***
В ванной стоял столб пара. В зеркале Гермиона пыталась рассмотреть своё измученное тело, но горячий иней не позволял. Подойдя ближе, она протёрла запотевшее стекло ладонью и без каких-либо эмоций посмотрела на своё отражение. Девушка по ту сторону зеркального мира была бледна; тени под глазами были результатом бессонных ночей, осунувшееся лицо, бледные, слившиеся с цветом лица губы покрылись тонкой обкусанной корочкой. Тело до сих пор болело: на бёдрах, животе и ногах, отдавая желтизной и синевой сизыми пятнами, алели синяки — напоминание о том дне, который она силилась забыть. На глаза навернулись слёзы, когда её взгляд скользнул выше по телу — под левой грудью синел отпечаток пятерни. Гермиона изо всех сил успокаивала себя, пыталась прогнать тёмные мысли, но не выходило. Она только нашла контакт с этим человеком, они только начали приятельски общаться и он показывал своё небезразличие, но… поступил так. Раздавил её, практически уничтожил, сломал. Гермиона не знала, сможет ли снова восстановить внутреннюю гармонию. Забыть те ужасные мгновения как страшный сон. Он приходил по ночам из темноты. Его горящие жёлтым огнём глаза вселяли ужас и страх, мешали дышать. Он нависал над ней, шептал и рычал, что она принадлежит только ему. Что она его, и он никому её не отдаст! Но это был не Драко, а какое-то, сотканное из тьмы, безликое существо. Он обнимал, целовал и облизывал, а потом кусал и сдирал кожу, вырывал куски мяса, забрызгивая белые простыни её кровью. Этот убийственный сон заменил страхи Войны, от которых девушка раньше просыпалась в крике, да, но никогда в паническом ужасе. Гермиона понимала, что это игра её уставшего и оробевшего сознания. Всхлипнув, Гермиона приложила к синяку свою ладонь. Она оказалась гораздо меньше отметины. Как же ей было больно, страшно, тошнотворно дико и жутко в тот момент, когда Малфой занёс над ней кулак. В ту секунду, Гермиона попрощалась с жизнью, ибо те удары, которые он наносил по паркету, могли размозжить её череп с первого касания. Он крошил доски в щепки, словно пол не был высечен из векового дуба, а являлся тонкой Васи*. Он был настолько силён, свиреп и необуздан, что замирало сердце от осознания самой страшной и болезненной смерти, которую можно было придумать. Она с трудом помылась. Прикосновения к самой себе были донельзя неприятны, и она боялась, что будет, когда придёт Рон. Пребывая в Хогвартсе всю прошлую неделю, Гермиона невольно и неосознанно сторонилась парней. Вздрагивала от каждого резкого движения рядом стоящего студента. На неё стали коситься, но ей было всё равно, что о ней подумают. Давно наплевать. Что касалось Рона, то она обдумывала вариант вообще написать ему письмо с просьбой о перерыве в отношениях. Для неё было очень тяжело подпустить к себе любого более, чем на шаг. Гермиона не хотела никому выдавать своего состояния, тем более своему парню. Девушка прикрыла глаза и прикусила губу, отвернулась от зеркала, не имея больше сил смотреть на своё истерзанное тело. Она накинула халат прямо на мокрые плечи, и побрела в спальню. Она боялась, что Малфой мог прийти к ней, и… она даже думать не могла о том, что было, если бы он заявился к ней домой, поэтому в вечер пятницы она отправилась к родителям в австралийский дом и забылась беспокойным сном. Гермиона была до безумия рада тому, что Малфою неизвестен адрес родителей и факту, что ему открыт доступ в этот дом. Вероятно, он бы убил её или родителей, или снова унизил, оставив медленно подыхать в осквернённом, поруганном теле, доведя дело до конца. Грейнджер вздохнула полной грудью, надела джинсы и лёгкий свитер. Несмотря на тёплую австралийскую погоду, ей внезапно стало холодно, озноб прошёлся по всему телу и заставил сжаться в нервный жалкий комок. Гермиона содрогнулась и обхватила себя руками. Девушка остановилась у окна и посмотрела на зелёную лужайку у дома. Мама пересаживала какие-то цветы в многочисленных клумбах, а отец читал газету, сидя на удобном раскладном кресле для кемпинга. Она не хотела показывать родителям своего состояния — незачем им знать, что с ней произошло. Она сильная. Она справится со всем сама. Когда она писала заявление об уходе, хотела раскрыть причину, но затем почему-то передумала. Глупое девичье сердце твердило, что не надо никому создавать дополнительных проблем, и Малфою в том числе. «Просто нужно переждать. Я выдержу и переживу всё это». Посмотрев ещё минуту на родителей, Гермиона расчесала волосы, завязала в небрежный пучок и спустилась в гостиную. В столовой на круглом столе стоял завтрак, но есть не хотелось. Она села на диван и завернулась в плед; утопая в мягких диванных подушках, пыталась здраво осмыслить всё, что произошло. Вчера ночью мысли не складывались из-за пережитого страха и смятения, но сейчас вместо страха по жилам разлился гнев. Она не жалела о сделанном выборе в тот Адский день. Она уволилась, разорвав магический контракт с Министерством Магии. Прервала это больное кураторство тронувшегося умом бывшего Пожирателя смерти, напыщенного хлыща, которому все всегда преподносили на блюдечке. Белобрысый урод! Да как он посмел к ней притронуться! Гермиона искренне надеялась больше его не увидеть. Она сумеет найти другую работу, другую жизнь, другую себя! Гори оно всё в Адском пламени! И он в том числе! Только спустя неделю Гермиона смогла здраво размышлять о том, что произошло в «Кровавом Особняке», откинув все эмоции. Сначала всё было так спокойно и мирно. Малфой подарил ей подарок и даже поцеловал, а потом всё перевернулось, отзеркалилось в ужасной плоскости. Он так резко изменился, стал рычать и твердить, что она его, и озверел. В буквальном смысле. Она всё помнила в смазанном мареве. Страх застилал глаза и мешал запомнить подробности случившегося. Воспоминания метались в голове испуганными мухами, бились о стенки мозга, жужжа и кусаясь. От них было больно. Невыносимо больно осознать, что тот человек, которому ты начала доверять, испытывать нечто-такое, от чего сердце иногда замирало, надругался над тобой… Но природное любопытство не давало покоя. Всё же, что происходит с Малфоем? Факты никак не хотели складываться в одну логическую цепочку. Его странное поведение: то он спокойный и шутливый, то напряжённый и болезненный, или вовсе похотливый и настойчивый, а в тот ужасный день он оказался жутким, пугающим и жестоким, монстром во плоти. И всё это один человек! В их каждую встречу он был разным, и это настораживало, поскольку не было объяснения его поведению. Не может человек в здравом уме так резко меняться. А ведь она прониклась к нему, поверила, что он изменился, что она сможет назвать его своим другом… Гермиона закусила губу и зажмурилась до белых кругов перед глазами. Какая же она была дура — представляла этого человека в роли любовника. Целовала его в ответ и чувствовала нежность, трепет, негу в его руках. К ней никто и никогда ещё так бережно не прикасался. Гермиона никогда не чувствовала такой заботы. Ей снились его сильные руки, тёплая улыбка, а в реальности он оказался безжалостным нечто с жёлтыми глазами. Глаза. Они были чудовищные, отливали желтизной