«Люди, лишенные настоящего детства, всегда будут отвечать миру долей неискренности, долей недоверия.» Лоренс Даррелл «Бунт Афродиты»
Гарри отлеживался в Поттер-холле два дня, прежде чем вернулся в Хогвартс. До пасхальных каникул оставалось всего пара дней, и он хотел провести время с друзьями, прежде чем они уедут. Он понимал, что данное Дамблдором задание по добыче воспоминания у Слизнорта лучше выполнить, пока в школе будет минимум учеников и преподавателей. В то утро он проснулся бодрым, удивив многих гриффиндорцев необычной живостью и улыбкой, озарившей весь Большой Зал на завтраке. Он и сам не до конца понимал причин хорошего настроения, но казалось, что некая черная полоса жизни осталась позади. — По-какому поводу веселье? — рядом плюхнулся еще не проснувшийся толком Рон, отчаянно зевая. — У нас ведь пара со Снейпом первой стоит. Поттер усмехнулся: — И что? Зато, больше ни одной другой не будет, — подмигнул он. Гермиона напротив печально закатила глаза: — Мальчики, как вы еще не вылетели из школы, я не пойму? — спросила она беззлобно, уголки ее губ дрожали, стремясь расплыться в улыбке. — Я даже не знаю, — протянул Гарри, задумчиво почесав макушку. — Но это я… А, ты, Герми, ведь уже бьешься над этим вопросом с самого первого курса, не так ли? Поттер наигранно вздохнул, с жалостью глядя на девушку… Гермиона прыснула в кулак: — Да ну тебя, Поттер! — Вот так всегда… — пожаловался Гарри Рону, и едва успел увернуться от летящей в него ложки. Не выдержав, он согнулся пополам от хохота и весь гриффиндорский стол поддержал веселье Золотого Трио, пока оставшиеся три стола смотрели на них, как на сумасшедших. Отсмеявшись, все вернулись к собственным делам. — Вы всё же уезжаете? — спросил Поттер. Девушка с сожалением кивнула: — Да, Гарри. Я бы правда хотела поехать в Болгарию вместе с тобой, но… Поттер поднял руки в жесте «Мерлин, упаси». — Нет, Герми, я бы точно не стал портить твои романтические каникулы, — хмыкнул он и чуть понизив голос, пояснил. — В любом случае, я не могу никуда поехать, пока не выполню задание Дамблдора. — А есть какие-то подвижки со Слизнортом? Гарри пожал плечами. В последнее время их отношение охладели, Поттер чисто физически не успевал одновременно искать информацию по проклятиям, и присутствовать на собраниях «Клуба слизней». Никакие тени в этом деле помочь не могли, слишком многое в их разговорах приходилось переосмысливать, подбирать выражения, искать пути к продвижению. Играя в одно время столько ролей, он уже не удивлялся желанию Шляпы отправить его на факультет змей. — Я ему вправду по душе, он радуется моим успехам на зельеварении, и даже постоянно зовет на чай, но… Для столь личной темы разговора пока рановато, — вернулся он к теме Слизнорта. Гермиона досадливо поморщилась, невольно метнув в сторону профессора зельеварения недовольный взгляд. Она знала Гарри, его скрытую от посторонних хитрость и проницательность, проявляющиеся когда ситуация того требовала и искренне не понимала, почему тот мнется на одном месте почти два месяца. — А что говорит Дамблдор? — Ничего. Просто ждёт, — пожал плечами Поттер. Признаться, он изначально не собирался добывать информацию у Слизнорта честным путём. Присутствие Альбуса в школе не давало ему возможности использовать на персонале принуждение — Помфри была исключением из правил. На пасхальных каникулах директор отправится добывать нужные сведения, Поттер в этом не сомневался. Поэтому и выбрал это время для приведения плана в действия. В идеале, чтобы Слизнорт потом ничего не вспомнил, стоило его споить. Нужно было лишь найти повод и