***
Если бы я знала, что это будет за трава, то отказалась бы от прогулки по Заброшенным Землям. Ибони забыла сказать, что нужным ингредиентом окажется плотоядное растение с маленькими, острыми, как бритва, колючками на стебле и листьях! Но я пообещала помочь, поэтому не стала спорить и собрала целую корзину этих «милашек», разодрав все ладони в кровь. Иби тоже досталось от хищных растений: они оставили ей несколько царапин на лице и предплечьях. Спустя час усердной работы мы с подругой, полностью довольные собой, возвращались обратно. Я шла и смотрела на всё вокруг. Пейзаж Заброшенных Землёй поражал своей простотой и некой красотой. Охровые камни с красными и темно-коричневыми вкраплениями сливались с песком, на небе сияло солнце, в лучах которого искрились пылинки. Я так загляделась на эту красоту, что не заметила булыжник у себя под ногами. Споткнувшись об камень, я уронила корзинку и упала лицом на землю. В рот тут же попал песок. Я встала, отплевываясь и вытирая себя от пыли. Ибони обернулась и засмеялась при виде моей измазанной в грязи физиономии. — Могла бы помочь! — возмутилась я. Иби засмеялась ещё громче, взявшись за живот и прикрывая рот рукой. Я начала искать корзину. Она лежала около небольшого валуна. Я уже протянула руку к ней, но кое-кто опередил меня. Чей-то липкий язык дотянулся до ручки корзины и притянул ту к себе. Я проследила взглядом за языком и удивлённо уставилась на большую зелёную игуану с жёлтым брюхом и четырьмя глазами. Она открыла свою пасть и вытряхнула собранную мной траву себе в рот. А потом это животное просто отбросило корзину, облизнув свою морду перепончатым языком. Я так разозлилась на это жалкое пресмыкающееся, что, как львица, набросилась на игуану. Столько стараний, и всё зря! Весь мой труд насмарку! Животное испугалось и бросилось наутёк, а я кинулась за ним. — Ну держись, динозавр! — Стой, Лея! — закричала Ибони мне вслед. Я не послушала её и продолжила погоню. Игуана пролезала через дыры в скалах, пытаясь побыстрее спрятаться и затаиться, но, как назло, никаких подходящих щелей не было. Я почти догнала её, но эта ящерица-переросток резко свернула в сторону. Я не вписалась в поворот и упала, но быстро встала на ноги и побежала дальше. Я слышала позади себя крики Ибони, но не обращала на них внимание. Адреналин и азарт от погони затуманили рассудок, не давая трезво рассуждать о глупости всей ситуации. Когда я повернула, то наткнулась на тупик! И что самое интересное, игуаны нигде не было! — Наконец, ты остановилась, — сказала Ибони с частой отдышкой. — Оставь животное в покое! Я глубо вздохнула и разочарованно цокнула: бессовестная игуана всё же улизнула! Обидно… — Пойдём обратно, — сказала я подруге, отряхивая руки от песка. Когда мы уже собирались убраться подальше от этого места, то услышали странный шорох у себя за спиной. Обернувшись, я рассмотрела в тени высокого человека в тёмно-синем плаще до пят. Лица разглядеть было невозможно из-за капюшона, натянутого до подбородка. — Кто вы? — спросила Ибони. В ответ незнакомец вытянул руку вперёд, и нас с подругой ослепила яркая вспышка. Я закрыла руками глаза и упала на колени от странного жжения в груди. Внезапно кто-то зажал мне рот и нос. Я почувствовала резкий, но приятный, опьяняющий запах. Все мышцы будто атрофировались, перестали слушаться. — Тише, тише… — прошелестел над ухом чей-то голос. — Скоро всё пройдёт, Лея… Голос показался мне знакомым, даже родным. Но обдумать эту мысль не удалось. Я провалилась в пустоту.***
