Однажды мир прогнётся под нас

Кто-то барабанил в дверь. Петя лениво открыл глаза, стряхивая с себя дрёму. Вадик рядом тоже завозился, разбуженный такой бесцеремонностью. — Который час? — сонно спросил Петя. — Неужели мы проспали? Вадик слез с дивана и пошёл в коридор, почёсывая задницу. Петя сел, потирая глаза. Случайно мазнул рукой по груди и зашипел от внезапной боли. Опустил голову и, моргая, уставился на себя. Соски покраснели и опухли, и болели, как же, чёрт возьми, болели. Тут и там красиво наливались следы зубов. Ох, если Даша сейчас это увидит, она же всё сразу поймёт! Петя поискал взглядом свою одежду. Не нашёл. Заглянул под диван и вытащил оттуда свои джинсы и футболку Вадика. И так сойдёт, наверное… По крайней мере, можно спрятать… Пока он натягивал джинсы, случайно бросил взгляд в зеркало. На шее был здоровый синяк, который никакой майкой не скроешь. Петя даже не помнил, как Вадик его оставил. Бля… Даже соврать что-нибудь не получится, Даша видела его вчера вечером, а утром на нём появились следы бурной ночки… Шёл, упал, ударился о зубы Вадика? В коридоре послышалась возня и ругательства. Петя успел закрыть засос ладонью, когда в зал зашли. Это была не Даша. — Что случилось? — спросил Петя, душа ушла в пятки. — О! Это мы удачно заглянули, ребят! — усмехнулся Водила, разглядывая его. — Тебя мы и ищем, Паук. Тебя позвали в гости! Вадик протиснулся мимо братка, нацепил треники и встал плечом к плечу рядом с Петей. — У нас вообще-то планы, — сообщил он. — Через пару часов уже надо… — Ты в уши ебался? — рявкнул Водила. — Паук едет в гости. На выход. Петя промолчал. Кажется, всё отменяется. Хорошо, с одной стороны. А с другой… Из-за чего отменяется? И куда его сейчас повезут. — Ща, секунду, — проворчал Вадик, направляясь к шкафу. — Одеться дайте. — А ты никуда и не едешь. Вадик замер, сжимая ручку. — Я его одного не пущу, — предупредил он. — Да мне похуй, честно. Водила подошёл к нему и опустил ладонь на плечо. — Я против тебя, Дохлый, лично ничего не имею. И против «девочки» твоей. И мне даже похуй, чё ты вокруг него так скачешь и чё он там на шее прячет. Хоть есть вы, хоть нет вас, мне фиолетово. Но вот Жирный очень уж хочет с Паучишкой побазарить. А тебе ли не знать, если Жирный хочет — придётся поделиться. Петя даже со спины видел, что происходит с Вадиком. Он хотел было вмешаться, но не успел. Вадик дёрнулся и буквально через мгновение его рука была на шее у Водилы. — Хлебало прикрой, воняет, — процедил Вадик сквозь зубы. Его лицо исказилось гневом. На мгновение Пете стало страшно. — Правила не я придумал, — продолжил Вадик. — И по правилам, если он что-то натворил, отвечаем мы вместе. Водила рассмеялся. Остальные, оставшиеся в коридоре, быстро подтянулись в зал. Один опустил руку на кобуру с пистолетом. — Д-дохлый, — подал голос Петя, не смея назвать его по имени. — Оставь. — Ты, бля, правда тупой, — хмыкнул Водила. — Какие правила, Дохлый? Нет никаких правил. Он попытался снять руку Вадика с шеи, но тот держал крепко. — Да и кто тебе сказал, что он что-то натворил? Петю схватили за локоть и совсем неласково поволокли в коридор. Вадик выпустил Водилу и дёрнулся за ним, но его остановило дуло пистолета. Но как только пистолет опустился, Вадик снова ломанулся вперёд. Петя выругался, когда прозвучал выстрел. С глушителем всё равно было громко. Петя вывернулся из хватки и попытался броситься к Вадику, но его удержали на месте. Тот вроде не пострадал. Пуля просвистела мимо и попала в оконную раму. — Следующая будет в лоб, — огрызнулся стрелок. — Не