в глубине расширенных зрачков, они излучали лютую ненависть и жажду крови. Её крови. Драко Малфой хотел её смерти. Что этому послужило? Что могло так его изменить? Если это дурманящие зелья? Или что похуже — маггловские наркотики? — это бы многое объясняло, но что-то всё же было не так. Его резкие физические изменения и внезапная толерантность; отказ от магии и добровольное отшельничество. Вспышки гнева — подтверждение тому битьё фамильного фарфора, запускание собственного особняка, намеренное превращение его в пыльный, запущенный склеп. Всё это донельзя странно, в этом хотелось разобраться... но, нет, Гермиону больше это не касалось. Ей плевать на этого опущенного аристократа, плевать, что с ним будет! Если всё же Кингсли выполнит свой план и начнёт пытки в закрытых карцерах Министерства — пусть. Так, этот ублюдок получит по заслугам. Но… Гермиона горько хмыкнула. Всегда существует какое-нибудь «Но»! Всегда! И из-за этого легко не дышится. — Но если у Авроров не выйдет расколоть Малфоя и выведать подробности о беглых Пожирателях, то может случиться не поправимое! Может снова погибнуть множество невинных людей. Начаться новая война! Гермиона схватилась за голову. Всё, хватит с неё этого. Она донельзя устала и издёргалась за эту треклятую неделю! Больше Малфой её не интересует! Довольно! Она уволилась и больше никому ничем не обязана! Поттеру она ещё всё выскажет, и он ответит ей за свою выходку. Он ещё посмел заявиться в школу и вытащить её с урока. Возмущённо лепетал о том, что только она может справиться с Малфоем, что у неё все так хорошо получалось. Под её влиянием отшельник пришел на приём и общался с людьми. Ха! Как бы не так! Конечно! Похотливый придурок! Тогда Гермиона без эмоций выслушала сетования и глупые уговоры друга и ответила одной резкой фразой: «Пошёл Вон!» Её моральных сил хватило только на это. Она развернулась, и, не прощаясь, ушла обратно на урок. А Малфой… Малфой пусть горит в Адском пламени и подыхает в своей вековой, фамильной помойке! Гермиона вздохнула и покачала головой. Она была зла, но где-то глубоко внутри её снедали сомнения. Всё же с Малфоем что-то не так. В голову девушки пришла безумная мысль, но это просто смешно, невероятно и безумно! Чтобы он, Драко Малфой был не человеком?! Нет! Этого не может быть! Он бы не стал портить свою чистую кровь, порочить её. Он скорее бы умер, чем замарал её чем-то вроде… «Нет, это бред!» — вяло отмела она дурную мысль. — «Или, всё же, это имеет смысл?» — Гермиона спрятала лицо в ладонях, заставляя свой острый ум снова заработать в прежнем ритме. — «Вспоминай, по каким дням всё это происходило, какие были числа?!» Гермиона резко встала с дивана, откинула плед и нервно заходила по комнате. Вот что ей было необходимо, чтобы прийти в себя: головоломка. Дело, которое вытащит её из болота жалости к самой себе. — Даты! Точно! — она знала, что делать. Грейнджер, предупредив родителей, отправилась в Хогвартс посредствам каминной сети.***
В Большой гостиной тёмного особняка по обыкновению вспыхнул зелёным пламенем камин. Из огня вышел Герой Войны Гарри Поттер и привычной дорогой направился в комнату своего подопечного. Был вечер воскресенья, его смена уже закончилась, и он планировал быстро провести разговор с Малфоем, забрать Джинни из школы и провести выходные на Площади Гриммо вдвоём, но перед самым прибытием в эти стены Джинни прислала патронус. Статная, красивая лошадь сообщила Поттеру, что их встреча отменяется, так как ей необходимо в эти выходные появиться дома в «Норе». Опасаясь прежней тошнотворной вони, Поттер осторожно приоткрыл дверь. На сей раз, комната была прибрана, мебель восстановлена, а хозяин, развалившись поперёк кресла, и свесив ноги через подлокотник, неспешно потягивал горячительное из красивой, фигурной бутылки. Гарри прошёл вглубь комнаты и остановился у дивана, скрестив руки на груди, спросил: — Что, Малфой, развлекаешься? Драко хмыкнул и, взглянув масленым, хмельным взглядом, запрокинул голову и снова глотнул горючую жидкость. Гарри поразился поведению и внешнему виду Драко. Бывший слизеренец и раньше выглядел так, что в гроб краше кладут, но сейчас он, словно был мертвецом: бледная, почти серая кожа, впалые глаза, подбородок зарос недельной щетиной. Отросшая чёлка закрывала покрасневшие глаза, рука, державшая бутыль, подрагивала. Костяшки пальцев были содраны, словно подопечный дрался полчаса назад. Рубашка и брюки были те же, что и неделю назад и просто кричали, требуя стирки. Он пил как заправский пьяница, запрокидывая бутылку, Гарри разглядел название — «Эль. Сорт пэйл.», глушил его, не морщась, словно это был обычный чай; и не сводил пристального взгляда с кресла напротив. Гарри перевёл на предмет мебели взгляд. Обычное пустое кресло, но оно было словно выглажено, лощёное и ухоженное, если сравнить с тем же диваном. Поттер расценил взгляд парня по своему и подошёл к креслу, с намерением присесть, как услышал холодное предостережение: — Только посмей приложить свой зад! — прошипел Драко, волком смотря на Поттера. — Оно не для тебя! — его грудь часто вздымалась и опускалась, нетрезвые глаза искрились гневом, верхняя губа приподнята в раздражении. Гарри показалось, что Малфой сейчас накинется на него и по инерции выхватил из рукава волшебную палочку. Увидев это, Драко снова хмыкнул и перевёл взгляд на огонь в камине. — С тебя хватит и дивана. С чем пожаловал? — Так как Гермиона уволилась, я снова твой куратор. Поттер удивлённо вздёрнул брови, когда увидел изменение в мимике и поведении блондина. Малфой дёрнулся и сильно сжал горлышко бутылки. На лице заходили желваки, а меж бровей залегла глубокая морщина. — Как она? — задушено спросил Драко. Он сглотнул и с презрением посмотрел на бутыль в своей руке. — Я не думаю, что тебя это касается, Малфой, — Драко вздёрнул подбородок и гневно сверкнул глазами, но ничего не ответил. — Скажу только, что когда я прибыл в Хогвартс, то она послала меня, не стала разговаривать, и… — И что? — с интересом спросил Драко. Он надеялся, что Гермиона рассказала, о произошедшем и, Поттер явился его арестовать. Хотя, если бы она обмолвилась о том, как всё было, то сюда еще в понедельник ввалилась бы половина Аврората. — … и вела себя очень странно. Вздрагивала, не позволила себя обнять. На неё это не похоже. Драко крепко сжал губы и отвернулся от визитёра. Не дай Мерлин, он сломал её. Морально уничтожил, он себе этого не простит. «Слушай, что ты сделал с Гермионой, сволочь! Ты так её напугал, что она теперь не похожа на саму себя! Ублюдок! Слушай!» — волк молчал. Драко быстро вскочил с кресла и бросил недопитую бутылку эля в стену. Нервно стал ходить по комнате, вцепившись в волосы и что-то шёпотом бормотал, словно находился в помещении один. Гарри в шоке не сводил удивлённых глаз с бывшего сокурсника и покрепче стиснул палочку. Если Малфой тронулся умом и начнёт нападать, то для него у Гарри было соответствующее заклинание. Но бывший слизеринец так же быстро успокоился, как и вспылил. — Танур, — тихо позвал он. Послышался привычный хлопок, и в комнате появился домашний эльф. — Принеси виски, — эльф