Слуга

      Тёплые майские солнечные лучи уже заполняют мою комнату и прорываются сквозь закрытые веки, ослепляя меня. Я недовольно морщусь и отворачиваюсь к стене. На голове полный бардак! За ночь мои густые белоснежные волосы запутываются так, что смахивает это зрелище на какое-то гнездо…       Я потихоньку приподнимаюсь на кровати и упираюсь вытянутыми руками между ног. Сильно щурясь, я протираю заплывшие после сна веки. Вчера мне пришлось очень поздно лечь, поскольку нужно было доделать работу. Вот и получай теперь недосып!.. В голове каша и неразбериха.       Поправляя свою футболку, которая успела перекрутиться раз сто во время сна, я лениво отодвигаю одеяло, хорошо потягиваясь с сильным мычанием. Встав на ноги и надев свои любимые тапочки в форме зайчиков, я медленно плетусь в ванную комнату, шаркая по паркету. Проходя мимо дверного проёма в форме полуарки, который ведёт на кухню, я останавливаюсь — чешу засаленный затылок, а второй рукой прикрываю рот от большого зевка. «Невероятно светло!» — проносится у меня в полусонной голове. Я неспеша подхожу к кухонной тумбе, включаю бронзового цвета чайник и устремляюсь в ванную.       Щёлкнув выключателем, я открываю дверь, в мой нос ударяет запах свежести. «Естественно… я вчера тут всё до блеска вымыл!» — мысленно, хвалю себя я и провожу ладонями по своим щекам. Одежда и нижнее бельё постираны, постельное бельё — тоже, и всё это висит на лесках, протянутых вдоль ванны. Осталось только это всё погладить и разложить в комод, этим займусь позже…       Приятные светло-голубые оттенки кафеля на полу. Вдоль ванны, расположенной впереди от входа, разместилась кафельная плитка с рисунком пляжа и моря, обрамлённая белым кафелем в форме маленьких волн. Слева, сразу после входа в ванную-комнату, располагается раковина белого цвета, под ней — небольшой квадратный шкафчик; чуть выше умывальника — зеркало. Справа от двери расположился туалет, тоже белого цвета. Мне нравится когда всё по стилю и цвета гармонично подходят. По середине большой бело-голубой ковёр. Рядом с туалетом располагаются три белые полки под всякие чистящие средства и прочую ерунду. Туалет и ванна у меня соединены. Когда ты живёшь один — это довольно удобно, но когда к тебе кто-нибудь приходить или же кому-то, как специально, приспичит в туалет тогда, когда хочется мне… вот тут просто катастрофа… «Даже вспоминать страшно», — мелкая дрожь пробежала по телу и слегка перекосила мое и так не лучшее лицо.       После вдыхания приятного свежего запаха, я подхожу к раковине. Поворачиваю квадратную ручку крана и настраиваю тёплую воду. Подношу руки под струю воды и набираю воду, отправляю её на лицо. Умывшись, я поднимаю голову и смотрю на себя в зеркало, висящее напротив.       — Нда. Ну почему после сна я такой, как после бурного секса всю ночь?! — Моё лицо скривилось в глупой улыбке, и я невольно, с выдохом, выдал негромкий смешок.       Потирая глаза, я тянусь к зубной щётке, беру пасту и немного выдавливаю её на щетку. Чищу вдоль и поперёк, напевая песню. Хотя, со щёткой во рту получается только мычание. А кому нужно меня слушать? Главное, что я-то понимаю слова. Я мысленно усмехнулся. Выплюнув всё содержимое, я хорошенько полощу рот водой и снова спускаю смесь воды и зубной пасты в отверстие, куда стекает вода. «Ну вот, наконец я выгляжу свежо!» — Я слегка стукнул себя по щекам и улыбнулся, от чего в уголках глаз появились маленькие морщинки. Осталось только волосы привести в порядок… А с ними у меня отдельная проблема. В детстве, лет до четырнадцати, я не страдал такой проблемой, даже не знал об этом — «сальные волосы», как же это нереально раздражает. Каждое утро мыть свою голову снова и снова. Поскольку мои волосы довольно густые и свисают на плечи, с ними приходится повозиться…       После очередного долгого мытья головы, я беру свежий полотенец слева от меня, где оно висело на трубе, и тщательно протираю лицо и волосы. Ополаскивался я вечером, так что сейчас, думаю, не буду, да и чувствую я себя свежо. Не хочется опоздать из-за этого. Положив полотенце на место, я устремился к туалету справить нужду.       