Все в восторге от тебя!

      Мерлин резко дернулся и почти отпрыгнул в сторону, бросая испуганный взгляд на Артура. Он приготовился к очередному влюбленному выдоху и словам, которые совсем скоро ранят прямо в сердце, но Артур лишь удивленно поднял брови и убрал руку, немного смутившись. Он просто хотел утешить Мерлина, так какого черта он отскакивает как ошпаренный?       — Эй, все нормально, Мерлин, я не собираюсь тебя трогать, если не хочешь, — в доказательство Артур помахал руками перед его лицом.       Мерлин раздумывал пару секунд. Он точно! Совершенно точно коснулся его руки, так почему же ничего не произошло? Где этот взгляд? Где неизменное: «Мерлин, я люблю тебя!»? Значит, это все ошибка? Почему ничего не происходит? От счастья из-за того, что с Артуром все хорошо и он все так же терпеть не может Мерлина, слуга наследного принца просиял, бросая на Артура совершенно дикий взгляд и улыбаясь во все тридцать два. Он подскочил к своему принцу и со словами: «Нет уж, трогай меня полностью!» — схватил Артура за руки и принялся трогать ими свое лицо и шею, так как все остальное было скрыто одеждой. Артур взмолился всем богам, умоляя дать ему сил не сойти с ума от неожиданного поведения недотроги-слуги, потому что, если бы он опустил руки Артура еще ниже, тот наверняка бы просто набросился на него, как Персиваль в том проклятом лесу.       — Мерлин, — умоляя, произнес Артур, теряя самообладания из-за того, что наконец почувствовал под пальцами горячую упругую кожу слуги, — Мерлин, пожалуйста, перестань.       Мерлин, казалось, совсем сошел с ума, потому что на его лице было написано выражение безграничного счастья, глаза были закрыты, а он все повторял как умственно отсталый: «О да. Трогаешь — и ничего не происходит. Ничего! Совершенно ничего».       И Артур мученически простонал, протестуя. Потому что у него кое-что происходило. Еще как происходило, поэтому он резко отдернул себя, зная, что через несколько секунд может случиться непоправимое, взял голову слуги в свои руки и немного потряс, чтобы тот прекратил это безумие.       — Мерлин, очнись, идиот. Что ты творишь?       Мерлин удивленно вскинул брови, все еще не открывая глаза, а потом с трудом разлепив веки, затуманенным взглядом посмотрел на своего принца. Артур резко выдохнул, понимая, что «Ничего не происходит!» было совсем не тем определением для того, что сейчас происходило. И кажется, что с Мерлином тоже кое-что произошло. Будто догадавшись, о чем именно думает его принц, Мерлин жутко покраснел и, опустив взгляд в пол, начал что-то бурчать себе под нос.       Артур не расслышал его и, впрочем, не хотел слышать. Он отступил на шаг, чтобы сделать вид, что его увлекло что-то на рабочем столе. В ушах до сих пор стоял неприятный гул, а кончики пальцев покалывало, как и что-то в районе сердца, но принц, с рождения привыкший все на свете отрицать, счел это покалывание реакцией организма на испуг, вызванный странным поведением слуги.       — Что на тебя нашло? — сколько не ври себе, голос все выдаст с головой. Артур нервно прокашлялся, чтобы убрать эту противную хрипотцу и скрыть смущение. Сел за стол и сразу начал командовать: — Впрочем, не имеет значения. У нас сегодня много дел. Вечером будет важный прием, а все еще...       — Нет, важно, Артур, — резкий голос прервал его на полуслове, — ты коснулся меня, но ничего не произошло. Почему заклятие не действует на тебя?       — Я не знаю, — спокойно ответил принц, хотя внезапная догадка обрушилась на его сознание, словно снег на голову. Что, если на него не действует заклятие приворожения потому, что он уже влюблен в Мерлина. А влюблен ли?       Получается, что так. Иначе он был бы заколдован так же, как Персиваль, Леон, Гвейн и даже Гаюс! Хотя то, что Артур испытал минуту назад, тоже можно было бы списать на колдовство.       Мысль пронеслась так быстро, что Артур не хотел за нее цепляться, зная, что ни к чему хорошему это не приведет. Но любопытство и предвкушение вседозволенности заставили поступиться принципами добропорядочного рыцаря. Тем более, что это «всего лишь Мерлин».       Это же отличная идея: можно делать с Мерлином всё, что вздумается, а потом сделать вид, что ты попал под чары и ничего не помнишь!       Мерлин уже вовсю заправлял воистину королевскую кровать Артура, задумавшись о чем-то своем и украдкой улыбаясь. Артур поразмышлял для вида еще секунд десять и с гаденькой ухмылочкой подкрался к ничего не подозревающему Мерлину с надеждой покуситься на его честь и выносливость. Казалось бы, при таком раскладе его должна была мучить совесть, но, как только здравомыслящая часть души робко показывалась на периферии сознания, Артур вспоминал, сколько нервов изрядно потрепал ему сам Мерлин, и успокаивался. «Не все же мне страдать!» — решил он и, прижавшись к мигом вздрогнувшему Мерлину сзади, горячо зашептал ему в смешное топорщившееся ухо:       — Мерлин, как же ты вкусно пахнешь, — его руки обвили талию окаменевшего Мерлина, а сознание плавилось от счастья безнаказанности. Артур потерся носом о макушку мага, вдыхая запах травы, сена и чего-то свежего, Мерлиновского, потом развернул испуганного, казалось, до смерти Мерлина к себе лицом и стал покрывать поцелуями заалевшее вмиг лицо слуги, чувствуя его сбившееся дыхание, но не решаясь целовать его в губы. Слишком сильно хотелось сделать это по обоюдному согласию и не под «чарами». — Что же ты со мной делаешь!? — почти простонал будущий принц, с неохотой признавая, что слова выходят из глубины души, не успевая фильтроваться сознанием, так кстати сейчас помутненным желанной близостью.       Мерлин же, казалось, совсем сомлел, чем несказанно удивил принца, ожидавшего яростного сопротивления, и, видимо, себя самого. Артур заставил себя оторваться от слуги и с невозмутимым видом пошел к выходу из комнаты.       — И не забудь, что у нас вечером важное событие. Я хочу, чтобы мои доспехи сияли так же ярко, как твои прекрасные глаза, любовь моя! — бросил Артур и вышел за дверь.