Тень у ног моих

В приют они попали только через день. Сегодня Ашеми был одет буднично: в мягкие брюки и рубашку. Оказавшись на территории приюта, Айшэ будто вернулся в свой кошмар. Ему даже не верилось, что с тех пор, как он покинул эти стены, прошло всего четыре месяца. Как будто — целая жизнь. По совету Омели, Ас-Таршаи решил спровоцировать псиона. Он реагирует на страх. Значит на этом и играть надо. А какой самый большой страх в омежьем приюте? Оказаться одноразовой игрушкой, которую в итоге сломают и выкинут. Но это было бы слишком жестоко. И этот вариант оставили как запасной. На тот случай, если Омели не сможет вычислить его сам. Необученный псион тем и страшен, что его реакцию предсказать невозможно. Попроси обычного человека сунуть руку в огонь. Он испугается, попытается отдернуть. Так и ловят псионов на их реакцию. Но необученный — он как человек, который не знает, что огонь горячий. Спокойно сунет руку, и только потом будет кричать. По распоряжению Ас-Таршаи всех воспитанников собрали в зале. Всего в приюте их было семьдесят. Семь десятков юных омег в возрасте от пяти до шестнадцати лет. Пока Ас-Таршаи делал вид, что выбирает, Омели обходил каждого. Спрашивал, брал за руку, шутил или наоборот — мог внезапно ущипнуть. Ему понадобилось полчаса, чтобы прикоснуться к каждому. После чего он вернулся к основной группе. — Нашёл? — спросил Ас-Таршаи. — Четверо под подозрением. Точнее не скажу. — Показывай. Тех омег, что выбрал Омели, оставили. Остальных увели воспитатели. Ашеми видел, какими сочувствующими взглядами уходившие награждали тех, кто остаётся. Ещё совсем недавно так смотрел и он. Но особенно неприятен был тот факт, что среди оставшихся оказался Наири. Его единственный друг за время, проведенное в приюте. Наири тоже его заметил, но вида не подал. Приют быстро учит не лезть, куда не просят. Ему было всего четырнадцать. Поэтому руководство ещё не отправляло его «работать». Здесь это практиковали с пятнадцати лет. Но слепых среди воспитанников не было. Каждый малолетка знал, для чего альфы сюда приезжают. И теперь, оставшиеся насторожились. Кроме Наири, был ещё совсем маленький омежка лет восьми и двое пятнадцатилетних. Омели начал с младшего. Подойдя к нему, внезапно схватил за горло, и начал душить. Мальчик закричал, вцепился в руку и попытался отцепить Омели. Но куда ему, слабосильному, против взрослого омеги. Через полминуты он уже хрипел. Вдруг Омели отпустил мальчика, и тот упал на пол. — Вон он пусть останется, — ткнул он пальцем в Наири. — Остальные могут уйти. Омегам два раза повторять не надо было. Подхватив восьмилетку, двое оставшихся немедленно сбежали. — Это точно он? — спросил Ас-Таршаи. — Точно. Всплеск был явным и осязаемым. Наири весь сжался и затравленно посмотрел на окружающих. Ашеми не выдержал первым. — Нири, не бойся, — подскочил он к другу. — Айшэ, что происходит? Зачем я им? — Нири, мы псиона ищем и, похоже, это ты. — Не «похоже», а точно, — категорически заявил Омели. — причём именно тот псион, что воздействовал на Ашеми. — Забираем, — решил Ас-Таршаи. — Айшэ, солнышко, помоги своему другу собрать вещи, а я пока поставлю в известность руководство приюта. Собирать у Наири было практически нечего. Пара сменной одежды, обувь и горсть личных мелочей. Все это спокойно уместилось в одну потертую сумку. Через полчаса они уже покинули приют. В кабине флаера Наири жался поближе к Ашеми. Ас-Таршаи с улыбкой наблюдал, как у его «стеснительного» супруга вдруг прорезался отцовский инстинкт. Ашеми обнял Нири и шептал ему что-то успокаивающее. В резиденции Наири устроили вместе с Омели. На этом настоял сам омега, заявив, что оставшись один мальчик может выкинуть что-нибудь опасное и для себя, и для окружающих. Ашеми весь вечер нервничал. Даже Ташеру не удалось полностью успокоить супруга. — Ну чего ты так дергаешься? Ничего с твоим другом Омели не сделает. Только научит, как пользоваться способностями. Или лучше было бы, если б Наири убил кого-нибудь? — Конечно, нет! Наверное, теперь Омели будет целый день с ним возиться… — Айшэ, ты о друге беспокоишься, или Омели ревнуешь? — Не знаю. Я хочу, чтобы они оба рядом были. А где Нири жить будет? — Пока с нами. До совершеннолетия Омели как раз времени хватит его обучить. А там замуж отдадим. — За кого? — Откуда я знаю? Кто его на балу выберет. Омега-псион — ценное приобретение в семью. Желающих будет много. Ты мне лучше скажи, хочешь дома побывать? — Нет! Мне там нечего делать! — дернул плечом Ашеми. — Я только на могилу к оми хочу заехать… — Хорошо, свожу тебя завтра, а потом домой, согласен? — Согласен.

