Совсем близко

      Аннабет вышла из здания и остановила желтое такси, ощущая, что за ней наблюдают. Она была уверенна, что это Перси, но не спешила обернуться и проверить, поскольку сомневалась, хватит ли у нее сил для того, чтобы потом сдвинуться с места.       Села в машину, называя нужный адрес, и посмотрела в окно, готовясь к долгой поездке.       А поездка намечалась действительно долгой.       И всего в один конец.       Аннабет провожает взглядом плывущие по пасмурному небу облака.       Легкие и нежные, они летят над городом, огибая земной шар, растворяясь и создаваясь вновь. Вон, то облако похоже на утку, а слева от него играет в мяч маленький мальчик. То, что ниже – совсем как бегемот раскрыло рот и хочет проглотить рыбок, проплывающих рядом. А другое огромное облако вдалеке, не что иное, как высокий средневековый замок с воротами и садом.       И все они неспешно идут куда-то, оставляя людей в километрах под собой.       Облака – символ надежды и чистоты, но они так высоко, так далеко – не дотянешься.       Не это ли иронично?       Аннабет оторвалась от созерцания облаков и, оглядев из окна улицу, по которой проезжало такси, узнала окраины Меррика. На дверях редких низеньких домов мелькали таблички с номерами:       312, 313, 314…       Они совсем близко.       Тут машина повернула, и домики скрылись у Аннабет за спиной.       Уменьшив ход и остановившись, водитель обернулся к ней.       - Вам точно сюда? – спросил он со скептицизмом в голосе.       Девушка наклонилась, всматриваясь в дорогу впереди.       По правой стороне стояло большое здание в три этажа, кирпичные стены украшали граффити, окна были заколочены, а забор и вовсе отсутствовал. Не смотря на то, что дом казался заброшенным, мельчайшие детали, такие как толстые двойные двери, не столь древние, как само здание, и подметенная дорожка, протянувшаяся до самого входа, указывали на то, что здание было жилым.       Дом почти ни чем не отличался от других заброшенных построек, но аура, которую ощутила Аннабет еще из машины, заставляла кожу покрываться мурашками, а волосы на затылке вставать дыбом.       Аннабет протянула водителю несколько купюр.       - Точно сюда.       Девушка еще раз взглянула на здание и сказала:       - Не уезжайте. Сейчас к вам придут трое человек, отвезите их обратно к офису.       - Долго ждать, красавица? – поинтересовался мужчина.       - Не больше часа, - протянула водителю еще пару купюр и, дождавшись утвердительного кивка, вылезла из машины, негромко хлопнув дверью, размяла затекшие плечи.       В наступивших сумерках дом выглядел еще мрачнее, чем был на самом деле. Аннабет подняла голову, вглядываясь в щели в досках, закрывающих окна, где царила темнота.       Она от всей души надеялась, что это именно тот дом.       Было холодно, полы пальто колыхались на ветру, непослушные пряди волос лезли в лицо, но девушка лишь сильнее сжала кулаки и пошла к воротам.       Подойдя к дому, Аннабет оглядела крыльцо, убеждаясь в том, что его недавно подметали, и, взявшись за холодную железную ручку, со всей силы дернула дверь.       Створка ворот бесшумно отворилась, пропуская девушку в небольшую комнату, где царил полумрак.       Аннабет прошла в центр, оглядывая темно-зеленые совершенно пустые стены с заколоченными окнами и такой же пустой пол.       Она не стала доставать пистолет, зная, что ни Люк, ни Кронос не станут на нее нападать, да и, достав его, был ли в этом смысл, если она не могла выстрелить в того, от кого приходилось защищаться?       Справа от нее была лестница, ведущая на второй этаж, но Аннабет решила пока не подниматься.       Еще раз оглядев комнату и ничего не найдя, она хотела крикнуть, чтобы обозначить свое присутствие, но ее опередил стук подошв ботинок о пол где-то на лестнице выше.       Кто-то спускался.       В проеме показались сначала черные мужские ботинки, длинные ноги, облаченные в такие же черные брюки, а потом…       А потом Аннабет уже не понадобилось вглядываться в человека, поскольку походку Люка она узнала бы и в метро в час-пик.       