Ynis Avallach

      Ночной покой нарушали шелест дождя, изливавшегося по окнам, приглушенный гул круглосуточной суеты улиц, потоки неонового света, разбитого на капли теней и отражений, от которых не спасали ни толщина бетона, ни стекло, ни жалюзи. Мыслимо ли? Пожертвовав своим комфортом, эльф впервые поленился их закрыть!       Блики, звуки, тени раздражали. А ещё раздражала полоска теплого желтого света ночника из-под двери комнаты Цири.       Не спит. Почему еще не спит?       Не спал и он: растянувшись на диване и заложив под тяжелую от мыслей голову руки, из-под полуприкрытых век Аваллак'х разглядывал свою согнутую острую коленку. И думал. Много думал о том, что вышло из-под его контроля, и как он умудрился допустить такую откровенность. В какой момент шевельнулось в груди такое старое, забытое, сладкое, страшное, больное... Неужели чувство? Не может быть!       Лишившись самообладания, он снова с ней наедине допустил слабость. Как когда-то у статуи капризничающего ребенка в Тир на Лиа на поводу у чувств, потеряв контроль над эмоциями, в ярости чуть не придушил этого дикого цыпленка. Но тогда он просто кипел от злобы. А сегодня то что? Как так вышло?       Зачем я ей столько рассказал? Чтобы заслужить доверие любой ценой? Нет, это похоже на оправдание необдуманного порыва.       Но все еще можно исправить. Немного магии, легкое касание пальцев к виску, и утром она уже не вспомнит наш разговор.       Сомкнув веки, подрагиваюшие от напряжения и накатывающего раздражения, он всё же уговаривал себя постараться уснуть, но хоровод мыслей настойчиво утягивал в воспоминания о Тир на Лиа, их первой встрече и первой ссоре...       Маленькая dh’oine, которая свалилась нам на головы и все раздоблала в лучшем стиле человеческой расы. Достойное дитя Крегеннана. Додумалась сравнивать себя с Ларой. Любил ли я Лару? Нет, я ее боготворил! МЫ должны были быть вместе, чтобы править, это не обсуждалось! Это у НАС с ней должен был родиться ребенок - наследник Ауберона, правитель миров, а не эта...       При всей моей мудрости, святые единороги, эта взбалмошная человеческая девчонка перевернула мой мир!       Я всегда был уверен, что могу предсказывать точно. И очень даже часто. Умею многое, знаю не мало. Звание мое на то указывает, я — член элиты: тонко чувствующий искусство художник, музыкант, все науки и магия всех стихий подвластны мне…       Я, древний зануда, думал, что ЗНАЮ о жизни все! Да, ничего я не знаю!       Я, ведь, даже и не жил до нее! Существовал, помнил, планировал, ждал... Но не жил.       Предназначенное нам дитя — результат долгого эксперимента эльфов и людских чародеев. Пущенного на произвол судьбы эксперимента, — бесспорно. Но долгожданное. Я знал, что она придет. Так долго ждал! Мы все тут ждали ее возвращения домой. И что? Вывалилось из башни это чудовище? Грязная, нечёсаная, в шрамах и смердит. Какая горькая насмешка судьбы. Кобыла ее и та была умнее и послушнее, шла на мою музыку. Я был ошеломлен! Обескуражен. Безмерно удивлен. Как я ненавидел в ней все человеческое! Все самое омерзительное и разрушительное, низкое, глупое, человеческое…       Доложил Совету, Ауберону, что она пришла и неделю думал: что мне с ней, такой дикой делать? Красоту, искусство и музыку не ценит! Зеркала многовековые бьет, брыкается, злая, дерзкая, хамит! В глазах вызов, нос задирает, командует.       Я — надзиратель?! Серьезно? Обращаться она ко мне, видите ли, не собирается, всеми обижаемая, бесправная узница. Но смелая! Мне эта смелость нравилась. Про созвездия в курсе, язык старшей речи знает. Не дура.       