Открыв дверь ванны, я услышал, как разрывается от свиста чайник. Я совсем про него забыл! Щёлкнув выключатель, я быстро подбежал к чайнику и нажал на кнопку. Утекло много воды… «Я как всегда, ничего нового в моей жизни!» — Я весело взял тряпочку и тщательно всё протёр.       Встав на носочки и приоткрыв дверцу верхнего шкафа, я достал кофе. Пройдя немного к окну, где располагается холодильник, я открыл дверцу и достал оттуда молоко. Взяв стакан с изображением щеночка, который мне подарила подруга, я насыпал две небольших ложки кофе, залил всё это дело молоком и оставил немного подостыть, пока я пойду и переоденусь.       «Хм, мне в 09:00 нужно быть в кафе. Мы же с Робертом договорились», — я зашёл в комнату и начал застилать постель. Чёрт! А сколько же времени?! С широко открытыми глазами, я резко повернул голову и посмотрел вверх над кроватью, где и располагались настенные часы, и немного ругнулся с привизгиваниями. На часах без двадцати девять. Через двадцать минут я должен быть уже там, а я только умылся, даже не позавтракал и не переоделся. Моё внутреннее подсознание стукнуло себя по лбу ладошкой, покачивая головой, и скривило лицо в насмешливой улыбке. Я его понимаю… Быстро заправив постель, я принимаюсь переодеваться. Надену-ка я сегодня лёгкую серую майку, короткие джинсовые шорты (не настолько короткие, они еле-еле достают до колен), и «конверсы». Взяв на комоде фен, и включив его в розетку, я в спешке начал просушивать непослушные волосы. После чего расчесал и собрал их в хвост резинкой.       Через пару минут я оказываюсь на кухне сидящим на стуле и смотрящим в раскрытое окно, из которого дул лёгкий прохладный ветерок и довольствуюсь тёплым Латте… Всё, как всегда через одно место… Быстро допив и бросив кружку в раковину, я схватил маленькую сумку и кинул в неё ключи, телефон, наушники, зарядку, на всякий случай, и кошёлек, обулся и пулей выбежал из квартиры. Дожидаясь лифта, а живу я на восьмом этаже, я нервно достал айфон, протёр экран нижней частью майки и посмотрел на время. Без пяти девять. Всё, я опаздываю! Роберт, не ругай меня сильно, пожалуйста! — бурчал я себе под нос.       Оживлённые улицы Дюссельдорфа солнечного и выходного дня. «Только поэтому и не люблю выходные — много народу в общественных местах…» — с негодованием я свёл брови и слегка нахмурился. Я шёл вдоль дома, где располагалась моя квартира. Кругом ухоженные деревья, клумбы с цветами, а всё это дополняет солнечная погода. Я раздул широко ноздри и вдохнул аромат свежескошенной травы, улавливая при этом аромат Календулы, что росла у соседнего дома. Глаза радовали ухоженные кусты и деревья около домов.       Казалось бы, откуда у восемнадцатилетнего парня, который ещё вчера закончил школу, могут быть деньги на жильё? А вот могут! Я совмещал работу и школу, было невыносимо трудно… После учёбы, которая заканчивалась в 13:00 — 14:00, я забегал домой на пару минут лишь для того, чтобы сбросить портфель и переодеться, а затем шёл на работу. Заканчивал я часов в девять — десять, по-разному бывало. Некоторые клиенты задерживались намного дольше, чем хотелось бы… «Ненавидел это!» — я тяжело выдохнул. Работал я у своего друга, официантом в дорогом (очень дорогом) ресторане. Друг же был владельцем этого ресторана. Поскольку он мой лучший друг, зарплата была соответствующая… Не то, чтобы я этим хвастался или ещё что, просто из-за моей непростой ситуации он платил мне очень хорошо. Он был посвящён во все детали, подробно, и из-за сожаления решил так поступить.       