В объятиях волка

      Утром Гермиона открыла глаза, едва тренькнул будильник. Мигом подпрыгнув, она по привычке вскочила на ноги и тут же, охнув, опустилась. Ногу чуть прострельнуло. Испугавшись, что она снова повредила несчастную лодыжку, она осторожно подтянула ступню к груди и пропальпировала ее. Опухоль спала, осталось только легкое напряжение. Выпив обезболивающего, Гермиона оделась и, осторожно ступая, подошла к камину.       В Хогвартсе она первым делом зашла к мадам Помфри. Та осмотрела ногу и осталась довольна. Строго наказав не бегать, а медленно ходить, медсестра забинтовала стопу и отпустила её. День прошел в обычной суете, ничем его не омрачая. Нога постепенно восстанавливалась, а к следующему утру и вовсе прошла. Гермиона была страшно благодарна Малфою. Если б не его помощь… Она считала необходимым поблагодарить его, но боялась ответного послания. Конечно, можно было бы поблагодарить его при встрече, благо она всего через несколько дней, но это казалось невежливым. Он мог подумать, что для нее это ничего не значит, но это не так. А с другой стороны, Гермиона не хотела давать ему повода думать, что она о нем беспокоится и… думает о нем. А давать ему надежду на… что? Что он ей… нет, это безрассудно и несправедливо. Да и нечестно. Но невежливо не написать…       Весь день она мучилась сомнениями, а под вечер все же решилась отослать записку. Воспользоваться камином было бы безрассудно — он мог бы ответить, и это вряд ли осталось бы незамеченным. Джинни и так постоянно косилась на нее, пытаясь разгадать, почему она то краснеет, то бледнеет. Стало быть, ей снова предстояло идти в совятню. Тяжело вздохнув, Гермиона принялась сочинять письмо. Окунув перо в чернильницу, она занесла его над пергаментом. Что писать? Дорогой Драко? Нет, это слишком фамильярно. Или просто Драко? Но он ей не друг, вроде как. Несколько поцелуев с ним не возводят его в ранг друзей, не так ли? Мистер Малфой? Нет причин для такого официоза…       Написав на листе просто его фамилию, она задумалась о дальнейших словах.       «Благодаря твоему зелью моя нога быстро выздоровела и теперь не болит. Спасибо тебе большое».       Так? Как-то звучит… как будто она сухой отчет пишет. Может, сначала спросить, как его дела? Так вроде у них не дружеское общение… Про погоду спросить? Так зима она и есть зима. Ну, у него градуса на три теплее. Взъерошив волосы, она почти застонала. Она, которая всегда быстро и легко пишет эссе на не менее десяти свитках, не может написать обычное и тривиальное письмо даже на одном!       «А ведь еще подписаться надо», — со стоном подумала она. Что написать? Только имя — ведь он так ее и называет. Или только фамилию? Чтобы напомнить, что между ними ничего, кроме авроратных встреч нет. А может имя и фамилию? Это, вроде как, нейтрально… В голове быстрой молнией пролетела шальная мысль написать «твоя Гермиона», но она моментально выкинула её из головы, для верности хлопнув себя по щекам. Она встречается с Роном. Она принадлежит Рону. Ну, не совсем, конечно, но все к этому идет. Ведь так? Так. Медленно, но верно. Гермиона не позволяла себе сомневаться в этом. А кто же еще?! Уизли еще в школе отличался некоторым тугодумием.       Совсем накрутив себя, Гермиона отправилась в совятню. Может, холодный воздух приведёт её в норму, и мозг выдаст нужные слова? Внимательно смотря себе под ноги, Гермиона поднималась по ступенькам, приближаясь к коричневым птицам. Сев в дальний угол, она осмотрелась. Совершенно разные совы сидели вокруг и не обращали на нее никакого внимания. Кто-то из них спал, кто-то чистил перья, кто-то смотрел по сторонам. Гриффиндорка решительно склонила голову над пергаментом, черканула там нечто и подошла к ближайшей школьной сове. Дав той лакомство, она передала ей в клюв клочок бумаги       — Отнеси это в Малфой-Мэнор, лично Драко Малфою. Ответ не нужен.       Сова ухнула и вылетела в проем, поднимаясь глубоко ввысь. Гермиона еще смотрела ей вслед, сомневаясь, не слишком ли опрометчиво поступила. Плюнув в конце концов на свои сомнения — вернуть сову все равно уже нельзя — она направилась к себе.       Следовало принять успокоительную ванну и забыть о Малфое до воскресенья. Понежившись в приятной пене, Гермиона намыливала себя, получая удовольствие от этого действия. Когда она увидела в зеркале отражение своих глаз, она вспомнила, что уже видела такой блеск. У Малфоя, когда тот танцевал с ней на балу. Да и потом у него дома тоже, когда он…       «Мерлин, нет!»       Гермиона зажмурилась, закрывая себе доступ к таким мыслям. Убедив себя, что ничего нет и ей показалось, она вытерлась и оделась. Закрыв глаза, она погружалась в царство Морфея, даже не представляя, что она увидит в своих снах…       — Мисс Грейнджер, проходите! — медсестра больницы Святого Мунго приветливо улыбнулась. — Чем я могу Вам помочь?       — У меня назначено у доктора Флесби, — ответила та.       — Минутку, — медсестра посмотрела в колдожурнал, где записи приема пациентов мерцали, появлялись и исчезали. — К сожалению, доктор Флесби заболел, и сегодня его заменяет другой врач. Он не менее квалифицированный. У нас работают только лучшие. По секрету могу сказать, — наклонилась она и заговорщицки понизила голос, — у него волшебные пальцы. После его приема Вы почувствуете себя обновленной.       — Да? — усомнилась Гермиона.       — Поверьте, Вам очень повезло, — закивала медсестра. — К нему запись ведется за три месяца! Но сегодня он вышел внепланово.       — Хорошо, — вздохнула Гермиона. — Куда я могу к нему пройти?       — Я провожу, — она вышла из-за стойки и поцокала каблучками по гладкому полу. В конце коридора она остановилась и постучала в дверь кабинета.       — Войдите, — прозвучал оттуда приятный молодой голос.       — Доктор Малфой, к Вам пациентка. Последняя.       — Пусть заходит.       — Проходите, — улыбаясь, проговорила медсестра, открывая дверь массажного кабинета.       Гермиона вошла и посмотрела на врача. Высокий статный платиновый блондин стоял у раковины и мыл руки. Он окинул её внимательным взглядом с ног до головы. От его взора та слегка зарделась.       — У Вас проблема в правой лодыжке, — заключил он. — Ложитесь, — и он кивком указал на массажный стол. — она села, ожидая дальнейших указаний. — Ложитесь на спину. — сказал он, разминая пальцы рук.       Гермиона легла, с неясными чувствами осматривая доктора. Красивый абрис с правильными чертами лица. За прямоугольными очками скрывались серые умные глаза, чей мягкий взор выдавал приятный характер стоящего перед ней волшебника. Высокие скулы, четкая линия губ, подбородок… который был. До верху застегнутый халат не позволял увидеть, что под ним. Длинные пальцы закончили подготовительную гимнастику, и Гермиона перевела взгляд обратно на его лицо. Врач улыбнулся, и сердце Гермионы пропустило удар. Нереально теплая улыбка, которая заставляла улыбаться в ответ. Губы Гермионы сами собой расползлись в ответном жесте. Мерлин и все его последователи! На эту улыбку хотелось любоваться вечность!       Доктор Малфой чуть наклонился, взял с тумбочки банку меда и чуть вылил на ладони. Растирая его, он внимательно осматривал её ногу.       — Мёд — замечательное средство для массажа, — начал он говорить и взял ее ногу в свои руки. — В нем очень много полезных микроэлементов, которые, проникая внутрь организма, питают его, наполняют тонусом, — не прерывая свою лекции, врач смотрел пациентке в глаза, совершая круговые движения кончиками пальцев по стопе, продвигаясь выше. — Он нейтрализует усталость, поддерживает тонус мышц, а кожу заставляет сиять изнутри.       Гермиона внимательно слушала, пытаясь запомнить его слова, однако мыслями она была далеко — они все время крутились возле ноги, поднятой к верху. Там было горячо и приятно. Молодой доктор продолжал говорить, поглаживая голеностоп, переходя выше к икре. Его взгляд все также не отрывался от ее лица. Затем он освободил одну руку и махнул ею около стола. У Гермионы глаза расширились от удивления — стол разделился пополам, и ее ноги начали разъезжаться в стороны. Пикантности момента добавлял тот момент, что она была в юбке!       Доктор Малфой шагнул и оказался практически у ее разведенных ног. Гермиона отчаянно покраснела. Врач же и бровью не повел. Он был сосредоточен на процессе разминания икроножной мышцы. Согнув её ногу в колене, он упер ее стопу в свое плечо и начал перебирать пальцами по ее ноге — от стопы к колену. Он надавливал на нервные окончания, потирал чувствительную кожу. Его руки двигались в разных направлениях, с разной силой нажатия. Ощущения были фантастическими! Жар опалял, кровь прилила к ноге, голова стала пустая. Только одна мысль — ещё! — звенела внутри. А еще пяткой она чувствовала, как сильно бьется его сердце.       — Мало разминать только поврежденное место, — продолжал вещать он. — Напряжение просто перейдет в другую часть, и от этого станет только хуже. Чтобы эффект был полным, все мышцы должны быть расслабленными, — и он провел рукой по нижней части бедра практически до самой ягодицы. — И так на каждой ноге, — произнес он, бережно кладя правую ногу и беря левую в свои руки.       Гермиона от смущения не знала, куда девать глаза. От трогал ее там, где никто еще не прикасался к ней. Он вызывал такие ощущения, что она казалась себе страшной развратницей. Адреналин блуждал, собираясь в сладкий узел где-то внизу живота. Она закусила губу, чтобы не застонать от наслаждения. Губы пересохли, страшно захотелось выпить воды. И чтобы стакан держал Он. Через несколько минут доктор Малфой опустил ее ногу на кушетку. Гермиона уже порывалась встать и поблагодарить, когда он произнес:       — Переворачивайтесь.       Гермиона покраснела.       — Но я…       Но была перебита слегка возмущенным:       — Кто из нас двоих врач?!       — Вы, — тихо сказа она.       — Вы пришли ко мне с проблемой, мисс Грейнджер, и мы должны ее устранить. Если Вы не будете меня слушаться, проблема не уйдет. Вы хотите, чтобы Ваша нога была здоровой и красивой?       — Да, — обреченно вздохнула она.       — В таком случае будьте послушной девочкой.       Гермиона вспыхнула и перевернулась на живот. Зажмурив глаза, она напряглась и со страхом ждала дальнейших действий. Меж тем, доктор Малфой встал между ее ногами и прикоснулся к правой ноге в больном месте. Согнув ее в колене в очередной раз, он прислонил ее стопу к своей груди и начал ее массировать, большим пальцем надавливая на подошву. Как ни странно, щекотно не было, наоборот, ей было очень приятно. И это ее пугало. Держа ее ногу левой рукой, правой он массировал в разных направлениях ее икру до самого колена. Он пощипывал, поглаживал, проходился подушечками пальцев, вызывая приятные мурашки неги… и томления. Доктор положил ее ногу обратно на кушетку. Не успела Гермиона расслабленно выдохнуть, как он переместил руки на ее бедро под юбкой. Гермиона напряглась и зажалась.       — Расслабьтесь, мисс Грейнджер, — произнес молодой человек, — я в любом случае разомну Вам мышцы, но у Вас останутся синяки. А на такой нежной коже, как Ваша, это будет крайне неприятно выглядеть.       Гермиона еще больше зажалась, однако его умелые руки разминали и заставляли мышцы расслабляться. Костяшками он надавливал на ногу, и напряжение ослабевало. Подушечками пальцев он прошелся по ноге вверх до самой ягодицы, слегка ущипнув. Гермиона дернулась, а затем снова ощутила, как костяшки надавливают на бедро. И снова легкий щипок. Затем он стал пощипывать всю поверхность ее бедра, постепенно оголяя всю ногу. Гермиона зажала палец меж зубами, стараясь не запищать. Дыхание участилось. От смущения и возмущения местонахождения его рук она бледнела и краснела. Гнев, вызванный его недопустимыми движениями, смешивался со стыдом удовольствия. Ее юбка с одной стороны была задрана до самых трусиков. Мужчина переместился на другую сторону, и пытка удовольствием продолжилась. Минуты через две Гермиона была практически уверена, что доктор видит ее белье.       «Вот теперь точно видит», — подумала она секунду спустя, когда поняла, что тот аккуратно поднял ткань к самой талии.       Кровь отхлынула от ее лица, а сама она беззвучно ахнула от такого бесстыдства. Глаза были все также сильно зажмурены, что только усиливало ощущения и впечатления. Зато напряжение в мышцах таяло как воск.       Молодой врач вернулся к правому бедру. Опустив пальцы на внутреннюю сторону бедра, он начал перебирать ими, продвигаясь к самому центру, туда, где соединялись ноги. Однако, не дойдя каких-то пару дюймов, он вновь вернулся к колену. И продел этот путь опять. Гермиона рвано выдохнула, ее попка приподнялась. Доктор переместился на левую сторону, и его пальцы повторили путь, проделанный по правой ноге. Гермиона застонала.       — Массаж — крайне полезная процедура для человеческого тела, — вновь начал говорить он, — а иногда и жизненно необходимая. После него все ваши мышцы и суставы становятся патокой. Ваше тело как будто заново родилось. Вы полны сил и энергии. Когда мы кончим, Вы в этом убедитесь.       — Да, — тихо протянула Гермиона, крайне мало что соображающая, но ждущая финала.       Влажный жар стекал по её внутренним стенкам и скапливался в центре. Когда она уже была почти готова подвинуться к нему ближе, он вдруг отступил назад и обхватил ладонями ее лодыжки. Гермиона еле слышно заскулила. Доктор Малфой симметрично перебирал пальцами по ее ногам, проходясь вверх и обратно вниз. Его отметины снаружи и изнутри ног буквально горели огнем на ее коже. Гермиона хотела чуть согнуть ноги, но мужчина крепко держал ее. Мышцы ягодиц нервно сжались, а затем расслабились. Ткань трусиков чуть сместилась, оголяя нежную кожу. Пальцы мужчины поднимались выше; он все больше мог перемещаться по ногам. Вверх по бедрам, к тазовым косточкам, по поднятым ягодицам, через самый центр, вниз по волглой ткани белья. И снова вверх, оглаживая ее попку. Пальцы проникли под ткань белья и опять прошлись через центр вниз, раскрывая самую сердцевину. Когда Гермиона громко выдохнула, доктор наклонился и спросил:       — Вам больно?       — Нет, — покачала она головой, стараясь ровно дышать и не обращать внимание на его жаркое дыхание.       — Неприятно?       — Нет.       — Тогда с Вашего позволения я продолжу.       И он провел руками вверх, а затем спустился вниз, крепко сжимая ее женскую плоть, задевая большими пальцами ее складочки.       — Мисс Грейнджер! — то ли возмутился, то ли удивился он. — Вы вся напряжены! Это никуда не годится! Напряжение женских мышц плохо сказывается на здоровье, настроении, на магии, в конце концов!       И с этими словами он положил руки ей на попку под ткань белья. Нажимая и сжимая, он всей пятерней обхватывал каждую ягодичную мышцу и приподнимал ее, а затем опускал, разводя в стороны. Большие пальцы совершали круговые движения, опускаясь и поднимаясь вдоль самого центра женского тела, раскрывая его. Спустившись к самому низу, он коснулся нежной розовой кожи и провел по ней пальцами. Гермиона застонала. Она чувствовала, что уже была мокрой. Ей не нужна была легилименция, чтобы понять, что его пальцы покрылись ее влагой, соками ее тела.       — Дышите, мисс Грейнджер, — мягко говорил он, — дышите глубоко. Не задерживайте дыхание. Выпускайте свое напряжение. Ничто не должно Вас сдерживать.       И он продолжил надавливать на промежные мышцы, потирать их и теребить. Вслед за большими пальцами ее плоти коснулись и указательные. Попеременно они ходили вверх и вниз, надавливая и отпуская. Кончики пальцев очерчивали линию ее удовольствия, чуть проникая внутрь, касаясь ее внутренних стенок. Она чувствовала его пальцы в себе, на себе. Круговые и поступательные движения приводили в восторг, даря ни с чем не сравнимое наслаждение. Они заходили неглубоко, и этого было так мало!       Гермиона застонала громче и приподняла свою попку еще выше, желая, чтобы его пальцы оказались в ней глубже. Она хотела захватить их, сжать внутри себя. Чтобы было ощущение заполненности. Внутри все полыхало, и ей хотелось разрядки. Проворные пальцы молодого доктора ускорились, теребя её плоть. Проводя по ее центру то снаружи, то внутри, то проникая, то просто оглаживая, он чувствовал, как мышцы тугим колечком сжимались вокруг его пальцев. Совсем скоро их отпустит, и напряжение спадет. Гермиона вцепилась в край стола и стонала в голос. Когда пальцы доктора Малфоя чуть сместились, она выгнулась и протяжно застонала. Внутри все резко сжалось, а потом также и отпустило. Она бессильно упала на кушетку, глубоко дыша. Пальцы доктора Малфоя продолжали ее поглаживать, массирующие движения были явно успокаивающими. Гермиона чувствовала, как её тело сочится влагой удовольствия, как капли стекали по его пальцам, которые пока еще покоились внутри…       За секунды прокрутив все произошедшее в этом кабинете, на этом столе, она подумала, что ей должно быть стыдно. Что, встретившись с глазами мужчины, она прочитает в них нечто, что заставит ее стыдиться произошедшего еще больше. Незнакомец, увидевший ее впервые, довел до оргазма… Однако почему-то стыдно совсем не было. Гермиона чувствовала себя абсолютно здоровой, расслабленной… и удовлетворенной. Мужчина вынул пальцы и прошептал очищающее заклинание.       — Уверен, теперь Ваша лодыжка больше не будет Вас беспокоить, — мягко сказал он. — Но если все же да, запишитесь на прием.       Гермиона подняла голову, чтобы понять, о чем он говорил. Доктор растянул губы в профессиональной улыбке.       — До встречи, мисс Грейнджер, — произнес он…       … и Гермиона резко проснулась.       Сев в постели, она откинула одеяло. Между ног слегка саднило и было мокро. Она охнула. Подбежав к зеркалу, Гермиона увидела свое отражение — раскрасневшиеся щеки, лихорадочный блеск глаз и вспухшие губы.       — Мерлин! — прошептала она и принялась умываться холодной водой, чтобы смыть это с себя… Как стыдно… Какой позор! У нее есть любимый, которому она хочет отдать свою девственность! Но при этом во сне ее удовлетворяет другой!       Целый день Гермиона ходила сама не своя. А, ловя свое отражение в зеркалах, окнах, витражах, неумолимо краснела. Любопытная Джинни вечером подсела к подруге:       — Гермиона, дорогая, ты сегодня какая-то не такая. Вся в мечтах… О чем они? А, точнее, о ком?       — Ну… э-э-э… я-а-а, — промямлила староста, — о воскресенье думаю, — лихорадочно придумала она ответ.       — Думаешь, что подарит тебе мой братец? — хитро прищурилась рыжеволосая.       — А-а-а… ага, — поспешно кивнула головой Гермиона, думая совершенно о другом человеке и его возможном подарке… в то же воскресенье…       Оставшиеся рабочие будни проходили как в тумане — её мысли все больше занимали предстоящие выходные. В пятницу, как только стало возможным, она отправилась домой. Рон клятвенно обещал прийти вечером. Следовало подготовиться. Гермиона особенно тщательно убрала дом, протерла всю пыль, выбрала, что она наденет, какую сделает прическу. В волнительном ожидании она приготовила ужин, зажгла свечи и села ждать прихода любимого с работы. Его подарок был в спальне. В девять вечера камин полыхнул, являя ее взору Рона Уизли. Он был уставший и злой.       — Драккловы клиенты, — буркнул он, чмокая Гермиону в губы. — Совсем ополоумели. Перед завтрашним праздником они начали скупать все, особенно зелья амортенции. Джордж даже не выходил, все варил эту гадость. Мне кажется, я теперь долго не смогу вдыхать ее пары. Из-за них я совсем не ел. У меня чувство, что я могу съесть целого дракона.       — Рон, но ведь они хотят понравиться своим возлюбленным еще больше, — мягко возразила Гермиона. — Женщины стараются для мужчин.       — А страдаем мы, мужчины, от вас, женщин, — недовольно сопел он, жуя картофель. — Ненавижу этот праздник. В принципе, как и остальные. Одна беготня и суматоха. Вздохнуть некогда!       — Но это так романтично сделать что-то приятное тому, кого любишь, — гнула Гермиона свою линию, желая настроить его на нужный ей лад.       Рон поморщился.       — Зачем что-то делать, если и так понятно, что тебя любят. Стабильность в жизни — вот лучший показатель любви.       — Да, но ведь время от времени хочется, чтобы тебе сделали что-то приятное. Или самому сделать приятный сюрприз любимому. Видеть, как загораются глаза, как счастливая улыбка озаряет лицо…       — А потом приходит разочарование, когда видишь, что на самом деле тебе подарили, — припечатал он.       — Рональд Уизли, ты — бесчувственный чурбан, — недовольно заключила Гермиона, с шумом ставя тарелку на стол. Дернулся — опять он что-то не то ляпнул.       — Прости, любимая, я совсем не тебя имел ввиду, — начал оправдываться он.       «Интересно, кого?» — в свою очередь подумала она, но промолчала.       — Ты у меня самая лучшая. Но ты знаешь, я говорю то, что думаю.       — Знаю, — вздохнула она. — Отсутствие между нами лжи я и ценю.       «Ага, — ехидно сказал внутренний голос, — именно поэтому ты уже несколько раз целовалась с Драко Малфоем наяву, а во сне мечтала о жарком сексе с ним».       Гермиона слегка порозовела.       — Я тебе тоже приготовила подарок, — соблазнительно улыбнулась она. — Он наверху. Пойдем?       — Да, — кивнул он, — только чуть отдохну.       И он слегка сполз по стулу, откинув на спинку голову. Через полминуты Рон уже спал, негромко посапывая. Гермиона разозлилась и расстроилась. Но чтобы не портить настроение в предпраздничный вечер, она мягко потрясла его за плечо и позвала. Тот встрепенулся.       — Я заснул? — не поверил он. — Прости, совсем вымотался. Я могу остаться у тебя? А то дома меня тоже возьмут в оборот.       — Я надеялась, что ты останешься, — томно шепнула Гермиона ему на ухо и, взяв за руку, повела наверх.       Открыв дверь своей спальни, она подвела его за руку к кровати. На ней лежал небольшой сверток с бантом.       — Это тебе, — произнесла она, улыбаясь. — С днем святого Валентина!       — Спасибо! — искренне поблагодарил Рон, разворачивая обертку. Когда он взял в руки подарок, то не поверил своим глазам. Его уши слегка заалели.       — Тебе нравится? — спросила она.       — Мня…а-а-а…как оно действует? — спросил Рон задушено, вертя в руках мужские трусы.       — Как мне объяснили, — начала Гермиона, протягивая свою руку с красной ткани, — когда надеваешь, амурчик начинает стрелять стрелами. А когда близится… м-м-м… интересное продолжение, то в центре появляется надпись «волшебная сила».       — Ясно, — вконец засмущался он. — Спасибо, это очень неожиданный подарок… — пробормотал он. — Кстати, у меня тоже для тебя есть один, — быстро перевел он тему. Бросив трусы на кровать, он вынул из кармана нечто маленькое и отвернулся. Произнеся заклинание увеличения, он повернулся обратно. — С днем святого Валентина, любимая!       Гермиона с нетерпением развернула пакет. Внутри оказалась красивая мантия вишневого цвета. Она была необычного фасона, вся в застежках. Красивый ворот, мягкая линия низа. Гермиона не удержалась и тут же ее примерила. Конечно, она ожидала другого подарка, но… это же Рональд Уизли. И этим все сказано. Покружившись у зеркала, она осталась очень довольна. Мантия прекрасно облегала ее фигуру, одновременно скрывая ее.       — Спасибо! — чувственно обняла она Рона, утягивая в страстный поцелуй.       