лезь, — попросил Петя. — Я буду в порядке. Вадик снова пошёл вперёд. Медленно и неминуемо. — Не лезь! Дайте мне с ним поговорить, — попросил Петя Водилу. Тот вздохнул. — Ладно, неохота ему ебало лишней дыркой портить, и так не модель. Пускай пощебечут. Как только Петя почувствовал, что свободен, он бросился к Вадику. Упёрся ладонями ему в грудь и заставил попятиться назад до самого окна. — Если бы они хотели меня убить, они бы не устраивали шоу, — сказал Петя шёпотом. — Вадик, не подставляйся, пожалуйста. — Я не доверяю этим собакам, — процедил Вадик. — Они могут тебе навредить. — Ничего со мной не случится, — пообещал Петя, хоть и ни на грамм не был уверен. — Упрямством ты сейчас сделаешь только хуже. Взгляд упал на пулю, застрявшую в раме. Петя похолодел. А если бы браток сразу выстрелил на поражение? Наконец Вадик кивнул. Едва заметно. Его взгляд всё ещё был диким. Петя не позволил себе коснуться Вадика. Не хотел давать лишний повод над ними поглумиться. Он вернулся к браткам. Водила смахнул невидимую слезу с щеки. — Всегда плачу, когда смотрю мелодрамы, — пояснил он. Петя повторил его жест. — А я — когда смотрю на мудаков. Это было, конечно, не очень умным ходом. Но Петя был так зол… Водила улыбнулся. — Не хочется твоего друга оставлять грустить в одиночестве, — сказал он наконец. — Ребят, составите Дохлому компанию? А мы с Пауком вместе прокатимся. Петя стиснул зубы и принял решение больше вообще ничего не говорить. Решение оказалось верным, но промолчать было всё-таки очень тяжело. Водила решил его доконать. — И чё, Дохлый хорошо сосёт? Петя хмуро смотрел в окно и изо всех сил делал вид, что не слушает. — Бьюсь об заклад, что да. Сколько он пиздит, небось так рот натренировал… Думать о Вадике сейчас было опасно. А не думать не получалось. Если Петя и переживёт сегодняшнее, то не факт, что Вадик не сделает какую-нибудь глупость и не схлопочет пулю. Желудок сдавило спазмом. Теперь Петя почти не переживал из-за себя. Вместо этого с ума сходил из-за Вадика. — Или это ты сосал? — не унимался Водила. — Нет, погоди, я знаю! 69! — У тебя явно проблемы, — сказал наконец Петя, нарушив свой обет молчания. — Посмотри уже гей-порно, подрочи и угомонись. Машина резко затормозила. Сзади им засигналили, но Водила даже бровью не повёл. Он зажал Пете рот ладонью, вдавил пальцы в щёки. — Ты, сука, на меня не тявкай, — предупредил он уже совсем другим тоном. — Знаешь, чего мы на зоне с такими, как ты, делали? Бывший зэк… Конечно же, бывший зэк. Стоило раньше догадаться. Петя не чувствовал дрожи, но почему-то рука Водилы на его лице ходила ходуном. — Они кончой питались на завтрак, обед и ужин. И были счастливы! Потому что уж лучше самому брать в ротик у блатных за всякие ништяки, чем тебя, суку, будут ебать толпой во все дыры. И кто вот его за язык тянул? Какого хрена Петя не промолчал? Им сигналили всё громче и громче. Они серьёзно мешали движению, и кто-то даже уже выходил из машин, чтобы разобраться. Петя стрельнул глазами в сторону окна. Водила проследил за его взглядом и убрал руку. — Нас так официально не представили. Я Аякс. Поспрашивай у своих дружбанов, кто я такой и как со мной следует разговаривать. Особенно, когда ты маленькая текущая сука с растраханной жопой. Его провели в кабинет Жирного. Петя выдохнул с облегчением, когда Аякс вышел, прикрывая за собой дверь. — Здравствуйте, — сказал Петя тихо. Жирный не ответил. Пристально посмотрел на него и кивнул на стул перед собой. Петя подошёл ближе и сел, кожаное сидение мерзко скрипнуло под задницей. — Могу я узнать, что