Вот двойняшки, радостно улыбаясь, активно машут ей всеми руками в знак приветствия. Когда она подходит к ним, девочки, не думая, бросаются к Лидии с крепкими объятиями прямо посреди дороги. Они по очереди стискивают её в стальных тисках, из-за чего та выдыхает сквозь сжатые зубы и хрипит, без лишних слов прося немного воздуха. Сёстры на это лишь весело хохочут, отпуская бедную девушку, которая, видя такие заразительные улыбки, не может как следует разозлиться и тоже не сдерживает смеха. Ответная улыбка на такое солнечное тепло со стороны девочек по отношению к ней так и норовится расползтись на пухлых губах. Лидия и не подавляет её, светло улыбаясь во весь рот. Двойняшки, вдоволь наобнимавшись, начинают сыпать многочисленными вопросами, спрашивая наперебой, и тут же, не ожидая ответов, с энтузиазмом рассказывают уже про себя. Они перебивают друг друга, толкаются, стремясь первыми пересказать услышанные новости Мартин. Лидия даже не пытается слушать. Она смотрит на эти счастье и радость, окутавшие сестёр, словно тёплый плед в холодный вечер, на их воодушевление, несгорающий энтузиазм и никогда не кончающийся оптимизм. И просто не может не рассмеяться снова. Эту идиллию прерывает возмущённый сигнал машины сзади, которой стоящие посреди проезда подруги явно мешают. Девочки, громко смеясь назло хмурому водителю, убегают с дороги… Мартин проходит мимо знакомого фасада светлого дома, возвращаясь от Пэрриша. На её губах цветёт счастливая улыбка, голова занята сладостными воспоминаниями, от которых щёчки покрываются розовой краской. Девушка знает, что ей надо торопиться, ведь через каких-то полтора часа начнётся первый урок, а она ещё даже нормально не собрана. Помятый вид, полная растерянность и летание в облаках. Это настолько не свойственно её привычному репертуару, что, увидь кто-то из одноклассников сейчас такую совершенно ванильную и несобранную Лидию Натали Мартин, сразу придёт к печальному выводу: крыша-то окончательно сдвинулась, после чего вызовет скорую. И себе, и заодно Мартин. Так, на всякий случай. Но она ничего не может с этим поделать. Всё, что ей хочется — кружиться, летать и парить. А ещё вспоминать, вспоминать, вспоминать. Лидия, в очередной раз залившись яркими цветами от слишком откровенного воспоминания, слегка мотает головой в стороны, отгоняя мысли. И тут же краем глаз цепляется за что-то. Она поворачивается и утыкается взглядом в гармонично работающую в саду семью Смитсонов. Лидия удивлённо переводит взгляд на экран телефона, который держит в руках. Время ещё очень ранее, а Смитсоны уже на ногах и выполняют мелкую работу по саду. Ну, некоторые из них, — понимает Мартин, когда ясные глаза натыкаются на мирную картину: двойняшки, переплетаясь ногами и руками друг с другом на тесном гамаке, тихо и спокойно похрапывают в безмятежном сне. При этом с того места, где стоит она, можно заметить небольшую капельку слюны на нижней губе одной из девушек. И парочку на руке её сестры. А сверху на их животах удобно расположился большой чёрный кот, который, подобно своим хозяйкам, умиротворённо сопел, пуская тонкие струйки прозрачной, вязкой жидкости на одежду под ним. Чувствуя, как на губах расползается широкая ухмылка, Лидия закусывает губу, стараясь подавить громкий смех. Она одним нажатием на экран включает камеру на мобильном, после чего поднимает телефон в горизонтальном положении. Всё ещё внутренне сгорая от дикого хохота, который, она уверена, согнул бы её прямо тут пополам, Мартин, крутя электронный аппарат, делает несколько снимков в различных вариантах и расцветках. Просмотрев все внимательно, она останавливается на одном и оставляет его, а остальные, менее удачные, удаляет. Лидия, закончив, поднимает глаза, дабы ещё раз в живую насладиться этой сценой, но замирает, испугавшись, когда встречается с другими, светло-карими. Мелькает мысль, что ей конец. Однако спустя две секунды она осознает, что родители девочек заметили яркую вспышку на телефоне, когда Мартин фотала чудесную сцену. И теперь оторвались от работы, обратив на внезапную гостью внимание. Лидия, чуть погодя, неловко улыбается, на