double btooom!

Мэгуми монотонно листала сводку новостей, всё что она пропустила за пару дней в изоляции. Мир не спал в отличие от неё. И тут, и там происходили какие-то действия как внутри Японии, так и в других странах, положительные и негативные сенсации общества, бытовые и криминальные сводки. Этот поток информации был слишком огромным для той, что провела в одиночестве несколько дней. Удивительно, как слаженно работает социальный механизм – стоит только чуть-чуть замедлить свой привычный ход, как окажешься откинутой на некоторое время назад. Она навела мышку на один форум, где обсуждался недавний случай с Красным Бунтарем, в частности поведение и изменение Злодея. Этот случай, как и другие случаи со Злодеями, наделал много шуму, в особенности этот инцидент стал так популярен из-за ученика Юуэй. В последнее время их класс в центре внимания, и оно не всегда желательно. Пару дней назад она попросила друзей принести ей ноутбук, сменную одежду и средства гигиены. Первое, чтобы не помереть от скуки; она кажется и забыла почему так не любит больницы – из-за отсутствия связи с внешним миром. Время здесь будто останавливается, все идёт медленно, а жизнь за окном кипит и бурлит. По большей части на этом форуме последние сообщения содержали яркую насмешку в сторону юного Героя и Злодея, а также типичный конфликт между спамерами и троллями. Но первые страницы содержали много информации, а также видео. Она с особой внимательностью изучила отснятое, тогда в эфир на областной канал не пустили многое, вернее практически ничего не показали, здесь же кто-то неведомым образом смог запечатлеть всю битву. «Всё, как и сказал Киришима! Это какая-то ампула. Но как такое возможно?» Она раз за разом просматривала видео, будто искала упущенную деталь, которая могла стать ключом к разгадке, но она то и дело ускользала от внимательного взора. В любом случае есть только один человек, который знает об этом хоть что-то, что могло бы утолить любопытство. Однако, этого человека было слишком много в её жизни в последнее время. «Какой препарат может существовать, чтобы стирать причуды других? Это невозможно. Только если… эффект, как у Айзавы, только в виде жидкости». Меньшее, что ей хотелось, это встречаться с Шигараки раньше положенного времени, поэтому отложив думы, она постаралась забыть об этой ситуации. Свет обязательно прольется на это, но придется подождать некоторое время. Девушка закрыла ноутбук и отложила его в сторону, после легла на бок, всматриваясь в серые здания напротив больницы. Не хотелось думать о том, что ею пользуются, как могут, играя на её чувствах. Шигараки Томура либо хороший манипулятор, либо она слишком наивная. Ему хватает пару слов, чтобы надавить, и она ломается. Возможно, потому что ей не безразлична судьба окружающих, она хотела думать, что идёт на жертвы ради других, а не ради себя. Всё это ради защиты близких людей: семьи и друзей. Дверь в палату с тихим скрипом приоткрылась, но пациентка не услышала этого, находясь глубоко в своих мыслях, и только мелодичный голос медсестры вывел её из раздумий: – Мэгуми-чан, надо сдать кровь на анализы, а также сменить повязки. Она обернулась, женщина стояла у входа, робко прижимая карту пациента к груди. Мэгуми послушно кивнула и присела на кушетку, протягивая руку, замечая, как кожа покрылась мурашками от присутствия работницы больницы. Девушка бросила короткий взгляд исподлобья на неё, а молодая женщина улыбнулась, сверкая зубами, и взяла шприц. Пока проходила процедура, Мэги продолжала вглядываться в окно. В отражении она уловила, как медсестра странно улыбается и смотрит на кровь на свету, словно проверяя её. Руки женщины начали разматывать бинт на голове, потом на торсе, и, наконец, на руке. Шейн ловко стащила с подноса пустой шприц, когда медсестра отвлеклась – сейчас, когда её состояние нестабильно, пользоваться причудой опасно, поэтому лучше всегда иметь при себе что-то, что можно использовать как оружие. А что в больнице можно найти кроме шприцов? Медсестра ушла и словно не заметила пропажу или не хотела замечать, в любом случае она лишь больше навела на себя подозрений. Кажется, кто-то совсем недавно говорил о том, что приставит шпиона. Она дистанционно выполняла домашнее задание от Айзавы, пока её не прервал посторонний