место, с остальным он точно справится. Завтрак неуклонно подходил к концу, с каждой прошедшей минутой Гарри мрачнел. Пара у профессора Снейпа не радовала, как бы он не храбрился. Зельевара едва выпустили из Больничного Крыла, и он тут же отправился подвергать свой неоправившийся организм риску. Но, это было возможностью встретиться в формальной безопасной обстановке, а после, окончательно избавить профессора от темной магии Бэллы. В самом профессоре ее уже не было, но из кольца ее придется извлекать отдельно, в ту ночь у Поттера просто не было сил, чтобы проводить еще какие-либо манипуляции с магией. — Может, используешь Феликс? — напомнила Герми о существовании у подростка крайне любопытного зелья. Гарри неловко пожал плечами: — Не знаю. Думаю, лучше оставить его на потом. Феликс Филицис был еще одним из тысячи зелий, не сочетавшимся с анти-магическим отваром. Поттер всерьёз подумывал о названии для своего творения, понимая, что оно могло стать неплохим решением многих проблем, например — для обскуров, или просто неконтролирующих свою магию детей. С ним можно было спокойно сосуществовать с магловской техникой… Но, узнай об этом отваре Темный Лорд, он бы точно нашел ему новое применение в своих планах. В раздумьях он упустил момент, когда прозвенел звонок, и в кабинет ворвался Снейп. Слизеринцы не скрывали радости, что удивительно, искренней, по поводу возвращения их декана, в то время как гриффиндорцы заметно приуныли. — Что ж, приступим, — зловеще провозгласил профессор Снейп. На протяжении полутора часа Гарри в тихую наблюдал за ним, готовый кинуться на помощь в любую секунду, если супругу вдруг станет плохо. Но тот держался уверенно, лишь тень усталости на лице давала знать о пережитом им кошмаре. В итоге, он даже не вызвал его демонстрировать свои магические таланты, не обратившись более одного раза к нему во время занятия. Гарри с напряжением ожидал конца, даже не удивившись, когда тот не попросил его задержаться на перемене — Снейп понимал, он останется в любом случае. Иначе просто бы не пришел. Едва двери за студентами закрылись, Поттер направился к супругу, не произнося лишних слов. После секундного колебания, Снейп протянул ему руку — Поттер нахмурился. Он видел его лишь мельком, и уже тогда его смутила эта чёрная паутина трещинок. Сейчас, он не мог проверить боевую форму кольца на прямую, поэтому работу он провел минимальную. Он сотворил эффектную иллюзию, незаметно оттянув тёмную магию на себя, как и тогда в больничном крыле. Но теперь он подавил её быстрее, даже не переменившись в лице от скрутившего внутренности напряжения. Облегченно выдохнув, Гарри поправил форму кольца, убрав трещины и, отпустив руку профессора, так же безмолвно отправился на выход из аудитории. Сегодня он планировал закинуть крючок на Слизнорта, самостоятельно пригласить на посиделки. Для его поисков Поттер планировал воспользоваться Картой Мародеров, и… — Постойте, Поттер, — оклик профессора застал подростка врасплох. — Что-то еще случилось, профессор Снейп? — Гарри сцепил руки в замок, понимая прекрасно — больше он не полезет в дела супруга. Да и общаться им больше не о чем после всего случившегося. Ссора, измена, проклятие… Слишком много для него за столь краткий период времени. — Скоро пасхальные каникулы. Я хотел уточнить, остаётесь вы в школе или же едете домой? Поттер круто обернулся и вскинул бровь — какого черта твориться в голове профессора? Зная о его тенях, он вполне обоснованно проявлял интерес, но Гарри искренне не понимал, с чего вдруг сейчас? С другой стороны, если Снейп собирался отдохнуть на