расстроено посмотрел на Поттера, поклонился и исчез. Драко же сел обратно в кресло и скрестил руки на груди. — Ну, что, Поттер, приступай к вопросам, если тебя так волнует, чем я был занят всю неделю. — Гарри только открыл рот для ответа, как Драко его перебил: — Я отвечу, что надирался, как последняя свинья. Если ты спросишь, почему и зачем я это делаю, то получишь в ответ лишь тишину, — не дав поддержать диалог продолжил Малфой, — поэтому если у тебя больше нет вопросов, то можешь выметаться. Конечно, если ты не хочешь со мной выпить, — хмыкнул Драко. Мгновение спустя в комнате появился домовик с бутылкой шотландского виски и двумя бокалами на подносе. Гарри скептически посмотрел на Драко, потом на Танура и покачал головой. — Нет, спасибо. Я, пожалуй, воздержусь. — Ну конечно, — кивнул Малфой и взмахом руки приказал прислужнику поставить бутылку и оба бокала на кофейный столик. — Герой ведь не опустится до распития хмельных напитков с Пожирателем смерти и условно освобождённым преступником. Ты же слишком благороден. — Хватит, Малфой! Что с тобой не так? — Гарри вспылил, ему осточертело позёрство Малфоя. Его постоянная язвительность, чувство собственного превосходства выведет из себя любого! Неудивительно, что Гермиона не смогла выдержать и уволилась. Он так волновался за неё. Шестое чувство подсказывало, что в состоянии подруги целиком и полностью замешен Малфой. — Что ты с ней сделал? Драко протягивал руку держа бутылку, с намерением налить напиток в бокал, но замер. Его пальцы сами собой сжались в кулак. … выкинь его взашей, — послышался шёпот волка. — Заткнись! — прошипел Драко. Зверь проснулся, и как всегда не вовремя. — Что? — Гарри подался вперёд и расправил плечи. — Что ты сказал? — Ничего, Поттер, тебе послышалось, — Драко хмыкнул и хлебнул виски прямо из бутылки. — Допрос окончен? Раз так, прошу покинуть мои покои. — Драко небрежно взмахнул кистью в направлении двери и устремил взгляд в камин. Гарри ничего не ответил, и некоторое время просто сидел и смотрел на бывшего сокурсника. В комнате нарушали тишину лишь потрескивание поленьев и плескание алкоголя в бутылке, при каждом глотке Малфоя. Поттеру ничего не оставалось, как встать и уйти ни с чем. Допрашивать его с пристрастием не было желания.***
Драко было тошно от самого себя, он наивно полагал, что в назначенный день придёт Гермиона, а ввалился ненавистный Поттер. Мерлин, как же он скучал по ней! Малфой не мог ни спать, ни есть, его не могли отвлечь ни книги, ни разгром очередной комнаты особняка и алкоголь, который он поглощал как не в себя. Всё только усугублялось. Ко всему прочему прибавился постоянный, истошный вой волка. Он снова изнывал по своей самке, еще пуще прежнего. Он скучал, скрёбся внутри, требовал её, но замолкал, когда Драко спрашивал его и даже приказывал ответить — зачем он так с ней поступил. Однажды зверь ответил: … от неё воняло чужаком, а она обязана быть только моей. Она предала и поплатилась за это. Но доводы Малфоя о том, что он изначально знал, что Гермиона не свободна, что она принадлежит другому не приносили эффекта. Волк твердил одно и то же. — Тогда почему ты не разорвал Уизли, а напугал и почти надругался над Гермионой? — прорычал Драко, по обыкновению смотря на своё отражение. — Как ты посмел её тронуть?! А зверь лишь смеялся. Как будто ему нравилось то, что тогда с ней вытворял.***
Шёл вечер четверга. Гермиона всё свободное время проводила в библиотеке, поднимая подшивки газет за последние несколько месяцев, лунные карты и календари. Все книги об оборотнях, которые смогла отыскать. Даже попросила МакГонагал подписать разрешение о посещении запретной секции. Благодаря справочным материалам и нужным книгам мозаика из множества фактов стала складываться в картину, но она всё же оставалась смазанной, ибо не было точных подтверждений, а лишь догадки того, что Драко Малфой был оборотнем. Гермиона никогда не позволяла себе клеветать на кого-либо, и гадкий слизеринец не стал исключением. Также, гриффиндорка никогда не полагалась на догадки и гипотезы, а их было больше, чем прямых доказательств. Собственно, последних не было и вовсе. Оставалось одно. Поговорить на эту тему с ним лично, но Гермиона не могла себя заставить устроить очную ставку со своим мучителем. Она была не готова посмотреть ему в глаза и снова увидеть этот страшный жёлтый отблеск. Хоть сны с участием этих глаз снились всё реже, но страх и скованность никуда не уходили.***
Утром в Большом зале стоял возбуждённый гомон, но он казался каким-то другим. В нём не было привычного веселья и шуток, суетливости перед учебным днём и быстрой отработки заданных ранее заклинаний. Гермиона проснулась поздно и пришла на завтрак одна из последних; сразу поняла, что что-то произошло. Совы уже принесли утреннюю почту и студенты, да и преподаватели что-то горячо обсуждали. — Джинни, что случилось? — Гермиона подошла к подруге и села на лавку рядом с ней, попутно наливая себе крепкий кофе. Из-за поиска информации и треклятых кошмаров, Гермиона не высыпалась уже который день. — Статья в «Пророке», — кратко и обеспокоенно ответила рыжая. — В Графстве Уилтшир было совершено нападение. Гермиона выпрямилась по струнке. Что? Нападение? — Пожиратели? — у неё затряслись руки. Неужели Восстание? — Нет, — покачала головой Джинни. — На них не похоже. Там… — Я сама прочту! — резко прервала её Гермиона и потянулась за газетой. Джинни безропотно отдала издание и странно посмотрела на Грейнджер. Какая-то она дёрганная последнее время. — Гермиона, с тобой всё в порядке? Как работа в Министерстве? — Грейнджер стрельнула острым взглядом в Уизли и ответила: — Всё в порядке. Давай закроем эту тему. Не хочу об этом разговаривать, — Гермиона нахмурила брови и начала вчитываться в статью. На первой полосе гремел заголовок:«Нападение Вервольфа на юге Англии».
В Графстве Уилтшир в четверг, двадцать пятого февраля был найден труп маггла, мужчины сорока восьми лет, предположительно это житель деревни Касл Комб по имени Фриск Гамп, который пропал двумя днями ранее. В местный полицейский участок обратилась жена жертвы — Эмма Гамп и написала заявление о пропаже. При обходе лесополосы лесничий Фрэнк Спак обнаружил истерзанное тело. На место происшествия прибыли сотрудники маггловской полиции, а также сотрудники Министерства. По всем признакам, как сообщил Аврор второго ранга Колин Брекли, нападение с последующим убийством, было совершено вервольфом. На это указывали все признаки: рваные, глубокие раны по всему телу, в особенности в области брюшной полости. Так же, при обнаружении у жертвы отсутствовала правая рука и часть левой ноги. Маггловский Скотланд ярд взял это происшествие под свой контроль, выделив спецотряд по поимке и обезвреживанию дикого животного. Мы, в свою очередь, надеемся, что Отдел магического правопорядка не допустит утечки информации и нарушении Статута о секретности. Также, Колин Брекли заверил, что в данном деле участвует Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними; поэтому в скором времени кровожадного оборотня отловят.Репортёр «Ежедневного пророка» Муфальда Хэнкинс.