что получает две такие же немного неуверенные улыбки в ответ и глаза, в которых плескается веселье. Они не смеются, но Мартин может заметить, как стоящая рядом с девочками женщина закусывает губу, видимо, в попытках предотвратить громкий смех. А мужчина стоит чуть в отдалении, смотря на эту сцену с каким-то особенным трепетом, нежностью... Это заставляет Мартин ещё шире растянуть губы. Видимо, родители двойняшек очень хорошие и добрые люди. Потому они не будут злиться на неё. Им вон и самим смешно. Лидия, дружелюбно помахав на прощание взрослым, в последний раз кидает быстрый, озорной взгляд на подруг, отворачивается и уходит. Ей ещё надо собраться в школу… Зима. Снежный, морозный день. Лидия выглядывает в окошко, на нижней половине которого застыл прекрасный узор. Она поднимает ладонь и пальцами отслеживает вычурные, неаккуратные, но красивые линии. Тут же она замечает разноцветные пятна на фоне белоснежного снега, ложащегося на землю белым ковром. Чуть прищурившись, Мартин понимает, что во дворе гуляют два человека. Девочки. Её возраста. Её соседки, двойняшки. Они лепят снеговика. Точнее, лепили. Сейчас этот... снеговик, которого и не назовёшь так, стоит в отдалении и смотрит на мир своими раскосыми, чёрными глазами. А двойняшки тем временем зарывают друг друга в снег. Мартин смеётся, когда замечает, как одна из девочек, которая, видимо, была «побеждена» в шуточном бою, внезапно резко поднимается и тут же запрыгивает на спину отвернувшейся от неё сестры. Та, не ожидавшая такой расторопности и подставы, всё же не теряется, проворно скидывая тяжёлую тушу с себя. И тут же падает, когда вновь упавшая девушка хватает её за ногу и тянет вниз. Лидия, не выдерживая, вскакивает с места, не досмотрев, хватает шапку и пуховик, после чего запрыгивает в большие, тёплые сапоги...
— Не может быть, — повторила Лидия, покачав головой. — Я же знаю их много лет. Они хорошие люди. — Ведьмы не обязательно должны быть плохими, — пожала плечами Марин. — Смитсоны были белыми магами и никому не причиняли вреда. Тот, кто их убил, наоборот, чёрный и питается силой других. — А сердце? — дрогнувшим голосом спросила Мартин. — Некоторые чёрные маги оставляют сердце самого слабого, по их мнению, члена семьи как предупреждение для других, — вздохнув, сказал Дитон. Услышав в начале предложения словосочетание «чёрный маг», Лидия замерла, словно молнией поражённая. Всё остальное, что говорил друид, прошло как бы мимо неё. Разумом, слухом, зрением, всеми своими эмоциями и чувствами она зацепилась за эти два слова. Остальное стало неважно. Потому что «чёрный маг». Маг. Чёрный. Чёрный маг. Ведьма. Чёрная. Чёрная ведьма. Именно эти слова использовала Фэй, когда рассказывала о секрете Кэсси. Она сказала, что Блейк — чистокровная чёрная ведьма. Нет. Не так. Её фраза звучала немного по-другому. Лидия порылась в памяти, стараясь припомнить в малейших деталях, что именно было в их разговоре: « — …секрет нашей милой маленькой мисс Блейк заключается в том, что она — ведьма. Причём не просто какая-то там непонятная, а чистокровная ведьма с высоким преобладанием чёрной магии!…» «— ...наследница древнего могущественного рода Блэквелл. Они обладали самой сильной чёрной магией…» «— Диана оказалась сестрой Кэсси по отцу, но не приняла свою тёмную сущность…» «— ...Кэсси, значит, приняла свою тёмную сущность…» «— …разве она могла отказаться от такой силы…» Чистокровная ведьма с высоким преобладанием чёрной магии, которая приняла свою тёмную сущность. Эта фраза и словосочетание «чёрная ведьма» — ведь одно и то же, да? Совсем недавно она и Кора узнали, что их новоиспечённая одноклассница обладает чёрной магией. Однако они не делали на этом акцента. Девушки прежде, чем делать какие-то окончательные выводы, решили поговорить для начала с самой Блейк, выслушать её версию событий. Подумаешь, ведьма… Она сама Банши, Предвестник Смерти. Скотт, Кора, Питер, Дерек, Лиам и многие другие — оборотни. МакКолл ещё и истинный альфа. Малия — оборотень-койот, пробегавшая в обличии животного несколько лет. А самый старший Хейл вообще должен быть сейчас в могиле