каникулах, вряд ли он хотел его присутствия рядом. — Я буду в Хогвартсе. А теперь, с вашего позволения, профессор Снейп, я бы хотел уй… — Прости, — перебил его зельевар. — То, что я сказал вам после визита к Малфоям. Я не имел права говорить так. — Да, не имели, — извинения Снейпа Поттер не ждал, готовясь отбить очередную колкость, он оказался застаным в расплох коротким словом «прости». — Я был зол. Все это время, я был просто в ярости, хоть и не всегда это осознавал. С одной стороны — Малфои. Пусть это странно для вас, Поттер, но они не чужие для меня люди. С другой же — Дамблдор и Темный Лорд. Да еще и брак с человеком, которому я не доверяю. Для нормального человека это слишком. Для нормального… Если Снейп всерьёз сравнил его с двумя сильнейшии волшебниками современности, Гарри отошёл от понятия «нормальный». — Вы решили, что я такой же, как и они, да? — Как бы это ни звучало, Поттер, но так и есть. Подросток покачал головой. Переосмысливая свои действия он понимал, насколько подозрительно выглядел в глазах шпиона. Человека, привыкшего видеть в нем посредственность, сына ненавистного Джеймса Поттера. В этом была их слабость… Из всех возможных вариантов, они выбирали худший. И вот к чему они пришли… Разбитые вдребезги зачатки доверия и отсутствия идей, как с этим справляться. Гарри не знал, стоило ли даже пытаться. — Я знаю, что не являюсь самым открытым человеком на земле, профессор Снейп. Это так. Я не отрицаю. Раньше, я мог говорить открыто то, что не хочу обсуждать сейчас даже с самим собой. — И мы с вами никогда не были в доверительных отношениях, — озвучил профессор его же мысли. Верно. Поскольку Гарри никому не доверял до конца. Было бы странно довериться человеку, находившемуся в постоянном контакте с Лордом. — И это тоже. Есть вещи, проф… сэр, — поправил себя парень, — которые вам не нужно знать. Пусть вы и мастер окклюменции, и я могу рассказать вам достаточно, все же метка на вашем предплечье многим вас обязывает. Удивление в глазах Снейпа повеселило Поттера. — Знаете, Поттер, почему-то об этом я и не подумал в тот момент, когда обвинял вас во всех смертных грехах. — Пусть так, но все же мы союзники. И мне стоило проявить больше доверия, — Поттер осознанно делал шаги навстречу. — Я не сделал бы предложение человеку, которому не доверяю. И я рад, что вы все же решили поговорить об этом, сэр, и мы решили этот вопрос, как мне кажется. Да и… Теперь вы знаете, что вам стоит избегать Беллу. С этой стервой Поттер мечтал разобраться едва ли не больше, чем с Волдемортом. Родители Невилла, Сириус, и еще Мерлин знает сколько людей пали жертвой ее сумасшествия. И Снейп едва не вошел в их число. — Так вы точно останетесь на каникулах? — Да, сэр. Каникулы это соблазнительно, но у меня еще много дел здесь. И они не включают в себя слежку за Малфоем, если вы об этом волнуетесь, — добавил он, предугадав вопрос Северуса. — Я буду занят с Дамблдором. — Расскажете потом? Гарри улыбнулся, понимая, что ничего не расскажет. Их разговоры с Дамблдором оставались лишь в пределах одного кабинета, и дальше им не было ходу. Даже друзья не знали ничего, лишь догадываясь, как его «тренируют», о чем он даже не жалел. — Я об этом подумаю, сэр. Но есть ещё один нерешённый вопрос, не так ли? — Да, — согласился он. — Насколько я понимаю, таких последствий от того, что я сделал, не предусматривалось? Поттер выдохнул и отрицательно покачал головой. Тема казалась откровенно скользкой и неприятной обоим. Но и избегать разговора откровенная трусость. — Как я и сказал вам, сэр, измена в браке не предусматривается. Но лично для вас