Самое дорогое

      В личном кабинете профессора было прохладно и тихо. В отличии от класса зельеварения, никаких существ и частей тел в формалиновом растворе тут не наблюдалось.Несколько обычных пейзажей на стенах, стеллажи с книгами, большой дубовый стол, заваленный письменными принадлежностями и исписанными пергаментами. Перед столом уместились пара кривобоких, но удобных на вид стульев, в которые Снейп подтолкнул детей.       – А теперь, я бы хотел услышать, где вы были на самом деле.       Гарри снял очки, якобы чтобы протереть их, и посмотрел Северусу прямо в глаза. Свежеиспеченный слизеринец знал, что у него глаза матери. Знал и слабость профессора к ней. Использовать настолько светлое, возможно, единственное светлое чувство мужчины перед ним было низко, но они с Гермионой жестко попались, и меры нужны были серьезные. Ставки очень высоки, и облажаться Поттер никак не мог. Снейп вздрогнул едва заметно.       – Мы действительно гуляли по замку, сэр. Прошлись сначала до Астрономической башни, оттуда по галерее к башне Рейвенкло, после спустились в коридор восьмого этажа, там, где смешная картина с троллями в балетных пачках.       – Вы или врете, или недоговариваете, мальчишка. Я однозначно поймал бы вас на этом маршруте.       – Мы вас не видели, профессор, но… вчера директор сделал мне подарок, и я не устоял, чтобы не похвастаться им перед подругой. Прошу прощения за такое ребячество.       – Что за подарок, Поттер?       Гарри вздохнул. Придется выдать до поры спящему двойному агенту значительный кредит доверия. Мантия была извлечена из внутреннего кармана, шелковистая призрачная ткань заструилась сквозь пальцы, когда он протянул сверток декану.       – Вот этот подарок, профессор.       Снейп аккуратно принял мантию, окинул ее острым взглядом и, поморщившись, протянул обратно.       – Забирайте, Поттер, и больше я не хочу видеть эту вещь или узнать, что вы ей пользовались для подобных… глупостей. Директор Дамблдор выдал вам эту вещь, чтобы в случае крайней опасности у вас был шанс.       – Я понял, профессор.       – Мисс Грейнджер, как я понимаю, вы готовы подтвердить слова мистера Поттера?       – Да, профессор, – Беллатриса, в отличии от нахала Поттера, избегала прямого взгляда Снейпа, – мне жаль, что мы Вас подвели.       – Я на это искренне надеюсь, вы оба подаете надежды. Но, последние пару дней ваше поведение больше подходит безголовым гриффиндорцам, чем студентам моего факультета. Теперь о важном.       Ребята подобрались, ожидая пояснений.       – Министерство опасается, что Сириус Блэк может попробовать добраться до вас, мистер Поттер. Как я понимаю, вы в курсе причин.       – Да, сэр. Это из-за побега Сириуса в Хогвартс отправили дементоров?       – Еще не отправили. Я хочу, чтобы это так и осталось, но! Если беглец будет замечен вблизи школы, вам и остальным студентам грозит вдвойне неприятное соседство. Вы меня услышали, мистер Поттер?       Гарри водрузил очки обратно на переносицу и кивнул, сжимая ладони в кулаки. Снейп о чем-то догадывался. Вряд ли ему придет в голову мысль, хотя бы близкая к реальному положению дел, но пристальное внимание такого волшебника может поставить многие его планы под угрозу. Последняя фраза и вовсе звучала, как предупреждение. Снейп был хорош. Он догадался, куда мог исчезнуть крестник беглого преступника на следующий день после побега, и допустил наличие у Гарри возможности связаться с Блэком. Ситуация приятно будоражила нервы.       – Вы свободны. Я поставлю профессора Макгонагалл в известность о причинах вашего опоздания.       – Спасибо, сэр.       – Не стоит упоминания, мистер Поттер. Это не одолжение.       Когда дверь за их спинами закрылась, Беллатриса облегченно выдохнула – проклятых тварей здесь нет, и, возможно, не будет. Разговор между Снейпом и Поттером вышел… интересным. То, что она была лишь случайным наблюдателем, не оставляло сомнений. Северус подозревал мальчишку. Тот, в свою очередь, знал или догадывался о причинах особого отношения зельевара к нему, и умудрился это использовать. Это все было очень интересно. Наконец-то в тягомотных учебных буднях появилось хоть что-то способное развлечь изголодавшуюся по событиям волшебницу.              