double btooom!

Исцеляющая девочка щупала больные участки тела и кивала сама себе, бубня под нос, что-то проверяла, то и дело стуча молоточком по ногам, а потом взяла стетоскоп и послушала легкие. Мэгуми послушно не двигалась и даже боялась дышать, так как бабушка сразу начинала кричать на нее и говорить о том, что сейчас пошла такая молодежь, которая совсем себя не ценит, а старикам переживать за них. Легкий чмок в щеку, и та погнала ученицу из кабинета, проговаривая, что не стоит здесь засиживаться, а то это место уже грозит стать домом для некоторых учеников класса 1-А. Девушка слушала это и старалась особо не вникать, изредка вставляя какие-то комментарии и хихикая с поведения медсестры. Помахав на прощание рукой, Шейн отправилась на уроки, на ходу глотая витамины, прописанные доктором и Исцеляющей девочкой. Сегодня классу А повезло — если так можно выразиться — целый день различных контрольных. Вот бывает так: готов в любой день дать бой ужасным предметам и показать кто тут главный, но стоит чуть расслабиться, как тебя атакуют сразу несколько боссов. Та неделя, которую Шейн пролежала в больнице, заметно заставила ее отстать от программы и несмотря на конспекты ЯоМомо и домашние задания от Аизавы, оставались те предметы, которые не поддавались разуму. Поэтому девушка отмахивалась от приглашения ЯоМомо и Кендо посетить ту кондитерскую лавку, отдавая предпочтение учебникам по английскому, химии и произведениям античной литературы — первая больше хотела исправить ошибку, допущенную ранее — тем более её поддержали Каминари и Киришима, которые, узнав о контрольных по алгебре и физике, побледнели и, испустив дух, упали практически замертво. С блондином не должно возникнуть никаких проблем, потому что они пользовались тайным алфавитом, а вот с красноволосым могут случиться конфузы, тем более Денки жаловался, что тайный код на то и тайный. «Его раскрытие сломает всю атмосферу тайных агентов. Мы такими темпами и в туалет все вместе ходить будем», — прямая цитата. Мэги лишь покрутила пальцем у виска и посмотрела на него со взглядом «ты дурачок?» Так или иначе, Эйджиро уже мысленно готовился к гибели, немного струхнув, когда Катсуки пообещал, что за одну перемену силой вобьет нужные формулы и теоремы в его пустую голову. Одноклассники, увидев Шейн на пороге общежития день назад, удивленно протирали глаза, а потом бросились к ней, обнимая и перебивая друг друга. Особенно эмоциональными были девочки: Урарака от радости взлетела в воздух, пришлось ловить ее с помощью Серо, ЯоМомо и Хагакурэ тут же бросились готовить клубничный пирог, Ашидо и Кёка выгнали из общей гостиной всех парней, аргументируя это девичьим днем, а Минеда, который обещал сидеть ниже травы и быть тише воды, лишь бы в обществе девушек, был вышвырнут той же Кёкой за порог общежития. Шейн с улыбкой присела на стул и подложила руку под щеку, умиляясь подругам и их хаотичным движениям, наполненных радостью. Было приятно ощутить заботу по возвращению, а то больничные палаты наводили жуть какую тоску по самым обычным дням, наполненных подростковой бессмыслицей. Тсую присела рядом и поинтересовалась почему же ее выписали так рано, имея ввиду руку в гипсе, но услышав, что всё официально от лица Героя и учительского состава, немного успокоилась и принялась наблюдать за одноклассницами. Урарака, чуть ли не запрыгнув на стол, схватила ладони брюнетки в свои руки и принялась делиться впечатлениями и переживаниями, буквально выложила всю подноготную одноклассников за последнюю неделю, каждую новость и сплетню. — …а потом Аояма-кун споткнулся об Аизаву-сенсея, пока тот валялся на земле, и теперь он отрабатывает дежурство после уроков за всех неделю! Шейн коротко хихикнула, пока Очако буквально светилась с румянцем на щеках и задыхалась от собственных речей, которых накопилось слишком много за такой срок. Хоть солнцезащитные очки надевай, чтобы избежать ее очарования. Ашидо накинулась на Шейн со спины, обнимая ее, и возбужденным тоном подтрунивала сейчас же пойти в торговый центр и отметить выписку где-нибудь в кафе или игровых залах, Момо же пыталась немного успокоить