она не несла никаких последствий, — по спине пробежал холодок, он усиленно старался не думать обо всем этом, но не получалось. Сожалениями он не мог вернуть Тинки домой. — Тогда, что случилось? — нахмурился зельевар, подавшись вперёд. — На вас наложили проклятье, сэр. Проклятье утягивающее вас в ту самую Долину Боли. Оно работает сразу же после применения и людей переживших это проклятье можно пересчитать на пальцах. Практически все они — либо имели осведомленного человека вроде меня, либо же были откровенными сволочами и не испытывали чувство вины. Снейп скривился: — И почему я все еще дышу, Поттер? Поттер поднял левую руку вверх, демонстрируя платиновое обручальное кольцо — искуссная подделка, но Снейпу незачем знать об этом. В конце концов, оно пострадало не из-за проклятия. — Кольца, помимо символизма, несут в себе защитную функцию. Они перенимали часть магии на себя, оттягивая вашу кончину. Поэтому у вас оно темнело и трескалось. Если это все вопросы, сэр, я пойду, — Гарри не хотел более задерживаться. — Подождите. Вы сказали, что не вините меня за пророчество. Это правда? — Я… — Поттер замешкался. Да или нет? — Я сказал то, что вы должны были услышать в тот момент, сэр. И ответ на ваш вопрос — боюсь, это вовсе не то, что вы хотите услышать. Выйдя за дверь, Поттер проклинал треклятый язык за сорвавшиеся слова. Просто сказать короткое «Да» и все — их отношения могли улучшиться. Но, это можно ведь считать и маленькой местью за все эти месяцы.***
В сороковых годах в Хогвартсе все казалось мрачнее, даже тучи на небе. Словно окружение подвергнуто некой дымкой и только двое людей в кабинете казались достаточно четкими. Точнее, один из них. Тот, о котором рассказывалось в данном воспоминание, на котором мысли сошлись сразу у троих волшебников: один из них в данное время еще даже не существовал, второй — непосредственно участвовал в событии, а третий, старше всех остальных, тогда пребывал в Хогвартсе, просто не в этом кабинете. Поттер стоял в стороне, подпирая окно, наблюдая за происходящим в прошлом без интереса, и так зная, к чему всё ведет. — Но как же раскалывается душа? — спросил еще юный Том Реддл, сверкая темно-серыми глазами. Он весь словно горел изнутри, жаждая узнать тайну бессмертия. Тайну того, как стать безумным тёмным волшебником — Волдемортом. Его умение очаровывать, слушать не отрываясь ни на секунду, особенно ярко проявилось в юном возрасте. Он мог стать политиком, лидером… Но избрал другой путь. Гарри помнил страх, посетивший его еще в начале, при их первой встрече на таком далеком сейчас первом курсе. Он не отрицал их схожесть, склад ума, стремление к силе. Главным отличием оставались цели, к которым они шли по жизни. И пока Поттер верно шагал к смерти, Тёмным Лорд всеми силами старался избежать ее. — Что ж, — на фоне амбициозного ума Реддла, Слизнорт был жалким червем, увязшим в своих связях, как в грязи, не стремясь к чему-то большему, чем уже имел, — вы должны понимать, Том, что душа мыслится как нечто неповрежденное, целостное. Расколоть ее — значит совершить противное природе насилие. «Противное природе насилие?» — Поттер едва сдержал смешок. Слизнорт сумел описать всю деятельность Темного Лорда одним емким выражением. Гарри честно предпочел бы сейчас понаблюдать за Лордом в настоящем времени — Снейп как раз отправился к нему на собрание. После того, как зельевар оправился от проклятия — они едва ли перекинулись парой слов. Они не разговаривали в перерывах между занятиями, погрузившись в личные дела с головой, всеми силами избегая серьезные разговоры. Могло ли это помочь забыть