Аннабет почувствовала, как внезапно тяжело стало ее плечам и, как задрожали руки, но продолжила твердо стоять на месте, ничем не выдавая свою слабость.       Люк, или Кронос, спустился по лестнице и, увидев ее, приветственно усмехнулся.       - Ты долго, мы с Кроносом уже заждались.       С Кроносом – отметила Аннабет с долей разочарования. Значит, сейчас перед ней стоял Люк.       - Я могла ведь и вообще не прийти, - все же нашла в себе силы ответить.       Люк надменно оглядел ее.       - Нет, не могла. Ты бы не бросила своих друзей.       - Верно, в отличие от тебя.       Ей было уже все равно – она стояла перед Люком, но он ничего не мог ей сделать, а она не могла промолчать.       Но ей уже не было так все равно, когда она вспомнила, зачем сюда пришла.       - Где Флой, Талия и Кларисса? Отпусти их.       - Как скажешь, - Люк повернулся к лестнице и крикнул: – Приведите.       Через несколько минут, в течение которых Люк пожирал Аннабет глазами, спустилось трое охранников, сопровождающих Талию, Клариссу и Флоя.       Они встали около Люка. Аннабет оглядела подруг и Флоя, отмечая, что на них нет никаких физических повреждений, но, увидев, как на Люка смотрит Талия, поправила себя – физических повреждений может и нет, а вот моральные найдутся.       Талия неотрывно смотрела на блондина, почти не моргая своими голубыми глазами полными непролитых слез, и крепко сжимала руку Клариссы, которая в свою очередь впилась глазами в Аннабет, гордо подняв подбородок. В ее глазах не было слез, лишь упрямая надежда и вечное желание бороться.       Аннабет была рада, что ее подруги не сломились, узнав, кем был их друг на самом деле, однако не могла не беспокоиться за Талию.       О том, что Талия влюблена в Люка, не знал разве что только сам Люк.       Ее чувства были безответны, но это не уменьшало их силу. Талия гордо переносила все заявления парня о том, что она ему как сестра, и продолжала молчать, тая в себе целое пламя любви, поскольку знала, что Люк совсем не интересовался ей в таком плане. Насколько было известно Аннабет, чувства ее подруги жили вот уже несколько лет, не пропадая ни на минуту и даже становясь сильнее. Это действительно была любовь, но не правильная – односторонняя, безответная, но любовь, сильная и яркая. Казалось, временами она сжигала Талию изнутри, ломала ребра, но девушка не обмолвилась, ни словом об этом.       Признаться честно, Аннабет ждала, когда же Люк поймет, что рядом с ним все это время была прекрасная девушка, влюбленная в него, или хотя бы надеялась, что Талия сможет его разлюбить. Но стоило увидеть, каким взглядом смотрела на парня брюнетка, становилось сразу ясно – второму варианту никогда не бывать.       За все это время, Аннабет ни разу не задумалась, каково будет ее друзьям, когда они узнают правду, а сейчас, взглянув на Талию, чье выражение лица исказилось от шока, обиды и ярости, забеспокоилась сильнее, чем когда бы то ни было.       - Отпусти их, - скомандовала Аннабет, переводя взгляд на Люка.       Блондин хитро сощурил глаза.       - И что я получу за это? Эти люди много для тебя значат, так что, думаю, я могу просить нечто большее, чем твое присутствие.       Талия рядом с ним разгневанно запыхтела и выпустила руку Клариссы.       - Да как ты можешь говорить такое после всего, что мы прожили?!       Флой предостерегающе коснулся ее плеча, но девушка тут же скинула его руку.       - Предатель! Мы считали тебя своей семьей!       Люк лишь лениво повернул голову в ее сторону, скрестив руки на груди.       - В том то и дело, вы считали меня семьей. Глупо винить меня в собственной доверчивости и слепоте.       Глаза Талии удивленно распахнулись.       Это был запрещенный удар, но для Люка, кажется, не существовало такого понятия, как «играть нечестно».       - Я надеялась, что ты одумаешься. Но ты оказался таким же примитивным злодеем, который не хочет ничего слышать и одержим жаждой мести, - Талия шагнула в его сторону, и охранники, стоящие вокруг Люк напряглись, потянувшись руками к оружию. Сам блондин как будто этого не заметил.       - Ты ужасный человек, - продолжала девушка, подходя все ближе.       - Талия, - шепнула ей Кларисса, желая успокоить подругу, но та ее совсем не слышала, приближаясь к Люку.       Напряжение в комнате возрастало с той же скорость, с какой сокращалось расстояние между ними. Аннабет боялась, что Талия может что-нибудь выкинуть и подставить под угрозу свою жизнь, но не знала, как повлиять на нее.       - Мы доверились тебе, помогали в трудные минуты. Ты был нам как брат! А я, - Талия понизила голос, остановившись в пяти шагах от парня. – Я любила тебя.       Люк насмешливо рассмеялся.        - Глупая девочка поверила, что я могу ответить ей взаимностью? Похоже, ты совсем отчаялась, раз решила все рассказать, только я бы никогда не был с тобой. Мне следовало убыть тебя, нежели требовать выкуп.       Талия стояла прямо около Люка, беззвучно хватая ртом воздух.       Кларисса резко вдохнула, взволнованно смотря на подругу. Флой стоял позади девушки, совершенно не понимая, что за разборки здесь происходят.       Зато понимала Аннабет.       Талия так любила Люка, как ни один человек на свете не мог любить другого. Несколько лет назад в ее семье начались разногласия, достаточно сильные, поскольку после них девушка порвала все связи с родителями. Ее семьей стали Аннабет, Кларисса и Люк. Но парень никогда не был для нее братом или просто другом – он был единственным человеком, кого девушка пустила в свою жизнь, а затем так привязалась к нему, что тот стал чем-то, без чего она не ощущала себя живой и целостной. Ее любовь к нему была другой, более яркой и сильной, намного большей, чем она могла выдержать.       И теперь все ее чувства, все ее доверие и близость были преданны самым гнусным образом, так что Талия более чем обоснованно могла ненавидеть Люка.       Она стояла на том же месте, тяжело дыша и яростно сжимая кулаки, когда Люк вновь заговорил:       - Тебе следует знать, - он поправил руками куртку, ослепительно улыбаясь, - что я не сожалею о своих поступках и смог бы повторить их, если понадобиться. Я бы убил вас! Я бы с радостью посмотрел, как ты будешь страдать! Ваши жизни никогда не имели для меня ценность, даже самую малую. Вы живы лишь потому, что Аннабет захотела этого.       Время в комнате будто замерло. Охранники так и остались стоять, не дотянув руки до оружия, Кларисса и Аннабет приросли к своим местам, Флой во все глаза следил за развязавшейся словесной бойней, но никто не был уверен, как долго, это так и будет таковой.       Время остановилось и вдруг снова пошло, набрав скорость реактивного самолета, закрутившись вокруг людей, стоявших в комнате.       Громко завыв, Талия кинулась на него, крича:       - Ненавижу тебя! Предатель!       А затем прозвучал выстрел.

***

      Выстрел оглушил Аннабет, забрав вместе с собой и ее зрение. Пелена растелилась перед глазами, поглощая мутным потоком все, что видела девушка.       Талия упала на пол, сжимая руками живот, перед ней стоял Люк, держа пистолет.       Охранники так и не успели вытащить оружие, а Флой Перелайт, потерявшийся среди них, прижал руки ко рту, будто его одолевал рвотный позыв.       Все это в одно мгновение потеряло четкость и краски.       По комнате разнесся отчаянный крик Клариссы.       Аннабет не видела, как девушка бросилась к своей подруге, и как ее схватили охранники, не давая сдвинуться с места.       Она не видела, как металась брюнетка в их руках, пытаясь освободиться, и, как охранники, наконец, разрешили ей приблизиться к Талии.       Аннабет не видела, как склонилась над телом ее подруги Кларисса, обняв ту и раскачиваясь из стороны в сторону, словно мать, баюкающая свое дитя, но она слышала, как громко и обреченно рыдала девушка, умоляя Талию посмотреть на нее.       - Прошу, Талия, пожалуйста, - Кларисса всхлипнула, - открой свои голубые глаза, цвета неба. Не уходи. Давай, любимица Зевса, не засыпай, - ее голос задрожал на последнем предложении.       Любимица Зевса, вспомнила Аннабет, растерянно.       