Пустой дом

— Все в порядке? — Сэм окинул меня сканирующим взглядом, а Адам и Ева, устроившиеся на заднем сиденье, на секунду притихли и убрали свои телефоны в карманы. Я шумно шмыгнула носом. Странно, насморка не было, но дышать было сложно, словно носовые пути заложило кирпичами. Огненный шар, еще вчерашним вечером мучавший мое горло, превратился в свернутого калачиком ежа — каждое слово, каждое глотание отдавало ощутимой болью. Температуры не было и это плохо — в таком состоянии я могла пробыть больше недели, а бал монстров, как мы прозвали день рождение Мелиссы в ночном чате, был уже завтра.  — Не считая того, что я хочу умереть — да, — я захлопнула за собой пассажирскую дверь и потянулась за ремнем безопасности. — Да брось, мы же еще в городе, — отозвался Адам, — их накидывают только маменькины сынки и трусы. — Тогда удивительно, почему ты еще не пристегнулся, — зло выплюнула я и отвернулась в сторону окна. Присутствие Адама бесило. Ева извинилась, Сэм извинился, а этот сукин сын продолжал делать вид, что ничего не произошло. Ева как-то сперто вздохнула, Адам уже открыл рот, чтобы ответить, но потом передумал. Сэм, наблюдающий за другом в зеркало заднего вида, понял, что пора трогаться. Машина завелась, и мой дом остался позади. Я смотрела на мелькающие коттеджи с плоскими, идеальными газонами и молчала. Причиной моего плохого настроения было не только простудное заболевание. Даже не наглая рожа Адама, восседавшая позади меня. Сегодня ночью мне приснился Брайан. Сон был реалистичным и фантастичным одновременно. Я зажмурилась, пытаясь направить мысли в другое русло, но черный фон быстро начал работать как проектор, показывая мне весьма горячие сцены из ночного видения. Внутри живота что-то запрыгало, щеки начали гореть румянцем. — Эй, — осторожное, почти боязливое прикосновение к плечу и дымка эротических переживаний моментально развеивается в воздухе. Я распахнула глаза и посмотрела на руку Сэма, а потом на него. — Тебе плохо? Как же меня достали эти вопросы. Ты в порядке? Что-то случилось? Хочешь об этом поговорить? Люди почему-то думают, что после слов становится легче, что стоит кому-то доверить свои проблемы и их не станет. Я доверять никому не могла. Стоит мне раскрыть свой рот, и я сломаю себе жизнь. Смешно, но еще недели две назад, когда я только вернулась в родной городок и сидела на крыльце вместе с Евой, я всерьез думала о том, что смогу на нее положиться, что смогу доверить свой секрет. Хорошо, что случилось то, что случилось. Что лица «друзей» больше не скрывают маски. — Нет, просто спалось плохо, — осипшим голосом ответила я. — Так, я тут составила наш маршрут, — весело сказала Ева, собирая общее внимание вокруг своей персоны. — Сначала… Ее слова пролетали мимо моих ушей. Мои уши были настроены только на одну волну — радиостанцию горячего и возбужденного шепота Брайана Уайта, на которой он вещал все сновидение. Почему я не могла забыть этот сон? Почему все эти поцелуи и прикосновения так запомнились? Откуда они вообще взялись? Это неправильно. Я не должна о нем думать. Мне кажется, что мы можем думать, о чем захотим. Это единственная свобода, которая у нас осталась. Это легально и это приносит удовольствие, — в голове надменно прозвучал внутренний голос и сразу же замолк. Не накручивай себя и зацикливайся на нем, — предостерег другой, более слабый и тонкий голос, — ничего хорошего от этого не жди. Измучавшись внутренними терзаниями, я наклонилась вперед и прибавила громкости на магнитоле Сэма. Мадонна пела о том, что не стоит извиняться, и она может сама позаботиться о себе. Невольно я улыбнулась. Чертовски верные слова. Я разберусь со всем сама. Я справлюсь. Магазин одежды «Шоколад» был раем для девушек. Огромная площадь и куда не посмотри — рейлы с платьями и юбками. Умелое освещение заставляло блестеть все пайетки и стразы, превращая обычный магазин в пещеру с сокровищами. Продавщица дежурно улыбнулась и поинтересовалась, не нужна ли нам ее помощь, но что, конечно же, получила отрицательный ответ.  — Ты только посмотри на это, — Ева сразу же метнулась к вешалке и выудила оттуда коктейльное платье из кремового шелка, лиф которого был полностью усыпан стразами. Она тут же приложила платье к себе и посмотрела на свое отражение. — Мне идет. Что скажешь? — Слишком короткое, — ответила я. Недомогание, с которым я проснулась утром, разрасталось с каждой минутой. — Окей, денди, — фыркнула она и повесила платье обратно, тут же осматривая все соседние. Вешалки коротко заскрипели. Я оглянулась в поисках места, где бы я могла отсидеться, пока подруга будет производить раскопки. Парни молодцы — сбежали, сославшись на то, что нужно заехать на заправку. — А ты в чем пойдешь? — Пока не знаю, — я заприметила уютное белое кресло, стоявшее у противоположной стены, и двинулась в его сторону, — поищу что-нибудь в шкафу. — Эй, — Ева посмотрела на меня как на полоумную, — там весь город будет, и ты хочешь прийти в старом платье? — Да, — я безразлично пожала плечами, — повод не очень праздничный. — Какая разница? Может, там даже Кори будет. Ева упомянула его имя вскользь, будто бы ненароком, но меня ей было не провести. — Неужели ты все еще вздыхаешь по нему? — Я? — возмутилась Ева так, словно я обвинила ее в чем-то ужасном, — с ума сошла? Еще чего не хватало. Разговор на время прекратился. Ева изо всех сил делала вид, что занята поиском того самого платья. Я от скуки начала рассматривать висящую одежду, то и дело, возвращаясь к красочным сценам из сна. А если Брайан там был, то тебе было бы так же безразлично в чем пойти? — А сколько лет ей исполняется? — Тринадцать, — ответила я. — Когда мне было тринадцать, мой день рождения не праздновали в школе и не раздавали никому приглашения. — Когда тебе было тринадцать, ты жила дома, а не считалась пропавшей без вести. — Прости, — Ева обернулась ко мне и внимательно посмотрела, — тебе, наверное, сложно через все это проходить. Ведь вы были достаточно близки. Сколько лет ты приходила к ним смотреть за Мелиссой? Два? — Три года, — ответила я, чувствуя, как внутри все начинает сжиматься. Неприятная тема для разговора. — Три года? — переспросила Ева, — и как часто? — Два или три раза в неделю. Обычно два. Пятница и суббота. — И как ты только согласилась? — Ева пробурчала вопрос, обращаясь к синему платью с пышной юбкой и сразу же начала искать ценник. Ценник можно было повесить и на мировосприятие девушки. И он был бы красным. — Они платили по пятнадцать баксов за вечер, — отвлеченно ответила я, надеясь, что разговор сойдет с опасной тропы. — Прикольно. Вообще, их семейка была довольно зажиточной. Да и сейчас тоже. Они даже частных сыщиков нанимали. Обещали вознаграждение на помощь в поисках. Их даже по телевидению показывали. — Я помню. — Может, со стороны они и выглядели как идеальная семья, но, скажу тебе по секрету, они ей не были. Где-то за неделю до пропажи девчонки миссис Хамрот подала заявление на развод. Это мне мать сказала. — Серьезно? — пришлось делать вид, что информация стала для меня новостью. — Да, — протянула девушка и повернулась ко мне, — информация стопроцентная. Даже ходили слухи, что причиной этого заявления могло быть странное поведение ее муженька. Сама знаешь, ее муженек был диким мужиком, а после того, как он вернулся из Ирака, голова у него совсем не в ту сторону заработала. Кто знает, что там у них происходило за закрытыми дверями? Я промолчала, хотя внутри все кипело от ярости. Дешевые и грязные пересуды, плотно осевшие на стенах дома номер двадцать девять, не имели ничего общего с тем, что на самом деле скрывалось за ширмой типичной семьи. Даже горе, поразившее наш маленький город прошлым летом, не смогло отогнать от этих людей мух-сплетниц. Стервятники.  — Может Вам принести воды? — девушка в форме магазина возникла передо мной как по щелчку пальца. Я даже немного вздрогнула от неожиданности. — Да, — я натянуто улыбнулась и кивнула головой, — если можно. — О, я буду мерить это, — Ева крутилась перед зеркалами, прижимая к себе яркое платье. У меня зарябило в глазах. — Никуда не уходи! — она быстро юркнула за штору примерочной кабины, и я осталась в одиночестве. — Держите, — полный стакан холодной воды материализовался перед моим лицом. Прохладная жидкость быстро потушила пожар в моем горле, саднящее чувство пропало, и настроение сразу немного улучшилось.  — Спасибо, — я протянула стакан обратно девушке. — Вам лучше? — я кивнула головой, — знаете, у Вас очень красивые глаза. В нашей новой коллекции как раз есть одно платье, которое бы идеально подошло Вам и под цвет глаз и под цвет кожи. Хотите взглянуть? Взглянуть бы я хотела только на входную дверь моего дома и с облегчением понять, что ногостирательный и многочасовой поход по магазинам с Евой окончен. Но девушка-консультант была учтива и доброжелательна, и отказывать ей мне не хотелось. Платье из тонкого шифона, уходящее в пол легкими бежевыми волнами сразу запало в сердце, стоило мне лишь увидеть воздушное чудо на манекене. Оно не блестело и не переливалось всеми цветами радуги под белым светом ламп, но выглядело не менее роскошным, чем усыпанные кристаллами и стразами платья. Слева рукава или бретели не было, а правое плечо украшал декоративный волан из многоярусной органзы.  — Оно в одном экземпляре. Пришло только вчера. Идеальное, правда? — Да, — откликнулась я, не сводя глаз с невесомого бежевого совершенства, чудом оказавшегося в этом городке. — И сколько же оно стоит? — Это платье не бюджетное. Но оно стоит каждого цента. Полторы тысячи долларов. Челюсть, отвисшая к полу за время лицезрения персонального платья Золушки, со стуком вернулась на место, чуть не поранив язык. Думаю, что работница магазина сразу поняла, что такой суммой я не располагаю, и тактично исчезла из моего поля видимости, оставив меня стоять перед манекеном, одетого в мою мечту.  — Да заходи уже, мать еще не пришла с работы, — мне пришлось буквально втащить Сэма за собой, ухватив его за рукав свитшота с такой силой, что ткань предупреждающе треснула в области шва, но расходиться не стала. Я бросила белый пластиковый пакет на стол и включила чайник. Платье не покидало моих мыслей. Я всерьез задумалась о том, чтобы попросить денег у отца. Сэм мог бы отвести в магазин. Странно, но почему-то я знала, что он не откажет.  — Черный или зеленый? — спросила я, не оборачиваясь к другу, параллельно выискивая в верхних шкафчиках упаковку кунжутного печенья и кексы. — Черный, — отозвался Сэм, и я улыбнулась, поймав себя на мысли, что мне приятно его присутствие. Нет, Сэма я знала уже восьмой год и о влюбленности и речи не шло. Но приятельское тепло, скользящие нотки нежности в его низком голосе, ощущение чего-то знакомого и давнего выигрышно контрастировали на фоне острых игл неприязни Брайана Уайта. На секунду я увидела его ледяной взгляд и плотно сжатые от ярости губы, сжатые в кулаки ладони и тонкую борозду, пролегающую между густыми бровями. Черт, и почему я его постоянно вспоминаю? — Так я...