случилось? — выговорил Петя. — Я думаю, ты знаешь, что случилось, — сказал Жирный. Он опёрся локтями о стол. — Дмитрий экстренно покинул страну сегодня ночью. Петя обнаружил, что задержал дыхание, только когда голову начало вести от недостатка кислорода. — И? — выдавил он из себя. Маленькие умные глаза Жирного будто смотрели ему прямо в душу. — Хотелось бы услышать твои предположения, как такое могло случиться. Пальцы сжались на коленях. Его предупреждали, что если он всё испортит, его убьют. Но он не портил, ему и в голову не пришло, что можно предупредить Дмитрия, да и он не знал, как с ним связаться. Петя пожал плечами. — Это не я, если вы намекаете, — сказал он. Голос всё равно дрожал, и чёрт знает, поверил бы Петя сам себе. — Я ни на что не намекаю. Но ты был не очень-то рад своему поручению. Петя вскинул голову и встретился взглядом с Жирным. — Я никогда никого не убивал, даже подумать не мог. И я не уверен, что смог бы… Что смогу. Конечно, я был не рад. Он сглотнул и выпрямил спину, расправил плечи. — Я понимаю, почему вы думаете на меня. Но ваши… ребята объяснили, что меня ждёт. Я бы не пошёл на такой риск, даже если бы у меня была возможность как-то связаться с Дмитрием. А её не было. Помните, осенью я вам всё рассказал. Все были пьяные, ни с кем из них я контактами не обменялся. Да и не пошёл бы я на это. Повисло молчание, прерываемое только тяжёлым дыханием. Жирный не спускал с него взгляд, и на мгновение Пете захотелось оказаться где угодно, но не здесь. Даже обратно в машине с Аяксом, который физически ему угрожал. Наконец Жирный откинулся на спинку своего кресла и вытащил из ящика стола сигару. — Я думаю, что ты говоришь правду. Петя не смог сдержать облегчённого вздоха. Он вытер со лба выступивший пот и пробормотал: — Спасибо. — Значит, это сделал Вадим. — Что?! Петя вскочил со стула, взмахнув руками. — Он не мог этого сделать? Как бы он это сделал? Это не он, это совершенно, абсолютно точно… Да я с ним был всё это время, каждый день виделись, он бы не… Жирный вскинул ладонь, останавливая словесный поток. Отрезал кончик сигары и поджёг её. — Вы были единственным слабым звеном всего плана. Никто, кроме вас, не знал, когда именно всё должно было состояться. Даша знала. А то, что знала Даша, наверняка знал и Влад. Но стал бы он? Он явно испытывал что-то к Даше, раз позволял ей верёвки из себя вить. И явно терпеть не мог Вадика. Стал бы он? — Вильгельм Сергеевич, я клянусь, что это был не Вадик. Может… Может, у вас где-то ещё утечка? А эти три… друга, которые нас возили? Они разве ничего не знали? Не могли? Жирный придвинул к себе ближе старомодный телефон. — Я не говорил им всё от и до. Если ты никому не проболтался… Он начал набирать номер. Два бандита сейчас в квартире вместе с Вадиком. И у них есть пистолет. Господи… — Стойте! — выкрикнул Петя. Он сглотнул горькую слюну, скопившуюся во рту. — Это я. Вадик ни при чём. И никому я не проболтался. Не трогайте его, он ничего не знал. Накажите меня. Жирный отвёл трубку в сторону. — И ты пытался меня обмануть? — Да, но я не думал, что кто-то другой может пострадать по моей вине… Жирный опустил трубку на рычаг. — Любое действие имеет свои последствия, Пётр. Кто-то всегда страдает по твоей вине. Петя опустился обратно на стул. Упёрся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях. — Но с Вадиком всё будет в порядке? — Это всё, что тебя сейчас волнует? Да. На самом деле, это всё, что его сейчас волновало. У него не было ничего, кроме Вадика. Он не больно-то был нужен матери. Маша отдалялась от него всё больше