о только расширившейся между ними пропасти? Нет. Но делать шаг навстречу Поттер просто боялся. — Но как его совершить? — вскинулся Том, чудом выдерживая спокойный тон, пряча, насколько взбудоражен открывающимися перспективами. То, чего он так хотел, прямо перед носом — лишь руку протяни. — Посредством злого деяния, высшего деяния зла. Убийства. Убийство разрывает душу. Волшебник, задумавший создать крестраж, использует это увечье к собственной выгоде: он заключает оторванную часть души… — Заключает? Как? Поттер усмехнулся — прокол. Игра Тома дала сбой, он ходил по острию ножа. Гарри прокручивал в уме, как бы сам поступил на его месте. Вероятно, просто принудил бы Слизнорта, как сделал это ради получения этого воспоминания. Наверное, он все же не игрок, раз предпочел бить наверняка. — Для этого существует заклинание, только не спрашивайте меня о нем, я его не знаю! — ответил Слизнорт, встряхивая головой.— Разве я похож на человека, который опробовал его? На убийцу? «Нет. — синхронно подумали Гарри и Том, в разные отрезки времени. — Для убийцы вы слишком бесхребетны.» — Нет, сэр, — сказал Реддл, задумчиво почесав подбородок — Я, правда, одного не понимаю… Много ли проку от одного крестража? Не лучше ли, разделить душу на несколько частей? Ну, например, разве семь, — середце Поттера проупустило удар, — не самое могучее магическое число и разве семь… — Клянусь бородой Мерлина, Том! — возопил Слизнорт, очевидно испытывая шок, схожий с чувствами Гарри. — Семь! Неужели мысль об убийстве даже одного человека и без того недостаточно дурна? Да и в любом случае… разделить душу надвое — уже плохо, но разорвать ее на семь кусков!.. Он ведь ослышался, правда? Внутри все похолодело — семь осколков души. Он не пытался вслушиваться в блеяние профессора Слизнорта, глядя в одни радостные глаза. Он сделал… Разумеется, Волдеморт сделал то, чего желал! — Благодарю тебя, Гарри, — негромко сказал Дамблдор, положив руку ему на плечо. — Семь? — истерический смешок сорвался с губ подростка. — Он ведь не мог сотворить семь крестражей, директор? — Поттер покачал головой, осознавая, каким дураком был, пытаясь найти у Альбуса ответ, словно мальчишка, желающий утешения. — К сожалению, Гарри. Так много… Мерлин, как он вообще мог надеяться на что-то? Семь крестражей, разбросанных по всему свету, в таком состоянии души между осколками едва ли существует взаимодействие. Поттер подозревал, чо Том чувствует только его и Нагини, поскольку они стали последними крестражами. Дамблдор что-то говорил, рассуждая, чем могли быть остальные околки, пока Поттер пытался собрать мысли в кучу, на скорую руку придумывая план «Б». Никакого ритуала не хватит на семь осколков. Пусть их уже и меньше, но все же… Если бы он только знал раньше! Если бы… Поттер вынырнул из Омута Памяти. Разумеется, он знал способ исправить ситуацию, повернуть все в свою пользу. Еще один риутал, поверх другого, суливший ему адские муки в будущем. Слава Мерлину, что этого будущего не так уж и много осталось. Но Поттер подозревал — черти давно приготовили и подогрели воду в отдельном котле на нижних уровнях Ада специального для него. Он и сам не понимал, когда целью его существования стало убийство. Как много он отдал и сколько еще предстояло потерять.***