Гермиона ещё раз перечитала статью. Её посетило странное чувство, которое возникало, когда ответ или разгадка витала совсем рядом. ««Нападение Вервольфа на юге Англии». Графство Уилтшир. Там находится Малфой-Мэнор. Неужели действительно Малфой — оборотень? Он убил невинного?» Что если он сделал это? Всё же, Гермиона не хотела верить, что тот парень, с кем она шутила, обедала, целовалась может быть чудовищем. В голове всплыли слова Драко, сказанные после приёма: «Внутри меня живёт зверь, который хочет тебя! Этот волк стонет и воет, когда видит тебя. Знала бы ты, как мне сложно его усмирить, когда я вижу тебя, чувствую тебя, держу в своих объятиях». Гермиона судорожно сглотнула. — Волк, зверь, — прошептала Грейнджер, уставившись на фотографию статьи. На ней был изображён пролесок, на котором толпились сотрудники Министерства. Рядом обычная фотография седовласого и чуть полноватого мужчины, с грубыми чертами лица. — Что? — переспросила Джинни, выдёргивая Гермиону из пут задумчивости. — У тебя такой вид, словно ты Волан-де-Морта увидела. — Ничего, Джинни. Так, мысли вслух, — отдавая газету пробормотала она, — всё хорошо. — Чем собираешься заниматься в эти выходные? — продолжила диалог рыжая. Но Гермионе не дали ответить. Воздух рядом немного завибрировал, послышался шелест крыльев, и на ее плечо спикировала самая красивая сова. Её подарок. Подарок Малфоя, за который она заплатила слишком высокую цену. Сипуха раскрыла крылья, и из ее горла послышался низкий клекот. — Привет Рейзер, — без эмоций проговорила Грейнджер и протянула руку, чтобы погладить птицу. Совушка прикрыла чёрные глаза и потёрлась о согнутый палец девушки. — Ух ты, какая сова! Она твоя? — восхищённо подпрыгнула Джинни, во все глаза, рассматривая яркое оперение. — Откуда она? — Это подарок, — сглотнув, ответила Гермиона, вспоминая, как новый питомец появился у неё в спальне в воскресенье вечером. Приняв ванну и выпив укрепляющее зелье, Гермиона на эмоциях стала собираться в Министерство, с твёрдым намерением уволиться, и обнаружила отсутствие волшебной палочки. В тот момент Гермиона испугалась, сообразив, что волшебный атрибут остался в «Кровавом Особняке». Сначала она хотела вернуться, но страх пересилил потребность, и Грейнджер собиралась направиться к Кингсли. Купить палочку она смогла бы позже, но Малфой её опередил. Он прислал к ней сову. Сипуха держала в лапках бархатный мешочек, в котором оказалась волшебная палочка и манок. Первым порывом было отправить сову обратно, но животное же ни в чём не виновато, поэтому Гермиона не стала предпринимать никаких действий. Всю ту неделю терзаний и борьбы со страхом и паникой, Гермионе помогала как раз таки Рейзер. Так она назвала сипуху. Птица прилетала к ней и садилась рядом на подлокотники, спинки мебели, или же вовсе на её плечо; тихо ухала и ластилась, словно успокаивала. Сова стала для неё другом, и это было приятно. Во время войны Живоглот пропал, и отныне домашних животных у Гермионы не было. Рыжего увальня, конечно, ничто не заменит, но с совушкой они нашли общий язык. — Бритва? — возбуждённо спросила Джинни. — Почему такое имя? — рыжая с восторгом разглядывала птицу, — и чей же это подарок? Гермиона украдкой взглянула на подругу, стараясь не показывать своих эмоций. — Это… м-м-м… в общем… — Рон подарил? — изумлённо спросила Джинни. Гермиона машинально отрицательно покачала головой. — А кто? — Джинни, не важно. Считай, что я сама её купила, — Гермиона дала сипухе кусочек тушеного мяса со своей тарелки. Птица приняла угощение, благодарно ухнула и улетела. — Я назвала её так из-за «острого» окраса и тёмных глаз, — быстро ответила Гермиона, поднимаясь со скамьи, и залпом выпив остывший кофе, направилась в библиотеку, уже отдаляясь, прокричала: — Я буду в библиотеке.***
— Может, всё же поговорим, Малфой? В очередное воскресенье Гарри пришёл в Малфой-Мэнор с проверкой, готовый выспросить всё, что Малфой знает о Пожирателях смерти. Поттер устал топтаться на одном месте и нянчиться с этим пьяницей-аристократом. Ведь белобрысый хорёк снова был под шафе. Он неизменно сидел в своём кресле и мычал какие-то песни, не обращая внимания на визитёра. Малфой выглядел ещё хуже, чем в прошлую неделю: он исхудал, щетина отросла, превратившись в короткую бородку. Гарри отметил, что было слегка жутковато видеть на некогда холёном лице довольно длинные усы. Причём растительность на лице блондина была на пару тонов темнее цвета волос, это было странно и необычно. Что же такого случилось с гордым аристократом, всегда причёсанным и одетым с иголочки? К слову, одежду он так и не менял. Она была пыльной, мятой, и донельзя грязной. — Малфой! — строго выкрикнул Гарри, хлопая кулаком по подлокотнику дивана. В кресло сесть Драко ему так и не позволил. — Я серьёзно! Что с тобой происходит? Ты странно себя ведёшь. Это связано с нападением? На этой фразе Драко замер и прекратил мурлыкать мелодию. Он перевёл покрасневшие глаза на собеседника и прохрипел: — Нападение? — Да, нападение на маггла в твоём Графстве. Ты вообще газеты читаешь? Драко напрягся, тяжело задышал, ладони сжались в кулаки. — Когда оно произошло? — В четверг. Двадцать пятого февраля, — Гарри видел, как Малфой заметно расслабился, кулаки разжались, и, казалось, он сдулся. — Кстати по поводу нападения. Тебе не присылали записок, посылок или, может быть, приходили незваные гости? — Драко как-то странно посмотрел на Гарри и медленно покачал головой. — Нет. К чему вопрос? Доблестный Аврорат меня в чём-то подозревает? Драко это известие не на шутку напрягло. Нападение? Кто напал? У него возникло непреодолимое желание выпроводить Поттера и прочитать ту статью. — С чего ты взял? Просто, есть подозрение, что это активность Пожирателей смерти. Нападение было совершено оборотнем. Эта новость оглушила Драко, как гром. Оборотень? В его родном Графстве? Треклятым монстром на всю округу был только он сам, а парень не мог ни на кого напасть, ибо исправно принимал Аконитовое зелье. Ещё, не мало важный факт — двадцать пятое число — не полнолуние. Неужели на его землю ступил чужак? На этой мысли внутренний волк поднял голову. … чужак? Другой волк? Мы обязаны выяснить, кто это и уничтожить! Никто не имеет право посягать на мою территорию! — рычал зверь, переворачивая всё внутри парня. — А если чужак навредит нашей девочке?! — Драко тяжело задышал. Ему захотелось что-нибудь сломать, ибо злость и ярость начали застилать глаза. — Я порву его на мелкие кусочки, он не посмеет подойти к ней даже на несколько метров! Уничтожу любого, кто навредит ей! «Ты навредил! Уже! Ты!» — кричал про себя Драко. — Малфой? — Гарри снова видел это странное поведение. Драко вцепился в свои грязные патлы и завыл. — Что с тобой? Может колдомедика вызвать? Но Драко не слышал, его мозг плавился под напором волка. Близилось полнолуние, и держать в узде волка стало в разы тяжелее. С каждым днём зверь всё сильнее и настойчивее требовал Гермиону. Как же он не поймёт, что и Драко она была необходима, до безумия нужна! Малфой приказал восстановить её кресло, сам проконтролировал, чтобы его вычистили и отгладили обивку. Он ждал Гермиону. Надеялся, что она всё же придёт. Он бы тогда извинился. Лично. Сам. Но она... Поттер с подозрением смотрел на Драко и пришёл к выводу, что парень допился до галлюцинаций. Он хватался за голову и что-то беспрерывно, сдавлено бормотал. — Малфой! — громко позвал Гарри. — Ты слышишь меня? — Что? — словно очнувшись, просипел Драко. — Ты что-то спросил? — Да, — с облегчением проговорил брюнет, — что с тобой? — Голова болит, похмелье. — Хорошо, ну так что по поводу визитов? У тебя кто-то был? Записки приходили? — Нет. Всё тихо, — Драко обрадовался, что Поттер не принял всерьёз его вспышку безумия. «Святого Мунго мне ещё не хватало». Поттер кивнул и проговорил: — Если что, сообщай. Не умалчивай