Египтус. Золотой Город. Лаборатория Осириса. Ибони была очень удивлена, когда очнулась в лаборатории учёного Золотого Города. И самым неприятным оказалось то, что запястья были привязаны к ручкам стула, на котором сидела девушка, а лодыжки больно стягивала грубая верёвка. Радушный приём, ничего не скажешь! И как она здесь очутилась? И где Лея? Кажется, её ударили по голове, и она потеряла сознание. Неужели это кто-то из Золотых? Но если они узнали, что Лея жива, то зачем связывать её? Ибони осмотрелась и заметила на кушетке спящего Рамзеса. В сердце Жрицы проснулись злость и обида. Вот, значит, как благодарят за помощь настоящие воины?! Девушка всхлипнула, сдерживая слёзы. Как после такого можно доверять кому-либо?! Стараешься, а всё выходит боком… — Иби? Девушка отвернулась от разведчика. Не хотелось ей смотреть в глаза этому подлецу! — Ты очнулась? — Глупый вопрос, — ответила Жрица, крепче вцепившись в подлокотники. Она услышала, как противно скрипнула кушетка, и Рамзес подошёл к ней, встав напротив. Ибони вся сжалась и встряхнула головой, чтобы волосы закрыли лицо. Сейчас она чувствовала себя загнанным зверьком, который ничего не мог сделать. Страх стальными обручами стянул сердце. — Посмотри на меня. Девушка замотала головой в ответ на просьбу мужчины. Она ещё раз судорожно всхлипнула и уставилась на чистый, гладкий пол лаборатории. — Пожалуйста, Иби. Жрица вздрогнула, но головы не подняла. Тогда Рамзес аккуратно взял её за подбородок и просто вынудил девушку смотреть прямо в свои карие глаза. В них Ибони прочитала сожаление. Взглядом разведчик будто просил прощения. В её же взгляде Рамзес увидел лишь страх, что снова пробудило в нём совесть и стыд за свой поступок. Он хотел помочь, а что получилось?! Надо было отнести её к себе в селение, а не сюда! Разведчик думал, что здесь, рядом с хорошим врачом, ей будет лучше, но очень ошибся. — Я не хотел, чтобы всё так… — Рамзесу было сложно говорить, смотря в наполненные слезами глаза Ибони. Разведчик уже было собрался ослушаться приказа фараона, освободив Жрицу, но шаги в коридоре остановили его. Мужчина понимал: если пойти против воли Кефера и Совета, то худо будет и ему, и девушке. Отойдя к кушетке, Рамзес стал ждать и надеяться, что девушке не причинят вреда. Ибони же опустила голову на грудь, пытаясь связаться с Лейлой. Это было её единственным шансом выбраться из передряги. Вскоре в лабораторию зашёл Осирис, все члены Правящего Совета и сам Золотой Фараон. Иби, увидев такую толпу, ещё больше испугалась, но постаралась скрыть страх. Она выдавила из себя улыбку и окинула взглядом вошедших. Когда Ибони увидела мешки и страшные тени под глазами Кефера, то улыбнулась ещё шире. Не спится бедняге. — Где ты нашёл её? — вместо приветствия спросил Золотой фараон у своего разведчика. — Около Заброшенных Земель, — ответил тот. Ибони удивлённо посмотрела на Рамзеса, не понимая, зачем он врёт своему командиру. — Неправда! — недовольно сказала Жрица. — Наверное, вы хотели сказать: в Заброшенных Землях. Разведчик поморщился от того, что девушка обратилась к нему на вы, но потом произнёс: — Нет, я сказал то, что и хотел сказать. Иби растерялась. Она ведь точно помнила, как они с Леей шли по территории Заброшенных Земель и не могли так далеко забежать в погоне за игуаной. А это значит, что напали на них не Золотые. Тогда кто? И зачем? — А почему ты решила, что должна была быть там? — спросила у девушки Исида. — Да какая разница?! — вспылил Сет. — Её не для того сюда привели! — Сумка… — прошептала Иби. — Где моя сумка? Советники переглянулись, не понимая странного поведения Жрицы. Осирис задумчиво почесал бороду и подошёл к столу. Учёный взял сумку Иби и продемонстрировал ей её. — А что в ней такого важного? — с подозрением спросила Маат. — Посмотрите, если интересно, — пожала плечами Ибони. Осирис заглянул в сумку и понял, к чему клонила Жрица. — Я думал, что это растение давно исчезло из наших мест, — произнёс учёный. — Осталась небольшая поляна, за которой я приглядываю, — сказала Ибони, а затем, косо посмотрев на Рамзеса, добавила. — Она находится в