Туман, плотнее облаков, сквозь который нельзя увидеть даже кончик собственного носа. Гарри очнулся в нем, осознавая, что его тело лежит в покоях Снейпа, а он, очевидно, умер, не выдержав ритуала. Он не испытывал страха, или отчаяния, но это место было неприятным. Будто не хватало воздуха. Поттер прикрыл глаза, обратившись в слух: журчал ручей, пели птицы, обоняние улавливало запах сырости и болотной воды. Где-то сбоку ритмично капала вода, разбиваясь об камень. Ощущение… Словно он находился в пещере, где-то в горах. Гарри не знал, куда двигаться и нужно ли вообще. Сможет ли он привыкнуть к местным сквознякам? Или, он просто хотел уже сойти с ума? Словно сотканная из тумана, перед ним появилась арка из темного камня, отдаленно напоминая свою родственницу из Отдела Тайн. Попытка пошевелиться не увенчалась успехом, что-то удерживало его на месте. Поттер вскинул голову — руки были расставленны в сторону, прибитые цепями к стене. Сквозь щель сверху пробивались лучики солнца, стремительно приближаясь к Гарри. Предчувствуя неприятности, подросток прижался к стене, отчаянно пытаясь найти путь отступления. Он попытался взломать замки магией, но она не подчинялась. В отчаянье Поттер резко дёрнул цепи, желая вырвать их с корнем. Но сколько силы могло быть в столь ослабленном теле? Луч солнца попал на не защищенную кожу, обжигая, как кислота. Поттер закусил губу, сдерживая крик боли. Закалка Круциатусом Лорда помогала держаться в сознании, да и боль в любом случае не дала бы ему провести в беспамятстве много времени. Гарри не знал, сколько длилась пытка. Минуту, или несколько часов. Но вскоре, все вновь заволокло спасительным туманом. И пусть мороз пробирал до костей, он успокаивал обоженную кожу. Поттер откинул голову на холодный камень, позволив себе прикрыть глаза на минутку. Если он уже мертв, могло ли это место быть его Адом? И почему он рассуждает столь трезво, хотя даже до пытки его мысли казались меланхоличными? — А ты начинаешь догадываться, верно? — лающий голос раздался откуда-то сбоку. Поттер вздрогнул, выпрямившись. — Кто тут? Со страхом вглядываясь в темный угол пещеры, Поттер осознавал, что вопрос исходит не оттуда и голос, со столь характерными животными нотами, никак не мог оказаться человеческим. Возможно, его сумасшествие вылилось в шизофрению? — Уверен, малыш Поттер, ты пока не готов встретить меня, — прошелестел Голос, легким вечерним ветром скользнув по воздуху. — Как, верно, и Госпожу. — Разве я уже не умер? — задал Поттер прямой вопрос. — Ты уверен, что уже умер? — удивился Голос. — И даже не предполагаешь других возможностей? Поттер кивнул: — Я понял, что мое тело не выдержит, едва ритуал усиления связи между крестажами начался. Прерваться уже было невозможно. Все же мои физические возможности не равны магическим, — равнодушию Поттера оставалось лишь завидовать. Мало кто принимает смерть, как данность. — Так бы и было, — в тихом шелесте голоса незнакомца появилась угрожающая нотка, — не будь Принц твоим якорем. Не пытайся он сейчас вернуть твою искалеченную душу, в покореженное тобой же тело. Настолько испорченное, что даже магия отказывается вернуть тебе жизнь! Поттера впечатало в камень волной темной, терпкой, как годами выдержанное вино, магией. Ее энергия, даже запах… Была ему знакомой. Сила Блэков, лишь в несколько раз мощнее, чем он привык. — Вы — Гримм… Покровитель Рода Блэк, не так ли? — догадался Поттер, не испытывая страха перед бессмертной сущностью. — Да, — устало ответил Гримм и констатировал. — А ты мальчишка, решивший себя убить. Вот и познакомились. Гарри вскинул бровь: — Вот откуда у Блэков такая странная манера общения? Он поздно осознал, что задал вопрос вслух. Но Покровитель лишь посмеялся, не отрицая. — Все же в тебе тоже есть кое-что от Блэков. Но в душе ты — Поттер. Странно, что Орион не разглядел этого изъяна. Будь Гарри самоубийцей, он бы хмыкнул, что-то вроде: «Не больно хотелось!» Но