацелены выявить изменения в поведении подшефного, и приступила к интервью: — С чего началось сегодняшнее утро? — Грейджер занесла ручку над блокнотом, намереваясь записывать каждое слово. — Встал в два часа по полудню, принял душ, довольно плотно позавтракал. Ты записываешь? — спросил Драко, комично вытянул шею, делая вид, что пытается рассмотреть записи. — Хорошо. Значит завтрак. Он состоял из яичницы глазуньи, пяти ломтиков бекона, двух помидоров, четырёх поджаренных тостов, — Малфой скучающим голосом перечислял все блюда своего завтрака, — бокал тыквенного сока и чашка крепкого кофе. Он опустил глаза на Грейнджер, та замерла в одной позе, напряжённо сжимая в руке эту непонятную пластиковую штуковину. Пальцы побелели от напряжения, губы плотно сомкнуты. — А! Ещё я съел старого, ни на что негодного домовика, который пережарил бекон. Драко с усмешкой наблюдал, как Грейнджер резко выпрямилась и с ненавистью зырнула в его сторону. — Думаешь это смешно? — прошипела она. — Знаешь — забавно. Все эти стандартные вопросы меня уже задрали. Это скучно, поэтому давай поговорим о другом. Гермиона скептически посмотрела на вновь развеселившегося Драко и упрямо продолжила допрос по утверждённому списку: — Чем занимал свой досуг? — Грейнджер, я же попросил, — лениво протянул он. Понимая, что она не отступится и на зло ему продолжит эту нудятину, Драко досадливо покачал головой и ответил: — Записывай. Полетал на метле по залам Мэнора, листал словарь по Рунам, валялся в постели, разбил пару сервизов гоблинской работы, — всё это он проговорил на одном дыхании, — пялился в зеркало, а потом пришла ты. — Выходишь ли ты на улицу? — Гермиона намеренно пропустила мимо ушей факт битья посуды. К этому они вернутся позже. Интуиция подсказывала ей: всё странное, что происходит с Малфоем, как-то связано. — Знаешь, нет надобности, — Грейнджер сделала паузу, ожидая продолжения пояснений, но их не последовало. — Видишься ли ты с друзьями? — А тебя можно считать за друга? — ответил он вопросом на вопрос. Гермиона коротко взглянула на подопечного: Малфой сидел в той же позе, его взгляд был направлен на огонь в камине. После этих слов по его лицу, на мгновение, прошла тень, но Драко быстро взял себя в руки. — Это тебе решать, — осторожно ответила она. Парень вновь медленно перевёл взгляд и странно на неё посмотрел, но никак это не прокомментировал. Повисла неловкая пауза. — Хорошо, я продолжу? — Драко кивнул, не поднимая глаз. — Бываешь ли ты на каких-либо мероприятиях? Драко хмыкнул, покачал головой и запустил в волосы пятерню. — Грейнджер, как ты это представляешь? Я, во фраке и начищенных до блеска ботинках, заявляюсь в главный банкетный зал Министерства под руку с какой-нибудь красоткой в блестящем до неприличия обтягивающем платье; попиваю шампанское и мило веду светскую беседу «ни о чём»? Это не серьёзно. Так было раньше, но не сейчас, — тихо проговорил он, бездумно теребя бахрому на диванной подушке. — Стоит мне выйти за пределы этого пропахшего кровью замка, как меня распнут. Народ сваливает на меня все прегрешения моего отца, этого Тёмного урода и всех Псов вместе взятых. — Но это не так! — Гермиона была поражена тем, каким замкнутым стал Малфой. Её сомнения только усилились, так как не мог настолько гордый человек поменять своё отношение ко всему, что его окружает. Год домашнего ареста и три судебных слушания, на которых, к слову, он был оправдан по всем пунктам, не могли его так сломить. Драко Малфой был сломлен морально, и это одновременно напугало и заинтересовало Гермиону. Какова же истинная причина этому? Она уже открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но