я завтра заеду за тобой? — Сэм, мы же это уже обсуждали, — я поставила две кружки на стол и села. — И мы решили, что пойдем вместе. И да, я буду ждать тебя к семи часам. — Отпад. Супер, — улыбнулся он и отпил из кружки. — Уже решила, в чем пойдешь? Я посмотрела в улыбающиеся глаза парня и мой болтливый язык сам начал рассказывать о восьмом чуде света, заточенное в стеклянную витрину магазина «Шоколад». Часовые стрелки неумолимо шли к отметке в девять часов вечера, когда я зашла в магазин и кивнула головой продавщице Салли, которая сразу же вынырнула из-за кассы, как только прозвенел тонкий колокольчик на входе. Торговый зал встретил меня пустыми рядами и тишиной. Чувство дежавю не заставило себя долго ждать. И почему мать не могла сама купить эти чертовы орехи и маслины? Хорошо еще, что Ева не замолкала ни на минуту, погружая меня в круговорот городских новостей. — Нет, ты представляешь? Он все же приедет! Сколько я его не видела? Года два? Так, завтра ты обязательно придешь ко мне и сделаешь мне укладку. Я знаю, что у тебя это прекрасно получается. Взамен можешь просить все, что угодно, но, пожалуйста, приходи! Мои волосы должны блестеть сильнее, чем у Гранде, а об края стрижки, чтобы можно было порезаться! — Ева тараторила так, словно готовилась к батлу с Эминемом. А весельчак Кори сидел где-нибудь в баре и даже не представлял, что из-за его присутствия на торжественном мероприятии одна девушка сейчас может лишиться и голоса, и последних нервных клеток. — Ну и сравнения у тебя, — хохотнула я, — только ты не переусердствуй. Я-то тебя знаю. Иначе тебя заметит не только Кори, но и пролетающие над Вирджинией космонавты из шаттла «Америка». Я завернула за угол холодильных витрин, и улыбка исчезла с моего лица. Она упала на пол и закатилась куда-то под шкаф. Сердце замерло, как и рука с телефоном, все же прижимающая его к уху. Вот только я уже не слышала веселой болтовни подруги. Брайан стоял в проходе, практически полностью его преграждая. Наши взгляды встретились моментально, отчего по спине прошелся снежный ком, и дело было вовсе не в кондиционерах. Мужчина статично стоял, убрав руки в карманы черных брюк и молчал. Корзины для продуктов рядом не было. Может это галлюцинация? — Эй! Ты еще там? — недовольно отозвалась Ева, и ее голос пробудил меня от гипноза мужских глаз. Я с усилием отвела взгляд, и дышать стало легче. — Да, я слушаю, — голос заметно сел и был больше похож на кряканье утки, чем на человеческую речь. — Я приду. Обещаю. Моей целью было укрыться в лабиринте витрин и шкафов и как можно быстрее выйти к кассе. Он не решится заговорить со мной при посторонних людях. Или решится? Я поняла, что нельзя быть уверенной ни в чем, что касается этого загадочного мужчины. Что он тут делает? Почему он здесь? Вопросы со свистом болида Формулы-1 пролетали в голове, приводя в состояние паники. Пару раз я обернулась назад, высматривая молчаливого владельца странного дома или его длинную тень, но за моей спиной никого не было.  — Я тут подумала, что могла бы одолжить тебе тысячу баксов. Тогда ты сможешь доложить и купить себе то платье, о котором сегодня говорила. Что скажешь? — Не бросай трубку, — ответила я дрожащими губами и поразилась самой себе. Вот так просто, одним своим появлением этот человек может довести меня до приступа острого страха. Почему я так сильно на него реагирую? Прилавок с кассой показался мне долгожданной финишной чертой и, с грохотом поставив корзину на стол, я сразу же обернулась назад, выискивая глазами знакомый силуэт. Снова никого. Куда он подевался? — Пакет? — противно чавкая жвачкой так же противно спросила Салли. — Да, — на автомате ответила я, с силой сжимая пальцами