голос: – Шейн, ты не можешь без приключений, да? Девушка скосила взгляд влево, узнавая кому принадлежит недовольно-строгий тон голоса. Это был Шимори. Она вернулась к выполнению задания, слыша его тихие шаги и жалобный скрип стула. – Что за недовольный взгляд, Шейн? – Семпай, если пришел мне мозги пилить, то сразу прихлопнись. Даже мой класс. рук. не стал этого делать. – Ты даже не представляешь, как у меня руки чешутся. Я бы с радостью закончил дело с тобой, – мужчина опустил пальцы на глаза, с силой растирая их. – Моя жена прожужжала мне все уши про тебя и твое состояние. В общем, она придет совсем скоро и тебе лучше выдавить самую счастливую улыбку и говорить, что с тобой всё нормально. Шейн растянула губы в многозначительной улыбке, слегка кивая головой на его словах. Ее пальцы застыли над клавиатурой, а текст неожиданно размылся перед глазами, она помотала головой из стороны в сторону и попыталась сжать застывшие пальцы в кулак, но понимая, что это, отложила бесполезные попытки. Шимори, который наблюдал за этим, понимающе хмыкнул. – Семпай, моя мать даже не позвонила мне. Ваших рук дело? – Я взял ответственность на себя не оповещать их. Это ни к чему, на этом твоя карьера Героя и закончилась бы, – мужчина подошёл к окну, осматривая вход в больницу и всех проходящих мимо людей. – Я переговорил с твоим доктором и с учительским составом Юуэй. К концу недели тебя выпишут, будешь проходить курсы лечения у Исцеляющей девочки, к геройской деятельности вернешься, как выздоровеешь. Девушка коротко хмыкнула, соглашаясь со словами наставника. Ей и самой не хотелось прожигать ценные дни, сидя в стерильных палатах больницы. Время ценится на вес золота, а она так бессмысленно упускает колоссальные возможности. В этот момент в палату заглядывает молодая женщина, а после лучезарно улыбнувшись, открывает дверь. Жена Шимори была поистине ангелом: золотистые волосы, которые сверкали в солнечных лучах, пылающие любовью ко всему миру карие глаза, очаровательные ямочки на щеках при белоснежной улыбке. Она была миниатюрная, с аккуратными чертами лица и правильными формами тела. Её голос был настолько мягким и шелковым, что при общении с ней все негативные мысли уходили на второй план. Шейн всегда задавалась вопросом, как такая женщина могла сойтись с Шимори? Неужели её не отталкивал грубый образ Героя, его тяжёлый характер и ворчливость? Она искренне любила своего мужа, всегда старалась быть на его стороне, поддерживать, но он как будто не придавал этому особого значения. С Юу она оказалась знакома волей случая. Тогда женщина несла в его агентство пакет с едой и фруктами, так как Шимори ночевал там третьи сутки, загруженный бумажной волокитой. Когда мимо с ревом пронесся мотоцикл, а водитель схватил сумочку женщины, разорвав пакет, который висел на руке, юная Героиня была рядом. Поймав грабителя и оказав помощь пострадавшей в собирании разбросанных продуктов, Шейн отправилась дальше в агентство, сияя от искренней похвалы незнакомой красавицы. И только потом они встретились в кабинете Героя. После этого женщина всегда интересовалась её успехами в учебе, отчитывала мужа за слишком жестокое обращение с ученицей и приглашала в гости на ужин. Шейн в свою же очередь млела от столь теплых отношений между ними, хоть они встречались не так часто, как хотелось бы, и с хитрой ухмылкой наблюдала, как Юу ругает мужчину, после того как она жаловалась на него ей. Они завязали непринужденный разговор о житейских мелочах, Юу с горящими глазами рассказывала о саде, который она организовала на заднем дворе дома, и заботливо расчесывала угольного цвета волосы юной девушки. Шейн совершенно не помнила, как заснула под мягкими касаниями женщины и ворчанием мужчины. Было так спокойно и тепло, и эти ощущения накатили волной цунами, накрывая её с головой. Покраснев от смущения и стыда, она встала с койки, направляясь в коридор здания. Оттуда слышался какой-то шум: крики и звуки борьбы. Около чужой палаты уже столпились люди, охая и закрывая рты руками. Девушка попыталась разглядеть что же там такого, но из-за спин окружающих это было невозможно. Растолкав близстоящих людей и протиснувшись вперед, она уставилась на неприятную картину: человек, судя по голосу мужчина, был покрыт какими-то язвами или ожогами, которые