Когда-то давно, она рассказала им о греческих богах, о Зевсе, Аиде и Посейдоне. Подруги долго веселились, описывая, как, по их мнению, они должны выглядеть, но все пришло к тому, что придумали Талии новое прозвище, в честь ее невероятных голубых глаз, как владения старшего бога большой троицы.       Любимица Зевса.       В голове гудело, комната кружилась перед глазами, но теперь хотя бы обрела четкость.       Аннабет подошла к Люку, с каменным выражением лица, наблюдающим за девушками.       - Отпусти их, - прохрипела она. – Прошу, позволь им уйти.       Он посмотрел на нее холодно и приподнял бровь, задавая немой вопрос:       «А что мне с этого будет?»       - Я останусь, только отпусти их, - пообещала она.       Люк спрятал пистолет в чехол под курткой и хищно улыбнулся.       - Ты и так останешься со мной.       Аннабет сжала ладони. Она понимала, что он от нее хочет, но такое обещание непозволительно сильно задевало ее гордость.       Она посмотрела на Клариссу, обнимающую Талию, которая не реагировала на действия подруги, и подумала:       К черту гордость.       - Я останусь с тобой, - начала Аннабет. – Я буду слушаться тебя, не попытаюсь сбежать, обещаю. Пусть они мирно уйдут.       Люк удовлетворенно хмыкнул.       - Пусть идут. И заметь, Аннабет, - он обратился к ней, - это не я виноват, что твоя подруга напала на меня.       У Аннабет было, что на это ответить, но она заставила себя молчать.       Охранники окружили девушек, поднимая их с пола. Аннабет пристально посмотрела на Люка и, развернувшись, подошла к Флою.       - На улице вас ожидает такси, оно отвезет вас в офис ФБР. Объясните все Перси Джексону, хорошо? – спросила она, не позволив своему голосу дрогнуть.       Мужчина внимательно выслушал ее, чуть ли не запрыгав от радости, когда узнал, что скоро они будут в безопасности.       - Понял.       И его увели из здания.       Кларисса же не была столь счастлива. Охранники держали ее под руки с обеих сторон и практически несли к выходу, девушка громко дышала, периодически всхлипывая, ее руки дрожали, а душевная травма, можно не сомневаться, останется навсегда.       После нее вынесли тело Талии.       Аннабет проводила взглядом охранников, фигурку девушки в их руках, и вернулась обратно к Люку.       Тот смотрел на нее с усмешкой.       - Пойдем, - приказал он и, не дождавшись ответа, подошел к лестнице, начав подниматься.       - Куда?       Но Люк молчал, так что ей оставалось лишь пойти за ним.       Они поднялись по широкой бетонной лестнице на третий этаж. Коридор, что открылся Аннабет, был пуст, если не читать двух охранников, стоящих около двери. Стены были покрыты все той же темно-зеленой краской, а старые светильники под самым потолком давали явно не достаточно света, пахло сыростью и пылью одновременно. Весь дом веял холодом и запустением, что мрачной аурой кружили над каждыми вещью и человеком в нем.       Люк быстро шагал вперед, вглубь коридора. Аннабет старалась не отставать, все же держа разумную дистанцию. Стоило им подняться, она поняла, что ее ведут именно к двери с охранниками, но противиться не стала.       В конце концов, она уже здесь, и сопротивляться только гордости ради – решение опасное и глупое.       Люк подошел к двери и, не взглянув на охранников, открыл ее, неотрывно смотря на Аннабет.       Он ждал, когда она сорвется.       Проверял, насколько сильна, как сильно желает бороться, не поняла ли она, что все, что происходит – правильно.       Аннабет захотелось посмотреть ему в ответ с яростной гордостью и непокорностью, холодно улыбнуться, сказать что-то резкое, сильное, что заставит его вздрогнуть и разозлиться.       Аннабет не собиралась так просто сдаваться. Так же, она не собиралась оставлять попыток переубедить Люка и вернуть его.       Но ему об этом знать не следует.       Поэтому, она спокойно прошла в комнату, что требовало, гораздо большей выдержки, чем может кто-либо представить.       Комната была не большой, светлой и на удивление теплой. Окно было крепко заколочено досками, что не позволяло ни солнечным, ни лунным лучам проникать в помещение. Большая кровать у одной из стен, у другой – высокий шкаф, напротив – комод с зеркалом.       - В шкафу – вещи, все, что может понадобиться, - раздался голос Люка. – И сдай телефон и оружие.       Аннабет оторвалась от разглядывания ее новых апартаментов. Она медленно вытащила телефон с пистолетом из карманов, чувствуя, как остается совершенно беспомощной, и бросила их Люку. Тот легко поймал вещи и отдал охранникам.       - Зачем ты это сделал? – спросила внезапно.       - Что? Вещи? Просто решил, что тебе…       - Нет, - резко прервала она его. – Ты знаешь, о чем я. Ты убил ее, Люк! Талию!       Парень, все еще стоя в дверном проеме, поморщился, будто эта тема была ему противна, как назойливая муха, постоянно кружащая вокруг.       Девушка стояла около кровати и упрямо смотрела на нее, глаза заблестели, и совсем не от освещения в комнате.       - Это Талия! Ты ничего не понимаешь? Не чувствуешь? Талия. Она была нам как сестра. И ты убил ее, - голос дрожит, но она продолжает. Не может остановиться. – Ты серьезно думаешь, что после этого я буду вместе с тобой? С Кроносом?       Он сжал кулаки, скрестив руки на груди, и с насмешкой оглядел ее, хотя это дается ему уже сложнее.       - Ты все равно будешь с нами, - проговорил он.       Аннабет почувствовала, что ей уже надоели эти разговоры. Устало покачала головой, как будто перед ней стоит не Люк, а ее младшие братья, и она вот уже в который раз объясняет им какие-то простейшие вещи, а они все никак не могут и не хотят ее слушать.       Как бы она хотела, чтобы это было так на самом деле.       Она бы отдала все на свете, лишь бы стоять сейчас не в незнакомом доме, а у себя в квартире и учить уму-разуму Меттью и Томми.       Пусть они кричат, пусть ломают вещи и рвут рисунки, важные бумаги, пусть, но лишь бы она была дома.       Отдала бы все на свете, - подумала Аннабет,       Нет, не все.       - Это невозможно. Рано или поздно даже угрозы моей семье не смогут сдержать меня, ты понимаешь это. На такие поступки не закроешь глаза. Я никогда не забуду этого. Я надеялась, что смогу тебя спасти, но теперь я ненавижу тебя, - прошипела она, не решаясь сдвинуться с места, словно дикая пантера перед огнем. - Это будет с тобой до конца жизни. Это убийство, Люк. Это Талия. Ты убил ее, но потерял нас обоих, навсегда.       Люк с каждым словом все больше напрягал руки, смотрел на нее нечитаемым взглядом. Аннабет ожидала, что он закричит, просто что-нибудь скажет или же пристрелит, как Талию.       Всего на какую-то секунду, но она захотела этого.       Они стояли – одна посреди комнаты, другой – у двери, и молчали. Этого и не требовалось – каждый понимал, что хочет сказать другой, по глазам. А в них было много чего.       В глазах Аннабет – слезы.       - Ложись спать. Завтрак принесут, - сказал Люк резко и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.       Аннабет осталась одна.       Она оглядела комнату, сняла пальто, повесив его на спинку стула около комода. Выключила свет и, вздохнув, упала на кровать, прямо в одежде.       Комната погрузилась во тьму, такую плотную, что, вытяни она руку, не увидела бы и локтя. Девушка повернула голову, чтобы посмотреть на доски, закрывающие окно, но они совсем не пропускали света фонарей с улицы.       Эта комната не пахла сыростью, только хлопком, стиральным порошком, запах которого исходил от постельного белья, и пылью.       Сон не шел.       Оставалось надеяться, что Перси сможет придумать какой-нибудь план. Теперь ее жизнь и судьба всего города лежали в его руках.       Аннабет легко могла представить, какого это, поскольку сама находится в такой же ситуации.       Аннабет легко могла представить, какого это, но больше не было сил, чтобы вынести это, поэтому она уткнулась лицом в подушку и позволила себе беззвучно заплакать.       Этой ночью вместе с Люком и Перси к ней пришла Талия. Подруга смотрела на нее своими прекрасными голубыми глазами, совсем как при жизни, и говорила, что хотела бы прожить подольше.       Она тихо просила не тратить свое время на пустые страхи и печально улыбалась, а сердце Аннабет снова рвалось на части и кричало, пока она вновь и вновь не теряла сознание.