энтузиазм подруг, но это было безуспешно. В итоге, за глупыми разговорами незаметно пролетело время для всех собравшихся девочек, про пирог все забыли… Когда Тсую ловко подметила, что пахнет горелым, смущенная от допущенной оплошности Момо кинулась к плите, выключая ее, а Урарака открыла духовку, тут же кашляя от смольного дыма, который был слишком густым. Они кричали и пытались потушить огонь полотенцем, паниковали и не знали, что делать и как спасти великое кондитерское творение. Спасение пришло в виде системы защиты. Включилась пожарная сирена, тут же оросив всех ледяной водой, а с лестницы послышался звук падения тел и тихие постанывания — Мидория, Иида и Киришима прибежали на крик, но поскользнулись на мокрых ступеньках и повалились друг на друга, продолжая свой путь уже кубарем. Про клубничный пирог можно было забыть, Ашидо колко кинула, что это провал, Момо разочарованно смотрела на угли… Однако веселье горелым не испортишь. Ашидо и Хагакурэ решили продолжить девичник, несмотря на угольки бывшего пирога, но проблема была в том, что комнаты общежития не рассчитаны на семь человек, а так хотелось с размахом, просторно, чтобы стены не ломились от тесноты. Мина просто предложила сдвинуть всю мебель из гостиной куда-нибудь в бок, чтобы освободить пространство, и совершенно не обращала внимание на Ииду, который махал руками и кричал, что это нарушает правила Юуэй и такое поведение совершенно неприемлемо. В итоге она вступила в спор со старостой, перекрикивая его ультразвуком, Мэгуми пыталась как-то успокоить их и сдержать, буквально чувствуя, как идет кровь из ушей. Закончилось всё тем, что Ашидо назвала Ииду бесчувственным чурбаном, который никогда не поймет суть женской дружбы, и гордо подняв голову, удалилась. Тенья удивлённо уставился ей вслед, пораженный оскорблением. Момо прижала ладонь ко лбу вздыхая, Урарака неловко прохихикала, а Мэгуми пыталась утешить старосту, гордость которого была только что задета самым жестоким образом. Прошел уже день, а Мина всё также обижалась на старосту, демонстративно хмыкая ему в спину, остальные лишь улыбались этому ребячеству. Сейчас девочки переодевались для физкультуры, обсуждая недавно вышедший фильм с одним из Героев в главной роли, его рейтинги и сборы сразу побили все рекорды и всё благодаря хорошей работе гримёров, которые создали идола на несколько десятков лет. Мэги же, грызя карандаш, пыталась разобраться в дополнительных заданиях, который ей дал Мик. Хотя ей очень хотелось поделиться своим мнением и поддержать дискуссию, как же завидно… От физкультуры и любых физических нагрузок она освобождена, чего ещё делать целый час, как не захлёбываться знаниями английского? Пройдя в зал, она продолжила решать тесты, совершенно отрешенная от внешнего мира, и только истошный крик Каминари вывел из анабиоза. У Мэги чуть инфаркт не случился, когда она услышала его голос, наполненный болью и отчаянием, её тело уже готово было броситься к другу на помощь. Но когда она увидела в чем причина, то еле сдержала смех, прикрывшись листами. Он залез к самому потолку по канату, а слезть как не знает, внизу стоит раздраженный Аизава, который то ли приказывает ему спуститься, то ли угрожает силой спустить его. И когда учитель взялся рукой за канат, дёргая его из стороны в сторону, блондин завизжал не своим голосом. Рядом стояли остальные ученики и откровенно угарали с этого. — Как ты вообще залез туда, идиот? — орал Катсуки, раздраженный поведением одноклассника и прерванным уроком. — Каминари, слезай, мужику не предстояло орать, как девчонке! — поддержал друга Киришима, хрюкая от смеха. Урарака громко прыснула, не сдерживая себя, Тенья завыл, что это неприемлемое поведение и ему лучше сразу спуститься, если он не хочет навлечь на себя ещё бо́льший гнев учителя, Серо вообще предложил покинуть зал и оставить дурака висеть так до следующего дня. Каминари до побеления костяшек вцепился в крепкие сплетения веревок, боясь, что сорвётся, ведь лететь далеко и приземление явно будет не самым радужным, а с другой стороны наложить в штаны от взгляда Аизавы можно с лёгкостью. Он и не знал, что