Моя мать серьёзно заболела — рак матки. Этот диагноз был поставлен врачами на начало моего обучения в одиннадцатом классе, примерно год назад. До того, как ей поставили этот диагноз, она чувствовала себя всё хуже и хуже с каждым днём. Бледнела кожа, синяки под глазами, плохой аппетит; бывала температура, вместе с ней и давление. Я стал подозревать, что что-то не так. Маму было сложно уговорить сходить к врачу; она вечно говорила: «Сынок, не переживай, со мной всё хорошо. Тебе не о чем волноваться», и рассыпалась в широкой и тёплой улыбке. Вот вечно она так… Она постоянно говорит и делает вид, что всё хорошо, когда на самом деле всё плохо. Я её понимаю: не хочет показаться слабой и больной в моих глазах, но, с другой стороны, это не совсем правильно. Всё-таки я переживаю за неё, она же моя мама.       После долгих уговоров я всё-таки добился своего — она пошла на обследование к врачу. И результат оказался неутешительным. Я и представить себе не мог, что у мамы будет что-то такое! Помню её выражение лица, когда мы сидели в кабинете и нам оглашали результаты обследований. Она посмотрела на меня с такой болью, что вот-вот из глаз прыснут миллионы слёз, и сказала: «Итан, я люблю тебя больше всех на свете. И буду любить всегда!». Мама больше переживала за меня, чем за себя. Она умрёт, а я останусь совсем один. Даже в такой ситуации продолжает думать и делать вид будто всё хорошо, а дальше будет ещё лучше… От таких слов я не смог сдержаться и заревел так сильно, как это было возможно. Как… Ну как в такой ситуации, она продолжает думать лишь обо мне?!. Не помню, как мы добрались домой, но оба были разбиты эмоционально и физически. У меня глаза опухли от слёз и уже болели, но вот мама… Она не проронила ни слезинки, только тепло улыбалась мне и говорила, что всё будет нормально. В это я нисколько не верил. Впервые в жизни я не верил, что будет что-то «нормально» или «хорошо».       Я позвонил отцу и всё ему рассказал, он был конечно расстроен… но, и как-то не очень. Я не слышал в его голосе искреннюю печаль или сопереживание. Конечно, у него же есть другая семья с другими детьми и проблемами, что ему не до этого. Но я на него не сержусь, мне всё равно. Я не испытывал к нему никакой любви, сейчас тем более; просто, я посчитал, что он должен узнать об этом. Отец уже много лет был с мамой в разводе и практически не звонил мне. Бывало пару раз, но я почти на все сто процентов уверен, что звонил он из-за того, что нынешняя жена на этом настаивала. Мол, «Не будь таким эгоистом и поинтересуйся, как дела у твоего родного сына». Его жену я видел несколько раз, когда приходил к ним домой и отдавал мамины гостинцы. Ей было ещё больно от того, что он бросил нас и ушёл к другой. Так бывает в жизни, с этим ничего не поделаешь, к сожалению. Со мной он толком не общался, даже когда жил с нами. Моим воспитанием полностью занималась одна мать, а когда отец перестал с нами жить — вовсе забыл про меня. Он просто перечислял мне на карточку эти чёртовые деньги… Он так и не понял, что мне были нужны не его деньги, а он…       Вот я и решил пойти устроится на работу и хоть чем-то помогать маме. Я переработал везде, где только брали, а брали, увы, далеко не везде… Это угнетало ещё больше. Я так хотел помочь маме: поддерживать не только эмоционально, но и финансово. Препараты стоили больших денег, наших с отцом еле хватало. И вот, я как-то разговорился со своим лучшим другом, Стасом, по поводу работы. Тогда я и узнал, что он владелец одного из крупнейших ресторанов в нашем городе. Я был конечно в полной растерянности. Я, конечно, знал, что рестораном управляет его семья, но я не знал, что именно он окажется главным. Стас незамедлительно устроил меня к себе. Ресторан назывался «Нагайя».       