и больше. Ему ещё не было для чего жить, не было к чему стремиться. Он был очень молод, конечно, и всё было впереди. Но прямо сейчас у него был только Вадик. — Да. Жирный промолчал. Петя слышал, как громко отодвинулось его кресло и могучие шаги сотрясли пол. Но не отреагировал. Если Жирный собрался убить его здесь и сейчас… — Дочь Дмитрия попала в аварию вчера ночью. В Канаде. Он вылетел первым рейсом, как только узнал об этом. До Пети не сразу дошло. Он отнял ладони от лица и посмотрел на Жирного. — Ни тебе, ни Вадиму ничего не угрожает. Поверить в это всё ещё было трудно. Руки дрожали. Чёрт, да его всего трясло. — П-п-п… — Петя сделал глубокий вдох и выдох и предпринял ещё одну попытку. — Поч-чему тогда вы не сказали сразу? Заставили меня признаться… Тяжеленная ладонь опустилась ему на плечо, практически сгибая пополам. — Я не заставлял тебя ничего делать. Ты сам принял решение соврать мне, чтобы спасти Вадима. — Я не понимаю. Жирный похлопал его по плечу. — Пойдём. Время завтрака. Я всё объясню за столом. Конечно, Пете кусок не лез в горло. Он тыкал вилкой в блины с начинкой у себя на тарелке и не смотрел на Вильгельма Сергеевича. — Я хочу задать тебе вопрос, — сказал тот наконец, утирая губы салфеткой. — Что Вадим рассказывал тебе о работе на меня? — Почти ничего, — честно признался Петя. Жирный помолчал несколько мгновений. — Я взял его под своё крыло, когда Вадим был ещё ребёнком. У мальчика было трудное детство. Я хочу верить, что помог ему. Петя ничего не сказал. Он ни разу не слышал от Вадика ничего о том, что Жирный ему помог. А про детство и сам догадался. — Он интересный молодой человек. И я вижу, что ты к нему очень привязан. — Он друг, — сказал Петя. Жирный кивнул, будто это всё объясняло. Но это и правда всё объясняло. — Кажется, мы впервые встретились ещё в девяносто первом году, — продолжил Жирный. — Вадим был не первым из моих подопечных, но довольно многообещающим. Даша называла его и остальных мелкими чертями. «Папа, зачем тебе эти мелкие черти? От них же одни проблемы!» Когда он говорил о дочери, его лицо расцвело. Петя поспешил отвести взгляд, будто увидел то, чего не должен был видеть. Слишком искренние эмоции. Он откусил один из блинчиков и вытер губы от шоколадной глазури. — Но «мелкие черти» выросли в умных, сильных и преданных юношей. Правда, если ты общался с остальными, то должен был заметить, что в чём-то они всё-таки ещё дети. И доверять им вести серьёзные дела пока рано. «Как хорошо, — подумал Петя, — что у тебя в запасе всегда есть отмороженные бывшие зэки, одержимые хуями». — Некоторые уже сейчас демонстрируют черты характера, которые здорово помешают им в будущем. Для Вадима это его слепое упрямство. Это было не совсем так. Вадик всё-таки не был тупым и мог вовремя остановиться. Пусть и с чьей-то помощью. Петя оставил свои мысли при себе. Вильгельм Сергеевич отложил столовые приборы в сторону и сделал глоток ароматного кофе. — Может быть, я и перегнул палку, когда заставил тебя поверить в то, что вы с Вадимом под подозрением. Но мне нужно было увидеть, кто ты такой. Из какого теста слеплен. — И что вы увидели? — хмуро спросил Петя. — Молодого человека, который готов был пожертвовать своей жизнью ради жизни товарища. Петя запил еду. Крепкий кофе слегка обжёг горло, но благодаря ему Петя перестал дрожать. — Я давно к тебе присматриваюсь, — сказал Жирный. — У тебя живой ум, ты хорошо умеешь находить выходы из сложных ситуаций, причём быстро. — Я не хочу быть убийцей, — сказал Петя. — Не хочу быть преступником. — А кто сейчас не