превратили его кожу в коричнево-красные оттенки. Он пинался и дрался с санитарами, пока доктор и медсестры пытались уговорить его на взятие крови для изготовления противоядия. Он пронзительно кричал от боли и проклинал другого, который продал ему что-то, что изменило его, однако изменения были негативные, а не ожидаемые положительные. Последнее, что увидели зеваки – это как мужчина с остервенением рвет рубашку на груди и доктора, который с грохотом закрыл дверь палаты, оставив зрителей без шоу. Крики ещё доносились оттуда, но без живого представления людям стало уже не так интересно, и они покинули коридор, отправившись по своим делам. Шейн осталась стоять около закрытой палаты, вслушиваясь в истошные крики и прижимая руку ко рту. Эта отвратительного вида картина грозилась остаться в памяти навсегда. Необходимо узнать всё об этом. Она направилась к стойке регистрации, видя у нее знакомую медсестру, которая что-то печатала на компьютере. Заметив пациентку, та улыбнулась и поспешила встать и внимать всему, что она скажет. – Извините, тот пациент, который только что сюда поступил… что с ним? – невинно задала вопрос брюнетка, для эффекта указав пальцем на нужную палату. – То, что с ним случилось поистине ужасно. – Не могу разглашать информацию о наших пациентах, – слащаво выдала медсестра, улыбаясь и наклоняя голову на бок. – Извините. – Я думаю, вы должны поменять свое мнение. Но женщина никак не реагировала, продолжая улыбаться. Мэгуми оглянулась по сторонам, ища свидетелей. Не хотелось, чтобы дальнейшие действия увидел бы кто-то с длинным языком. Скопировав улыбку визави, девушка резво запрыгнула на стойку и заключила медсестру в ловушку, зафиксировав больную руку за ее затылком, и приблизила здоровой рукой шприц к лицу. На удивление женщина не запаниковала и даже не вскрикнула, лишь больше растянула пухлые губы в улыбку, будто это не перед её глазом торчит острая игла. А потом медленно раскрыла глаза, оглядывая пациентку. – Ты никогда никому не угрожала, Мэгуми-чан? От подобной остроты Шейн вздрогнула и удивленно замерла, не зная, что делать. Растерянность, вот как можно объяснить эмоции одним словом. Да, она никогда никому не угрожала оружием, это противоречит её морали Героя. Но сейчас она уверена в личности того, кто стоит перед ней, а хладнокровие незнакомки перед данной сценой лишь утвердили догадки. Вздохнув, Шейн спустилась со стойки и спрятала шприц подальше, понимая, что попытка угрозы не сработала и она выглядит как минимум глупо. – Я просто хочу знать правду. Замешан ли тот якудза, о котором говорил Шигараки, в случившимся? – Если я скажу “да”, то ты поменяешь о нас мнение и добровольно уйдешь к Томуре-куну? Брюнетка хмыкнула, и довольная направилась к своей палате. Всё, что надо, она услышала. Работник больницы вернулся к своим “обязанностям”. Прошло несколько дней. Неинтересных и скучных, серых дней. Пару раз к ней заходила Исцеляющая девочка и Айзава и сделали выводы, что преждевременная выписка никак не повредит, так как ученица практически восстановилась, а поправить перелом пару минут дело. Заходили так же ребята из группы, вернее Канэко притащила с собой ребят, которые были свободны от учебы и работы. Они долго проговорили, наслаждаясь утраченной гармонией и приятельской атмосферы между ними – с поступлением в старшую школу и университеты связь пропала в их кругу. Им хватало времени лишь написать какое-то короткое сообщение в беседе и пожелать друг другу удачи. В какой-то мере Шейн винила себя в этом, ведь с поступлением в Юуэй именно она отдала предпочтение мечте – стать Героем и помогать людям. Она отбросила стремление и желание стать певицей и сиять на сцене, она понимала, что это не для неё. Там ей приходится играть другую роль, но настоящая личность рвется к друзьям в Юуэй, а сердце стремится помочь обычным людям. Она собрала этих людей вместе и дала цель двигаться вперед, стимул для репетиций и теперь собственноручно душит потенциал группы. Это не могло не расстраивать. Она просто надеялась, что ребята всё примут и поймут, и не будут сильно злы на неё, найдут в себе силы смириться с её уходом, объединяться вместе и засверкают как никогда прежде. День выписки Мэгуми ждала как никогда прежде. Наконец-то это свершилось. Она и не подозревала как