корпус телефона. — Я перезвоню, хорошо? В голове творился хаос. Я с ужасом и каким-то мазохистским ожиданием представляла себе появление Брайана и нашу с ним встречу на кассе. Мне казалось, что я слышала его шаги. Мне казалось, что я чувствовала запах его духов. Я вылетела из магазина как ужаленная — как только бумажный пакет с продуктами оказался в моих руках, я рванула к выходу с такой скоростью, что Салли оставалось лишь недоуменно посмотреть мне вслед и вернуть пару монет сдачи обратно в кассу. Сумерки стали гуще, воздух наполнился тяжелым ароматом ночных цветов. Я летела по тротуару на максимальной скорости, даже не смотря под ноги. В голове яркой неоновой вывеской моргало только одно слово: домой, домой, домой. Если еще в магазине я пыталась успокоиться и даже приводила сама себе какие-то доводы, что, мол, бояться нечего, ты ничего не сделала, он тебе ничего не сделает — то, оказавшись на улице, я в полной мере почувствовала себя жертвой. Я убегала, меня догоняли. Суетливый страх мешал думать. Я решила, что пойти домой знакомой дорогой будет намного дольше и опасней и свернула в темный проулок между домами. Я сразу почувствовала разницу — за увитыми лианами декоративного винограда заборами было темнее и страшнее. Свет фонарей частично прятался за фасадами домов, а ровный тротуар превратился в узкую, вытоптанную дорожку. Срезать — всегда плохая идея. Как и разделиться, посмотреть, что упало, подойти к притихшему после выстрела монстру. Фильмы должны были научить избегать таких клише. Должны были, но так и не научили. Я видела маленький и освещенный кусочек асфальтной дороги. Это была моя улица. От малоизвестного проулка до моего дома меньше трех минут ходьбы. Я летела в сторону дома, как мотылек летит на свет лампы, не обращая внимания на бросающиеся под ноги камни и небольшие ямки. Быстрей, быстрей, быстрей! Где-то завыла собака, сгущая мрачные краски до состояния черноты. Я судорожно сглотнула, почувствовав, как отекшее горло уже облепила летняя пять. Вдруг от темного забора отделился кусочек тени. Через секунду я поняла, что это человек. Через другую секунду — что это за человек. Я остановилась так резко, что по инерции сделала пару шагов вперед и замерла. Спасение было так близко. До улицы оставалось не более двухсот метров. Тень медленно двинулась в мою сторону, отчего я интуитивно попятилась назад, прижимая к себе пакет с продуктами, как щит. Черная тень ползла на меня, как щупальца подземного монстра. Казалось, что еще совсем чуть-чуть, и она схватит меня за ноги и утащит в свое логово.  — Даже как-то непонятно, почему полицейские поймали в моем доме именно тебя, Аманда. Бегаешь ты хорошо, — Брайан остановился в паре шагов от меня. Свет падал на его лицо, освещая только одну сторону, делая все черты лица глубже и гротескнее. Я смотрела на него и молчала. Сердце колотилось в груди как бешеная птица. Я не могла перевести дыхание, мне не хватало воздуха. Брайан всем своим видом показывал холодную невозмутимость и спокойствие. Рядом с ним я ощущала себя маленькой параноидальной психопаткой с раскрасневшимися щеками и растрепанным хвостиком на голове. — Так и будешь смотреть? — зычный, почти грубый голос заставил меня вздрогнуть. Я молила его уйти. Мои глаза молили его уйти. После той ночи мне приходилось надевать вещи с длинным рукавом, чтобы скрыть сине-зеленые отпечатки его пальцев. Раньше Брайан был мне непонятен. Теперь я его боялась. — И почему же ты не пришла и сегодня? — Я…я заболела, — прохрипела я и еще сильнее прижала к себе пакет с продуктами. Брайан усмехнулся одним уголком рта и сделал шаг вперед. Я сделала два шага назад. — Да? Лечишься дружескими