преступник? — спросил Жирный. — Голодный ребёнок, ворующий хлеб из магазина, разве не преступник? Просто есть разные законы. И тот, кто преступник по меркам государства, необязательно является таковым по меркам жизни. Красивые были слова. Только за ними стояло элементарное оправдание разбоя. — Чего вы от меня хотите? — спросил Петя. — Мне нужен человек, который будет приглядывать за моими подопечными. — И стучать вам на них? Жирный рассмеялся, прикрывая рот массивной ладонью. — Кажется, сегодняшний случай показал нам обоим, что стучать ты ни на кого не станешь. Ты не совсем правильно меня понял… Он сложил руки на столе, прокашлялся, прежде чем продолжить: — Иногда у них ветер гуляет в голове и они творят полнейшие глупости. Опасные глупости. Крупные косяки никак не скроешь и, так или иначе, они до меня дойдут, и я буду вынужден принять меры. Но, может быть, дела будут идти более гладко, если кто-то будет их вовремя осаждать. — Например я? Малолетка, которого они знают без году неделю? — Ты себя недооцениваешь. К тому же, Вадим тебя слушает. А он может оказать влияние на других. От всего предложения разило говном. Петя не мог точно сказать, в чём подвох, но чувствовал, что здесь что-то не так. — Чтобы прояснить сразу… Могу ли я отказаться? Жирный тускло улыбнулся. — Да. Но мне бы хотелось, чтобы ты хорошенько всё обдумал. Так всем будет лучше. В том числе и твоему другу. — Это угроза? — Что ты. Скорее обещание более комфортной жизни. Возможно, я даже прощу Вадиму его долг. — Долг? — Спросишь у него сам. Заканчивай свой завтрак, тебя подвезут обратно. Петя застыл. Это означало, что ему придётся вновь столкнуться с Аяксом. И теперь, когда все остальные угрозы миновали, эта лишила его всяческой смелости. Жирный заметил его реакцию. — Я попрошу Владислава. Он должен был отвезти Дашу в салон на массаж, но что-то там отменилось. Петя вздохнул с облегчением. Из-за того, что его повезёт Влад. И из-за того, что Вадик как-то сумел предупредить Дашу, и она не приехала в полную бандитов квартиру. Это бы разрушило всю её ложь, которую она так долго и старательно плела отцу. — Влад, а ты сколько на Жирного работаешь? — спросил Петя, когда они подъезжали к его району. — Да с восьмидесятых, — неожиданно ответил тот. — Сначала его водилой был, потом Дашку в школу и из школы возил. Копейки зарабатывал. А как он поднялся, он меня за все годы службы отблагодарил. А теперь я и водитель, и телохранитель, и сумки за Дашей в зубах таскаю. — И ты никогда не жалел, что на него работаешь? — А чего жалеть? На Жирного легко работать, если не проёбываться. От меня надо делать, как Даша говорит, и следить, чтобы она была жива-здорова. Большего с меня никто не спросит, — ответил Влад, пожав плечами. Петя прикусил губу. Может, зря он поднимает тему… — А если вдруг Жирный выяснит, что вы с Дашей его обманываете? Разве ты не боишься, что твоя голова первой полетит? Влад поменялся в лице. — Нет, — бросил он мрачно и больше ничего не сказал. Резко тормознул у подъезда Вадика, не ответил на «Спасибо, пока» и сразу же уехал. Петя взбежал по лестнице, устав ждать лифта, и вдавил кнопку звонка. Едва не расплакался, когда дверь ему открыл не Вадик, а один из оставшихся в квартире братков. — Живой? — удивился тот. — Э, Дохлый, Паука-то твоего не раздавили! Значит, Вадик в порядке! Петя облегчённо выдохнул и прошёл в квартиру. Вадик уже был в коридоре и пялился на него, как на привидение. Пытался понять, в порядке ли он. А Петя, в свою очередь, пытался понять, в порядке ли Вадик. — Продиктуй номер, — попросил