соскучилась по внешнему миру, по учебе в Юуэй, по нудным урокам, на которых всегда тянуло спать, по ворчанию Катсуки и смеху Киришимы, по истерическому припадку от смешной шутки Каминари и счастливой Ашидо, по мягкой улыбке Момо и сияющих глаз Кендо. Переодевшись в гражданскую одежду, состоящую из черной рубашки и обычных джинс, она принялась укладывать немногочисленные вещи в сумку, пыхтя из-за неудобства (рука была все еще обмотана), как звук раздвижной двери отвлек её. Это был Всемогущий и Аизава. – Всемогущий! – счастливо выкрикнула Шейн, обрадовавшись его приходу, и побежала к нему прямо на встречу с распростертым объятиям. Тем временем Эйджиро и Катсуки, которые совершенно случайно узнали о выписке Мэгуми, направлялись к её палате. Ну, как случайно... Киришима нагло подслушал разговор учителей, когда проходил мимо учительской, рассказал об этом лучшему другу, но всё равно клялся, что это было совершенно случайно и совсем незапланированно, ведь настоящие мужчины никогда не будут заниматься подобными нечестными делами. Они решили просто помочь и сопроводить подругу, ведь это не под запретом. – Я слышал, что родители Шейн очень строгие и они даже хотели забрать документы, после того, как вас похитили, – неуверенно начал Киришима, поглядывая на хмурого друга. – И что с того? – Я ни разу их не видел, когда навещал её. Это, конечно, говорит о том, что они ей доверяют и не сомневаются в её силе, но разве они не волнуются? – рука красноволосого неловко почесала затылок. – Я откуда должен это знать? – рыкнул Катсуки, раздраженный глупыми вопросами, на которые он совершенно не знал ответов. – Ну вы же… Красноречивый взгляд от Бакуго заставили Киришиму нервно сглотнуть и проглотить собственный язык. Он уже не пытался завести разговор о той сцене, наблюдателем которой он стал нелепо и глупо, но ему всё-таки было любопытно, как их отношения вообще дошли до такой точки. Однако Катсуки все равно продолжал бурно реагировать о любом упоминании их отношений и совместном времяпрепровождении. Видимо он чувствовал себя уязвимым после раскрытия, но у Киришимы даже в мыслях не было как-то трепаться об этом и тем более шантажировать или угрожать. Просто он сделал вполне логичный вывод, основанный на увиденном, – он близок с Шейн, близок лучше, чем кто-либо ещё, значит многое знает, что касается её жизни. Эйджиро искренне переживал за подругу, потому что видел, что та ведет себя не так, как раньше, и кто как не Бакуго должен знать причину изменений? Помыслы красноволосого были совершенно чисты и невинны, он желал как-то помочь близкому другу, ведь именно так поступают друзья. Киришима решил продолжить разговор, так как они уже подходили к палате и, следовательно, стоило поторопиться: – Я просто переживаю за неё, она же мой друг, и хочу помочь… – Она способна сама справиться со своими проблемами, не принижай её силу. Ты совершенно не знаешь на что способна Шейн. Бакуго уже взял дверную ручку, но разговор с той стороны заставил его остановиться и прислушаться к словам. По голосу он понял, что говорил в основном Аизава, но эмоциональные вставки Всемогущего также присутствовали: – … необходимо запомнить все ходы и развилки... – Шейн, девочка моя, одно твое слово, и мы остановим это все. – Бакуго? – склонился второй к однокласснику с непониманием, желая выяснить причину его остановки прямо перед дверью. – Ты чего? Катсуки цокнул и нарочито громко открыл дверь, чтобы показать их присутствие и дать время учителям остановить разговор, который очевидно был не для их ушей. Наличие подобного разговора поселили в его душе злость и интерес. С одной стороны, недовольство тем, что Шейн опять во что-то вляпалась, даже не восстановившись, с другой – крайне интересно, во что же вляпалась. На лице Аизавы сразу появилась тень недовольства, и он не упустил возможности чуть-чуть припугнуть гиперактивного ученика, грозным тоном спросив, что же они тут делают. Киришима лишь отсмеялся и почесал затылок. В машине, в которой сидели ученики, а за рулем находился Всемогущий, присутствовала атмосфера недосказанности и неловкости. Киришима сконфуженно сидел в одной позе с идеально ровной спиной и старался не пересекаться взглядами с недовольным учителем в зеркале. Что же… Аизава и вправду мог нагонять жути, когда хотел.