панически боится высоты. Серо всё-таки сжалился над другом — помог ему спуститься и выйти из опасного положения, и когда блондин оказался на земле, то его ноги затряслись, а сам он упал к полу, обнимая его руками и приговаривая, что ещё никогда не был так рад. Аизава закатил глаза и приказал всем вернуться к уроку, не обращая внимания на счастливый вой за спиной. Ребята выполняли растяжку, проверяя гибкость тела, и Шейн по белому завидовала им — мышцы уже ныли без привычных физических нагрузок, а накопившаяся энергия за неделю, проведенную на кровати, выплескивалась в никуда и мешала существовать. Она еле сдержала смешок, когда увидела, как Тодороки абсолютно не поддавался нагрузкам, сидя как бревно с постным лицом, и даже Мидория со своей силой не смог заставить его коснуться руками носков. Зато Аояма орал за всех в зале, когда Ашидо просто села ему на спину, заставляя согнуться. Пожалуй, Мэги заберёт свои слова назад, когда говорила, что соскучилась по урокам и по английскому, потому что то, что выдал ей Мик нельзя было назвать ничем иным, как издевательством. Она уже полдня пытается сделать эти задания, которые уже в печенках сидят, ради них принесен в жертву обед в надежде на благословение с небес. Но боги глухи, как всегда. Даже Кендо сочувственно похлопала ее по плечу, когда она обернулась к ней со взглядом «там точно ещё пять страниц». Кроме этого, следовало наведаться в инженерную мастерскую, так как ее костюм почти уничтожен и требовалось личное присутствие, чтобы утвердить некоторые моменты. Хотя встречаться с гиперактивной Хатсумэ Мэй последнее, что хотелось в этот день, - он и так грозился стать самым эмоциональным. Когда она спросила одноклассников, кто желает присоединиться к небольшому походу, все с извиняющимся выражением лица как-то неожиданно исчезли с поля зрения, буквально испарились словно применили секретную технику из Наруто. И только Тсую осталась рядом, объяснив, что ей совершенно не сложно. Мэгуми хотелось кинуться к ней на шею и слёзно благодарить, воспевая настоящую дружбу. В этой части здания уже как обычно шелестит дым по полу, а воздухе витает машинное масло и запах горелых проводов. Кажется, никто и не удивляется подобному, обходя это место по стеночке. Хатсумэ обладала поистине гениальным мозгом, ведь генерировать столько идей может не каждый, вот только жаль, что не всё получается воплощать в жизнь. Иногда изобретения испускают дым и отказываются работать, иногда выходит это… Взрыв снёс железную дверь, которую учитель установил как раз для таких случаев, но и она не сдержала мощи энтузиазма Мэй. И всё было бы хорошо, если бы вместе с дверью не вылетели пара человек, которые врезались в стену и так замерли. — Хатсумэ! — панически завизжал учитель Погрузчик, переживая за учеников, что вошли в бетонную стену, как по маслу, от силы взрыва. — Ой, ха-ха-ха… — Всё уже закончилось? — раздался обеспокоенный третий звонкий голосок. Мэгуми и Тсую лишь посмотрели друг на друга, решая, а стоит ли оно того — жизнь в любом случае ценнее, чем восстановление костюма. Дым рассеялся, являя взору потрепанных Шинсо и Фукуи, последний медленно скатился вниз и встал в позу отчаяния, прошептав о том, что он на миг увидел покойную бабулю. Тут же подбежала Кикути, перепрыгивая через обломки двери, которую смяло как картон, и мешкалась между двумя парнями, явно решая кому помочь первому. Вылез Погрузчик, оценивая масштаб катастрофы, но придя к выводу, что повода для паники нет, повернулся к застывшим ученицам геройского класса. — Оя-оя, Шейн! — радостно к ней подпрыгнула Хатсумэ, сверкая как семь начищенных тазов, а за спиной валил густой черный дым, Кикути со слезами на глазах, полуживые ученики общего исследования и злой Погрузчик, который обещал заставить ее драить туалеты зубной щеткой. — Рада, что ты пришла! У меня столько идей насчёт твоего костюма! — Э-э-эм, — только протянула брюнетка в шоке от увиденного. Тсую и Мэгуми усадили на высокие стулья, дав в руки ароматный кофе, Хитоши и Ченру выдали по пакету льда, чтобы те прикладывали их к голове, Погрузчик собирал крошки бетона и устанавливал