сейчас он просто промолчал, ожидая продолжения. — И все же, ты попал в мою Обитель. И уже кое-что понял, о методах лечения психических расстройств у Блэков, — заключил Гримм зловеще. — Твое состояние оставляет желать лучшего уже сейчас… А после убийства Слизерина, твоя душа, твое сознание — рассыпется на миллион мелких осколков, — протянул Гримм, предвкушая развлечение. — Жаль, что вы этого не узнаете, верно? — Гарри не сдержал смешок, радуясь возможности огорчить Покровителя. — Я не собираюсь исцеляться. Я умру, и мое состояние перестанет иметь значение для кого бы то ни было. — Заткнись и слушай, — взорвался Гримм, в темноте сверкнула багрянцем радужка глаз магического существа. — У тебя еще есть шанс вернуться к полноценной жизни. И если бы ты думал о чем-то другом, кроме: «Я умру, все остальное не имеет смысла,» — давно осознал очевидное! Поттер возмущенно открывал и закрывал рот, подбирая слова, чтобы как можно красочнее послать Покровителя к черту. Он сделал выбор — почему остальные просто не смирятся с этим? С другой стороны… — Не понимаю, что такое я мог «осознать»? — Твой супруг — Блэк! — Он — не Блэк! Точнее, перестанет им быть, когда истечет срок действия контракта. Мерлин, а он думал, что Покровитель скажет нечто стоящее внимание. — Будь ты истинным Блэком, давно бы понял — мы не покидаем род никогда. Едва наши имена появляются на Родовом Гобелене, их уже так просто не вычеркнешь. Особенно, министерской бумажкой! Только проведя полный ритуал изгания, Лорд Принц перестанет носить в себе частичку магии моего Рода. У Поттера закружилась голова от новой информации. Снейп — его шанс? Зельевар, едва не убивший его — спасение? Гарри согнулся пополам от смеха, перерастающий в истерический хохот. — Он так отчаянно сражается за тебя, — ехидно заметил Покровитель. — Его чувства к тебе настолько очевидны, что. . — Не неси бред, — ощетенился Поттер, оборвав смех. — Какие у него ко мне могут быть чувства? Выдержанная годами ненависть? Покровитель недобро усмехнулся: — Ты слеп, мальчишка. Ты проницателен, подмечаешь гораздо больше, чем другие. Но ты сознательно закрываешь глаза, когда перед тобой нечто выходящееся за рамки твоего привычного восприятия. В том мире тебя по-настоящему ненавидят всего двое, и Северус в их число не входит. Да и Тёмный Лорд, но за него я бы не стал ручаться. Ваша вражда куда глубже, и лежит в других областях, не касающихся эмоций. Поттер насторожился — он понимал, что Покровителю нет смысла врать. Да и спустя столько времени, в самом ли деле он мог ненавидеть? Лорд стал его долгом ещё до его рождения, и да, по-началу он принимал свои чувства за ненависть, но… Порой, они с ним говорили. Спокойно, без враждебности, но стоило увидеться в живую, и они с готовностью вступали в дуэль. Так правильно для них обоих, поскольку отступать некуда. Снейп… Эта была нелюбовь с первого взгляда. Летучая Мышь Подземелий и одинадцатилетний мальчишка, постоянно влипающий в неприятности, за которым первому приходилось просматривать. И Гарри не упрощал ему жизнь, портя зелья и нервы одним своим присутствием в классе. — Почему ты заставляешь меня думать об этом? — опустил голову Поттер. — Как бы то ни было, я убью Лорда, а Сн… Северус останется один. Теперь он понимал, что в тот раз, в Больничном Крыле его подсознание выдало то, что он столь яростно отрицал — свое доверие. Он сознательно избегал друзей и близких, травмированный смертью Сириуса глубже, чем показывал. Он не хотел, чтобы они испытали то же, что и он. Он оберегал их всех с одиннадцати лет, не заботясь о своих желаниях и чувствах. Но