Богатыми одеждами не подкупить. Вежливость, учтивое обращение ей не по нраву, наше безмерное терпение считала издевкой. Скверно с ней обращались? Да я ей дал всё!!! Комфорт, время, чтобы привыкнуть и освоится. Эльфки (не рабы dh’oine!) терпеливо обслуживали каждую ее прихоть: вкусная еда, дорогая одежда, прогулки, пусть и на ограниченной территории. А она лишь неумные спектакли закатывала. Но ей нельзя было рисковать в нашем недружелюбном мире. Защитить ее я хотел больше, чем запереть. Глупая. Ничего не понимала. И понять не пыталась!       Только истинная человеческая дочь с глазами утонченной бунтарки Лары, увидев гигантского кракового жеребца в рогатом букараньоне и попоне под драконью чешую, киноварно-малиново-кармазинный плащ, тонкой работы кольчугу на теле безжалостного, самовлюбленного и решительного воина, могла решить, что он — настоящий мужчина! Прилетел, посвистел, и какая разница, что он всех рун эльфийского алфавита вспомнить не сможет? И уж точно для нее не имело значения, что он пытался выгадать для себя в спешке вечность! Сказала, что никогда в жизни с ним? А сама вся намокла. Как он так умеет только, хам? Обозвал ее человеческой самкой, вывалял в дерьме, подарил цветочек, а она розовеет щеками стоит. Главное эффектно появиться в кольчуге на своем Драконе? Куда мне со своей дудочкой.        Хм… Тогда точно знал, что во дворце ей непременно покажу: кто тут главный, кто элита и пыль перчатками с сапог сбивает на дорогие зеркала, а кто так — границы охраняет! И болтает слишком много…       Я старался быть сдержанным и терпеливым, ласковым и дружелюбным. Не только в зеленом омуте ее глаз дело. Совсем нет!       Но как мне ее приручать? Нет в ней разума. Одна спесь.       Оставался шантаж друзьями — последняя надежда уговорить сотрудничать. Вот с ней мне так подло не хотелось бы… Но не впервой поступать, исходя из интересов Народа Ольх. Чего бы это ни стоило. В вопросе возвращения дщери Лары в кровную семью — спешка излишняя. В вопросе возвращения строптивого и глупого дитя — это очевидно! Пусть верит, что будет свободна уйти, куда захочет. Если не решит остаться. Нет, не со мной, конечно… С ребенком. Выбор мы оставили за ней. Хотя, если откровенно, то не было у нее тогда никакого выбора. Может и ляпнул сразу про ребенка необдуманно, не готова она была? Но как можно ребенка назвать отвратительным паразитом? Это слишком радикальная точка зрения. Животное… Дикое животное, заточенное во взгляде Старшей Крови!       Обезьянка — ей на ветви раскидистой кроны, обратно к дикарям видите ли надо было… Ну, нет! В Тир на Лиа, а не среди dh’oine ее место! Нужно было пробовать иную тактику: дать ей поверить, что она спасительница от Хлада не только эльфов, а значит пообещать, что эвакуируем всех. И людей тоже.       Да, она не мудрая эльфка, сама согласилась, — глупый человек. Дитя, далеко ушедшее от Лары, иначе мыслит, иными категориями. Ну, хоть Тир на Лиа произвел на нее впечатление! Я видел восхищение в ее глазах. Значит не все потеряно. Есть в ней сердце, способное видеть и понимать красоту ЕЁ народа. Именно в тот момент я твердо решил, что лучше стану ей преданным товарищем, потому что верил, что сохранение доверия — это главная цель.       Я не думаю… Не уверен, что Эредин что-то помнил из нашего с ним разговора в первую ночь, когда она, красивая, шла на встречу к Королю Ольх и своему предназначению. Куклу он из нее хотел сделать, надушенную аттрактантами. Пусть будет кукла. Но я же помню каждое слово… Я понял тогда все, что он мне хотел сказать. Страшный и опасный в своем амбициозном невежестве…