Пару дней спустя.              Сириус Блэк вернулся в нелюбимый им дом и расхохотался, держа в руке послание от крестника с символическими тридцатью монетами в нем. Шустрый и умный парень вырос, судя по всему. Надо же! Умудрился на первом курсе сбежать в Лондон, и оставить ему послание. Блэку было радостно от того, что крестник, судя по всему, не испытывает к нему ненависти, и готов выслушать. Вот уж действительно славный подарок на День Рождения.       – Ну что, Бродяга, устроим себе празднование? Не каждый день тебе исполняется тридцать два года, да? И уж точно не каждый день ты узнаешь, что твой крестник не послушал всех этих… слухов. Кричер!       Старый эльф шаркающей походкой вышел в коридор и злобно уставился на Блэка.       – Чего хочет недостойный хозяин?       – Держи деньги, достань мне сову, изрядный кусок телятины и бутылку Огденского. Я сегодня праздную. И еще. Никому не говори, что я вернулся в родительский дом. Вообще ни с кем, кроме меня, не говори, пока я не разрешу.       – Я понял, хозяин, - эльф нехотя поклонился, забрал пухлый кошель и с хлопком исчез.       Сириус прошел в гостиную и скинул безразмерный темный балахон, в котором выбирался в банк. Судя по листовкам, развешенным по всей Косой аллее, искали его усердно, но бестолково. Учитывая, что из ныне живущих никто не знает расположение Блэк-хауса, здесь его точно не найдут, а старые чары надежно закрывают его от любых поисковых заклинаний, да и колдовать здесь он может без опасений быть обнаруженным. За пару тихих и сытных дней Блэк немного успокоился, и пришел к выводу, что мрачный темный особняк, хоть и вызывал исключительное раздражение своей атмосферой, являлся самым безопасным местом из всех возможных. А учитывая, что ему придется как следует позаниматься исследованиями, это именно то, что ему нужно.       Плеснув себе виски из старых запасов в стоящий тут же стакан, Блэк поднялся в библиотеку, возвращаясь к прерванной работе. Блэки были старым семейством, и, хотя сам Сириус презрительно относился ко всей этой чистокровной чуши, стоившей жизни всей его семье, они были хранителями, наверное, самого полного собрания сочинений по темным искусствам из всех семей, кроме, возможно, Кэрроу и Лестрейнджей. И где-то на пыльных полках его дома мог лежать ключ к тому, как Беллатриса умудрилась не отправиться в мир иной после своей смерти. Никаких сомнений не оставалось – кузина жива, несмотря на найденное в ее камере тело.       Сириус пригубил напиток и скинул на пол разворошенную стопку газет, которые он просматривал сразу по возвращению. Судя по всему, даже после смерти Волдеморта, Дамблдор не смог прижать всех Пожирателей. Нотты, Крэббы, Гойлы, ну и, конечно, Малфои отвертелись. Каркаров так же умудрился избежать Азкабана. Собственно компанию Сириусу составляли Лестрейнджи, Долохов, Руквуд и пара десятков шушеры поменьше. Это значит, что у Беллы могут быть сообщники снаружи. Основные подозрения пали на Нарциссу – жена Пожирателя, любимая сестра, чем не идеальная кандидатура? Но для начала следует разобраться, как подобное вообще могло быть возможно? В то, что кузина умерла не по собственной воле, Сириус не верил. Проклятая ведьма была безмерно одарена и магией, и силой воли, и крепостью характера. Вряд ли дементоры были способны довести ее до смерти. Так что, следует принять к сведению, что это было осознанное самоубийство с целью освободиться из-под стражи. Судя по всему, пока что кузина никак себя не проявляла, но волшебник не был уверен, сколько времени у него есть. Ему нужно было найти способ, благодаря которому душа волшебника оставалась бы в реальном мире, сохраняя хотя бы какие-то магические способности и целостность личности, несмотря на гибель тела. Окинув взглядом ряды книг на уходящих под потолок стеллажах, Сириус тяжело вздохнул. Ему предстояло много работы. Очень много. И нужно написать Гарри, как только Кричер достанет сову.       