Петя. — Мне надо Жирному позвонить, чтобы он своих ребят отозвал. Вадик кивнул и последовал за ним к телефону. Как только дверь за братками закрылась и Вадик повернулся к Пете, они сжали друг друга в крепких объятиях и долго не выпускали. — Я боялся, что больше тебя не увижу, — признался Вадик. — А я боялся, что приеду и найду твой труп с простреленной башкой, — ответил Петя. Он поднял голову и поцеловал Вадика в колючий подбородок — побриться сегодня ещё не удалось. Вадик улыбнулся и зарылся пальцами в волосы на его затылке. — Что случилось-то? — Если коротко — Дмитрий свалил ночью в Канаду, Жирный нас отозвал. Я тебе всё расскажу, — пообещал Петя. — Только я помоюсь сначала? Ощущаю себя так, будто меня в говне вываляли. Вадик кивнул, но не сразу его отпустил. Прислонился лбом к его лбу. Наконец отступил, позволяя Пете пройти в ванную. Петя снял майку и повесил на крючок. Посмотрел на себя в зеркало. Бледный, тощий, синяки под глазами, с синим засосом на шее. Если бы ему надо было играть наркомана прямо сейчас, его бы даже гримировать не пришлось. Петя провёл пальцами по следам зубов. Как ночью может быть так хорошо, а через несколько часов утром уже так плохо? Что за жизнь у него началась? Если бы не этот сраный Жирный со своими сраными ОПГ, Петю ждало бы прекрасное утро прекрасного дня. Не пришлось бы разлучаться с Вадиком и, может быть, они бы смогли разделить на двоих ещё пару пикантных моментов… С другой стороны, если бы не сраный Жирный, Петя тут вообще бы не стоял. Вадик бы сроду не обратил на него внимания. И Петя сидел бы сейчас дома и наблюдал, как медленно разлагается его мать. И сам бы разлагался вместе с ней от безысходности. Ладони сжались в кулаки. Петя расстегнул джинсы и разделся полностью. Провёл рукой по волосам. На трусах так и оставалось пятнышко от высохшей смазки. Петя закусил губу. Он любил Вадика, но что, если любить его — значило жить этой жизнью? А без Вадика — что ещё оставалось? — Кто ещё, кроме тебя? — напел он по памяти. Это ведь относилось и к нему тоже. Кто, кроме Вадика, мог полюбить его… такого. С кучей проблем, неумением вовремя заткнуть рот и отсутствием всяческих ориентиров в жизни. В животе сделалось неприятно. Петя медленно сполз по холодной стене, обнял колени. Он вдруг почувствовал себя таким одиноким. Кто, кроме Вадика прикасался бы к нему так? Кто бы нарывался на пулю ради него? Кто шутил бы мерзкие шутки только чтобы его приободрить? И это все Петя мог потерять сегодня... Он всхлипнул. У него было полно времени, чтобы пожалеть себя, но он почему-то этого не делал, больше злился и жалел других. И вот теперь всё, что он так тщательно задвигал на задний план, прорвалось наружу. Петя дал волю слезам. Да и выбора особо не было. Он мог только обнять острые коленки и пытаться не задохнуться. Через несколько минут послышался скрип пола. — Ты в порядке? — спросил Вадик, постучав в дверь. Петя собрался ему ответить, что да, всё хорошо, но этого не понадобилось. Дверь открылась, потому что задвижку никто так и не удосужился починить. — Ой, прости… — пробормотал Вадик, собираясь уйти. Но увидел его: голого, ревущего на полу. — Петь… — выдохнул Вадик и опустился перед ним. — Ну… Ты чего? Не сиди на холодном, заболеешь ещё. Петя попытался усмехнуться, но только громко шмыгнул. Он позволил Вадику пропустить руки у него под мышками и поднять его на ноги. — Прости, я… — прогундосил Петя, сам не зная, что собирался сказать. Видок у него наверняка был тот ещё. Он был не из тех, кто красиво плачет. Уж если реветь — то с красным лицом, страшными