Нацеловавшись до полной потери воздуха, ребята отстранились друг от друга.       — Я схожу в душ?       — Конечно. Тебе составить компанию? — соблазнительно улыбнулась она.       — Гермиона… — начал мямлить и юлить Рон, краснея всем лицом. — Я…       — Я пошутила, — беззаботно отмахнулась она и отметила, как Рон облегченно выдохнул. — Не забудь, — протянула она ему его подарок.       Рон только кивнул и поскорее ретировался. Гермиона старалась не показывать своего разочарования. Расстегнув мантию, она аккуратно повесила ее на стул, намереваясь завтра в ней погулять со своим молодым человеком. Когда Рон вышел из ванной, он был полностью завернут в халат и плюхнулся на кровать лицом вниз.       — Не засыпай без меня, — Гермиона взъерошила ему волосы.       — Мгм, — невнятно пробурчал он.       Через несколько минут, вернувшись, она застала Рона спящим под одеялом, но без халата. Гермиона сжалилась над ним и улеглась рядом. Утром Рон проснулся от того, что его рука затекла. Повернув голову в сторону, он увидел, что к его телу прижималась Гермиона, которая была облачена в тонкую, почти прозрачную ночнушку. Она выглядела очень соблазнительно; еще и утреннее напряжение в паху… Нет, Гермиону он любил и хотел; и он понимал, к чему она так ведет себя, но, поскольку у него никогда никого не было, он боялся своей неуклюжести, причинить боль. Ему было проще подождать, пока она закончит Хогвартс, чтобы они начали жить вместе. И тогда уже можно будет вывести их отношения на новый уровень. Но заговорить об этом с ней он очень стеснялся. Поэтому высвободив свою руку, он повернулся спиной к ней и снова заснул.       Гермиона проснулась, когда солнце уже было высоко. Рон лежал рядом и обнимал её. Улыбнувшись ситуации в целом и радуясь, что начало их новым отношениям положено, она отправилась готовить завтрак, мечтая, что вскоре так будет каждый день. Каждый вечер она будет засыпать с ним и каждое утро просыпаться. И никакие Малфои не будут беспокоить ее. Напевая веселую песенку под нос, она радостно начала свой день. Через некоторое время спустился и Рон. Вместе позавтракав, они отправились гулять по городу. Погода радовала милым солнышком и отсутствием ветра. До самого обеда они веселились и дурачились. Бегали, играли в салки, снежки, лепили снеговиков. Им было весело. Они молоды, беззаботны, счастливы. Гермиона искренне радовалась этому восхитительному дню. Однако, всему однажды приходит конец. Так и их свиданию тоже. Рону пора было возвращаться домой, заскочить в магазин. А Гермионе скоро надо было появиться у Драко. Тепло распрощавшись, они расстались. Она счастливо повалялась на кровати, желая оставить впечатления сегодняшнего дня подольше в своей памяти.       Вдоволь насладившись своими воспоминаниями, она решила отправиться на свою еженедельную психотерапию. Иначе свои встречи со слизеринцем она назвать не могла. Надев брюки и жакетик из тонкой шерсти, она застегнула новую мантию и подошла к камину. Еще вчера она сомневалась, стоило ли что-нибудь дарить Малфою даже чисто символически. Но после сегодняшнего дня она твердо была уверена, что нет — незачем давать ложные надежды. Рон — её будущее. Четко выговорив место назначения, Гермиона исчезла в камине.       В гостиной, которой она неизменно оказывалась, царили вечные сумерки из-за прикрытых ставен и холод. Почему-то хозяин особняка не отапливал дом. Единственное более или менее теплым помещением была гостиная, где они разговаривали, иногда обедая. Привычно выйдя из гостиной, Грейнджер прошла по полутемному коридору между занавешенных портретов, которые что-то тихо бубнили. Открыв дверь, она вошла. Было пусто. Разве что свечей было больше, чем обычно. Оглядевшись, Гермиона никого не увидела.       — Добрый день, — произнес сзади приятный голос.       Гермиона вздрогнула. Мурашки прошлись вдоль ее позвоночника. Этот голос снился ей буквально на днях. И его обладатель сейчас улыбался также, как и в том безумном, но притягательном сне.       — Здравствуй, — ответила Гермиона, стараясь не краснеть и не вспоминать тот сон.       Малфой — хороший легилимент, и он может увидеть то, что видела она. И хорошо, если он поймет, что это был всего лишь сон. А если не поймет? Или не захочет этого понимать? Мысли метались, но вспомнив запрет суда, который включал в себя и ментальные заклинания, успокоилась.       — Как прошел твой день?       — В ожидании, — ответил он. Гермиона вздернула бровь. — Тебя, — теперь она опустила глаза и поджала губы.       — Малфой, я…       — Ничего не говори, — перебил Драко. — Давай просто проведем этот вечер вместе. Ты и я. У меня для тебя подарок.       И он поднял с груди небольшой свисточек и негромко дунул. Вскоре послышался небольшой шелест, перешедший в хлопанье крыльев. И на плечо юноши села сова невероятной красоты. Белая мордочка обрамлялась сердечком коричневых небольших перьев, ее голова и грудь были рыжими с темно-коричневыми вкраплениями. А макушка, большая часть крыльев и лапки были ярко-синего цвета. Сова ухнула, раскрыв крылья. Гермиона была очарована этой птицей. Бесконечно красивая! Неповторимый рисунок и яркое сочетание совершенно разных красок — синий, коричневый, белый, причем они были еще и с оттенками. Сова внимательно рассматривала Гермиону. А та смотрела с восхищением. Драко протянул свисток.       — Эта сипуха твоя, Гермиона. Я не хочу, чтобы ты поднималась в совятню и еще раз сломала себе ногу. Хватит и одного раза. Теперь, если ты захочешь отправить письмо, мне, например, тебе надо будет лишь свистнуть в этот манок, и сова сама прилетит к тебе.       — Драко… — Гермиона пыталась подобрать подходящие слова. — Эти совы только недавно появились на нашем рынке… Как… Откуда?       — Я же Малфой, — снисходительно ответил он, пожимая плечами. — У нас все самое лучшее. Игрушки, совы. И женщины.       