Плыть против течения

Эмма не думает, что произошедшее — нечто, о котором необходимо рассказать каждому, кто интересуется ее жизнью. Но Руби считает иначе. — Эмма, черт тебя подери, Свон! Почему я узнаю о твоей драке с Джонсом последняя в этой… чудесной школе?! Лукас, единственная подруга Эммы, шумно начинает, затихает, когда мимо проходит кто-то из преподавателей, широко улыбается ему, а потом вновь обрушивается на девушку. — Ты в своем репертуаре, Рубс, — хмыкает та, на кого торнадо в исполнении во всех смыслах яркой девушки не производит никакого впечатления. — Во-первых, это было не больше часа назад, а мы с тобой за это время увидеться не могли. Во-вторых… хм, помнится, это твоя статья, выставленная на официальный сайт, даже мертвого убедит, что наша школа — самая прекрасная в штате Мэн? Свон почти физически чувствует, как бурлит вокруг нее энергия подруги, но за три года их знакомства она так привыкла к этому, что умудряется словить расслабляющий эффект от того, что у других порой вызывает нервный тик. Впрочем, она, конечно, не отрицает, что при первом знакомстве сама посчитала Лукас сумасшедшей и даже не преминула об этом сказать. Но с того момента много воды утекло. А они сошлись, подружились очень крепко. Бабушка Руби для Эммы «бабуля Лукас», а та в свою очередь считает подругу внучки за ещё одну особу для своей ненавязчивой, но опеки. Да и ситуация с родителями, вернее, их отсутствие у обеих повлияло на отношения девушек… — Свон, ты зануда, — Руби дует губы, убирает от лица эпатажно красные пряди и становится почти серьезной, стараясь подействовать на Эмму взглядом. — Ага, — Свон совершенно занудливо соглашается, хотя внутренне содрогается от смеха, наблюдая за выражением лица Лукас. А оно постепенно принимает все более обиженное выражение. Ну совсем ребенок. Руби не разочаровывает, вскоре не выдерживая сосредоточенности Эммы, копающейся в шкафчике, а затем преспокойно направляющейся в столовую. — Ты обязана немедленно рассказать мне все! Навязчивый голос звучит над самым ухом Свон, и она не выдерживает, бросая согласие. Лукас почти визжит от восторга и спешит, чтобы успеть за ней, попутно кому-то улыбаясь, кому-то даже о чем-то говоря. Эмма привычно не слушает — у ее подруги слишком много знакомых и назначенных встреч. — Помнишь, в первый учебный день мероприятие проводила не старая перечница? — Девушка не ходит вокруг да около, дожидается лишь момента, когда обе они садятся за столик и достают свои ланчи. — Новая какая-то… — Она внезапно запинается, не зная, как назвать женщину, о которой говорит. Обычно ее не смущают грубоватые выражения, но с этой мадам все отчего-то не так. — Она ещё листы тогда уронила… — Эмма расписывает подробно не просто так, зная, какой ветер обычно в голове у ее подруги. — Помню! У нее была потрясающая укладка, а наряд… Заметив, как оживляется Руби, Эмма спешит ее прервать, пока та не оседлала любимого конька. — Да-да, Рубс. Так вот. Пока ты ходила на свои специализированные курсы, а я неделю моталась по соревнованиям, а потом ещё две болела, этот ублюдок успел распоясаться, — Свон без единой эмоции кусает сандвич и продолжает. — Судя по тому, что я увидела, он ей уже не один урок сорвал. Очевидно, мисс Миллс задела чувства нашего золотого мальчика. Лукас, вновь (очередным приступом) следящая за фигурой и потому поглощающая салат, косится на саркастически усмехающуюся подругу с неким сложно определимым чувством. Она, конечно, помнит все, что связывает этих двоих, но это не отменяет того, что каждый раз она испытывает… удивление. Или что-то около. Поэтому она не сразу отвечает, предпочитая дожевать салат, а заодно дать Свон, которая, уж Руби знает, внутренне кипит, время остыть. И только потом интересуется. — Ты как обычно заткнула его, опустив для профилактики. Но как вы умудрились подраться? — Без понятия. Да и не было ничего. Я едва заехала ему по носу. Лукас вспоминает тяжёлую руку Свон, испытывает желание поморщиться, но просто пожимает плечами. — Локсли убьет вас обоих. Он же терпеть не может… — «Распри внутри клуба», да. Я знаю, — Эмма хмурится. — Но мне плевать… — Она поднимает глаза на подругу. — Главное, что Киллиан перестанет вести себя как подонок. Идём, у нас всего пять минут осталось. У нее на душе после этого разговора остаётся неясное марево. Да, пай-девочкой Свон не была никогда. Не позволял характер, тянущий в борьбе за справедливость влезть всюду, куда надо и не надо. И любовь к нецензурной лексике. И… Да много чего. Ангелочком она не была никогда. Возможно, тихоней. Но это уж кого как послушать. А с Киллианом их связывала история простая, в чем-то стереотипная, но тяжёлая. Он — лучший среди юношей в их фехтовальном клубе при школе. Сынок богатых родителей, наследник состояния. Она — такая же подающая надежды молодая звезда среди девушек. Несовершеннолетняя под опекунством своего дяди, работающего шерифом в этом же городе. Он влюбился в нее и около года ухаживал, а она из раза в раз отказывалась от всех предложений. Последний раз был не так давно, к тому же был довольно громким, о нем даже ходили разговоры, которые, впрочем, обе стороны быстро прервали. Как бы там ни было, единственным человеком, который мог вправить Джонсу мозги, была действительно Эмма. А парень, как бы она его ни отшивала, не мог, очевидно, Свон разлюбить. И даже признавал свои ошибки, если о них ему говорила девушка. Ну, вот, как сейчас. В довольно… обычном для них виде и тоне. В общем, Руби только вздыхает, глядя на подругу с затаенным сочувствием. Когда она не видит, конечно! Потому что Эмма Свон такой человек, что Лукас может и по шее схлопотать. А ей ещё на три встречи сегодня.