Ynis Avallach

      — Рассказывай, чего ты там сегодня начиталась? — Аваллак’х поставил ей под нос тарелку с нарезанным хлебом. Сели ужинать. Цири уже вовсю поглощала свою порцию, не дожидаясь, когда сядет за стол он.       — Ну, сначала я смогла перевести имя твоего отца, — она с полным ртом пыталась жевать и говорить одновременно, — Каомхан — красивый, в абсолютно величественном значении этого слова...       — Кэван, — перебил её эльф, — или Кевин. И так, и так было бы верно.       — Что? — Цири смутилась.       — Каомхан — не правильное произношение. Но не страшно. Я привык. Вам, людям, так удобнее. Продолжай.       Она замерла, мысленно повторив несколько раз произношение имени, чтобы запомнить наверняка, коротко кивнула, потом откусила кусок мяса и продолжила с не меньшим энтузиазмом:       — Ну, а Маха — это значит великий.       — Цири, ты прожуй сначала, — Аваллак’х сел напротив, спокойно принялся за еду.       — Угу… — она вымазала с тарелки остатки кусочком хлеба, отправила его в рот и облизала кончики пальцев. Эльф едва заметно скривился в пренебрежительном осуждении. Она смутилась на миг, а потом огрызнулась:       — Ой, да брось! Вкусно было! Кто видит то?       — Я.       Цири фыркнула. Он даже голоса не повысил, а стыдно стало так, что хоть провались, и щеки предательски зарозовели. И чего он бесконечно придирается к тому, как она ест? Не все ли равно? Она взяла салфетку и показательно вытерла губы, а потом и пальцы.       Креван усмехнулся:       — Посуду ты моешь.       — Да сложу я ее в эту... Как ее правильно называть? Посудомойку? Сложу… — буркнула Цири.       — Нет. Руками сегодня помоешь. В раковине. Под краном.       Она медленно покачала головой в отрицательном жесте. Авалллак’х утвердительно кивнул.       — Не хочешь по-хорошему, будем, значит, учиться так.       — Но, Аваллак’х!       Он лишь молча сложил приборы в тарелку. Вытер салфеткой губы и встал из-за стола.       — Когда здесь закончишь — я с удовольствием выпил бы чай с тобой в гостиной!       Это означало только одно — ей еще и чай подавать.       "Сволочь ты, Креван!"       Еще и время себе выиграл. Пока на кухне журчала вода и гремела посуда, эльф спокойно смог изучить историю поиска в ее смартфоне: хорошая девочка, умная, настырная. Он улыбнулся краешком губ.       — Хм. Артур. Камелот. Авалон. Весьма любопытная человеческая легенда! — он взял чашку из рук Цири, та уселась рядом на диван, поджала ноги и заглянула в текст через его плечо.       — У тебя девять дочерей! — хихикнула она, - Или две? Или три?       — Да. И как минимум два сына, не считая внуков. И когда ж я все успел? Мне б лет двести понадобилось.       — Там матери разные!       — Это так на меня похоже, правда? — он саркастично заломил бровь, взглянул на Цири, откладывая смартфон в сторону.       — Ну, хоть какая-то там правда есть?       — Тебе виднее! Что ты там за сказки понарассказала рыцаренку своему, умом обделенному? Как его звали?       — Галахад…       — Галахад… Цири, вот скажи мне: как ты так умеешь? То чуму в мир притащишь, то сплетню умудришься запустить на несколько столетий. Мы в Камелоте провели всего несколько дней, а dh'oine уже успели в моём колодце какой-то свой Грааль потопить, и до сих пор ищут. Экскалибур у умирающего Артура ты забрала, Loc’hlaith?       Цири аж вздрогнула: он что ее ругает? Серьезно что ли?       — Никакая я не Владычица Озера! И зачем он был ему, мертвому, нужен? А свой меч я потеряла! И Кэльпи там потеряла в той чертовой битве под Камланном, если ты помнишь! — Цири было обидно до слез, она даже кулаки сжала, — Caledvwlch, «Сокрушающий»! Аваллак'х, они даже название меча переврали!       Аваллак’х взглянул в ее наполнившиеся влагой глаза.       — Ты плакать собралась?       — Да вот еще! — Цири зло надула губы.       — Это мне плакать надо: я — Бог подземного мира и правитель Земли Мертвых. Ну, как так? Лучшее место во всем пространстве и времени превратить в потусторонний мир, а меня в злобного собирателя мертвых душ, который еще и плодился быстрее кролика!       Цири натянуто улыбнулась. А он тепло обнял ее за плечи:        — Про Остров Яблонь — правда. Про родителей тоже все верно. Остальное — сказки, сочиненные людьми, — голос его снова звучал по-доброму ровно.       — Расскажи мне про короля Aen Undod.       — Кевин Маха правил Единым Великим Народом с момента поселения и до дня резни в Лок Муинне, — Аваллак’х осекся, - Деда моего dh'oine звали Бел Великий, Беленус.       — Беллетэйн в честь него мы празднуем, я знаю теперь. В честь Бога Солнца — красивого, великого и сияющего!       — В честь Бога… — Аваллак’х выговорил это с злой усмешкой, — Людям ничто не помешало зарезать Бога Солнца в Лок Муинне, забрать у нас, эльфов, праздник цветения, начала новой жизни, превратить его в пьяные игрища и прыжки через костер во славу того, кого сами и убили, — Аваллак’х поморщился. Цири хватило ума не спорить и не перебивать, — Тебе рассказывать про то, что было в Лок Муинне? Или ты как-то сможешь избавить меня от ужасных воспоминаний, с которыми я вынужден жить до конца, потому что их не задушить и ни выкинуть?       — Я знаю историю… — выговорила Цири.       — Отец ценой жизни тогда спас меня. Потом было восстание Аэлирэнн и Шаэрраведд, про это ты знаешь тоже.       — И разделение Aen Undod.       —Дану осталась с Aen Sidhe, с теми, кто не захотел покидать свой дом и лишился Короля. Она до конца дней покровительствовала им. Aen Elle ушли в мир единорогов, и я был среди них. Белых Кораблей на всех не хватило: Ауберон спасал Старшую Кровь. Наш старый мир был разрушен косматой лапой твоего безмозглого предка, Цири. Вот и вся история.       Они долго молчали, пока Цири решилась эту тишину прервать.       — Зачем ты возишься со мной? — задала она вопрос и вдруг поняла, как сильно он должен ее ненавидеть. Не только и не столько за то, что она дитя потомков Крегеннана из Леда, сколько за ту косматую лапу ее пра-пра, которая пронзила сердце великого вождя смертельным ударом дешевого клинка, а потом раздолбала все прекрасное, что было создано эльфийским народом.       — Ты не должна попасть в руки Эредина.       — Но ведь не поэтому ты вытащил с того света Геральта и Йен?       — Я мог — я сделал.       — Зачем ты возишься со мной? — Цири свой вопрос повторила еще раз.       — Тебя нужно защитить любой ценой. Я не стану отвечать тебе иначе: нет смысла спрашивать одно и то же.       — Мы друзья? — робко спросила она.       — Я пытаюсь, Цири! — прозвучало честно.       — Я постараюсь тебя больше никогда не раздражать, обещаю!       — Хорошо, — он кивнул.       — Посуду я помыла. Будешь сегодня спрашивать пересказ изученного за день?       — Нет. Давай сегодня одно занятие пропустим. Спокойной ночи.       Аваллак'х вполне ясно дал ей понять, что больше не готов терпеть ее общество. Ей стоит сейчас уйти.       — Спокойной ночи, - она послушно покинула комнату и закрыла за собой дверь.       "Никогда больше не стану ему хамить! Никогда не буду раздражать! С сегодняшнего дня! Решено!"