новую дверь, пока Хатсумэ довольная сидела напротив, ожидая своего звёздного часа. Мастерская находилась в плачевном состоянии, особенно там, где прогремел взрыв: перевернутые столы, разбитые склянки и почерневшие от сажи и копоти чертежи. В итоге Погрузчик отправил Хатсумэ это все убирать, аргументировав это тем, что она не сядет за разработку «малышей», пока здесь всё не будет блестеть. — Кажется, заявляться сюда было самым опасным решением для жизни, — сказал Шинсо, держа лёд у затылка и морщась. — Знаешь, — пробурчал в ответ пепельноволосый, — впервые в жизни соглашусь с тобой. Тсую наклонила голову набок, приложила палец к губам — милая привычка — и добавила: — У этого места дурная слава, квак, здесь уже не впервые летают по коридорам. — Что вы здесь делаете? — спросила Шейн, оглядывая каждого ученика, и похлопала по плечу Шинсо, стряхивая копоть и пыль с белоснежной (уже нет) рубашки. Каждый из троицы вздрогнул и покрылся холодным потом. — Я разбирался в чертежах для проекта, — спокойно описал свои действия Шинсо, дергаясь из-за больного плеча, которое заныло от прикосновения знакомой. — И шло всё хорошо, пока не пришли эти двое, — и зыркнул на Ченру и Сакуру, последняя пискнула и спряталась за спину друга. — Ой-ой, мы тебя не трогали, — раздражение так и сквозило в тоне сероглазого, — это ты вообразил себя царем этого места и фыркал даже от звука нашего дыхания. Сакуру расстроил своим словесным поносом. — Кажется, здесь всё более запутанно, чем на первый взгляд, квак, — протянула Асуи, поглядывая на Мэгуми, которая лишь чесала затылок. Шинсо, действительно, разбирался в чертежах, оставленных одним из партнеров по проекту, его почерк оставлял желать лучшего, поэтому парень не заметил, как засиделся, хотя бронировал мастерскую на пару часов. Не решаясь уходить, он продолжал изучать листы с информацией, хоть и мало, что в этом понимал, но он предпочитал убедиться в наличии работы, чтобы потом не оплошать в самый последний срок. Лучше контролировать процесс любого проекта и уничтожать любые ошибки и оплошности еще на стадии зародыша. Но тут вошли Фукуи и Кикути — они также занимались разработкой проекта, в углу стояло их изобретение-черновик, необходимо было проверить работает ли оно вообще и выявить дефекты. Никто никому не мешал из-за Сакуры, которая старалась оградить друга от Шинсо, потому что он становился неожиданным задирой, критикуя любое действие одноклассника. Фукуи и Шинсо часто ругаются из-за разных мировоззрений и характеров. Фукуи бесило в Хитоши высокомерие и его взгляд, которым он смотрит на одноклассников, — словно перед ним стадо беспросветных дебилов. Хитоши же не выдерживает несерьезности Ченру и его инфантильность и в самом деле смотрел на него, как на дебила, даже не утруждая себя как-то ответить на его выпады. Сакура была посредником между ними и часто пыталась остановить зарождающуюся ссору, Хитоши было плевать на нее — из-за роста она терялась где-то внизу и, в буквальном смысле, путалась под ногами, он лишь отталкивал ее в сторону, а вот Фукуи оставался максимально оскорбленным из-за подобных действий и распылялся еще больше, обвиняя Шинсо в ненависти к женщинам. И все понимали, что это еще одна причина, чтобы поддеть оппонента. Итак, они остались в одном помещении и до какого-то времени существовали в мире, казалось, между ними пробежит радуга, скрепляя узами крепкой мужской дружбы, а рядом будут летать бабочки, привлеченные спокойной атмосферой. Потом прибежала Хатсумэ, словно почувствовала, что скучать не будет. Мэй, Ченру и Сакура работали над шлемом, меняли его строение опять же с подачи Мэй, пока что-то не вылетело из-под рук инженера прямо в спину Шинсо, тот лишь вздохнул и пробурчал о сборище дегенератов и пошел на выход, понимая, что работа дальше не пойдет под возгласами знакомых. Фукуи вспылил и случайно наступил на один из многочисленных проводов, которые оставила Мэй, когда подключала аппарат, поленившись их убрать изначально. Скачок напряжения, лампы на потолке мигают. И возникает оглушающий взрыв, который заставил дрожать даже отдельную каморку учителя. — Удивительное