и разлагаться там уже достаточно долгое время. Они все видели убийства, смерти. Участвовали во всём этом. Даже воскрешались из мёртвых. Стайлз одно время был одержим тёмным демоном, сотворил много страшного и жуткого. Подумаешь, ведьма… Она и Кора не хотели спешить. Ведь Кэсси… она казалась хорошей, доброй и совсем незлой. Но вот это убийство… и ведьмы… чёрные ведьмы… и Кэсси. Решив перестать обманывать себя, Лидия просто приняла всё это как данное. Потому что так и есть. Всё совпадает. Мысли вихрем кружились в голове Мартин, не давая сосредоточиться на чём-то одном и собрать всё в одно целое. А ей это нужно было. Было просто необходимо хорошенько переварить полученную информацию, расставить всё по полочкам, собрать цельную картину. И желательно в одиночестве. Ну, или с... Лидия, поднявшись, рысью сорвалась с места и выпущенной стрелой умчалась, оставив до того молча наблюдавших за эмоциями на её лице, сменяющими друг друга в невероятно быстром темпе, друидов в недоумении. — Похоже, она нам что-то не договорила, — прищурилась Марин вслед исчезнувшей Мартин. — Чёрная ведьма в населенном сверхъестественными существами городе — это очень плохо, — никак не прокомментировав поведение Лидии, покачал головой ветеринар. — Особенно учитывая, что их практически невозможно отследить.***
Кора уже целый час, если не больше, так как она совершенно потеряла счёт времени, измеряла шагами лофт. Хейл находилась в очень напряжённом и нервном состоянии. Она постоянно кусала губу, скользила взглядом по помещению, но словно ничего не замечала, смотря в никуда. Просто ходила и думала. А по лицу её невозможно было что-либо понять, так как на нём застыла маска с ничего не выражающей миной. Дерек долго и очень терпеливо наблюдал за младшей сестрой. Долго и терпеливо. Долго. И. Терпеливо. Долго. И. И, наконец, не выдержал. Он резко встал с дивана и, подлетев к ушедшей не так уж и далеко сестре, ибо пространство лофта не отличалось особо крупными размерами, грубо схватил её за плечи, разворачивая к себе лицом. — В чём дело? — Дерек серьёзно заглянул ей в глаза. Кора, действительно удивившись, свела брови на переносице и непонимающе вопросила: — Ты о чём? — хотя бы эмоции на непривычно бледном и каком-то совершенно безжизненном личике появились. — Уже несколько недель ты и Малия какие-то странные… Загадочные, хмурые, что ли… — Хмурые? — усмехнулась брюнетка, насмешливо приподнимая брови. — Хмурость — это отличительная черта семьи Хейл. Тебе ли этого не знать, большой брат. Дерек тяжело вздохнул и закатил глаза. Он разжал руки и отпустил сестру, понимая, что ничего не добьётся в данный момент. Мужчина отошёл к окну. Его начинало сильно беспокоить поведение самой младшей из оставшихся Хейлов. Кора, так и оставшись стоять на том месте, где ещё несколько секунд назад её держал за плечи Дерек, задумчиво почесала голову. Она, кажется, даже не заметила, что брат отпустил её и вовсе отошёл. Ей, если быть честными, было сейчас на эту мелочь плевать. Другие были тягости. И в эту минуту они увеличились. К Коре вернулись сомнения, терзавшие её не так давно: стоит ли рассказать обо всём случившемся брату. Тогда она отогнала эти мысли, решив разобраться с ними попозже, но сейчас, когда Дерек спросил у неё, что происходит, они вернулись. И мучили, и терзали. Она хотела, могла… но в то же время не хотела и не могла... На этой грустной ноте в лофт ворвалась Малия, прерывая мысленный поток Коры. Вид у неё был сердитый. Злой. Агрессивный. И сердитый, да. Она кинула на пол свою сумку и злобно пнула её, когда из незакрытого отверстия высыпались учебники. Малия, подняв глаза, поймала на себе удивлённые взгляды двух пар глаз. — Что-то не так? — чуть высокомерно поинтересовалась она. — Это ты скажи, — не поддаваясь на провокацию, сложил руки на груди безапелляционный Дерек. Кузина его тоже сильно беспокоила. Наравне с сестрой. — В нашей школе, — ядовито сказала она, — появилась новая «звезда», — произнося последние слова, Малия сделала пальцами «кавычки». — Угадайте, кто? Да, конечно же наша новенькая! Кэсси Блейк теперь лучшая подруга нашего