гримасами и текущими соплями. Он фыркнул от собственных мыслей, развернулся в руках Вадика, чтобы умыться. Но только упёрся ладонями в раковину. Слёзы снова потекли по щекам. — Я так вымотан, — признался Петя. — У меня просто больше нет сил. Вадик дотянулся через него и отодвинул смеситель от раковины к ванне. Покрутил барашки, регулируя воду. — Давай, смой с себя это дурацкое утро, — мягко сказал он. — Я… На ногах едва стою, — признался Петя. — Вадик, я лучше… — Я не дам тебе упасть. Шагай, я помогу. Если б он весь уже не был красным, он покраснел бы прямо сейчас. Когда он шагнул в ванну, он оказался только ненамного выше Вадика. — Тепленькая пошла, — пошутил Петя слабо. Вадик всё равно усмехнулся. Снял через голову майку, спустил треники и шагнул следом. — Дай мыло, — сказал он. — Нагибаться придётся? — Цыц. Петя вздохнул и вложил в протянутую руку кусок мыла из мыльницы. Вадик размял его плечи, намылил спину. Когда его ладони сжали ягодицы, Петя вздрогнул. Но мужественно терпел, пока мыльные пальцы не прошлись по ложбинке вниз до самой мошонки. — Вадик! — Да цыц ты, — прикрикнул тот. — Если уж и мыться, то как следует. Вадик опустился и намылил обе его ноги. Пете пришлось схватиться за стенку, чтобы не упасть. Глаза закрывались. И, несмотря на всю ситуацию, он не чувствовал себя неловко. Хотя стоило бы… — Развернись, — скомандовал Вадик. — Я боюсь, что не удержусь на ногах. — Держись за меня. Вадик придержал Петю за локти, пока тот поворачивался, стараясь не поскользнуться. Наконец Петя встал, ухватившись за плечи Вадика. Уткнулся носом в его шею на мгновение, прежде чем выпрямиться. Вадик провёл пальцем по отметинам. — Больно? — спросил он. — Немного. Но меня они не тревожат. Даже нравятся... — Я слишком увлёкся, — вздохнул Вадик, намыливая его грудь и живот. — Это комплимент? Вадик улыбнулся и опустил взгляд. — Для смертельно уставшего ты слишком много болтаешь. — Может, мне просто нравится, как ты со мной возишься. Вадик закатил глаза. Взял в руку его член. — Мне кажется, это просто предлог, чтобы меня лапать, — заметил Петя, вновь пряча лицо у Вадика на плече. — А как же. Несколько месяцев тебя уламывал. И ещё столько же придётся до следующего раза. Петя рассмеялся. Если бы он только не был таким обессиленным, то и уламывать бы не пришлось. Вадик смыл с него мыло под душем, ещё раз пройдясь по всем сокровенным местам. Терять было уже нечего, стесняться тоже. Потом помог ему вылезти из ванны, закутал в большое полотенце и оставил стоять так, пока ходил за чистыми вещами. — Есть хочешь? — Ой, нет, мы с Жирным завтракали. А чай бы попил. И, пока они пили чай, Петя пересказал Вадику всё, что случилось у Жирного. Умолчал только о том, что пытался взять вину на себя за то, что не делал. Глаза закрывались. Но договорить он хотел. — И я не знаю, как мне быть, — закончил он. — Принять его предложение или отказаться. Мне кажется, что я предаю кого-то, только думая об этом… Вадик поскрёб лоб. — И я не знаю. Но что-нибудь придумаем. — Я не хочу, — ответил Петя. — Ничего не хочу придумывать. Я просто хочу лежать и чтобы меня никто не трогал. У меня даже нет сил домой возвратиться, потому что там будет мать и придётся с ней разговаривать. А ведь завтра в школу! А там ещё больше людей, и точно так же будет и послезавтра, и… — А каникулы у тебя когда? — спросил Вадик. — Если хочешь, можем съездить к Хорьку на пару дней. Там тебе ни с кем говорить не придётся. Ну, кроме меня. А Жирный подождёт. Петя задумался на мгновение, прежде чем кивнуть. Да, это было бы очень здорово.