влияние эффекта бабочки, — закончила за всех Асуи. Все в мастерской вздохнули. Фукуи какое-то время жаловался Асуи на жизнь, на одноклассника, и на сложную тему проекта, а девушка понимающе кивала, но своими словами поддержки — это должны были быть они — только больше погружала парня в отчаяние. Имея необычный дар убеждения, она смогла заставить Ченру принять собственные ошибки. Удивительно, как всё идет гладко — пассивный характер просто не выдерживал железобетонной логики Тсую. Вскоре Тсую оповестила одноклассницу о том, что ей пора на стажировку и, попрощавшись со всеми, ушла. — А ты почему не идешь на стажировку, Шейн? — поинтересовался Шинсо, собирая свои разбросанные обгоревшие чертежи, тут же цокая из-за их непригодности. Еще одни дни, потраченные в пустую на их восстановление. — Шинсо! Я на тебя обижена! — выкрикнула Мэгуми, помогая Сакуре отыскать отлетевшие от шлема запчасти и конструкции. — Почему ты не пришел проведать меня в больнице? Мы же друзья! — Мы не друзья, — тут же отрезал Хитоши, закатывая глаза от настырности этой девушки набиться к нему в приятели. — Хах, ну конечно, этот болван ничего дальше своего носа не видит, — поддел Ченру. — А сам-то? — тут же полетело в ответ. — Мы вообще-то приходили пару раз, — и не стоит ему говорить, что напоминала об этом постоянно Сакура, фактически она потащила его в больницу. Сам бы никогда не вспомнил о приятельнице. — Неудивительно, что у тебя нет друзей с таким характером. Хитоши ничего не ответил, мысленно считая до десяти, чтобы не сорваться и не использовать на нем причуду и заставить навсегда проглотить язык. Вернулась Мэй и принялась извергать все свои идеи о костюме юной Героини, Шейн до этого момента сомневалась, что она вообще помнит ее с таким образом жизни, но как оказалось инженер помнил о всех своих изобретениях и именно так запоминала людей. В итоге: Мэги еле-еле уговорила ее сделать всё так, как было до момента поломки, нововведения не нужны, так как она еще не освоилась с прошлыми. Погрузчик в скором времени выгнал Хатсумэ из мастерской, вздыхая и жалуясь на то, что он с ней поседеет раньше времени. — Ты точно знаешь, что делать? — спросил над ухом Фукуи у Шейн, пока та держала паяльник в руках и соединяла части шлема, помогая по доброте душевной. — Не хотелось бы опять взлететь в воздух. — Мой отец был инженером, так что да, я знаю, что делаю, — от усердия она высунула кончик языка и увеличила масштаб на очках, чтобы получше видеть нужное место для сплавов. Она всё гадала, как же после такого большого взрыва от металла осталось хоть что-то, но видимо механик использовал сплав, который выдерживает высокую температуру. — Раньше моим хобби было конструирование маленьких роботов, но с поступлением в Юуэй я забросила это дело. Приятно вновь вернуться к истокам. За работой никто не заметил, как пролетело время, Мэгуми была слишком увлечена реконструкцией былого и разговором с Сакурой. Девушка оказалась приятным собеседником и была старше своих лет, начитанная и развитая не по годам, но это скорее итог жуткой социофобии и особая любовь к книгам. Если возможно охарактеризовать Кикути одним словом — книжный червь — идеально подойдет это прозвище. Раннее брошенная фраза про эффект бабочки буквально прорвала дамбу, она говорила без остановки об этом явлении и даже рекомендовала фильмы к просмотру и книги, статьи для прочтения, чтобы лучше разбираться в теме. Порой она сама стеснялась своей пылкой речи и краснела, прикрывая ладошкой рот, но успокаивающие слова брюнетки вновь провоцировали ее забываться в ворохе идей и догадок. Как-то разговор зашел о параллельных вселенных, а это обширная тема. Мэгуми лишь по-доброму глядела на подругу, на ее лучезарные, пылающие страстью глаза. Сакуре даже не нужен был собеседник — достаточно человека, который слушает, не перебивая. Шинсо не ушел, к удивлению присутствующих, он присел на стол рядом с «пациентом» и время от времени подавал Мэги необходимые инструменты. Он чувствовал некое подобие вины за случившееся, что было совершенно не в его характере, ведь не вспыли он тогда, то вероятно ничего этого не произошло