Тень у ног моих

Безумие течки длилось три дня. Все это время супруги не выходили из спальни. И если Ташер перенес марафон легко, то Ашеми под конец просто терял сознание. Забрав супруга в купальню, Ас-Таршаи приказал навести порядок в комнате и принести еду. Уже лёжа в тёплой воде и поглаживая распластавшегося на груди Ашеми, он мысленно вернулся к делам насущным. Во-первых, Омели. Его надо легализовывать как псиона. Вернуться к прошлому не получится, значит нужна достоверная легенда. Во-вторых — разобраться с псионом из приюта… Или всё-таки во-первых? А лучше — одновременно. Значит придётся лететь. Вот только как Ашеми воспримет возвращение к прошлому? Сладко потянувшись, мальчик завозился и едва не ушёл под воду, не сразу сообразив, что лежит не на кровати. Подняв шалые глаза, он осмотрелся. — С добрым утром, солнышко. — А сейчас уже утро? Спать хочется, — зевнул Ашеми. — Сейчас почти день. Ты просто утомился. Кушать хочешь? — Не то слово. Ашеми завозился, выбираясь из бассейна. Вдруг болезненно ойкнул, стремительно покраснел и спрятал лицо в ладонях. — Ну чего ты, солнышко? Все хорошо. Пойдём, я отнесу тебя. Накинув халат и завернув супруга в полотенце, Ас-Таршаи вернулся с ним в спальню. Кровать уже была перестелена, а на столике накрыт лёгкий завтрак. Ашеми накинулся на еду. Ташер только и успевал тормозить его. Пустой желудок не следовало перегружать. Завтракая, Ас-Таршаи думал, как более мягко донести до Ашеми мысль, что ему придётся вернуться на Самиду. — Что-то не так? — вдруг спросил Ашеми и снова спрятал лицо. — Я вел себя ужасно, да? — Ну что ты милый. — Ас-Таршаи подсел вплотную и обнял мужа. — Просто ты так смотрел на меня… — Я о другом думал. Омели говорил тебе, что в приюте на тебя было пси-воздействие? — Ага, только я не понял, как это… — Твои страхи, неуверенность и низкая самооценка — это и есть результат. Но самое неприятное, что необученный псион способен убить только своим желанием. Поэтому так важно найти его. — Ты поедешь на Самиду? — Да. Я и Омели. Но мне хотелось бы, чтобы и ты с нами был. Ашеми замолчал и напрягся. Опустив голову он несколько минут сидел молча, кусая губу, а затем поднял взгляд на Ас-Таршаи. — Мне надо будет вернуться в приют? — Не вернуться, ни в коем разе! Мы просто посмотрим, что там происходит. У тебя остались в приюте друзья или просто знакомые с кем бы ты хотел увидеться? Ашеми задумался. — А забрать оттуда можно будет? — Кого? — Наири. Ему только четырнадцать и он сирота. Его на улице нашли. Ему совсем там плохо. — Ты много с ним общался? — Мне тоже там плохо было… — тихо ответил Ашеми. — А давай поедем и посмотрим, что можно сделать. Омели зубрил легенду. Её буквально за пару дней состряпали военные спецы. Учить там было практически нечего — «секретно», «очень секретно», «лучше застрелитесь сами, раз спросили». Через неделю предстоит полёт на Самиду. Он просто обязан вычислить неизвестного. От этого будет зависеть мнение о нем, как о специалисте. А значит, и то, как сложится дальнейшая карьера и жизнь. К расследованию покушения его не подпустили. Там своих спецов хватило. Омели лишь описал псиона и его подопечного. И уже на следующий день главный следователь знал кто это. Другой информации не поступало, и Омели не спешил совать туда свой любопытный нос. Ему хватило страха, что он натерпелся при подозрении в причастности. Едва при этом не попав в полную зависимость. На Самиду они прибыли спустя двадцать дней. К тому времени Омели полностью освоился с погонами, что на него надели практически насильно. Ибо его свободная душа буквально рыдала, глядя на военную форму «установленного образца». Смирился Омели, лишь выторговав себе право немедленно снять её, как только корабль покинет планету. Зато Ашеми мрачнел с каждым днём, что приближал его к отчему дому. Если вначале он ещё пытался отшучиваться, то под конец путешествия совсем сдал. Ас-Таршаи даже пожалел, что взял супруга с собой. Он считал, что ни один псион не стоит мрачной замкнутости Ашеми. Самида встретила их заискивающе. Наместник лично прибыл в космопорт, чтобы поприветствовать Крон-Герцога и его супруга. Не добавлял настроения Ашеми и тот факт, что пришлось надеть официальный наряд младшего супруга. Хоть у него и был один плюс — тяжёлые, расшитые золотом и камнями одежды полностью скрывали фигуру. А яркий, броский макияж превращал лицо в кукольную маску. За всей этой вычурностью личность супруга Ас-Таршаи было не разглядеть. Первый день был отдан официальным церемониям. Всего один день… Или один целый день! У каждого было своё видение. Для мальчика он превратился в пытку. И Ашеми впервые понял, что значит быть младшим мужем. Красивой игрушкой, фоном для супруга, тенью у его ног. Безмолвным, безотказным, бесправным. Под конец дня он готов был расплакаться от усталости. И только уважение к супругу заставляло его стискивать зубы. А ведь могло быть иначе. Не из уважения бы он терпел, а из-за страха. Не ласка бы ждала его вечером, а боль и унижение. Только сейчас Ашеми в полной мере осознал то, что когда-то говорил ему Омели: любовь его супруга достойна баллады, а терпение — легенды. «Я смогу, я выдержу, я буду достойным! Что бы не пришлось сделать для этого. Приют, так приют!» — твердил мысленно Ашеми, едва переставляя ноги. В резиденцию они вернулись поздно вечером. Ас-Таршаи велел принести ужин, а Ашеми побрел в ванную. — Сильно устал за сегодня? — ласково спросил Ташер, обнимая мальчика. — Ага, ноги болят. — Давай сюда, я разомну тебе… Ашеми вдруг всхлипнул и бросился на шею. — Ташер, ты самый лучший! Самый — самый! Я все сделаю, что скажешь! — Ну чего ты, маленький, — обнял его Ас-Таршаи и усадил на колени. Ашеми крепко обнял его и уткнулся носом в плечо. — Не отпускай меня, никогда не отпускай. Мне так хорошо с тобой. Я…я, кажется, люблю тебя. Последние слова Ашеми почти прошептал. Но Ташер услышал. Медленно отстранив голову супруга от своего плеча, он несколько секунд вглядывался в его лицо. А затем втянул в долгий, мучительно сладкий поцелуй. — Я очень тебя люблю, мой милый. Мой солнечный зайчик, что согрел мое сердце, ослепил взгляд и так долго ускользал из рук. Но теперь не отпущу. Никогда и ни за что. Ночь была длинной. Несмотря на усталость, Ашеми не желал отлипать от супруга. Он уже не просто позволял, он сам ласкал Ташера, стремясь доставить удовольствие. Пусть пока неуверенно, робко, но останавливаться Ашеми не собирался. «Я стану хорошим мужем! Таким, как ты хочешь, Ташер. Потому что теперь я точно знаю — ты мой!»