***

      Гарри устало вышагивал по коридорам, торопясь в спальню в компании Гермионы. Уже третью неделю к ряду они драили котлы, нарезали ингредиенты, каталогизировали зелья для больничного крыла, настаивали отвары и растворы для зелий и получали ежедневные головомойки от Снейпа. Несмотря на весь свой настрой поддерживать образ примерного ученика и не относиться предвзято к профессору и его предмету, Поттера уже тошнило от котлов. Хотя, стоит отметить, его оценки по зельеварению прочно установились на отметке «Выше ожидаемого». Единственной отрадой за эти дни были короткие письма от крестного. Когда через несколько дней после Хэллоуина незнакомая сова впервые сбросила ему коробку со сладостями, он знатно удивился, но внутри коробки оказалось письмо с небольшой подписью в самом углу:       

Гарри!

      

Я был невероятно рад получить твое послание! И тем более рад, что ты веришь в мою невиновность. Уверяю, я не предавал твоих родителей.

      

У меня все хорошо, хоть я и не могу пока сказать, где прячусь. Мне очень многое хотелось бы рассказать и еще больше услышать от тебя. Как ты жил все это время? Нравится ли тебе в Хогвартсе? Кстати, на каком ты факультете? Мы с твоим отцом и матерью учились на Гриффиндоре, и это было славное время.

      

Конечно, есть и более важные вещи, которые нам обязательно нужно обсудить, но они подождут личной встречи. Кстати, об этом: если ты на Рождество сможешь выбраться в Лондон, я мог бы незамеченным пробраться куда-то в тихое место. Но пока что можно пообщаться посредством писем. Это моя личная сова, ее зовут Охотница, оставь ее в совятне школы, письмо отправишь с ней же, умница знает, как меня найти.

      

Жду ответа, крестник.

      

Бродяга.

      Гарри, читающий послание, едва заметно улыбнулся искренней счастливой улыбкой. Мысль о том, что крестный в безопасности и, судя по всему, не одержим мыслями о мести или чем-то подобном, давала надежду, что в этот раз все получится. Ответ он написал в тот же вечер, отправив его с Охотницей.       

Дорогой Сириус!

      

В первую очередь: я верю тебе, и буду искать способы доказать твою невиновность. Рад, что ты в порядке, напиши, если что-то будет нужно, я постараюсь помочь.

      

Еще о важном. Я, если честно, совсем не помню родителей, но до поступления в Хогвартс жил у тети с маминой стороны. Она и ее муж немного чопорные и недолюбливают все волшебное, но, в целом, они неплохие люди. Не могу сказать, что меня чем-то обижали или что-то в этом роде. Ну, разве что привили любовь к работе в саду (это отлично сказалось на занятиях по гербологии). Шляпа распределила меня на Слизерин. Я знаю, что репутация у моего факультета не очень, но с нами на факультете учится магглорожденная волшебница, Гермиона Грейнджер, еще я сдружился с Дафной Гринграсс, так что мне нравится. Правда, некоторые ребята не умеют веселиться, но тут ничего не поделаешь – воспитание. У меня даже появились приятели со старших курсов – близнецы Фред и Джордж Уизли с Гриффиндора весьма и весьма занятные хулиганы. Постоянно что-то взрывают, кого-то разыгрывают и вообще здорово нарушают правила. При этом почти не попадаются. С ними весело общаться, хотя мы и не часто пересекаемся.

      

По поводу Рождества. Я думал остаться в Хогвартсе, потому что тут можно колдовать и есть пара предметов, которые хотелось бы подтянуть. При последней вылазке в Лондон меня поймал профессор Снейп. Он ничего не смог доказать, но, кажется, подозревает, что я не просто так пропадал из замка. И еще: очень важно, чтобы тебя не заметили возле Хогвартса или Хогсмида. Министр Фадж решил, что, если тебя заметят здесь, они отправят дементоров охранять школу, а это опасно для учеников, как мне кажется.

      

Жду ответа, Сириус.

      

Гарри Джеймс Поттер.

      

P.S.: И мне жутко интересно, как ты смог сбежать из Азкабана? Мне говорили, что это совершенно и абсолютно невозможно!