бы. Его наработки, как и наработки одноклассников оставались бы целыми. Ну… здесь еще играло дело принципа — Ченру сказал ему валить из мастерской, а Шинсо остался недовольным тем, что ему приказывает какой-то болван с интеллектом одноклеточного. А после он не стал уходить из-за возникшей монолога Сакуры, уж больно его заинтересовало это, да и розоволосая умела акцентировать на себе внимание. Фукуи спустя время просто уснул под монотонный бубнеж подруги. Он не интересовался космосом и наукой, поэтому не мог стать порядочным слушателем для Кикути и всегда демонстративно зевал, когда она начинала делиться с ним о недавнем изобретении или открытии. Испытывает ли он за это стыд? Абсолютно нет. Он не виноват в том, что эта тема его утомляет, в конце концов он никогда не говорит с подругой о порножурналах, которых в его комнате скопилось куча, или об играх с жанром фэнтези. Он четко разграничивал интересы и всегда советовал девушке найти собеседника своего развития. Шлем находится в исходном состоянии. Шейн с силой потянулась, жмурясь в удовольствии от хрустящих позвонков, похрустела пальцами и взяла телефон. Благо вовремя вспомнила написать друзьям, чтобы те не волновались об ее отсутствии в общежитии в столь поздний час. Ребята медленно стали расходиться. Брюнетка выходила из корпуса, наслаждаясь тишиной и прохладным воздухом, гуляющим по коридорам, — днем это место наполнено учениками, шумом и гамом, во время обеда здесь и яблоку негде упасть, того проглядишь человека и окажешься затоптанным торопливые студентами. Да, находится в водовороте событий, действительно, занимательно, но каждому нужна минута тишины, чтобы успокоить нервы и с новыми силами рваться к приключениям и покорениям вершины. При лунном свете стены академии приобрели какую-то новую, неизведанную форму, словно это другое место с другой историей. Неприветливая и глухая. Академию Юуэй красят не панорамные окна, вкусная еда и ежегодный фестиваль. Академия Юуэй — это личности, в коих еще живет ребячество и то светлое чувство, желающее изменить мир к лучшему; это студенты, которые не сдаются перед лицом опасности, готовые рискнуть своей жизнью ради покоя; это подростки, которые ценят дружеские и семейные узы, готовые поддержать и мотивировать ближнего на свершения. Академия Юуэй — это хмурый, но справедливый Аизава, это понимающий и любящий директор Незу, это заботливый и уважающий каждого Всемогущий, это вечно ворчливый Катсуки, который с первого взгляда кажется колючкой, это самоотверженный Киришима, всегда защищающий друзей, это сильный духом Мидория, который не оставит слабого в беде, это Тодороки, старающийся изо всех сил изменить не только себя, но и мир вокруг. Академия Юуэй — это прежде всего люди и именно они ее красят. Кто бы мог подумать, что, поступив сюда, обретешь новый дом и семью? Пусть она не будет связана по крови, но духовная связь сильнее всего на свете, красная нить обвязывает каждого, создавая нерушимые узы. Именно поэтому Злодеи так не любят Героев, потому что у них нет этой связи, они привыкли дрожать в страхе перед Героями и ждать часа расправы. У них совсем другие ценности, другой взгляд на жизнь, их можно назвать безумцами, они озлоблены на мир и не видят красоты, таящейся в нем. И самое страшное, они не пытаются измениться. Что может быть прекраснее покоя и уверенности в завтрашнем дне? Разве нельзя просто жить и наслаждаться приятными мелочами: новому вкусу в твоей любимой марке чая, в пушистом коте, который ластиться к твоей ноге в поиске ласки, к яркому и завораживающему фейерверку, фильму, премьеры которой ты ждал месяцами, запаху попкорна? В чем смысл разрушать чужую и собственную жизнь? –…йн! Шейн! Требовательный и немного раздраженный тон Хитоши заставил ее оторваться от своих мыслей. Девушка удивленно уставилась на него, прогоняя остатки размышлений. Парень смотрит на нее сверху вниз и тянет баночку холодного кофе, которая продается в школьном автомате. Без слов она принимает дар щедрости и улыбается, открывая банку. Хмыкнув, юноша пошел вперед, попивая напиток. — Извини, Шинсо, я немного задумалась, — сделав