Драко её прервал: — Хватит этих скучных вопросов. Всё же, давай поговорим о другом. Гермиона напряжённо всматривалась в его лицо. Малфою не помешало бы подстричься и побриться; синяки под глазами уже почти пропали, избыточная бледность спала. Он выглядел, как обычно, но в глубине глаз было что-то такое… Она не смогла определить, что именно. В остальном же Малфой изменился: он прибавил в весе в сравнении с тем, каким худым он был во время судебных слушаний. Плечи, на её взгляд, у Драко всегда были не особо широкими, телосложение довольно хрупкое — обычно для аристократа; на это даже не повлияли занятия квиддичем. Но не сейчас: широкий разворот плеч привлекал внимание, крепкая спина и руки выделялись под футболкой. Перед ней сидел довольно сексуальный молодой человек, а не худосочный парнишка. Гермиона задалась вопросом, что же повлияло на такие изменения? Мысленно поставив галочку в списке, она задала другой вопрос: — Хорошо, расскажи, чем ты хочешь заняться, когда истечёт срок домашнего ареста? — Нет никаких планов, — Драко скрестил на груди руки и опустил голову. Он не желал это обсуждать, но понимал, что что-то сказать всё-таки придётся. — Я стараюсь жить одним днём. Нет смысла что-то придумывать, строить иллюзии. — Но это глупо. Нужно планировать, строить планы, мечтать… — Глупо тешить себя ложными надеждами и строить воздушные замки, Грейнджер. Это у вас, Героев, есть всё для спокойной и размеренной жизни. Ужасы войны со временем выветрятся и забудутся, а уничтоженная жизнь никогда не восстановится. В голосе Малфоя было столько обиды, несбыточных надежд и тоски, что у Гермионы на миг перехватило дыхание. Почему он опустил руки и, казалось, смирился с выдуманной им самим клеткой? — На этом ведь жизнь не заканчивается, Малфой. Ты сможешь реабилитироваться и построить свою жизнь заново, у тебя всё впереди. Ты еще очень молод. Мерлин, тебе даже двадцати лет нет! Драко снисходительно на неё посмотрел, мягко рассмеялся и досадливо покачал головой. Ведь она не знает всей правды о нём. «И никогда не узнает». — У тебя, Грейнджер, всегда всё так просто. Да кому я буду нужен со всем этим дерьмом? На меня косо смотрят, куда бы ни пошёл, и всё это из-за моего прошлого. — Люди меняются, а прошлое нет¹, Малфой, но это не значит, что нужно зацикливаться на неудачах. У тебя есть шанс всё изменить и начать жизнь так как хотелось, вне зависимости от того, что было прежде. Видя, что Драко готов возразить, и предчувствуя перепалку, Гермиона решила завершить сегодняшнюю встречу: — Думаю, на сегодня достаточно. Продолжим на следующей неделе.***
На сырой, грязный пол камеры упал смятый клочок пергамента, когда мимо проходил надзиратель. Чёртов Лорд наобещал с три короба и сдох, не выполнив того, к чему стремился, а его упекли в самый нижний и холодный уровень тюрьмы. Он не чурался грязи, зловония и трупного смрада, ибо сам создавал это на свободе. Как же ему не хватало погони, запаха страха, вкуса крови на языке. Детские крики для него были словно музыка; они возбуждали не хуже нежного девичьего тела. Ох, как же он по этому тосковал! Но всё скоро изменится, так как у него был свой человек за стенами тюрьмы. Грязная мощная ладонь выплыла из тьмы тесной камеры и сжала бумажный комок. Послышалось шуршание, тишина, а затем, по тускло освещённому редкими факелами коридору прокатился тихий ликующий, но леденящий кровь грубый смех. _______________________________________________________ ¹ Нагло стащена цитата: «Только помни, что люди меняются, а прошлое нет…» © Патч Киприано из моей любимой серии книг: «О чём молчат Ангелы» Бекки Фицпатрик.