Первое время было очень трудно. Я — без опыта любой работы — вдруг работаю в нереально дорогом ресторане официантом. С ума сойти можно! Сколько я разбивал тарелок, ронял блюд, путал эти блюда… Как меня ещё не уволили. Я толком не знал названия блюд, потому что не разбирался в высокой кухне. Но, Стас терпел меня, пока я не привык к этой трудной работе. Почему трудной? Потому что в этом ресторане была большая посещаемость ежедневно, приходилось тяжко. Особенно когда клиенты попадались чересчур высокомерные и наглые; с ними тяжелее всего было работать. После учёбы, когда я и так уже вымотан, я сразу же шёл на работу. Работал я, естественно, не полный рабочий день. Стас делал невероятные поблажки, и всячески помогал мне. За что, я ему бесконечно благодарен. И после этого денег стало хватать.       Через какое-то время, когда мамино состояние ухудшилось до таких масштабов, что в домашней обстановке было уже трудно находиться без присмотра специалиста. Была нужна незамедлительная госпитализация. Мать положили в больницу под жёстким наблюдением, и добавляли всё новые и новые препараты для поддержания состояния организма, которые стоят всё дороже. Мы продали нашу трехкомнатную квартиру и купили мне двухкомнатную, а оставшиеся деньги положили на мамину карточку. В больнице она и по сей день. Состояние только ухудшается, но из-за препаратов удаётся снизить боль и продлить её жизнь… Тяжело с этим смириться. Думаешь, пройдёт какое-то время и тебе, непременно, станет хоть чуточку легче. Нет. Ни капли!.. Становится только хуже — и маме, и мне. Мне от того, что я мало чем могу ей сейчас помочь… Я могу помочь финансово, эмоционально поддержать, но полностью избавить её от невыносимых, постоянных болей — не могу… Я не могу…       Поэтому, сегодняшний день очень важен для меня! Я иду на встречу со своим другом, Робертом. Он рассказывал мне об одной работе, зарплата которой в десятки раз выше, чем в ресторане у Стаса. И мне стало невероятно интересно, что это за работа такая? Ещё раз сверился со временем — 09:10. Опоздал. Я уже приближался к кафе в котором мы договорились встретиться. Точнее, он настаивал на этом месте, я не стал расспрашивать, мне было без разницы.       Я уверенно направлялся к стеклянной двустворчатой двери, поднимаясь сбоку по лестнице. Моё отражение мелькало в панорамных окнах, располагавшихся справа от меня. Повернув голову и посмотрев в окно на ходу, я сразу же заметил Роберта; его сложно просмотреть… Я открыл дверь и стал протискиваться между столами и людьми, вежливо прося отойти или дать мне пройти между ними. Кафе было самым дешёвым, поэтому по выходным дням, даже утром, народу было много, даже слишком… В ноздри ударял запах дешёвого фастфуда и кофе. Оставалось несколько шагов до столика Роберта.       Не успев подойти к столику и поприветствовать его, я моментально был захвачен крепкими объятиями этой скалой-Робертом. Ростом он был в два метра, на его фоне я — букашка. Издав полустон-полухрип, я ответил на его тёплые и дружеские объятия. Через пару секунд он отстранил меня, держа за плечи сильными руками, и сказал:       — Как же я по тебе скучал! — От него просто веяло искренностью.       У Роберта была очень красивая внешность: каштановые волосы, тёмно-серые глаза, и его подкаченное, рельефное тело. Себя я не считал привлекательным, никогда. Я сходил с ума от такого типа парней, таял и рассыпался цветочками, как девчонка. Самому смешно…       — Мы не виделись всего-то неделю, Роберт… — я мягко улыбнулся ему и посмотрел из-под ресниц, а потом присел на стул, прямо напротив него. Он как всегда… Хоть мы и дружили всего-то год, он стал мне хорошим другом. Но он всегда впадает в крайности и драматизирует, как сейчас.       