первый глоток, она зажмурилась в восхищении от орехового привкуса, который раскрывал полный букет кофе. Они вышли из академии, попадая под прохладный вечерний воздух, который заставил покрыться кожу мурашками. Постепенно наступали сумерки, стирая с небосвода оранжево-красные мазки и украшая его камушками-звездами. Девушка чуть поежилась и приметила, что волосы друга и не разглядишь при таком освещении. Никто из них не говорил, наслаждаясь легкой прогулкой, отдавая предпочтение звукам шумного города. Порой тишина скажет больше о человеке, чем его речи и самоидентификации. — Эй, ты правда обиделась за то, что я не посетил тебя в больнице? — недоуменно обратился к Мэгуми парень, хмуря брови. Он наконец-то не выдержал и спросил об этом, как мило, и вечности не прошло. — Хах, Шинсо, я знаю, что ты меня недолюбливаешь, — она рывком обогнала его, становясь перед ним и хитро сощурила глаза. Плохо скрываемая радость всё же выступала на лице полуулыбкой. Шинсо остановился. — Я просто дразню тебя, а ты ведёшься каждый раз. Он закатил глаза и вздохнул, обходя ее по дуге, жалея, что вообще связался с этой девушкой, теперь греби это недоразумение на свою голову. Хитоши никого не стремился впускать в свой уютный, маленький мирок, где место было только для него, его комплексов и неуверенности. Он не доверял людям и боялся вновь услышать от них те слова, которые рвут личность. Страх открыться перед социумом уже так прочно засел в его характере, что вряд ли он когда-нибудь поборет свои настороженность к миру, страх быть обманутым и преданным, страх остаться разочарованным. А поможет ему в этом презрение и зависть к тем, кого он считает лучше себя. Именно эти эмоции напоминали ему вновь и вновь, почему он никогда не найдет приятелей в академии. Ведь отгородиться от всех людей проще, чем попытаться с ними поладить. Однако, он как никто другой стремиться быть обществе, это естественно для каждого человека. Хитоши хочет, чтобы его поняли, хочет, чтобы у него тоже были друзья, которые будут восхищаться его причудой, а не опасаться, сравнивая его со Злодеем. Разве он много просит? Он по привычке прикоснулся рукой к шее, растирая позвонки, думая, стоит ли оно вообще того, и обернулся к Мэги, что шла чуть позади, увлеченная звездами на небе и полувыпитым кофе. Прекрасно понимает, что в этой жизни ничего не бывает просто так и для того, чтобы что-то получить стоит потрудиться, но каждый раз пускает всё на самотек и привычно закрывается в раковине. Они уже подходили к ее общежитию — их корпус был чуть ближе, чем остальные факультеты, — скоро пути разойдутся, а Хитоши до сих пор находился в битве с самим собой. Одна рука всё еще покоилась на шее, охлаждая ее ледяными кончиками пальцев, ноготь второй он от напряжения жевал. — Мэгуми-чан! — прокричала Урарака, высовываясь из своего окна и махая подруге. Шейн радостно помахала в ответ. Хитоши обернулся к ней полубоком, тем самым заставляя ее остановиться. — Я не недолюбливаю тебя, — он нервничал и, пытаясь не смотреть ей в глаза, опустил взгляд в землю, растягивая губы в неуверенной улыбке. И, не дожидаясь ее ответа, пошел дальше и мысленно считал про себя. Если… если сейчас не ответит, пока он считает до десяти, то больше пытаться не будет. Пять… шесть… Он расстроенно улыбнулся, сам не понимая причину разочарования. Семь… Как он и думал… Восемь. Не стоило даже пытаться, всё всегда заканчивается по одному и тому же сценарию. Он с некой злостью швырнул смятую банку урну и засунул руки в карманы. Девять… — Мы же друзья! Раздалось звонко за его спиной. Он пораженно замер, не веря собственным ушам и обернулся к Мэгуми, которая стояла, сложив ладони у рта, тем самым увеличивая громкость голоса. — Я знаю, что ты в тайне любишь меня и обожаешь! Хитоши с облегчением прикрыл глаза и растянул губы в улыбке, даже не испытывая раздражения за такие громкие слова. Стоило того. — Я тоже люблю тебя, Шинсо! Он про себя посмеялся над ее детским поведением, — орать слова любви под окнами многочисленных общежитий… Кто еще способен на такое? Шинсо поднял руку в воздух и помахал ею на прощание, скрываясь в сумерках.