Альфы, — она зло поморщилась. — Кэсси? Не может быть, — неуверенно пробормотала топтавшаяся на одном месте Кора. — Может, — ответила Тейт-Хейл. — Она весь день блистала своими остроумием, красотой и ослепительностью, — яростно взмахнув в воздухе руками, угрюмо пробурчала Малия и, оставив сумку с высыпавшимися наружу учебниками на полу, стала подниматься по лестнице. Кора быстро взглянула на брата, который, поймав её взгляд, устало покачал головой, и последовала за девушкой. Когда они полностью скрылись на втором этаже, а после там хлопнула дверь, в лофте появился Питер. Дерек нахмурился, увидев дядю. Каким образом тот с завидным постоянством и именно в те самые моменты, когда ни черта не понятно, сложно и запутанно, являлся в его жилище, оборотень не понимал совершенно, но и задавать вопросов не собирался. Просто смирился, что ли. — Похоже, наши драгоценные малышки всё-таки ввязались в какую-то историю, — глядя в потолок, именно в ту его часть, где сейчас, по идеи, находятся Кора и Малия, задумчиво произнёс Питер. — Знать бы в какую… — начал его племянник, смотря на дядю совсем недвусмысленным взглядом. Но не успел он закончить фразу, как в лофт ураганом ворвалась Лидия. Она, тяжело и часто дыша, будто бежала сюда с самого Нью-Йорка, мимолётно взглянула на притихших, недоумённых Хейлов, после чего, не сказав ни слова в качестве объяснений своего присутствия и собственно внешнего вида, который совсем нехарактерен ей, прошествовала наверх, молнией взбегая по лестнице. — А вот это уже не к добру, — потёр подбородок старший Хейл. — Совсем не к добру. *** Малия тем временем продолжала злиться и дуться. Она, будто повторяя недавние действия Коры, мерила шагами свою комнату, скрипя зубами и хмурясь. При этом выглядела она действительно злой и агрессивно настроенной ко всему миру. У неё разве что пар из ушей не валил. — Что случилось? — всё же участливо решила спросить Кора. Она знала, что дочь её «обожаемого» дядюшки бывает излишне эмоциональной, вспыльчивой и несдержанной, но сегодня, помимо этого, было кое-что ещё. Она была… подавленной?… — О, — зло сказала Малия, останавливаясь и поворачиваясь к Коре лицом. — Если бы некоторые не сбегали с занятий, то были бы в курсе, как наша новая «мисс совершенство», — последнюю фразу она буквально прошипела с такой яростью и негодованием, что её обычно крепкая и стальная собеседница невольно вздрогнула, — крала у меня ответ на вопрос по истории, который я знала и случайно, лично для себя, прошептала вслух, — девушка ткнула пальцем себя в грудь. И тут же слегка поморщилась, так как не рассчитала силу. — Ну… — А ещё, — не дала договорить Тейт-Хейл, — она перетянула на себя внимание всех наших друзей, — Малия внезапно поменялась в лице, сквозь зубы выговаривая следующее: — И Скотт вдруг возомнил из себя великого альфу, каких, ёмаё, свет ещё не видывал! Выпытывал у меня, что мы скрываем. А я не знаю, что мы скрываем! Потому что меня не посвящают в то, что мы скрываем! — Это ведьма! — на пороге комнаты стояла запыхавшаяся Лидия, которая, несмотря на усталый, взъерошенный вид и капельки пота на коже, умудрялась ещё и находить где-то силы для того, чтобы громко что-то восклицать, буквально орать. — Это сделала ведьма! Ночное убийство, — пояснила она, увидев непонимающие взгляды. Она прошагала в комнату и радостно села на кровать. — И кажется, я знаю, кто эта ведьма. Мартин обвела подруг горящим взглядом. По лицу Коры было заметно, что она насторожилась и затаила дыхание, догадываясь о мыслях Лидии. Малия же, в свою очередь, удивлённо хлопала ресницами, не зная всего. Как-то разом девушка потеряла всю свою злость и агрессию, сосредоточившись на словах подруги и крупном анализе, происходящем у неё в голове. — Кажется, я пропустила что-то действительно важное, — нахмурилась она и присела рядом с Мартин. — Это… — Лидия поморщилась, будто с трудом верила в то, что собиралась произнести. Хотя почему «будто»? Она действительно с трудом верила. Но в то же время она не могла и не верить. То есть, вообще. Никак. Никаких более логичных и правдивых объяснений не находилось: — Кэсси Блейк!