Заброшенных Землях, где на нас и напали. — На нас? — удивился Бес. — Кто тогда был с тобой? — И кто напал? — спросил Гор. — Я не видела нападавшего: он ослепил нас. Помню только нехилый удар по голове. Очнулась я уже здесь. — Кто был с тобой? — повторил Кефер вопрос советника. Жрица закусила губу. Они не поверят ей, если сказать правду! Но с другой стороны, если она всё объяснит им, то они, возможно, помогут найти Лею. Да и чего сейчас рассуждать?! Её подруга, может быть, в беду попала, а она тут колеблется! — Ладно… — прочистив горло, начала Ибони. — Вы мне не поверите, но я скажу. Только прошу не перебивать, а иначе собьюсь. Девушка на секунду прикрыла глаза и скривилась от ноющей боли в затёкших запястьях. — Развяжи её, Рамзес, — попросила разведчика Исида, с жалостью наблюдая за Ибони. — Не стоит, — возразила Жрица. — Если вам так спокойнее, то могу потерпеть. Не впервой… — Ты будешь говорить или нет? — раздражённо спросил Сет. — С Леей я была, — наконец, решилась Иби. — Она согласилась помочь мне в сборе травы и… — С кем ты была?! — переспросил Кефер, сильно побледнев. — С Леей Уолкер, — повторила Ибони. — Я разве невнятно сказала? — Она мертва! И убили её вы! — Не смейте говорить о том, чего не знаете! — закричала Жрица. — Во-первых, убил её Эксатон, а во-вторых, Лея жива. — И каким же это образом? — насмешливо задал очередной вопрос Сет. — Перерождение, — ответила Иби. — Если бы вы позволили Леи участвовать в тех соревнованиях, то мы всё бы вам объяснили, — девушка с мольбой взглянула на мать Гора. — Вы же понимаете, Исида, о чём я говорю! Изис, наверняка, рассказывала вам об этом! Поймите, мы не могли с Лейлой поступить иначе. — Что она несёт? — фыркнула Маат, посмотрев на Исиду. Последняя подошла к девушке и, вглядевшись в лицо Жрицы, поняла, что та говорит правду. Ей было очень жаль Ибони и обидно от того, как с ней обошлись. Но с Кефером она не решилась снова спорить. Он так и не простил ей того «бунта», касающегося судьбы Анубиса. — Сейчас я всё объясню, — сказала Исида, щёлкнув пальцами. Верёвки исчезли с рук и ног Ибони. Девушка поблагодарила женщину, потирая запястья. А мать Гора приготовилась к длинному разговору с остальными.***
Я проснулась с ужасной болью в голове. По затылку будто отбойным молотком прошлись. Во рту остался привкус той гадости, которой меня усыпили. Открыла глаза и узрела каменный потолок. Руки нащупали под собой что-то ворсистое и колючее. Как оказалось, это была шкура какого-то животного. Я, опираясь на пористую стену, осторожно приподнялась и села. Меня окружала густая мгла. Когда глаза приноровились к темноте, я смогла разглядеть очертания небольшой комнаты, в которой, кроме меня, находился ещё один человек. Тот самый, в капюшоне… Он, кажется, дремал, сидя в кресле подле меня. Я попыталась глазами найти выход, но в комнате не было ничего, что напоминало бы дверь или арку. — Не старайся, только зря силы потратишь, — неожиданно сказал человек в кресле. И снова у меня возникло ощущение того, что я знаю этот голос. И почему-то я чувствовала странную боль в сердце от каждого сказанного слова этим человеком. — Кто вы? — Ты знаешь меня, — ответил незнакомец с ноткой грусти. — Ваш голос кажется знакомым… Но я не могу вспомнить, когда слышала его. Кто же вы?.. Человек встал и ушёл в сторону. Через минуту он зажёг свечу и направился ко мне. Я непроизвольно отодвинулась к стенке, почувствовал спиной её мокрую, шершавую поверхность. Незнакомец поднёс огонёк свечи к своему лицу и скинул капюшон. — Так много времени прошло, а я всё же смог узнать тебя, внученька… Я окинула взором мужчину и узнала в нём того зрелого парня, стоявшего с мистером Паркером на совместном фото. Волосы цвета дёгтя, подтянутая фигура, уверенность движений, голубые глаза, которые покрыла серая дымка. И