Он сжал её пальцы вокруг свистка и пристально посмотрел на нее, та покраснела и отвела взгляд.       — Снимай пальто, Гермиона. Тут тепло.       И он начал без труда расстегивать пуговички. Драко стоял очень близко к ней и вдыхал её запах. Благодаря волчьей натуре Драко обладал куда более тонким нюхом, нежели обычный человек. И даже сейчас, когда была середина цикла, и волк был крайне слаб, он мог уловить ее запахи, даже не делая глубокого вдоха. От неё пахло орхидеями, свежестью и чем-то ещё, что Драко не мог идентифицировать. Гермиона поблагодарила и свистнула. Сова тут же перелетела к ней на плечо. Гермиона погладила птицу, и та закрыла от удовольствия глаза.       — Спасибо, Драко, — растроганно произнесла она. — Это очень мило с твоей стороны.       — Мне нравится дарить тебе подарки, — проговорил он ей на ухо. — Это особое для меня удовольствие, — он провел носом по ее щеке. — Наблюдать, как ты удивляешься. Видеть твои счастливые глаза, — он невесомо коснулся губами за ушком, проникая голосом под кожу. Гермиона стояла, не шевелясь, как под гипнозом. — А затем быть осчастливленным твоим поцелуем.       Драко поцеловал её плечо. И снова ощутил этот сторонний запах. Открыв глаза, он увидел красноватый след на её шее. Малфой отпрянул. Это был свежий засос. И оставленный не им.       … кто посмел так коснуться моей девочки?! — взревел вдруг проснувшийся зверь.       — Уизли, — моментально ответил Драко. Теперь он понял, чей запах уловил на Гермионе.       Резко отпрянув, он уставился на неё с привычным презрением. Гермиона отшатнулась. Давно она не видела этого взгляда. Холодная ненависть в глазах, крылья носа трепетали, уголки губ опущены, как будто он сейчас выплюнет привычное для нее «поганая грязнокровка». От Драко так и веяло злобой. Как будто он был весь соткан из неё. Гермиона сделала шаг назад, аккуратно беря свою мантию, готовясь бежать прочь. Такой Драко на неё нагонял страх. И даже панический ужас.       — Я… кхм… мне, наверное, лучше уйти… — осторожно произнесла она. — До встречи? И пока Драко не шевелился, она быстро оделась и поторопилась прочь, на ходу застегивая пуговички мантии как попало.       — Нет! — очнулся Драко и бросился за ней. — Ты никуда не уйдешь! — кинулся он на неё, резко разворачивая к себе.       Он видел, что Гермиона его боится и стал пользоваться этим. Она — слабая девчонка, что она может противопоставить сильному волку?       — Ты останешься здесь! — рычал он, свирепея. — Ты только моя!       И он с силой дернул полы её мантии. Пуговички отлетели прочь, ни одной не осталось. Он встряхнул ее, как куклу. Гермиона почти оцепенела. Такого буйного Драко она ни за что не сумеет утихомирить. Испугавшись еще больше, она больно вывернулась из объятий и понеслась прочь, оставив в его руках остатки некогда прекрасной мантии. Отбросив ненужную тряпку прочь, он рванул по коридору. Ярость и ревность душили юношу изнутри. Гермиона только его. Его! Он ни за что не отдаст Уизли своё сокровище! Никогда!       Догнав её у самой стены комнаты с камином, он неистово впечатал ее в стену. Гермиона больно ударилась головой, до звездочек перед глазами, но сознание не потеряла.       — Драко… — начала она слабо, но была вынуждена замолчать, увидев безумные глаза, которые светились желтизной…       Малфой схватил ее за плечи и пребольно сжал их. Зверь исходил слюной и злился.       — Моя… — шептал Драко, покрывая кожу болезненными поцелуями, совершенно не заботясь о её ощущениях. — Как ты посмела встречаться с этим нищебродом! — взвыл он. — Что ты в нем нашла?!       — Рон — мой парень, — через силу произносила она слова, стараясь держать Малфоя как можно дальше от себя, но это не помогало. — Мы с ним спали! — в отчаянии выкрикнула она, надеясь охладить своего мучителя. Однако эффект был совсем другой.       Гермиона видела, как глаза Малфоя озверели и остекленели. В зрачках появилось много желтого, и они расширились. Гермионе даже на миг показалось, что они стали вертикальные.       — Что ты сказала?! — рыкнул он.       … как она могла?! — вторил ему зверь. — Дрянь!       И он потянулся рукой к её одежде. Дернув ворот, он порвал ее жакет. Гермиона испугалась по-настоящему и громко закричала. Сумев дать звонкую оплеуху, как на третьем курсе, она открыла дверь и скрылась за ней, пока тот приходил в себя. Кое-как заперев ее на замок, она метнулась к камину. Порошок. Ей нужен был летучий порошок. Заглянув в чашу для него, она застонала. Там оставались жалкие крохи, которые надо было выскребать. Гермиона пыталась отчаянно выдернуть чашу из подстаканника, чтобы высыпать остатки себе на ладонь. Она слышала, как дверь ходила ходуном. Когда чаша почти поддалась, она услышала треск дерева. В панике обернувшись, она увидела, как Драко выламывал дверное полотно, оставив лишь контур на петлях. Он рвался к ней. Гермиона чуть не завыла от страха, видя, как тот все больше показывается. За ногой последовал бок корпуса, плечо, затем голова. Дикие глаза хищно смотрели на нее. Гермиона чувствовала себя жертвой, жить которой осталось всего несколько секунд. Скуля от страха, она продолжала дергать чашу, продолжая смотреть на него. Почему-то мысль воспользоваться палочкой ей в голову не пришла. Через секунду Драко полностью пробрался через дыру в двери. Гермиона судорожно сглотнула и повернулась спиной, чтобы сделать последний рывок.       … за ней! — вскрикнул волк, и Драко послушался. Расстояние между ними было быстро преодолено, и он схватил ее за подол жакета. Гермиона дернулась вниз, ткань затрещала и порвалась, обнажая спину. Притянув её к себе, он до конца порвал ее одежду, обнажая торс, переворачивая на спину. Гермиона снова закричала и закрыла свою грудь. него словно вселился бес. Он стал рычать, скребя пальцами по паркету.       — Я собью с тебя всю эту вонь! Только мой запах может быть на моей самке. Я сорву запах чужого вместе с твоей кожей! — зверь полностью поглотил разум Драко. Он практически не мог контролировать, то, что говорил волк его устами, но из последних сил сдерживал физически.       Волк хоть и был слаб, ярость придавала ему не дюжую силу. Ему было все равно, что он обещал своему человеческому «я» не трогать ее. Но желание избавить ее от чужого запаха было намного сильнее. Пусть вместе с кожей, мясом, пусть — лишь бы на ней не было больше запаха чужого самца. Он силился достать до ее горла, чтобы расцарапать его, располосовать, разорвать место, где чужой оставил свою метку. Но он дотягивался только до паркета рядом с ее горлом. Ментальные силы Драко иссякали. Держать его не осталось сил. И зверь полностью его поглотил. Гнев зверя управлял телом человека. И вскоре волк сумел перехватить инициативу. Разорвав на груди Гермионы лифчик, он привел её в откровенную панику. И она забилась в истерике. Она видела, как лицо Драко исказилось гримасой похоти и вожделения, и он начал яростно оглаживать ее грудь, сжимать до боли, кусать и вылизывать, приговаривая, что она может принадлежать только ему. Его пальцы больно впивались в ее тело, и это так не походило на те движения, которые он дарил ей после приёма и во сне.       Гермиона плакала, стонала, кричала, вырывалась и царапала его лицо, ибо ее руки были свободны. Однако ничто его не останавливало. Казалось, он вообще не замечал ее действий и сопротивления. Или это только заводило его. Она что было мочи отталкивала его руки и лицо.       — Не смей мне сопротивляться! — злобно шипел он, не своим голосом и рванул ткань брюк.       Гермиона вскрикнула от боли и инстинктивно сжала ноги, а Малфою, казалось, только этого и надо было. Он разодрал её брючину и порывался оставить совсем голой. Гермиона лягнула его коленом, и он от неожиданной боли отпустил её ноги. Этим она и воспользовалась. Перевернувшись на живот, Гермиона быстрее молнии рванула прочь. В разодранных на талии брюках, как и была. Однако Драко был проворнее. Увидев, что птичка из клетки начала ускользать, он схватил ее за ногу и дернул на себя. Гермиона упала, больно ударившись подбородком.       — Не смей от меня сбегать! — зло рычал зверь устами Малфоя.       — Прекрати! — шептал ему Драко, изо всех сил пытаясь с ним справиться.       — Не прекращу! — визжала гриффиндорка, слышавшая его шепот.       Но зверь не слушался совсем. Он был полон злобы и ненависти. Он не думал ни о чем, кроме как порвать свою жертву. Глаза полыхали, лапы подбирались все ближе. Драко рванул штанину и обнажил её ногу до самой талии. увидев на ней красное кружевное белье. Гермиона в отчаянии заскулила — она очень боялась изнасилования. Малфой перевернул и посмотрел на свою жертву. Зверь смотрел на ту, которую обожал, его глазами. О, как же он сейчас ненавидел её! Её предательство! Он поднял лапу и ударил. Гермиона отвернулась, сжавшись в комочек, едва завидев занесенную над ней руку, который собирался её ударить. Все заняло не более секунды. Драко с силой ударил кулаком по полу совсем рядом с ее ухом. Она вздрогнула всем телом. Рука продолжала хлестать по паркету, а Гермиона продолжала бояться, что следующий удар придется по ней. Скосив свой взор, она увидела его глаза, что были абсолютно нечеловеческими. Злые, желтые, звериные, полные ненависти! Рука Малфоя была вся в крови, но он продолжал бить ею, что-то отчаянно рыча. Он изливался потом, тяжело дышал.       А волк тем временем упивался состоянием Гермионы. Пусть этот сопляк продолжает сопротивляться ему и сдерживать его. Это давало зверю возможность наслаждаться видом расхристанной девочки. Его девочки. Полная беззащитность! Он чувствовал запах ее ужаса, и это пьянило! Ее страх накатывал на него волной и трансформировался в океан жажды и вожделения. И вместе с тем ненависти. Гермиона лежала и вся тряслась, она боялась пошевелиться. Только одна паническая мысль о побеге была в ее голове. Даже когда егеря привели их в этот дом, она так не боялась, как сейчас.       Осознание собственного превосходства возбуждало его, давало сил издеваться над ней и дальше. Порвав ее брюки, он утробно зарычал, видя ее кружевное белье. Ему хотелось зубами сорвать его, вдохнуть ее аромат и убедиться, что там нет чужого запаха. Ведь иначе он убьет ее, и человек не сможет ему помешать. Гермиона отчаянно заверещала, мотая головой, как от пыток год назад. Ей было больно и страшно, как никогда. Она была уверена, что он сейчас разорвет ее. Суча ногами, она смогла оттолкнуть его. Малфой упал на спину и ударился головой. Гермиона вскочила на ноги, но чуть не упала — он держал ее за остатки ее брюк. Дернув ногой, ткань порвалась и опала на пол. Теперь Гермиона была в одних порванных трусиках, которые больше показывали, нежели скрывали. Прикрывая одной рукой голую грудь, другой она тянулась к чаше с порошком. Когда та поддалась, Гермиона высыпала порошок себе на ладонь и вскочила в камин, чтобы успеть скрыться у себя дома, не впускать этого сошедшего с ума человека! Уже исчезая в пламени, она увидела несущуюся к ней смерть с ярко-желтыми звериными глазами. Пронзительно закричав, она села на корточки. Вывалившись из своего камина, она забаррикадировала и его, и все входы-выходы из дома. Она была уверена — если Драко появится, она умрет. Он не даст ей и шанса. Все в нем — глаза, нос, губы, дыхание, руки — говорили, нет, кричали об этом!       