такую информацию, потому что… — …потому что вы отлавливайте последних беглых Пожирателей, и я вам нужен, — закончил он фразу. Поттер выпрямился на диване, тёмные брови дёрнулись в удивлении, зелёные глаза сощурились в подозрении. — Откуда тебе это известно? — Это же очевидно! — засмеялся Малфой. — Я — бывший ПёС. Жил почти два года в одном доме с ордой Пожирателей, почти каждого помню в лицо. Я нужен Министерству как важный свидетель и информатор, — Драко видел, что Поттер порывается задать вопрос, но не позволил ему этого. — Думаешь, я дурак, и не понимаю, зачем меня так оберегают. Назначили тебя куратором. Потом… её, — Драко сглотнул, чуть не произнеся её имя вслух. Если бы не сдержал себя, то вызвал подозрение у очкарика. А фамилию девушки Малфой уже давно не мог произносить. — Хорошо, — осторожно ответил Гарри. — И что ты можешь мне на это сказать? — А что я скажу? Я не видел ни одного Пса за последние полгода, мне не приходило никаких писем и записок, у меня не было незваных гостей, за исключением тебя, Поттер, — нарочито скучающим голосом проговорил Драко. Гарри заметил, что у парня выступил на лбу пот, глаза лихорадочно блестели, а грудь часто вздымалась. Малфою явно было плохо, и Поттер решил поскорее уйти. Всё же у него вышло выудить хоть какую-то информацию. Остальное не в его компетенции. — Ладно, я, пожалуй, пойду. — Да, Поттер, иди, если не желаешь посмотреть как я блюю, — чтобы он побыстрее ушёл, Драко специально рисовал в воображении куратора нелицеприятные и брезгливые картинки. Волк в мозгу совсем освирепел, драл стенки черепа адским воем. Ему нужна была Гермиона. — Да уж, не надо. Доводилось видеть, спасибо, — Поттер чуть поморщился и ретировался из дома. Драко было плевать, что там лопотал Поттер. Он не мог больше терпеть напора на извилины. Мозг просто кипел! — Танур! — простонал парень. — Танур здесь, господин. — Сколько осталось склянок? — держась за виски, прохрипел Малфой. Он тихо застонал от рокота волка. — О-одна, сэр. — Что?! — Драко сам не понял, как вскочил и подлетел к бедному домовику. Он схватил того за полотенце, в которое существо было укутано и поднял над полом. — Что ты сказал? — прорычал Малфой, но через мгновение разжал пальцы и отшатнулся назад, врезаясь бедром в кофейный столик. Хрустальный стакан, предназначенный Поттеру, проскользил по гладкому дереву и, упав на паркет, разлетелся на мелкие осколки. Танур рухнул на пол и быстро отполз к дивану. — П-простите, господин, — пропищал напуганный эльф. — Это ты меня прости, Танур. Я плохо себя контролирую, — глубокий вдох. — Говоришь, одна склянка? Драко резко сорвался с места, да так, что домовик вновь содрогнулся всем телом, сжимаясь в комок. Он чувствовал звериные флюиды, исходящие от Хозяина. Так было всегда, когда до полнолуния оставались считанные дни. Драко летел по коридорам особняка с одной единственной целью — поговорить с крестным. Подбежав к нужному портрету, Драко скинул ткань и серьёзно посмотрел на профессора. — Есть разговор. Снегг по обыкновению читал какой-то толстый фолиант и особо не обратил внимание, лишь глубже залёгшая морщинка меж бровей выдавала его беспокойство. — Здравствуй, Драко. Я слушаю тебя. — Мне необходима помощь, крёстный, скажи, в твоём доме в «Паучьем Тупике» остались ингредиенты для волчьего зелья? — Драко нервно заломил руки и пристально посмотрел на портрет бывшего преподавателя. Северус Снегг внимательно осмотрел своего крестника и произнёс: — В той хибаре ничего не осталось, я делал вид, что жил там. Смею предположить, что у тебя заканчивается зелье? Драко исподлобья взглянул на бывшего зельевара и кивнул. — Осталась одна пробирка, что делать? В Графстве объявился другой оборотень, и он уже задрал какого-то маггла. — Где Сивый? — быстро, с беспокойством спросил Снегг. — Должен быть в Азкабане. Если бы он сбежал, Поттер не стал бы тратить своё геройское время на меня, а вперёд своей доблести побежал спасать мир. В очередной раз. Профессор хмыкнул на реплику Драко и покачал головой. «Когда они повзрослеют…» — Я не знаю что делать! Мне уже мало одной склянки зелья, крестный, я не могу сдерживать волка так, как раньше! — Драко стал нервно расхаживать напротив портрета. — Я не могу допустить нового срыва! — Драко, спокойно, — молвил Северус. Проницательный профессор понял, чего боится крестник, а главное за кого. — В Хогвартсе у меня остались некоторые запасы зелья, которые я варил для Ремуса Люпина. Драко замер и быстро подошёл к портрету. — Где? Где ты их запрятал? — затараторил парень. Это шанс продержаться ещё немного. Шанс не навредить Гермионе. — Оно в моём тайнике, на третьем этаже, рядом с кабинетом Защиты от тёмных искусств. — Как найти твой тайник? — от нетерпения у Драко задрожали руки. Он испытующе посмотрел на Снегга. — На этаже, чуть поодаль от двери кабинета, стоит старая статуя горгульи. От неё четвёртая пустая стена. Третий камень от правой верхней каменной рейки. Драко запомнил все указания профессора и, развернувшись, быстро зашагал в направлении спальни. Он был готов прямо сейчас направиться в замок, но вовремя вспомнил, что по предписанию проклятого Визенгамота на нём стоит территориальное ограничение перемещения. Чертыхнувшись, Драко развернулся и быстро пошёл обратно. — Северус, скажи, а заклятие слежения можно как-то обмануть? — внутри у Драко всё трепетало; теперь, зная, что выход из ситуации есть, он не мог просто оставаться на месте. Ему нужно это зелье! — К сожалению нет… Драко в порыве негодования запрокинул голову и яростно зарычал. — …, но твой волк может тебе помочь. Малфой замер. Что? Волк? — Знаешь, крестный, он мне уже «помог». Я сомневаюсь… — Драко! Выслушай меня! — резко и холодно прервал гневную тираду Снегг. — Я слышал, что произошло. Минерва сильно беспокоится за мисс Грейнджер. Не волнуйся, я ничего не говорил о том вечере, хотя она пыталась со мной это обсудить, — С ухмылкой сказал он. — Как она? — И только это тебя интересует? — прищурившись, спросил Снегг, пытаясь разглядеть в мимике Малфоя ответ, но тот словно окаменел. Лицо не выражало никаких эмоций. — По словам Минервы она в депрессии, мало ест, перестала улыбаться, а иногда даже грубит. Драко прикусил губу, отвернулся, опустил голову и с силой зажмурил глаза. «Это я во всём виноват!» — Драко, — послышалось за спиной. — Твой волк поможет тебе обойти следящее заклинание. Это, на данный момент, самое важное. — Она самое важное, ясно? — взревел Малфой. Он сильно сжал челюсти, кулаки побелели от напряжения. Снова эта необузданная ярость. Она, как гейзер, к которому просто не подобрать затычку! Волк завыл, зарычал. … она важнее всего! Уничтожу любого, кто к ней прикоснётся, кто её напугает или нагрубит! Даже посмотрит! Разорву! — шипел волк. — Я понимаю тебя, Драко. Когда-то и я был на твоём месте. Лили была для меня всем, и я не смыслил жизни без неё. Но не повторяй моих ошибок, не потеряй её. Она пока никому не принадлежит. Пока мисс Грейнджер не отдала своё сердце — она свободна. Драко кивнул. Он понимал, что Северус желает ему только добра, и он, Драко, может поделиться с ним своей болью, но не стал. Он заслужил эти муки. — Драко, а что ты намерен делать, когда и те запасы закончатся? — Малфой поднял хмурый взгляд на крёстного и обыденным голосом проговорил: — В подземельях Мэнора есть темницы. Там много всякого пыточного арсенала. Я просто скую себя на время полной луны. — Ошейник, — с отвращением на лице и в голосе констатировал Снегг. — Да. Кандалы на руки и на ноги, металлический ошейник. Я ещё в феврале заказал через Горбина. Всё под мой размерчик, — хмыкнул Драко. — А уверен, что оковы выдержат? Ты молодой сильный оборотень. Я сомневаюсь, что какие-то железки выдержат твою силу. Если, конечно, ты не украсил их сковывающим заклинанием. — Сильнейшим сковывающим заклинанием, — кивнул