***

      — Что там с твоей строптивой кобылой? Не приручается? — Эредин расчесывал гриву коня.       — Да. Я, признаться, в замешательстве…       Нестерпимо несло конюшней.       — Красивое и грациозное животное, должно доставлять тебе большое удовольствие одним только своим внешним видом! — Ястреб накинул седло и принялся затягивать ремни. Правда звучала мерзко, заставив поморщиться.       — С внешним видом тоже проблема...— Аваллак'х вытянул губы.       — Хоть она и омерзительна, согласен, но у нас нет выбора. Императив! Помочь тебе с основными принципами дрессировки? Способы приручения известны и отработаны до мелочей. Это не твой горностай в клетке, Аваллак'х.       — Ни один ребенок не становится «трудным» с рождения, Эредин. Агрессивное поведение не возникает на пустом месте. В ее разрушительных поступках — способ самоутвердиться. Ей остро не хватает уважения, у нее занижена самооценка. Ее злоба от бессилия. Издевательства, через которые она прошла, поломали ее. Ей кажется, что мы ее третируем, насмехаемся, демонстрируем превосходство, пренебрегаем — злится. Она импульсивная и бездумная — это да…       — Хорош болтать! Бери коня и давай прогуляемся, пока она Ауберона развлекает! — Эредин запрыгнул в седло. Подождал. Два всадника двинулись за пределы города.       — А ее прежний круг общения? Шайка и преступники. Кто окружал наше драгоценное дитя? Она же их копирует: агрессию к окружающим, непослушание, конфликты, стычки, никаких правил поведения, не знает границ, уничтожает имущество, не проявляет сострадания, угрюмая, замкнутая, раздражительная.       — Креван! Хватит! Какой еще ребенок? Строптивая кобыла она! Запомни: основное правило общения с лошадьми — всадник должен быть ведущим, поэтому ты должен установить свое превосходство. Лошадь должна сразу усвоить, кто главный, — Эредин с легкостью поднял жеребца на дыбы, тот заржал и тряхнул гривой, — Упустишь этот момент — получишь взбалмошное животное, которое не будет подчиняться. Дай время, чтобы привыкла: ухаживай, корми, чисти, расчесывай гриву — на здоровье. Но панибратство здесь не приемлемо. Твердость и требовательность! А если понадобиться, то и выпороть до крови можно! Главный — это наездник! — он молча и резко пришпорил своего Дракона, который с легкостью и без промедления понес его к холмам.

***

      Способ подавления сопротивления кобыл и их усмирение по методу Эредина? Неприемлемо! Низко то как! С кобылой ее сравнил. П-ф-ф… Куда ей до кобылы? Она… Она… А кто она?!       Маленький глупый строптивый ребенок: капризничающий с искаженной злостью мордашкой, стиснутыми кулачками, стоящий на одной ножке. Я пытаюсь ее вразумить! Но она не слышит и ничего не понимает, глупая, прекрасная, юная dh’oine! Именно тогда мысль о том, что к ней прикасаются чужие руки, пронзила меня острым гневом впервые. И я испугался этой мысли...       Из потока воспоминаний Знающего бесцеремонно выдернул пронзительный девичий крик:       - Аваллак’х!       Он не успел понять: как так быстро смог преодолеть расстояние от своего дивана до ее комнаты.       — Цири! — он распахнул дверь.       Она сидела, обняв колени, и невидящим взглядом вытаращенных глаз смотрела впереди себя. Молчала, покачиваясь. Напуганная, взмокшая, взъерошенная!       — Что случилось, Цири?! — он не задумываясь сел с ней рядом, обнял. Она по-детски доверчиво прижалась к его груди. Горячая, дрожащая от ужаса, судорожно сжимающая цепкими пальцами его рукава.       Глупый вопрос. Он знал ответ и так. Знания и видения из Хаоса - кошмары. Снова.       — Всё хорошо, Ласточка! Я с тобой! Я рядом!