      В таком ключе они переписывались два или три раза в неделю. Сириус спокойно отнесся к его попаданию на Слизерин, хотя бы на бумаге. А вот ненавязчивые попытки Гарри узнать о его способностях к анимагии пока что не давали успехов. Охотницу удалось убедить ждать в совятне, пока Гарри под мантией-невидимкой не заберет письмо – слишком активная переписка могла бы привлечь ненужное внимание, а сама сова примелькаться. Немного удалось прикрыть общение с Сириусом благодаря Драко – тот согласился через отца заказывать на имя Поттера некоторые мелочи: теплые носки, журналы, пару книг дважды в неделю. Люциус, по словам Малфоя, отнесся к просьбе прохладно, но согласился сделать одолжение героическому однокурснику сына. И все равно, Гарри опасался писать или спрашивать действительно серьезные вещи напрямую – письма после прочтения отправлялись в потайной отдел чемодана, но рисковать не хотелось в любом случае.       Разговор Дафной и Ноттом после того, как они с Гермионой получили все причитающиеся головомойки от Снейпа и Макгонагалл, прошел ровно. Гарри рассказал про тайный ход, умолчав, впрочем, о мантии, с молчаливого одобрения подруги, подарил честно оплаченный шоколад и подтвердил успешность предприятия. О письмах он все-таки не рассказал, хотя Гермиона, кажется, все поняла.              Беллатриса, на удивление спокойно перенесшая унизительные отработки у проклятого полукровки, наслаждалась разворачивающимся представлением. Если бы она знала про попкорн, обязательно запаслась бы. Поттер смог связаться с крестным, и достаточно успешно маскировал возню с письмами под неожиданную страсть к покупкам по почте. Он даже умудрился заставить Люциуса бегать у него на побегушках. Отношение к зятю у Беллатрисы было таким же, как у Лорда – снисходительно-брезгливым. Свое истинное лицо он уже показал, отрекшись от Повелителя. Тем более ее веселил Поттер, заставляющий Люциуса покупать ему носки.       Снейп что-то подозревал, и внимательно отслеживал, какие совы прилетают к его студенту, но самую первую, принесшую коробку конфет, он просмотрел и не запомнил. Впрочем, стоило признать, что после завершения отработок, где она с Поттером старательно возвращали себе имидж послушных и старательных студентов, отношение его вернулось к нейтрально-прохладному, и иногда даже одобрительному, когда Гарри умудрился сварить действительно достойное бодроперцовое зелье. Казалось, что все затихло, но волшебница видела: Поттер что-то замышляет. В начале декабря он втихую начал активно подбивать клинья к братьям Уизли, что-то с ними обсуждая и постоянно закупаясь ерундой, которую эти двое делали по его заказу. Беллатриса готовилась к новому переполоху, который, несомненно, будет.              Гарри неторопливо раскладывал кнопки-невидимки производства близнецов по скамьям учеников Рейвенкло в Большом Зале. Использовал он при этом нашептываемые под нос левитационные чары, так что, кроме Директора, который сегодня пришел на ужин чуть раньше и хитро поглядывал на происходящее, кажется, никто ничего не заметил. Удивительно, насколько профессор Дамблдор не любит вмешиваться в повседневные занятия своих студентов! Сам Гарри не ожидал от шутки ничего особенного, но это было одним из условий их с Уизли соглашения. Если все получится, можно будет обсуждать доступ Гарри в гостиную Гриффиндора, который он запросил за шалость, устроенную под носом у директора.       Когда ученики факультета умных, чьи занятия сегодня происходили как по заказу в наиболее удаленных кабинетах, все-таки начали заходить в Большой Зал, Гарри спрятал палочку и спокойно принялся за мясной рулет. Первые «Ой!» раздались одновременно, после чего началась целая очередь болезненных восклицаний. До бронзово-синих наконец дошло, в чем дело, и остальные ученики начали искать еще не найденные «подарки». Близнецы, переглянувшись, встали в полный рост и несколько раз хлопнули в ладоши, старательно не глядя в сторону Поттера. В отличии от Флитвика, который сначала нахмурился, а после привстал со своего места:       – С вашего позволения, Северус?       – Конечно, Филиус, – Снейп выглядел, как всегда за столом, индифферентно.       Полугоблин дождался всеобщего внимания и удивительно громким голосом заговорил, глядя на стол Слизерина:       – Один балл мистеру Поттеру за прекрасно выполненные левитационные чары, по одному баллу господам Фреду и Джорджу Уизли за великолепно держащиеся дезиллюминационные чары. И я жду всех троих сегодня у себя на отработке. Всем спасибо!       Студенты Рейвенкло недобрыми взглядами окинули Поттера, который жалобно проговорил, стараясь не встретиться взглядом с разъяренной Фарли:       – И почему они все смотрят только на меня?!       – Ну, объективно, ты первый слизеринец, опустившийся до подобной, прости Мерлин, «шутки», так что все справедливо. Это порицание падения наших нравов, Поттер, – Дафна показательно сморщила носик и отвернулась. Пряча, впрочем, легкую улыбку.       Гарри снова тяжело вздохнул. Ему нужны были хорошие отношения с близнецами Уизли и ненавязчивая репутация нарушителя правил. И еще ему нужен был доступ в гостиную Гриффиндора. Приближалось Рождество, и Гарри собирался подарить крестному крысу.