Драко. — Ты говорил что-то про моего волка. Как он может мне помочь с этой проблемой? — Всё просто, Драко. Отслеживающее заклинание не действует на животных. Тебе нужно обернуться и бежать в Хогвартс. — Но полнолуние только второго марта… Так долго… — У тебя осталась одна склянка. Одной дозы хватит, чтобы держать в узде зверя. Просто поверь в себя, и у тебя получится. Драко, немного успокоившись, хмыкнул, скрестил на груди руки и лукаво посмотрел на крёстного. — Северус, а Вы, случайно не лихорадите? — Драко со смехом увидел как вытянулось нарисованное лицо бывшего декана. — Что за чушь ты несёшь, Драко? — холодно процедил Снегг. — Да так, просто я только что отчётливо услышал речи Дамблдора. Вы, случаем, не заразились от него жаждой наставничества, понимания и всепоглощающего добра? — Я рад, что мне удалось Вас развеселить, но в этой дискуссии я участвовать не намерен. — Снегг резко встал из кресла и уже намеревался уйти, но его остановила тихая фраза: — Крёстный, я просто пошутил. Спасибо за ценный совет. Драко развернулся и пошёл в спальню. Как только он стал недосягаем портрету, улыбка сползла с его лица. Её сменило хмурое, обеспокоенное выражение. Теперь, когда насущная проблема почти решена, можно отдохнуть. А Гермиону он вернёт. Обязательно! Или он не Драко Малфой.***
Поиски в библиотеке Гермионе не дали дополнительных результатов. Казалось, она перешерстила по нескольку раз все книги об оборотнях. Она удостоверилась только в одном — всё странное поведение за то время, что она видела Малфоя, не выпадало ни на полнолуние, ни на дни до или после. Каждую их встречу он был разный. Гермиона пожалела, что никогда не спрашивала профессора Люпина о его состоянии в другие дни месяца, зная, что ему тяжело это обсуждать. Вдруг девушка встрепенулась — она вспомнила, как Малфой просил ее прийти в другой день. Единственное, Гермиона не была уверена в датах, поэтому убеждена в своих догадках была не на все сто процентов. Всё же, ситуация требовала личного разговора. И точного календаря лунного цикла.***
Драко лежал на постели и бездумно смотрел в потолок. Он был без сил. Не хотелось даже дышать. Волк выл без своей девочки, как в прочем и сам Драко, но зверь настолько морально высосал его, в голове не было ничего, кроме рокота чудовища. Ему не хватало Гермионы всё сильнее с каждым днём. Прошло уже две недели. Малфой не знал, что сделать, как отвлечься и не думать о Гермионе. Чувство вины разъедало нутро, а волк выл, требовал свою женщину. Причинял почти физическую боль. Сегодня он попытался через камин попасть к ней домой, но он оказался заблокирован, и его вынесло обратно в Мэнор. Парень не собирался сдаваться и трансгрессировал на задний двор по известному адресу, но дом был пуст. «Как? Она должна быть дома! Сегодня воскресенье!» — внутренне вопил Малфой, ходя вокруг уютного домика. Драко не чуял её присутствия, и от этого было тошно. Тошно настолько, что, казалось, грудная клетка сейчас просто разорвётся. В тот раз волк просто обезумел, видимо от сильного эмоционального всплеска Малфоя, он подпитался ещё сильнее и просто измывался над парнем. Драко хотелось просто сдохнуть. Он не пожелал бы таких страданий ни одному своему врагу. Зверь начал скрестись и выть, почуяв любимый запах. Тогда-то Драко и ощутил не своё раскаяние, а зверя. Он понял, что натворил, что содеял, осознал, что их девочку не вернуть. Но Драко не собирался сдаваться. Он обдумывал, как можно, возможно заманить её, чтобы просто поговорить, заставить выслушать. Пусть даже она не примет извинения, не простит его, но хоть будет знать, что он не желал причинить ей вред. Никогда. Лучше он сам подохнет в страданиях, но она будет в безопасности. Но в тот день он забрал, отодрал, отрезал когтями зверя её безопасность. Он помнил её тело. Гермиона была перед ним нагая. Лежала распростёртая на дубовом паркете, который он, Драко, сдерживая зверя, крошил в щепки, лишь бы не прикоснуться к ней, не причинять боль. Такая хрупкая и нежная. Маленькая и живая. Как же Драко хотел, чтобы она лежала так, под ним в постели, на его простынях. Что бы в её тёплых, карих, таких-любимых-глазах не было страха, чтобы его заменило желание и похоть. Да! Он хотел её раскрепощённую, готовую ради него на всё… Он жаждал быть её защитником, а стал палачом… Поначалу юноша задавался вопросом, почему он так резко стал испытывать к Гермионе настолько сильные эмоции и чувства, но достойного оправдания и ответа не находил. Просто она нужна волку. Она — его Пара, и это незыблемо. А Драко просто носитель. По сути он должен подчиняться воле зверя, но не станет. С какой стати? Драко родился человеком, а волк появился уже потом. Это он должен подчиняться; в том числе и поэтому молодой аристократ сопротивлялся, как мог, испытывая муки и боль, физическую и ментальную на равных. Это Ад, и в этом Пекле Драко живёт уже почти год, если быть точным — десять месяцев.***
Драко снова был в этом чёртовом зале, где единственным выходом из особняка было открытое окно. Его сотрясала жуткая дрожь, суставы привычно выкручивало. Внутренние органы скручивала и растягивала сила трансформации. Всё, что он чувствовал, это — боль. Красным полотном она застилала глаза, туманила разум человека, освобождая зверя, волка, который всё больше набирался сил. Малфой уже выпил последнюю склянку зелья, но всё равно боялся, что что-то может пойти не так. Ведь, как сказал Снегг, — он молодой и сильный оборотень. Что, если у него выработался иммунитет к действию сдерживающего волчьи инстинкты Аконитового зелья? Тогда Драко просто пропал. Он может убить всех, кого встретит на пути, а дорога не близкая. Необходимо было пересечь несколько Графств и мчаться на север. К границе Шотландии. К горам, за которыми спрятан от маггловских глаз величественный Хогвартс. «Мерлин, там же дети», — с содроганием остатками разума думал Драко. — «Много невинных детей, которые недавно пережили войну. Что, если я не сдержу зверя!? Дьявол!» Громогласный крик. Нет, даже не так — ор, разнёсся по округе. Его даже не сдержали толстые, пропитанные магией стены фамильного замка. Вместе с криком человека различимо проступал рык волка, клокочущий, утробный, дикий. Драко почти терял сознание, ибо было очень больно, сил не осталось, но ему было необходимо найти точку опоры, чтобы не потерять нить разума, эмоциональный якорь… Перед глазами поскакали картинки. Гермиона. Она стоит напротив, прижатая к кухонному шкафу и испуганно, но так нежно смотрит на него… Она сидит напротив в кресле и запрокидывая голову, заливисто смеётся над какой-то его шуткой… Она сидит на его коленях и робко приобнимает за плечи, а затем, словно взмах крыльев бабочки, скользит губами по его щеке… Она в его руках, сине-зелёный шёлк так красиво обтягивает её тело, она плавно двигается в танце, прижимаясь к его груди, неуловимо отвечая на его касания… Она стоит рядом, смотрит такими доверчиво заплаканными глазами… Страстно отвечает на его поцелуй… Волк встал на четвереньки и задрал массивную морду. Ясные серые глаза устремили взор на сияющую серебром полную луну. Он нашёл свой якорь.***
Деревья, как в калейдоскопе мелькали сплошным чёрным пятном. В ушах свистел ветер, тяжёлое дыхание вырывалось из сильных лёгких. Драко мыслил как человек, но был в обличье волка. Он ощутил странное чувство гармонии, и это ему не понравилось. Он не хотел полностью впускать волка в свой разум. Прислушавшись к себе, Малфой осознал, что ему спокойно. Он уверен в своём теле, ощущал всё вокруг намного чётче и острее. Это было не так, как раньше. Раньше Драко чувствовал отрывками и видел то, что творил волк, но и зверь был подавлен в равной с ним степени. Сейчас же они словно были едины. Боли не было, мозг пуст, дышалось легче. «Как странно… Я обратился по собственной воле и чувствую себя намного лучше, увереннее». Затеплилась надежда, что в эту ночь всё пройдёт как нельзя лучше.***