ни одной морщинки и седого волоса! — Вы не мой дед. Он должен быть старше. Я вся дрожала, как осиновый лист. Перед мной стоял вылитый дед в молодости. Но как такое может быть? — Я и был, — с улыбкой сказал мужчина. — Пока не искупался в Источниках Жизни. Каких ещё источников?! Хотя неважно… Стоит выслушать его. Кажется, он, и правда, мой дед. Внешность, голос, походка, плавность речи — всё указывало на это. Да и не каждый житель пустыни меня знает! Он поставил свечу на тумбу, рядом с кроватью, и вернулся к столу. На нём лежали разные бумаги, баночки с чернилами, перья и палочки, металлические кружки, засаленные тряпки и прочие мелочи. Мужчина достал из-под стола бутылку из тёмного стекла и налил содержимое в одну из более или менее чистых чашек. Он протянул её мне. — Тебе придётся многое мне объяснить, — предупредила я деда, беря из его рук кружку. — Не волнуйся, всё расскажу. Я сделала глоток и закашляла. Горло обжёг крепкий ром. Дед легонько постучал меня по спине, посмеиваясь. — Извини, но из безалкогольного здесь есть только непроцеженная вода. Правда, стоило тебе дать что-нибудь полегче. Извини… — Ничего, — улыбнулась я, откладывая чашку на край кровати. Дедушка осмотрел меня с ног до головы, остановив взор на лице. — А я и забыл, что ты выросла… В памяти ты осталась для меня всё той же маленькой девчушкой, играющей с куклами. Годы пролетели очень быстро… — Даже слишком, — сказала я и добавила. — У мистера Паркера нашла твой дневник, узнала много нового. — Кстати, как там Дин? — с интересом спросил дед. — Умер. По лицу дедушки пробежала тень, между бровей залегла глубокая морщина. Мне стало жалко его: ужасно узнавать о смерти лучшего друга от другого. Я осторожно провела рукой по напряженному плечу деда. Мне тоже было тяжело, но ему ещё хуже. — Я знал, что рано или поздно это произойдёт, но не думал, что так скоро, — зашептал он, накрывая мою руку своей. — Как он умер? Я не хотела говорить правды, но поведала всю историю с Кёртисами и хопешом, не утаив своё неудавшееся замужество. Дед же, слушая меня, становился мрачнее тучи. А я чувствовала себя, как на исповеди. Когда мой рассказ подошёл к концу, то дед, не говоря ни слова, просто обнял меня. Как в детстве: крепко, нежно и искренне. Я знала, что этим он утешал вовсе не меня. Эти объятия больше были нужны ему, и я это понимала, как никто. Мы просидели так минуты две, а потом я отстранилась. Протянула руку к чашке с ромом, но увидела, что та пуста. Посмотрела на пол и встретилась с удивленными глазами игуаны, за которой я гонялась. Животное облизнулось и, подойдя ближе, потерлась о мои ноги. Извинялась, бессовестная!.. — Познакомься с Джиллой, — сказал дед, проведя рукой по фиолетовому гребню игуаны. — Она стала для меня верным другом в этом мире. — И причиной нашей встречи, — отметила я. — Это тоже. Я смотрела на своего помолодевшего деда и вспоминала приятные моменты детства. Хотела перерыть всю пустыню Египтуса, чтобы найти его, а он сам отыскал меня. Пути судьбы неисповедимы… — Но как всё же ты оказался здесь? — спросила я дедушку. — И почему не вернулся на Землю? — Ты прочитала весь дневник? — уточнил он, и получив в ответ кивок, продолжил. — Тогда ты знаешь, что Браслет Ра признал хозяина в твоём отце. Когда это случилось, Стивен решил узнать всё об Египтусе. Он не хотел становиться археологом, но жилка путешественника и бунтаря в нём была всегда. В первый свой визит в этот мир он попал на Сумеречные Острова. Там он и познакомился с твоей мамой. Она и помогла моему сыну выжить здесь. Дальше их чисто партнёрские отношения переросли в любовь. Потом свадьба, твоё рождение. Но их всегда преследовал страх. Кто-то из Египтус хотел смерти твоей матери. Я знаю только одного из тех, кто охотился за ней. Его звали Собек. Уродливый и хитроумный