объятиями? Интонацию его голоса пронизывали злые и едкие нотки. Я поняла, что он имеет в виду Сэма. Жар к моим щекам прилил с новой силой. Одной рукой я убрала выбившиеся пряди волос за ухо и глубоко вздохнула. — Это не Ваше дело, чем я лечусь. Лучше бы поинтересовались тем, как я заболела. И после чего. Мои слова прозвучали твердо, возможно мужчина, стоявший напротив меня, даже не заметил, с каким трудом они мне давались. — И после чего? — мужчина смотрел на меня не отрываясь, как в магазине. Мне стало не по себе. Я попыталась уловить его настроение, но он был словно за каменной стеной. — Вы все прекрасно знаете. Зачем Вы здесь? Я у Вас что-то украла? Почему Вы меня преследуете? — усталость и недомогание перешли в наступление. Мне было так плохо, что стало все равно. — Хотел бы я сказать, что ты у меня украла, — тихо произнес Брайан и, сделав еще один широкий шаг, добавил более громко, — я хотел тебя увидеть. И сказать, что если ты не будешь исполнять условий договора, то я буду вынужден обратиться к шерифу и разорвать сделку. Тогда не жди никаких поблажек и снисхождений. Влажный вечерний воздух пропитался нотами мужского парфюма, превращаясь в восточный пряный едва уловимый ветерок. Болезненный жар окатил все тело, когда перед глазами возникли картины из ночного сновидения. От осознавания того, что герой горячих сцен стоял всего в паре шагов от меня, внизу живота что-то потянуло. Черт возьми! В самый неподходящий момент! — Я поняла. Я приду завтра, — отчеканила я, мысленно борясь со странным и неестественным наваждением. От присутствия Брайана, от теплого, напитанного ароматом воздуха, от наэлектризованности пространства между нами голова пошла кругом. — Мне надо идти. Конечно, мне нужно идти. Пока по привычке не натворила глупостей. Я увела взгляд в сторону, считая травинки около забора, боясь и ожидая ответа мужчины. — Иди, — безэмоционально, почти холодно произнёс Брайан. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Может у него мимическая кома? Самое быстрое и сильное желание было развернуться и пойти обратной дорогой. Что угодно, лишь бы не проходить мимо Брайана, который, к слову, и не собирался уходить. Я посмотрела назад — выйти из переулка, вернуться на главную дорогу и сделать большой крюк, посмотрела вперед — обойти главное препятствие и пять минут ходьбы до дома. Задержав дыхание, я двинулась вперед. Мне казалось, что я обхожу огромную рычащую собаку или невменяемого пьяного человека. Ощущение было не из приятных. Чем ближе становился мужчина, тем ниже опускалось мое сердце. И когда я поравнялась с ним и уже оказалась за его спиной, его голос снова прогремел в воздухе, как гром.  — Я жду тебя. Завтра. Только посмей не прийти. Зеркальная дверца с грохотом закрылась, и я широкими мазками ладони убрала конденсат с гладкой поверхности. Посмотрела внимательно на свое отражение. Отражение хмурилось и чистило зубы. Боже мой, я скоро буду спать с таким выражением лица. Поправив на груди полотенце, я ощутила, как в животе перекатывается свинцовый шар. Возвращение в дом Уайтов воспринималось исключительно как насилие над собой.   — А ты куда? — мама уставилась на меня, ожидая ответа и стоя допивая утренний чай. — На отработку, — ответила я. — Ты какая-то бледная? Ты не болеешь? — она по привычке приложила тыльную сторону ладони к моему лбу и тут мои глаза увидели маленькое светло-коричневое пятно на идеально белом шелке блузы. — Мам, у тебя пятно на груди. — Где? — мама отставила кружку и принялась осматривать себя. На пятно она посмотрела уже знакомым мне рыбьим, водянистым взглядом. — Откуда оно взялось? — Она потерла его пальцем — пятно щекотки не боялось. — Когда же я его поставила? Пойду, переоденусь. Я проводила ее настороженным взглядом. Чтобы моя мама не заметила пятно на своей одежде? Что, черт возьми, происходит? Саундтреком утренней прогулки от родительского дома до дома Уайтов с легкостью мог бы стать траурный марш. Пятно на белой блузке не выходило из головы. В голове всплыл образ бабушки. Когда я заметила у нее темное пятно на руке, она лишь отмахнулась и сказала, что это пигментация, что у пожилых людей такое бывает. Через полтора года ее не стало. Меланома убила ее с непростительной жестокостью. Мысли, покрутившись около нетипичного поведения матери, метнулись в прошлое и в голове начали звучать вчерашние фразы Брайана. Только попробуй не прийти. Ну и попробую! Нет, Вы только посмотрите на него! Кто дал ему право так разговаривать со мной? Неужели это все из-за того погрома? Какого черта? Нет, с меня хватит! Я развернулась на месте и пошла обратно домой. Внутри бушевала гражданская война. Ты сделаешь себе только хуже. А вдруг он пойдет к шерифу? А вдруг он разорвет сделку? Ты хочешь сесть в тюрьму? Я остановилась. Шумно и глубоко вздохнула и выдохнула. Нет, не хочу. И, развернувшись на сто восемьдесят градусов, зашагала снова. Он тобой манипулирует, разве это не ясно? Брайан знает, какой сегодня день и не сунется в полицейское управление ближайшую неделю. Он запугивает тебя, а ты ведешься, как пятилетний ребенок. У него дома творится что-то нехорошее, ты, правда, хочешь туда пойти? Я снова остановилась. Зачем-то посмотрела по сторонам. Улицы были почти пустые. Достала сигарету и закурила. Тяжелая, чугунная голова ответила тупой болью и легким головокружением. Ты обещала Еве укладку, ты должна подготовиться к балу, Сэм приедет в семь часов. Ты болеешь. Ты не хочешь его видеть. Ты не обязана его слушать. Ты не должна ему подчиняться. Он не имел права тебя трогать. Не имел права тебя преследовать. К тому моменту, как сигарета истлела до фильтра, я уже приняла решение. Выкинув окурок в ближайшую урну, я бойким шагом двинулась в сторону своего дома. Иди к черту, Брайан Уайт! Проверив содержимое почтового ящика, я шла по дорожке, ведущей к парадному крыльцу, и перебирала в руках присланные конверты. На полном автомате я поднялась по ступенькам и вдруг запнулась обо что-то. Убрав от лица счета и письма, я увидела лежащую на крыльце аккуратную розовую коробку, перетянутую поперек белой лентой. Конверты исчезли из моей головы моментально. Коробка была огромной и явно подарочной. Держа ее в руках, я залетела домой, сняла кроссовки, наступая на поочередно задники обуви и, едва не врезавшись в стену из-за того, что таинственная посылка почти полностью закрывала обзор, забежала на кухню, с хлопком положив коробку на стол. Сопроводительная, прикрепленная к атласной ленте, указывала наш адрес и мое имя. Любопытство пожирало меня, как червяк сочное яблоко. Я пыталась найти хоть одну причину не открывать посылку. Но ее не было. Осторожно стянув ленту, я открыла крышку и увидела маленький, сложенный трубочкой свиток, который покоился на ворохе упаковочной бумаги. «Ты знаешь» Знаю? Что знаю? Я перечитала сообщение пару раз, осмотрела бумагу со всех сторон, но так ничего и не поняла. Пожав плечами, я отложила послание в сторону и, запустила руки в коробку. Я чуть не вскрикнула и не выронила из рук драгоценный подарок, когда поняла, что глаза меня не обманывают, а сознание не играет со мной в несмешные шутки. Это было оно. Но теперь, когда платье было в моих руках, а не висело на белом манекене, оно казалось еще более сказочным и воздушным. Внутри все ликовало и танцевало, пока я не задалась одним вопросом. И кто же отправитель?