«Мантикора вас задери!» — гневалась Гермиона. Она вышла на внеплановое дежурство. Видите ли, Эрик Бранвел с пятого курса не успел сделать эссе по зельеварению. — «Конечно! Дотянут до последнего, а потом сидят ночь и корпеют над заданием с осоловевшими от недосыпа глазами!» Сама же Грейнджер уже в который раз подавляла болезненную зевоту. Она до сих пор не могла нормально спать. Монстр с жёлтыми глазами не оставлял её по ночам, документы, статьи, календари и догадки — днём. Она совсем вымоталась и решила присесть на подоконник, хотя знала, что может бессовестно заснуть. Поняв, что смотрит в одну точку, Гермиона вскочила и пошла патрулировать четвёртый этаж. Она решила после пройтись до оранжерей и теплиц профессора Стебль, а затем отправиться спать.***
«Да где же этот выступ!» — Драко уже битый час искал вход в скрытую кладовую крёстного. Время от времени он втягивал носом воздух — приближается ли кто, но слава Мерлину, никого не было. Острый слух тоже не оставался в стороне, он помогал определить малейшие шорохи. Драко прислушался: вдалеке шумел Запретный лес, где-то ухала сова, выл ветер. Девичий смех. Что? Драко ещё сильнее напряг слух, острые уши зашевелились, улавливая приятный звук. «Это Гермиона? Ведь она сейчас в замке!» — как же Малфою хотелось к ней; или волку? Неважно. Они оба хотели чувствовать её рядом, ощущать аромат орхидей, её тепло, слышать смех и осязать прикосновения её кожи. Прислушавшись, Драко понял, что это не она. У Гермионы смех совсем другой — приятный, переливистый и нежный. Малфой отвлёкся на размышления и не заметил шаркающие шаги за поворотом.***
Аргус Филч снова вышел на «охоту» за нерадивыми и непослушными студентами. От подагры, которая мучила его последние пятнадцать лет, он плохо спал и всегда был раздражён. Вот и в эту ночь его разбудила тянущая и ноющая боль в суставах. Не находя другого выхода, завхоз отправился гулять по школе. Парадокс, но только так он мог отвлечься от болей. Старика отвлёк совсем рядом оглушающий грохот. Быстро, как мог, он проковылял по коридору, обогнул поворот и опешил: в стене был проём, а в нём копошилось нечто могучее. Походило на огромную собаку. Филч сразу и не сообразил старческим мозгом, что перед ним самый настоящий оборотень. Аргус, от неожиданности выронил фонарь и как можно быстрее засеменил по коридору. Было необходимо в срочном порядке оповестить профессоров о вторжении.***
Он сумел открыть проход в стене за несколько секунд. Огромные конечности были не удобны и не привычны в использовании. Ему пришлось встать на задние лапы, чтобы забраться на крутую лестницу, но не получилось. Он был тяжёлый и неуклюжий — это был его первый осознанный оборот, и Драко не знал, как контролировать собственное тело. Сзади послышался хриплый испуганный вздох, звук разбивающегося стекла и громкие, быстрые шаркающие шаги. Драко оглянулся: старый завхоз улепётывал на своих негнущихся ногах по коридору в направлении директорского кабинета. Он сразу почуял старика — острый запах мази для суставов ни с чем не спутаешь. «Дьявол! Сейчас поднимут тревогу, а мне необходимо найти эти чёртовы склянки!» Как по заказу по школе разнёсся громогласный голос Минервы МакГонагал: — На школу совершено нападение! Всем студентам оставаться в своих гостиных! Преподавательскому составу немедленно проследовать на третий этаж к кабинету Защиты от тёмных искусств! «Бл*ть!» Драко не знал, что делать. Почему-то его обуревала паника. Ему необходимо взять склянки. По запаху он нашёл небольшой ларец на самой верхней полке, но не смог подняться по лестнице. Попытавшись сосредоточиться и частично скинуть облик, Драко замер, прислушиваясь к себе. Тело на удивление послушалось и начало обратный оборот. Малфой наблюдал, как огромные когтистые лапы трансформируются в обычные, его, руки. Рост уменьшался, задние лапы опустились, частично приняв форму ступней. Всё, теперь можно взять то, что нужно. Драко порадовался, что предусмотрел момент отступления. Он нашёл небольшой заколдованный кисет в комнате матери. Оказалось, что он был снабжён заклятием незримого расширения. Поэтому парень с лёгкостью поместил нужную шкатулку в оковы кожи и повесил на шею. Петля была довольно большой, поэтому не должна порваться от увеличении шеи при трансформации. Драко вздохнул полной грудью и сосредоточился. В конце коридора послышался топот ног, примерно восемь преподавателей мчались защищать Хогвартс. Юноша усилием воли поторопил внутреннего волка и обернулся за считанные секунды. Боль от быстрой трансформации хлестнула по нервам, и он не удержал оглушительный рык. Преподаватели, не ожидая такого звука, притормозили у поворота и тем самым дали Малфою несколько секунд форы. Он выскочил из ниши, попутно снося остатки запасов покойного зельевара, и зигзагом побежал по коридору в направлении кабинета Защиты от тёмных искусств. Колебание воздуха оповестило волка о выпущенном в него заклинании. «Наверняка МакГонагалл…» — Драко, петляя прыгнул на стену, уворачиваясь, но не рассчитал и напоролся на каменную стойку факела. Та, упав на пол, раскололось и царапнула его лапу. Угли рассыпались по вековому камню замка, высекая искры. Малфой не обратил внимание на эту царапину и ускорился. Весь этот кросс занял каких-то пять секунд, и Драко выбил дверь кабинета. «Окно! Как и планировал!» — парень кинулся к высокому стрельчатому окну с намерением его выбить, но внезапно почувствовал острую боль в спине. Резко повернув морду, он увидел лестницу в апартаменты преподавателя. На ней стоял пожилой волшебник с поднятой волшебной палочкой, но Драко не стал всматриваться в человека — не до этого. Рывок, и юноша в облике зверя вылетел в окно. Был третий этаж, но Драко знал, что могучие лапы выдержат. На землю на все четыре лапы приземлился серебристый волк и сорвался с места, особо не смотря куда бежит, ибо из разбитого окна градом полетели заклинания.***
Гермиона со всех ног бежала к замку. Усиленный Сонорусом голос МакГонагалл оповестил о нападении, и она, как старшая староста, должна встать на защиту замка. Её в миг переполнил гнев и злость на грязных Псов! Они посмели прийти в замок и снова учинять хаос? Грейнджер сделает всё, что в её силах, чтобы помешать тёмным последователям! Внезапный шорох заставил девушку остановиться. Гермиона оглянулась за спину, но там никого не было. Повернув голову, она замерла. Перед ней стоял огромный, белый волк — оборотень! Гермиону обуял первобытный страх, она забыла как дышать, и замерла, не мигая смотрела в глаза зверю…***
Наитие привело Драко к теплицам. Острым слухом Малфой слышал встревоженные голоса и звук бегущих ног преподавательского состава. Но они были достаточно далеко, чтобы достать его заклятиями или подручными средствами. Зверь был молниеносно быстр. Пробежав по одному проходу, он выскочил на тропинку — кротчайший путь к замку, и замер. Перед ним стояла она. Его Гермиона. Запыхавшаяся, с растрёпанными от быстрого бега волосами. На щеках горел румянец, глаза поблескивали в свете луны, в руках крепко стиснута палочка. На ней была надета шерстяная школьная мантия с эмблемой факультета Гриффиндор. «Моя гриффиндорка…» Она резко вздохнула, дёрнулась и замерла. Драко чувствовал запах гнева, нервозности и… страха. Она боится его. «… не нужно, моя маленькая, я тебе не наврежу». — мысли Драко и волка сливались воедино, они думали одинаково, и это уже не казалось нонсенсом. Драко сделал шаг к ней, но Гермиона попятилась и чуть не упала. Взмахнув руками, она еле удержала равновесие, оперевшись рукой о землю. Пальцы нащупали камень, и девушка сжала его в другой руке, моментально вскочив на ноги. Драко не возражал. Если она приласкает его этим камнем или приложит сильным заклинанием, а он знал, его малышка способна и не на такое, — он выдержит. Даже был готов сдаться и позволить себя схватить, если она захочет. Но Девушка замерла и опустила руку. Качнула головой и наклонила её в бок, словно внимательно разглядывая.***