Парень он неплохой. С ним я начал дружить с начала одиннадцатого класса, как раз тогда он перевёлся в наш класс. Сперва он показался мне очень серьёзным и грубым с виду: выражение лица уж больно было твёрдым и пугающим не только для меня, но и для всех одноклассников. Я решил заговорить с ним первым, да и выбора у меня особенно-то и не было… Нас в тот день рассадили именно так, что мы оказались соседями по парте. Ну и из приличия, я начал диалог первым. Он так удивлённо посмотрел на меня, будто говоря: «Разве я тебе не кажусь страшным?»; конечно кажешься, и ещё как! Но, не могу же я просто сидеть и молчать… После моего дружелюбного, приветливого жеста, я назвал своё имя и спросил его, лицо Роберта немного смягчилось и я увидел полуулыбку. Вот так, немного нелепо, мы с ним и познакомились; до сих пор поддерживаем общение.       Он присел и ответил мне:       — Целая неделя! — он драматически развёл руками и округлил тёмно-серые глаза.       — Ну вот только не начинай с самого утра, я же тут по делу, а не просто так, — сказал я, хоть и явно скучал по нему. Не буду же я раскрывать все свои карты и распадаться в глупой улыбке перед ним первым. Нет! Ни за что! Моё подсознание ехидно ухмыльнулось и пригрозило мне пальцем. Но скрывать это было невыносимо, я слишком быстро сдался.       — Я тоже скучал! — я закатываю глаза, пододвигаюсь к столу ближе со сомкнутыми руками на груди и кладу их на стол в таком положении. На Роберте была фланелевая кофта чёрного цвета, серые бриджи и солнцезащитные очки на голове. Он улыбнулся во все тридцать два зуба и в его глазах появились смешинки.       — Ещё бы по мне не скучать! — Он оценил себя как самую важную и значимую вещь и положил большие венистые руки на стол. Я улыбнулся уголками рта. Рядом с ним на стуле лежала небольшая сумка. «Странно, учёба же кончилась… Зачем ему сумка?» — Я сам отметил, какой же я дурак. Да есть миллионы причин почему он сейчас с сумкой. Не обязательно же на учёбу! У меня из-за этих уроков и школы совсем мозги поплыли.       Роберт подозвал официанта и сделал заказ.       — Итан, ты будешь что-нибудь есть или пить? — оторвав взгляд от меню, он посмотрел на меня оценивающим взглядом.       — Только кофе, пожалуйста, — я смущённо потупил взгляд и ответил ему, разглядывая руки. Не надо на меня так смотреть. Он просто играется со мной, как и всегда. «Не поддавайся!» — притопнув ногой, моё подсознание завопило, что, кажется, у меня заложило уши. Роберт был в курсе о моей сексуальной ориентации, поэтому меня подкалывал и поддразнивал, специально! А он же знает, как мне это нравится. О-ох. Я собрал мысли воедино и постарался сосредоточиться.       — Овощной салат и чашку кофе, пожалуйста, — он слегка улыбнулся и протянул меню официанту.       — Ты на диете? — поинтересовался я.       — Да. Здоровое питание и всё такое. Я же хочу, чтобы моё тело было таким, — вытянув вперёд руки, он напряг грудь и венистые, слегка покрытые волосами руки и игриво улыбнулся мне. Вот снова! Что же он делает, засранец! У меня не было парня около двух месяцев. Секса — при этом — тоже. Роберт так и манит на него набросится и быть поглощённым его объятиями. Хоть он и гетеросексуал, ему настолько нравится дразнить меня, что у него появляется дурацкая улыбка на лице. Как дитя, честное слово… Но я тоже могу побыть «дитём», Роберт.       — Засранец! — игриво выпаливаю я.       — Ещё какой! — Он громко рассмеялся и придвинулся к столу ближе, облокачиваясь на него локтями, а руки сцепил замком напротив рта. И даже по поводу моего опоздания ничего не говорит; мне повезло. Роберт такой пунктуальный человек, что у него минута в минуту вся жизнь, а тут ни слова не сказал.       — Кстати, ты опоздал… — неожиданно констатирует он. Я падаю на дно своих мыслей и слегка хмурюсь.       — Да, я знаю, извини, — я слегка вдавил голову в плечи, опустил руки на колени, и стыдливо отвёл взгляд в сторону. — Просто… Вчера много работы нужно было сделать, я так вымотался, что с трудом поднялся с кровати утром. — Я всё ещё не смотрю на него.       Послышалась ухмылка с выдохом. Я устремил взгляд на Роберта.       — Да не парься, всё нормально! — Снова он рассыпается в тёплой улыбке и дал мне знать, что он не сердится и очень рад, что я пришёл. Я облегчённо выдыхаю. Из-за его чрезмерной пунктуальности мы часто ссорились, но потом быстро мирились. В этот раз я не хотел снова ссориться, не было сил. И, спасибо Боже, мои мольбы были услышаны.       — А я и не парюсь. — Стараюсь не выдать волнение, из-за этого голос слегка дрогнул.       Официант принёс салат и чашку кофе; поставил соль, перец, зубочистки и пару салфеток сложенных в треугольник. Я взял из блюдца маленькую ложечку и стал помешивать густую пену, образовавшуюся на кофе, Роберт же размешивал салат. «Терпеть не могу оливки», — я мельком рассмотрел их в его тарелке, и моё лицо слегка сморщилось. Я подул и сделал маленький глоток; кончик языка слегка обожгло, я почувствовал вкус дешёвого кофе. Нда, довольствуюсь этим. Роберт во всю начал поглощать салат. С его большим ртом быстро есть — это не проблема. Сделав ещё глоток, я спросил:       — Что в сумке? — Я старался сделать это как можно более ненавязчиво, но получилось как-то сухо, даже резко. Надеюсь, я не обидел его своим тоном.       — А, сумка, точно, —сказал он с набитым ртом, словно проснулся; почесал затылок и потянулся к сумке и быстро посерьёзнел. Послышался звук расстегивающейся молнии, и уже из сумки показался какой-то большой жёлтый конверт.       — Что это? — Не могу скрыть любопытство.       — Это контракт, который ты должен будешь внимательно прочитать и подписать, но после того, как я тебя проинформирую насчёт работы.       Точно! Работа! Я совсем и забыл уже про неё. Даже несмотря на гул в помещении, атмосфера была спокойной, сам Роберт делал ее такой. В таком умиротворённом месте, я так сильно расслабился и забыл обо всём. Я поставил кофе на маленькое блюдце и посерьёзнел. Усевшись поудобнее, я настраивался на беседу с Робертом. Волнительно…       Роберт доел салат, протёр рот салфеткой и отодвинул тарелку в сторону, чтобы она не мешалась.       — Эта работа находится в той же сфере, что и моя, — начал рассказывать шатен. — Ты о ней не знаешь. Поскольку эту информацию разглашать не разрешается подписанным мною контрактом, — он понизил голос, от чего стал ещё более мужественным и серьёзным. — Но, для меня сделали исключение, чтобы проинформировать тебя. — Роберт облокотился на спинку стула, закатал рукава кофты по локоть и скрестил их.       Я никогда не видел его таким серьёзным. Его взгляд буквально прожигает меня; я вижу, как он нервничает. Что же это за работа такая? Мне уже не по себе… Я напряжённо вдыхаю и выдыхаю, слушая его внимательно. Даже телефон на беззвучный режим поставить успел.       — На самом деле, я был против того, чтобы ты работал в данной сфере, но из-за твоей ситуации я решил, что для тебя это очень хороший шанс… Финансовый шанс… — он грустно свёл брови.       — Боже мой, Роберт, почему ты тянешь? Скажи уже, что это за работа такая? — Я не выдержал и случайно прикрикнул, сидящие рядом люди косо посмотрели на меня. — Говори уже!       Роберт большим и средним пальцем помассировал переносицу около глаз.       — Прислуга, — он произнёс это твёрдо и печально.       Меня бросило в ступор. Подсознание задумчиво сидело и размышляло, что тут такого страшного или необычного?       — И это всё? — я слегка иронично хихикнул и тоже откинулся на спинку стула. На моём лице начал танцевать солнечный зайчик, отражённый от серебряной ложки.       — Если бы… — Он подозвал официанта и попросил счёт.       Через минуту, Роберту принесли маленькую кожаную книжечку со счётом. Он достал из заднего кармана бридж помятые купюры и вложил их туда. Я молча сидел и смотрел на него. Кажется, я даже не дышал.       — Давай прогуляемся, — сказал он, собирая жёлтый конверт к себе в сумку, и закинул её через плечо.       — Э-э… хорошо, — я взял в подмышку свою маленькую сумочку, пододвинул стул и мы вышли наружу.       