в этом году он позволил себе стать эгоистом, выбирая за всех. Поттер решил умереть. И в такой момент, его рациональная часть отсекла возможность привязаться к кому-то ещё. И уже после этого, Снейп вошёл в его жизнь, уверенно оттесняя в его голове приличную часть для себя. Постепенно, ему стало мало, и он стал подбираться к сердцу. Всё это время Поттер упорно заверял его, что доверяет, отрицая это для себя, посмеиваясь над своим актёрский мастерством и… Мерлин, почему он не понимал этого? — Потому что только в этом мире ты цельная личность. Вернувшись, ты более чётко ощутишь все те трещины, что в мгновение ока вернутся в твоё сознание. Я смог сделать лишь эту малость… — тон Покровителя стал печальным. — Чувствуя границы, ты сможешь сосредоточиться. Сумбурность мыслей полностью не исчезнет, но ты хотя бы станешь её осознавать. — Спасибо, — хрипло выдохнул Гарри. Покровитель вздохнул: — Мне не плевать на тебя, Гарри, чтобы ты ни думал. Лечение Блэков худше любой адской пытки, но через боль придёт исцеление. Поверь, мне и самому не улыбается складывать ту стеклянную мозаику из осколков, которыми станет твоя душа и сознание. Поттер лишь хмыкнул — однообразные сравнения у тысячелетнего существа, однако. — Что ж, пора тебе… — Постой, — воскликнул Гарри. — Ты сказал, меня ненавидят двое и ни Лорд, ни Снейп в их число не входят, тогда… Кто? — Беллатрикс и… Последнее имя Поттер так и не услышал, увидев лишь как изогнулись губы Покровителя, а в следующий момент он очнулся на холодном полу в покоях супруга, сумев даже что-то съязвить, прежде чем его заключили в объятья, прижимая, как самое дорогое в жизни. Поттер напрягся всего на секунду, а потом расслабился, позволяя чужому запаху и теплу окутать себя. Северус в самом деле стал ему близким и… В сознание словно что-то хрустнуло. Внутренности обожгло холодом, а сердце покрылось тонкой коркой льда. Это холодное пламя… Теперь он знал верное описание бушующего внутри коктейля. Но он чувствовал то, что находилось в нем на самом деле, пусть и отдалённо. И он собирался прислушиваться к тихому шепоту недоступных эмоций. — Не смейте меня так пугать, Поттер, — в очередной раз пробормотал Снейп куда-то в волосы. Сейчас, его не заботила новость о удачном результате ритуала, в его объятьях чувствовалось пережитое отчаяние. — Я бы никогда не сделал этого намеренно, сэр, — адреналин отступал в сторону, уступая место усталости. В руках мужчины стало столь спокойно и уютно, и пусть поза оказалась не самой удобной, Гарри начал зевать. — Вам нужно отдохнуть, — положение дел быстро надоело беспокоющемуся зельевару. — Лет сто? — Хотя бы пару часов, — улыбка чувствовалось в тоне супруга. — Если вы сами не встанете, мне придётся вас отнести. Поттер нехотя отстранился, от резкого движения спину пронзила боль — вырезанный Снейпом на его спине знак, вопреки законам ритуала, не зажил полностью. Даже если кровь не шла, и внешних повреждений не видно, он чувствовал каждую высеченную линию. Не подав виду, он поискал на полу рубашку, тело ломило от слабости. Поттер смутно представлял, как в таком состоянии доберётся до Башни Гриффиндора, но выбора не было. — И куда вы собрались, позвольте спросить? — вскинул бровь Снейп. — В общежитие. — В этом нет нужды. Будете спать у меня. Кровать широкая, если вы вдруг чего-то боитесь. Поттер, вопреки колкости, улыбнулся: — Спасибо. Снейп выдал ему чистую футболку, и отправил в душ. Вымотанный долгим напряжённым днём, Поттер не в силах был думать о чем-либо. И, едва коснувшись подушки, - уснул, сквозь сон почувствовал, как его заботливо укрыли одеялом.