Сказать, что Гермиона испугалась — ничего не сказать. Перед ней стоял огромный волк, и в голову гриффиндорки закрались совсем не хорошие мысли: «Что если это тот самый вервольф, который так жестоко задрал ни в чём неповинного маггла?» — но, увидев поведение чудовища, на миг опешила. Волк сделал шаг по направлению к ней, и Гермиона, попятившись, чуть не упала. Чудом устояв на ногах, она, ведомая инстинктом самосохранения, лишь крепче сжала волшебную палочку, но, заметив, как оборотень немного присел, вытянув вперёд сильные лапы, опустил морду, прижал острые уши и аккуратно стал подползать. Его хвост махал из стороны в сторону. Из пасти вырвалось поскуливание. Такое поведение явно нетипично для оборотня, и Гермиона оставила попытку воспользоваться палочкой. Опустила руки и внимательно посмотрела на зверя: Он не рычал, не скалился и не пытался напасть. Волк стоял, прижал уши и как-то странно смотрел на Гермиону. Девушка посмотрела в его ясные, но грустные серые глаза. Судорожно вспоминая информацию, почерпанную из множества книг и фолиантов, Гермиона поняла, что у этого оборотня необычные глаза. Почти во всех источниках говорилось о том, что глаза у оборотней дикие, горящие звериным гневным огнём, но у этого были другие — спокойные… виноватые? Ещё она заметила, что на сильной шее болтался маленький мешочек. Драко подошёл очень близко и вдохнул любимый запах. Не удержавшись, он подался вперёд и уткнулся носом в бедро девушки. Гермиона тихо вскрикнула и дёрнулась, но не предприняла попытку сбежать. Если бы она хотела убежать, Малфой не стал бы её останавливать. Он больше не будет её к чему-либо принуждать. Она вольна делать всё, что захочет: если пожелает растоптать его — он не станет мешать, захочет унизить и поругать — пожалуйста, он согласен. Если возникнет у его девочки желание убить ненужного ей волка — он ей поможет в этом. Всё для неё. Всё… Перестав себя контролировать, Драко поднял нос и лизнул её руку. «Какая же ты вкусная, моя девочка…» Он был выше её роста, но он присел перед ней, преклонился и теперь в её руках его жизнь. Гермиона протянула руку и робко прикоснулась к белоснежной холке. Она видела, как от касания в наслаждении закатились большие серебристые глаза. Девушка услышала, как из глубины могучего сильного тела раскатами доносится приятный звук, похожий на мурлыканье. Это поразило Гермиону. Луна выплыла из-за облака, и девушка увидела на спине и лапе зверя подтёки бурой крови. «Он ранен?» — Ты ранен, — прошептала она, вторя своим мыслям. Зверь чуть повёл мордой, не сводя с неё грустных глаз и фыркнул, ясно показывая, что ему наплевать. Волк как-то странно напрягся, его уши зашевелились, улавливая окружающие звуки. Он резко обернулся и встал так, словно загораживал Гермиону ото всей вселенной. Теперь и Грейнджер услышала топот множества ног, возбуждённые возгласы и крики. По всей видимости, прибыл отряд Авроров. — Беги, — всё что она сказала. Оборотень странно посмотрел на неё, выпрямился во весь свой огромный рост, и, быстро мазнув своим носом её щёку, одним махом исчез в ближайших кустах.***
Безумная вылазка в Шотландские горы принесла свои плоды. Драко научился контролировать трансформацию вне полнолуния, только какая с этого была польза — большой вопрос. Всё равно без зелья он — кровожадный монстр. Запасы эликсира пополнились двадцатью пробирками — это всё, что было в том старинном ларце. Этого противоядия хватит ещё на двадцать полнолуний, если принимать по одной склянке и не увеличивать дозу. Несчастный молодой человек всё равно нервничал, что не сможет достаточно сдерживать дьявола внутри себя. Боялся. Драко без происшествий вернулся в родное Графство, попутно принюхиваясь и проверяя все закоулки на чужеродный запах другого оборотня. Был один странный проблеск чужих флюидов, но он как появился, так же внезапно исчез. Встреча с Гермионой успокоила волка и дала надежду Драко на то, что девушка всё же вернётся. Придёт к нему хотя бы просто поговорить. Ведь она самая умная девочка… Когда она разглядывала его, то парень уповал на то, что она уловила в нём что-то знакомое. Ему оставалось на это только надеяться. Малфой воспрял духом и был переполнен надеждой. Ему больше не хотелось заливать в себя галлоны алкоголя, и он не мог смотреть на такого себя в зеркало, поэтому хорошенько привёл себя в порядок, с мыслями, что Гермиона может прийти в любую минуту.***
По обыкновению, неизменно в воскресенье, на пороге обжитой Малой гостиной появился Гарри Поттер. Драко отметил, что Золотой мальчик как-то странно себя ведёт и, не отрываясь от книги, которую читал, Малфой задал вопрос: — Снова кого-то убили? — Не смешно, Малфой! — рявкнул Гарри, что заставило хозяина особняка удивлённо взглянуть на гостя. Драко приподнял светлую бровь и искривил губы в усмешке. — Ещё раз ты ляпнешь что-то подобное, и попадёшь под подозрение! — Ладно-ладно, — тихо проговорил Малфой, откладывая книгу и выставляя перед собой руки, словно сдаваясь. — Что такой дёрганный? — А что такой трезвый? — Язвишь… — прищурившись, протянул он. — Тебе никогда не шло такое поведение, ты же положительный персонаж, Поттер. Тебе не пристало вести речи в таком ключе, — наставительно хмыкнул Драко. У него было на удивление приподнятое настроение. Хотелось шутить и поддевать, провоцируя на эмоции своего бывшего школьного врага. «Бывший школьный враг», — Драко повторил это про себя, смакуя каждый слог, пытаясь понять — нравится ли ему этот привкус. Может, когда-то и понравится, но явно не сейчас. — Так всё же, что случилось? — расслабленно откидываясь на спинку кресла, настаивал хозяин дома. — На Хогвартс напал оборотень, — зло прошипел Поттер. Драко невольно повёл плечом. На лопатке почти зажила рваная рана от слабой бомбарды, которую кинул в него нынешний преподаватель Защиты от тёмных искусств. Парень напомнил себе, что нужно вести себя, словно его там не было. — Что? — неподдельно удивился Драко, изображая возмущение и беспокойство. — Оборотень? Ещё один или тот же? Поттер с облегчением во взгляде посмотрел на Малфоя и вымолвил: — Если бы это был тот самый оборотень, то Гермиона сейчас была бы мертва, — Драко невольно напрягся, представляя… нет, он даже думать об этом не мог! — Она наткнулась на него при патрулировании школы. Грёбаный Эрик Бранвел, пятикурсник, попросил подменить. Если бы с ней хоть что-то случилось… Я своими бы руками… гр-р! — последнюю фразу Поттер прошипел сквозь зубы, сжимая до дрожи кулаки. — Да спокойно, всё же в порядке, так? Она жива. — Да, но зла, как фурия. — Почему? — Не знаю, не говорит, но по словам Джинни, она такая последние полторы недели. Сама не своя. Дёрганая и хмурая, постоянно сидит в библиотеке. А тебе что за интерес? — Ничего, — легко пожав плечами, ответил Драко, снова беря книгу в руки. Он скрылся за корешком издания и нахмурился. Поттер больше не проронил ни слова, как и Драко не хотел поддерживать диалог. Они оба понимали, что лимит общения исчерпан, и даже взят взаймы. Прошло полчаса в молчании. Тишину в комнате нарушали потрескивание поленьев в камине и шелест страниц. Гарри посмотрел на подопечного: на сей раз Драко выглядел… неплохо. Он был трезв, подстрижен. В кои-то веки сменил замызганную грязную одежду на чистую белую футболку и чёрные брюки. Ему бы не помешало побриться — как минимум трёхдневная щетина темнела на бледных щеках и подбородке. — «Уж лучше так, чем те усы и борода.» — подумал Гарри, переведя взгляд на языки пламени, которые стали отливать зелёным. Вспыхнул изумрудный огонь, и из камина вышла Гермиона. ___________________________________________ *Васи (яп. 和紙) — традиционная тонкая японская бумага.