Оказавшись на свежем воздухе, в лицо подул приятный, пока ещё прохладный майский ветер. Мои волосы мягко развивались на ветру и запах шампуня достиг моих ноздрей. Я медленно закрыл глаза и так же медленно открыл их, улыбаясь уголком рта. Мы прошлись через парк, который находился в пяти минутах ходьбы от кафе и присели на скамейку около фонтана. Журчание воды успокаивало, как и щебетание птичек на каменной ограде фонтана. Некоторые брызги попадали мне на кожу, но я ничуть не был против. Было приятно прохладно.       Я положил сумку себе на ноги, левую ногу положил на правую, затем правую руку положил на спинку скамьи и торсом развернулся к Роберту.       — Зачем нужно было уходить из кафе? Тебе нужен был свежий воздух? — Я рассматривал его сердитое лицо и не понимал, почему у него такая реакция. Почему он так беспокоится обо мне? Из-за матери? Сожалеет, что упомянул её? Я же нисколько не сержусь на него, и не против разговора о ней. Мне всегда было интересно поговорить о маме, не важно в каком она состоянии. Обсудить что-нибудь, выговориться — это успокаивало меня; не на долго, но успокаивало. — Это из-за… — Я не успел договорить, как меня перебили.       — Нет же… — Он сел также, как и я — развернулся ко мне.       — Тогда что? — Как можно мягче, я произнёс слово «что».       — Понимаешь, я работаю в этой сфере уже год. И она не такая уж и сложная, но при этом хорошо оплачиваемая, — Роберт положил правую ступню себе на ногу, образуя правой ногой треугольник. — Но в моём поместье нет свободных вакансий. Поэтому я взял контракт из другого места, где работает мой знакомый, и там она оплачивается ещё лучше… — он слегка потупил взгляд и устремил его на поток фонтана.       — И в чём же проблема? Я не понимаю.        Роберт будто специально тянет время. Чего такого страшного в другом месте? Я не понимаю.       — Всё просто, — начал он. — В каждом Поместье разный Хозяин. Разный Хозяин — разное поведение и отношение… не только к самому дому, но и, в первую очередь, к прислугам, к их чувствам, к их человечности. Каждый отличается во своему: кто-то добрый, а кто-то чересчур строгий и все-контролирующий, кто-то снисходителен, а кто-то делает всё, чтобы тебе работалось ещё труднее… Некоторые Хозяева очень нелюдимы. И терпеть не могут прислугу… Не то, что их присутствие в доме, даже то, что Он дышит одним воздухом с ними. Поведение типа «Я — Хозяин, а ты — никто». Понимаешь, Итан? — Он снова повернулся, его тёмно-серые глаза стали темнее обычного.       — Я тебя прекрасно понимаю, — я пододвинулся к нему ближе. — Но, какое это отношение имеет ко мне? Или ты боишься, что один из таких «Хозяев» попадётся именно мне? — Я пристально присмотрелся на Роберта.       — … Я не думаю — я знаю! — выпалил он, сорвавшись на полукрик и поставив обе ноги на землю. Птички громко разлетелись во все стороны.       — В смысле? — в недоумении спросил я.       — Ох… Я с самого начала знал, что там такой Хозяин; и всё думал: рассказать тебе или нет. Лучше бы молчал! — у него прорвался обвиняющий тон. — Но я же знал, что тебе нужны деньги, большие деньги, а это Поместье — самое большое и богатое во всей Германии. На счет самого Хозяина, на всю Германию он тоже один такой… — он злостно хмыкнул и устрашающе улыбнулся.       Меня слегка передёрнуло.       — Всё настолько плохо? — я огорченно опустил голову и посмотрел на свои руки.       — Итан, очень! — он повернулся ко мне всем телом и положил свои тяжёлые руки мне на плечи и слегка придвинулся ко мне.       — Так расскажи мне! — я резко ответил ему и убрал его руки с плеч. — Не ходи вокруг да около. Говори прямо, пожалуйста… мне нужна эта работа, я смогу! — я решительно закончил фразу и нахмурил брови, смотря в его глаза. Между нами повисла тишина. Спустя некоторое время, Роберт продолжил.       — ...