полукрокодил. Превосходный наёмный убийца, всегда жаждущий лёгкой наживы, — дед прервал рассказ, чтобы смочить горло ромом, который он отхлебнул прям из бутылки. — Однажды Собек проник в ваш дом, тот самый, что остался тебе от меня. Он и несколько таких же отмороженных на голову напали сначала на меня, чтобы у них появился рычаг давления на Стивена. Но… У них ничего не получилось. Я сбежал, надеясь, что успею предупредить Тахиру и сына. Однако опоздал… Твои родители спрятали тебя и скрылись в Египтусе. Но там уже поджидали… Я последовал за ними через портал в древнем саркофаге, что был завезён мною в музей. Мне удалось найти только тело твоей матери… — А что было дальше? — подтолкнула я дела к продолжению рассказа. — Когда я вернулся, нашёл у себя в доме Браслет Ра, который мой сын никогда не снимал. От отчаяния начал рушить всё, что под руку попадалось: я думал, что Стивена тоже убили. Но, успокоившись, решил найти хотя бы его тело. Следующие несколько лет я жил только этим. Я подарил Браслет Ра тебе, когда ты подросла, а Око перестало мне подчиняться. Я наивно полагал, что смогу продолжить поиски без него. Я пользовался порталом в саркофаге, но однажды кто-то сломал экспонат и проход между мирами закрылся. В это время я был в Египтусе… — И не смог вернуться домой, — продолжила я за деда. — А как ты выжил? — Сначала жил в единстве с природой, изучая флору и фауну этого мира. В этот период моих скитаний я нашёл источники, которые возвратили мне былую молодость. Но потом случайно попал в один интересный городок. Он напоминал мне средневековое селение. Там я узнал о жестоких законах и правилах Египтуса. В большинстве стран, где я побывал продолжали существовать касты*, расовая и половая дискриминация. Этот мир разочаровал меня, я почувствовал себя здесь чужим и ненужным. Но через некоторое время я нашёл своё призвание и смысл жить. Во многих городах, деревнях и селениях, в самых отвратительных кварталах и районах жило множество добрых мальчишек и юношей, не имеющих родителей, которые могли бы направить их ум, силу и задор в правильное русло. Одного из таких я приютил у себя. Привязался. Но я понимал, что себя ещё как-то смогу прокормить, а вот его… В конечном итоге… — дедушка задумался, а потом с ироничной улыбкой сказал. — Стал я Робин Гудом, Лея. Меня обескуражило такое заявление, а потом я рассмеялась, представив деда в зелёной шляпе, заострённой на конце, и с луком за спиной. Он подхватил мой смех. — Ну, ты даёшь, дед, — сказала я. — Значит, начал воровать у богатых и отдавать бедным? — Почти, — ответил он. — Не у богатых, а у бандитов и серьёзных криминальных лиц Египтуса. Поверь мне, их тут не меньше, чем на Земле. — И ты делал это один? — Нет, конечно, — засмеялся дед. — Набрал команду беспризорников и нуждающихся в деньгах пацанов и мальчишек. Научил читать, писать, натренировал, обучил военному искусству, которое познал у Призрачных Воинов на Сумеречных Островах. Дал азы географии и навигации. — А на что вы тратите деньги? — Делим, и каждый распоряжается своей долей, как ему заблагорассудится. Многие шлют деньги нуждающимся семьям, некоторые копят на то, чтобы открыть дело в городе или на судно и команду для занятия торговлей. По-разному… — Прям ангелы, а не разбойники, — хмыкнула я. — Брать краденное не воровство, — возразил дед. — Я своих парней стараюсь держать под контролем. Никто ещё из тех, кто ушёл во взрослую жизнь, не продолжил грабить или убивать. Были, конечно, среди моих и парочку малодушных предателей, но разговор с такими у меня короткий. — Понятненько, — сказала я. — Прижился ты здесь… Как и я… — Наверное, тебя, как Последнего Фараона Земли, радушно приняли в Золотом Городе? — Я перестала им быть. — Как? — удивился дед. Ну, и тут пошло, поехало… Следующий час я рассказывала дедушке о своих