Последняя нежность

Санса шла по коридорам Красного замка, сотканным из света. Прямые лучи пронизывали анфиладу в окна тут и там, отчего пространство казалось эфемерным. Шелковое летнее платье приятно вилось вокруг ног, и девушка ощущала себя легкой птичкой, упруго порхая по коридорам. Тяжесть из походки ушла, пропали седые пряди с висков, волосы, ярко-рыжие и блестящие, струились вдоль спины, руки вновь стали белыми и нежными. Ни одного человека в солнечных коридорах Санса не встретила, и ей не нужно было спрашивать дорогу. Где находится та самая комнатка в башне Королевской гвардии, она и так знала. Давным-давно, когда маленькую глупую пташку окружила толпа и воин спас ее, Санса разыскала его жилище, дабы наедине отблагодарить. Дверь была приоткрытой: разворошенная постель, огромная кровать и разбросанные винные бутыли около нее носили зловещий оттенок, и птичка испуганно упорхнула из башни, так и не поблагодарив защитника. Ее шаги не отражались от стен, поэтому появление оказалось незаметным. Дверь снова была приоткрыта. Весенним утром комната была совсем другой – чистой и, как все вокруг, как сама Санса, состоящей из золотистого цвета. Он сидел на кровати в одних бриджах и, положив длинный меч плашмя на колени, точил оружие. Легкий свистящий звук о сталь разрушал густую тишину и заполнял все пространство. Санса позволила себе минутку полюбоваться могучим воином. Широкая смуглая спина, мощные плечи, под которыми перекатывались мускулы, наполнили ее естество знакомым волнением. Девушка проскользнула в комнату, и мужчина поднял на нее глаза. - Пташка… - нисколько не удивился он. – Краше, чем я помню. Санса радостно улыбнулась, глядя прямо в серые глаза. Ей было приятно, что во взгляде не было темной ярости, он смотрел прямо - тем самым взглядом, что всегда волновал ее. - Я готов, - мужчина кивнул в угол за ее спиной, и Санса увидела вычищенное полное облачение рыцаря. Дымчато-серые латы и легендарный шлем в виде собачьей головы стояли на подставке и словно впитывали в себя солнце, оставаясь единственными темными предметами. У пустого камина на стуле висели два бархатных желтых плаща, с которых скалили пасти черные гончие. «Он знал», - светло прозвенело внутри нее. - А ты? – скрежетнул голос. Вместо ответа Санса подошла к нему вплотную, не боясь острой стали, что все еще лежала у него на коленях, положила руки на плечи и потерлась щекой о страшный клубок шрамов. Кожей она почувствовала, что рубцы конвульсивно задергались – он улыбался. Не разрывая объятий, Сандор скользнул губами по шее и отложил в сторону меч. Шнуровка на груди платья поддалась очень легко, и вот она стоит перед ним во всей красе. Смуглые руки с длинными пальцами легли на талию, тонкую и юную, двинулись вверх, прочертив каждый позвонок. Когда они ласково коснулись чувствительного места между лопатками, Санса легко качнулась вперед. Ее груди были молочно-белые, с розовыми маленькими сосками и просвечивающими венками под тонкой кожей. Сандор с благоговением накрыл их ладонями, медленно водя по ареолам большими пальцами. На мгновение мужчина почувствовал рык Пса в душе, захотелось сжать птичку перед ним до хруста и грубо утолить свою жажду. Но он знал, что, если не торопиться, будет слаще, и стянул платье к ногам. Сандор лизнул сосок и почувствовал, как ее тело затрепетало. «Пташка», - пропело в душе, и он повторил движение. Санса чувствовала, что уже готова, но сладкая мука не прекращалась. Каждый раз, когда он касался нежных мест обгоревшей стороной рта, чувствовались крылышки бабочек внизу живота. Наконец он положил ее на кровать. Когда-то Санса стеснялась смотреть на него обнаженного, и Клиган даже посмеивался, что жена боится взглянуть на мужественность супруга. Со временем ее стыдливость прошла, а в это весеннее утро Сансе хотелось впитать в себя каждый дюйм его кожи, члена, утонуть в глазах и стать наконец единым целым, как сотни, тысячи раз до этого момента. Поэтому она провела кончиками пальцев по впалому животу и скользнула ниже, вызвав пальцами дрожь и хриплый вздох. Сандор опустился между ее бедрами на постель и медленно вошел. Счастливый вдох Сансы и нежный стон звучали самой изысканной музыкой для воина. За 30 лет они изучили каждый дюйм своих тел и знали древний танец мужчины и женщины наизусть. Сегодня они не торопились, ведь во всем замке были они одни. Сансе не приходилось подавлять стоны, а Сандор в открытую наслаждался ее очевидным удовольствием. Постель была мала для них обоих, поэтому после Сандор положил обессилившую жену на себя. Рыжий каскад влажных волос укрыл снежную кожу и приласкал его темное тело. - Я скучал, Пташка. Но я знал, что ты придешь. Санса прислушалась к рокоту, с которыми рождались его слова в груди, и острое, щемящее чувство любви к этому мужчине сильно кольнуло в сердце и затопило ее всю, от кончиков ресниц и до самых пяток. - Мне пришлось задержаться, милый. Дети… И я хотела сделать все для тебя правильно. – она немного помолчала, и волнуясь, спросила. – А что дальше? - Дальше – дорога, Птичка. Только ты и я. Но у нас есть еще немного времени здесь.

***

Роббу с утра предстояло разобрать спор не поделивших урожай крестьян, встретить посланцев из Черного замка от старого дяди Джона и выслушать нудный отчет стюарда о количестве зерна в амбарах. К обеду у него окончательно испортилось настроение, и лишь жена могла его поднять. Но когда он вошел в хозяйскую опочивальню, не нашел ни Миранды, ни сыновей. Супругу с младенцем и братьев лорд замка нашел в солярии матери. Сердце молодого мужчины на миг пропустило удар, когда он увидел лежащую на кровати фигуру. Лицо леди Винтерфела было умиротворенным, грудь не вздымалась, а в уголках губ, казалось, пряталась улыбка. Все в комнате осиротели.