Был один случай, когда из этого поместья парень заявил об изнасиловании… — он прошептал басистым голосом и вздохнул полной грудью, от чего стал ещё шире в плечах и больше в росте; потом принял обычный вид.       — А что потом? — я в лёгком шоке выдавил из себя, глаза немного округлились.       — А как ты думаешь? — сердито спросил Роберт.       Как я думаю? Да никак! Если тот парень был натуралом, то всё ясно: его достоинство опустили и растоптали в хлам, а вот чего гомосексуалу жаловаться-то? Его поимел один из самых влиятельных людей во всей Германии, а он жалуется?! Я мысленно посмеялся. Но, вот моё подсознание смотрело на меня как на чужого, и крутило палец около виска… Я разве не прав?       — Этого Хозяина выкрутили; сделав так, что Он полностью невинен, а тот — «лживый мерзавец, который оскорбил не только честь Поместья, но и самого Хозяина», вот так… — он злобно прикусил нижнюю губу и развёл колени в стороны, углубил свою позу в скамью, слегка ссутулился.       — А чему веришь ты? — я задал наводящий вопрос.       — Да я не верю — я уверен на все сто процентов, что парнишка не виноват, а виноват только Он… — Роберт сжал кулаки у себя на коленях так, что на них побелели костяшки, а вены набухли сильнее обычного. Что-то он и взаправду разнервничался. Ему это не присуще… Неужели он реально в это верит? Может быть, тот парень решил подзаработать денег таким способом: оклеветать Хозяина и обратиться в полицию, дабы стрясти с него деньги. Возможно и такое… Мой внутренний голос негодовал вместе со мной. «Не верить же каждым первым слухам, в конце-то концов», — я отвернулся от Роберта и сел прямо, смотря на фонтан.       — Я уверен, что со мной всё будет в порядке, — я сказал это еле слышным голосом. Меня и самого не радовали такие слухи, но всё же, работа нужна. Очень.       — Я очень хочу в это верить, Итан, — он пододвинулся ко мне и левой притянул к себе, сжимая моё плечо; моя голова оказалась у него на плече. — Просто… пообещай мне: если что-нибудь, что угодно, подозрительное произойдёт или на это будут весомые аргументы — ты уволишься оттуда… Жизнь и свобода — намного дороже того, чтобы неизвестно сколько сосуществовать с тираном и насильником… понимаешь? — он уткнулся головой в мои белоснежные волосы и вдохнул аромат шампуня, при этом чётко выделив слова «тиран» и «насильник».       — Хорошо, я обещаю, — я постарался сказать как можно мягче и правдоподобнее. Мне нужна эта работа. Я не хочу верить в то, что там такое происходит. Да и если бы это была правда, то репутация Поместья подпортилась бы навсегда. Или, по крайней мере, об этом где-нибудь указали… «Итан, ты забыл, Он — самая богатая и влиятельная персона в Германии. Ему не составит труда откупиться миллионами долларов… — сказало моё подсознание, отвернувшись ко мне спиной и намекая на то, что я узко мыслю». Какой же это бред!       Роберт с облегчённой улыбкой отпустил меня, потянулся к своей чёрной сумке, и достал оттуда тот самый жёлтый конверт с контрактом.       — Вот, держи, дома обязательно прочитаешь, — он протянул мне конверт. — Читай всё и внимательно, предельно внимательно. Это очень важный документ, ты должен быть осведомлён о том, что в нём указано и разъясняется, Итан. — Роберт встал со скамьи и протянул мне руку.       — Спасибо, — сказал я, взял конверт под руку и встал на ноги. — Спасибо и за то, что рассказал мне об этой работе, — я тепло улыбнулся ему и пожал руку. — Мне уже пора идти, а то, я заговорился с тобой. Уже 11:13, мне пора к маме в больницу.       — Может, тебя подвезти? — не отпуская мою руку, Роберт посмотрел на меня снова посветлевшими серыми глазами. Я облегчённо выдохнул       — Было бы неплохо, — расплываясь в улыбке и радуясь, что не придётся ехать на другой конец города в автобусе, который будет битком, обнажил два ряда белых зубов, и не задумываясь принял его предложение.