злоключениях в Египтусе: о Жрицах, Золотых, Тёмных. Я будто заново переживала весь этот отрезок моей жизни. Когда я выговорилась, то стало легче и свободнее на душе, возродилась надежда на счастливый конец моей сказки. Я снова стала семилетним ребёнком, который ждёт не дождётся, когда его выслушают, утешат. Но всё это растворилось, как я вспомнила об Ибони. Она ведь была со мной! Где она сейчас? — Дед, — взволнованно обратилась я к нему, — а где та девушка, что была со мной? Он отвернулся, покраснев, как напроказивший школьник. — Мы не думали, что это твоя подруга, и отнесли чуть дальше Заброшенных Земель, — растерянно промямлил дедушка, пряча глаза. Тут в игру вошёл мой вспыльчивый характер. Я схватила довольно увесистую подушку и запульнула её в деда, который успел отбежать от кровати. — Бросить бессознательную девушку в пустыне в тридцатиградусную жару?! Да ты не Робин Гуд, а безжалостный кретин! — Не смей так разговаривать со старшими! — с укором крикнул дед, уворачиваясь от толстой книги. — И что это за неподобающее отношение к кладовым знаний?! — Книги тебе дороже, чем жизнь человека?! — я бросила в него чашку, а потом зловеще улыбнулась, взяв в руки бутылку с ромом. — Лея, положи на место, — осторожно попросил дедушка, смотря на бутыль, как на сокровище. — Ты ведь не хочешь расстроить своего старика, правда? Это раритет! Я для правнуков его хотел сохранить! — дед запаниковал, когда я подняла над головой его «прелесть». — Пожалуйста, отдай бутылочку, — с мольбой сказал он, протянув руки. — Тебе ведь она ни к чему, верно? Ей, Богу, разбила бы эту несчастную бутылку, если бы стена позади деда не задрожала. Я с интересом смотрела, как камни с ужасным скрежетом отодвигаются в стороны. Так вот, что за выход! Круто! Из прохода в комнату влетел мальчик, от силы лет десяти, и начал дергать моего деда за длинный рукав мантии. Последний же отвлёкся от меня и наклонился к пацанёнку. Мальчик прошептал ему что-то на ухо и встал в стойку смирно, когда закончил говорить. — Жди, сейчас приду, — сказал мой дед. Я опустила бутылку обратно на тумбу и заинтересованно начала рассматривать мальчишку. На нём были вполне чистые, синие шаровары, подтянутые коричневым пояском, поверх груди надета простая красная жилетка, а на ногах чёрные сандалии. Соломенные волосы вымыты и причёсаны. Я бы никогда в жизни не сказала, что этот мальчик — малолетний разбойник. — Поздоровайся, невежа, — упрекнул дедушка парнишку, который с таким же интересом разглядывал меня, как и я его. — Здрасте, — сказал мальчик, помахав мне рукой. — Меня Амуном звать, а тебя? Я улыбнулась, а дед покачал головой и сказал: — Надо будет с тобой ещё поговорить на тему, как общаться с дамами. Иди, я догоню. Мальчишка недоумённо посмотрел сначала на своего наставника, а потом на меня. Так и поняв, что он такого сказал, парнишка пожал плечами и убежал, напоследок улыбнувшись мне. — Что случилось? — спросила я деда, когда быстрые шаги Амуна затихли. — К нам наведались гости, — встревоженно ответил он мне. Дедушка подошёл тумбе, взял с неё бутылку и вернул ту под стол. Потом снял с себя мантию. Под ней была темно-синяя броня, покрывавшая всё тело деда. На руке вместо браслета была надета мини-пушка. — Тебе не жарко? — шутливо спросила я. — Вовсе нет. Доспехи сделаны из специального металла, который не нагревается при температуре ниже пятидесяти градусов, — объяснил дедушка. — Добыл у одного торговца с Сумеречных Островов. Я не стала больше ничего говорить. Дед подошёл к шкафу из тёмного дерева у стены, что рядом со входом, открыл дверцы и достал оттуда пару ножей и мой хопеш. Я малость возмутилась, но ругаться не стала, вернув себе своё оружие. — Идём встречать гостей, — сказал дед, вкладывая ножи в ножны у себя на поясе. Я лишь приготовилась удивляться дальше.