Но было тихо. Бесшумно сползая по стене, Гермиона закрыла лицо руками и забилась в истерике от пережитого ужаса. Ее плечи содрогались в агонии от рыданий. Расхристанная, чуть не изнасилованная, униженная, она сидела на полу гостиной и выла от отчаяния. Она не понимала, что привело Малфоя в такое состояние. Когда он так переменился? Он ведь и раньше знал, что она с Роном встречается. Не прекращая всхлипывать, она встала и на подгибающихся ногах направилась в ванную. Ей было жизненно необходимо успокоиться и прийти в себя. Малфой-Мэнор снова для нее стал «Кровавым Особняком». За эти несколько минут там она пережила шок, позор, оскорбление, поругание. Малфой растоптал ее честь и достоинство, и теперь неизвестно сколько ей придется восстанавливаться! И к сексуальным отношениям даже с Роном она теперь не готова. Слишком велик ужас оказаться вновь голой перед парнем, пусть и любимым. Набирая воду, ее колотило от злости. Первым было желание пойти и заавадить Поттера, который сплавил ей это дело. Но, по здравому размышлении, она решила сначала отдохнуть. А затем, успокоившись, можно было и подумать о дальнейшей работе в Министерстве. Грейнджер погрузилась в ванну с головой. А, вынырнув, она приняла решение.

***

      Утром в понедельник Гарри Поттер появился в Министерстве в отличном настроении. Вечер накануне удался, и он был счастлив. Увидев на столе записку от Кингсли срочно к нему явиться, Избранный слегка удивился. А через полчаса он появился в Малфой-Мэноре с перекошенным от ярости лицом.       — Малфой! — заорал он, изнывая от желания убить слизеринца. — Где ты, поганый хорек!       Гарри с силой шибанул по двери и вылетел в коридор. Он клокотал от гнева, его руки сами сжимались в кулаки. Поттер снова прокричал имя хозяина дома, но только громкое эхо отозвалось от стен коридора. Портреты недовольно зашипели, но Гарри не обратил на них никакого внимания. Бегая по коридору, он искал слизеринца, но все комнаты были пустыми. Открыв очередную дверь, он сунулся внутрь и тут же захлопнул ее обратно — в комнате стояла невыносимая вонь как будто там кто-то сдох неделю назад. Пересилив себя, Гарри вошел, предварительно прошептав нужное заклинание, и обомлел.       Вся комната была завалена мусором и прочим хламом. Вся поверхность пола была усеяна более непригодными к использованию стульями, столами, креслами. Под ногами хрустели осколки бутылок из-под огневиски. Да и целых пустых бутылок было немало. Внутри этой инсталляции полусидел-полулежал Драко Малфой. Его рвало; его просто выворачивало наизнанку. И в комнате воняло именно от него. Гарри обомлел — никогда он не видел Малфоя в таком состоянии.       Слизеринец стоял на четвереньках и рыдал. В его руке был зажат кусок красного кружева. Он выл, совершенно не обращая внимания, что рвотные массы продолжают выплескиваться из него. Все его мысли были совершенно о другом — он думал о Гермионе. Что он чуть не убил ее, не изнасиловал. Ни за что. Просто потому, что она принадлежала другому. Он хотел быть с ней, заботиться о ней, а в результате изодрал на ней одежду и напугал, сделал больно. Он был как какое-то животное. Впрочем, животным он и был. Диким, необузданным. Рыдания продолжали сотрясать его тело. Кое-как встав, он побрел прочь, разбрасывая ногами мусор, чтобы не упасть. Он совершенно не видел Поттера, что стоял и смотрел на него, как на нечто невиданное ранее. Драко вышел в коридор и, опираясь на стену, куда-то побрел. Кажется, за очередной бутылкой. Пальцам вдруг стало мокро. Повернув голову, он увидел на стене кровь. Стекающая капля засохла, а вот пятно было покрыто корочкой, которую он содрал. Кровь. Ее кровь. Здесь она ударилась головой.       «Я чуть не убил её!» — пронеслось у него в голове. Драко завыл волком и стукнулся лбом о каменную стену.       — Нет, так больше не может продолжаться. Я этого больше не вынесу, — слезы катились из его глаз.       Вытерев глаза грязным рукавом, он побрел обратно в комнату. Встав перед зеркалом, он выставил палочку вперед прямо на свое отражение.       — Ты сдохнешь сегодня, ублюдок, — зло прошипел он. — Авада…       — Хозяин, нет! — пропищал эльф и сбил его с ног. В следующее мгновение к эльфу присоединился и Гарри. Он держал Малфоя за ноги, пока эльф пытался справиться с Малфоем — отобрать у того волшебную палочку. — Хозяин, не надо! Прошу! Вы сильный, Вы справитесь!       — Уйди, отродье! — орал он. — Я не хочу так больше жить! Не хочу!       — Хозяин, простите меня! — проскулил эльф и, отняв палочку, как будто это ничего ему не стоило, он положил свои кривые пальцы на виски блондину, и тот моментально заснул.       Гарри не верил своим глазам. Никогда он не видел такого проявления магии эльфов. Домовичок дернул себя за уши, стукнулся лбом об пол несколько раз, вытер громадные слезы и исчез.       Поттер сел на пол и стал ждать, пока Малфой очнется. Запах помойки уже не беспокоил его. Он во все глаза смотрел на Малфоя и старался понять, что с ним. Что произошло такого вчера, что Гермиона… Он вспомнил, как, вылетев из кабинета Кингсли, перенесся в Хогвартс. Вытащив Гермиону с урока, он потребовал у нее объяснений. Однако она, спокойно выслушав друга, сказала ему лишь: «Пошел вон!» и вошла обратно в класс. И Гарри ничего другого не оставалось, кроме как отправиться в Мэнор и затребовать объяснений у виновника. И вот он сидит тут и ждет, когда тот придет в себя. Ждал он недолго, каких-то пару минут.       Драко Малфой открыл глаза и огляделся. Вокруг царил безумный хаос, как будто он лежал в душе Волан-де-Морта. Чувствовал он себя точно также. Рядом сидел Поттер и смотрел на него.       — Поттер, тебе чего? — хрипло проговорил он, силясь произносить слова хотя бы разборчиво.       В ответ тот лишь молча протянул ему свиток. Трясущимися от хмеля руками Малфой взял пергамент. Приблизив его к глазам, он стал читать. Красивым почерком было написано: «Я увольняюсь. Того, кто хоть слово спросит у меня, я познакомлю с Непростительным по выбору.» От авторов: Кому интересно. Сова Гермионы: https://cs4.pikabu.ru/post_img/2014/07/11/4/1405050353_1110417891.jpg