***

Полтора года пролетели незаметно. Ашеми так и не научился вращаться в высшем свете. На официальных приемах на низкой табуретке, у ног Крон-Герцога по-прежнему сидел тихий молчаливый младший супруг в традиционном платье и кукольном макияже. Разодетые придворные омеги только фыркали и откровенно злорадствовали, глядя на этот консерватизм. Зато у Меча Империи, Ас-Таршаи, появился новый адъютант. Хорошенький смешливый омежка в сержантских погонах. Он был остер на язык и посетители побаивались его не меньше, чем самого главнокомандующего. Адъютант запросто мог послать наглого посетителя пососать член у руководителя пресс-службы, а не изводить занятОго альфу своими глупыми вопросами. О том, что молоденький сержант помогает Ас-Таршаи не только в работе, но и в постели, предполагали все. И только хорошие знакомые знали, что адъютант-омежка делает это на совершенно законных основаниях. В приёмной снова толпился народ. Время уже к обеду, а ЭТИ все никак не разойдутся… Внутренний вызов отвлёк адъютанта от лицезрения важных военных чинов. — Зайди ко мне! — велел Ас-Таршаи. Выскользнув из-за стола, омежка соблазнительно повёл бедрами и, бросив на посетителей презрительный взгляд, скрылся в кабинете главнокомандующего. — Иди сюда, я соскучился по тебе, — улыбнулся Ас-Таршаи. — А я соскучился по полетному патенту. Ты мне уже три месяца обещаешь, а я его все ещё не вижу, — капризно надул губки омежка и соблазнительно прогнулся, оперевшись о стол. — Ну ты же знаешь, как меня просить надо… — погладил его по попке Ас-Таршаи. — Милый, я тебя столько раз просил, что хватило бы на пять патентов! — демонстративно сбросил руку адъютант. — Я вот думаю, стиль просьбы менять надо. — Возможно… — Крон-Герцог встал из-за стола и зажал юношу. — Например, можешь попробовать удовлетворять себя сам. А как решишь, что нужна моя помощь, то, глядишь, и о патенте вспомнишь! Омежка резко ударил по рукам, что пытались забраться под брюки. — Айшэ, солнышко, ты хоть представляешь, чего мне стоит пробить патент для омеги? — Ничего не знаю… Я старался? — Ашеми потерся пахом о бедро. — Постарайся и ты. — Жестокий ты у меня… — Не-а, просто привык получать, что хочу. А я хочу летный патент! Тебя там, кстати, посетители ждут. — А вот это совсем некстати… Ладно, зови. Час и едем домой. Ты не забыл, что завтра Бал Претендентов? — Забудешь тут, как же. Мне Нири весь мозг выел. Ташер, я не хочу идти с ним на Представление. — Почему? — Если его кто-нибудь выберет, мне же потом его к алтарю вести. А я не смогу. — Айшэ, мы же говорили уже… — Помню. Знаешь, а я согласен! Нет, правда! Ташер, не отдавай его. Ну пожалуйста… — Нири красивый мальчик, но я не испытываю к нему чувств, ты же знаешь. — Как будто кто-то другой видит в нем больше, чем омегу-псиона! Ташер, ну пожаааалуйста. — А если ты потом жалеть будешь? Ты и себе жизнь испортишь, и Нири. — Не буду. К нему я не ревную. И готов делить тебя с ним. А второй супруг тебе все равно нужен. Так пусть это будет Нири, чем какой-то придурок-бета, или такое чмо, как придворные омеги! — Значит, уверен. — Да. — Если соглашусь, поведешь его на Представление? — Для тебя — да! — Хорошо, давай, зови тех кто в приёмной и собирайся. На Бал Претендентов собирались, как на другую планету. — Омели, неужели когда был мой бал — было так же?! — Нет, Ашеми, было в сто раз хуже. В отличии от Наири, ты вообще вел себя по-скотски, — рассмеялся Омели, поглаживая заметно выпуклый животик. Таки да! Он сделал это! Без всякого пси-вмешательства, чисто на омежьем упрямстве и собственной харизме. Джирай стоял рядом, ревниво поглядывая на беременного супруга. Целый год Омели ходил вокруг него кругами. Джирай был старше всего на два года. Зато имел молоденького мужа-бету, всерьёз увлекающегося наукой. Они стоили друг друга. Оба с противным характером, оба целеустремленные и не жалеющие сил в работе. Как они вообще сошлись и уживались — отдельная тема. Джирай презирал глупых ветреных омег. Даже отношения с Омели воспринимал, как нечто временное. Только Омели с понятием «временно» мириться не пожелал. Поняв, что Джирая просто так не пробьешь, он стал действовать через Милура. Всё-таки омега есть омега. И даже если ты бета и у тебя уже есть супруг, от внимания омеги ты все равно не откажешься. Такова природа. Вот и Милур сдался. Не успел Джирай опомниться, как Омели почти поселился в их доме с полного одобрения супруга. А потом первая ночь. В смысле: первая на троих. Омели сумел удивить обоих. После такого Джирай понял, в чем счастье. Даже если ты альфа и у тебя уже есть супруг. Дальше — больше. И вот уже никто из двоих не представляет своей жизни без яркого, дерзкого, пусть и старшего Омели. А теперь ещё одно счастье. Ребёнок. «Ну уж нет! Никуда ты не денешься! Вот разберемся с Балом и пойдешь ты под венец, Омели, — думал Джирай. — А не пойдешь — насильно замуж возьмём. Ашеми подговорим, или Наири. Похоже, Ас-Таршаи все-таки возьмёт его вторым мужем…»