Джейл

Они двигались по следу Ванессы, все трое, Джулиус, Аксель и Док, они чувствовали, словно невидимая нить притягивала их к той, что снова вернула им их души, их сны. Джейл следовала за ними, стараясь держаться рядом с Джулиусом. Она больше молчала, лишь улыбалась застенчиво и односложно отвечала на вопросы, и только с Джулиусом ночами открывалась. Ей нравилось засыпать на его груди, нравилось, когда он проявлял нежность. Джулиус терялся в догадках, не понимая, что движет этой сумасшедшей девчонкой. Несколько раз он пытался расспросить, но она просто обнимала его и увлекала в любовь, а иногда просто утыкалась лицом в грудь и плакала, как ребенок. И он оставил расспросы, просто принимая то, что она могла дать. А потом они встретили чудовищ. Не вампиров, нет. Людей, более чудовищных, чем самые отвратительные порождения Тьмы. Джулиус знал, что не скоро сможет забыть злосчастную вампиршу, которую поджаривали живьем под ультрафиолетом, и которой он подарил упокоение. Потом ему пришлось драться и убить чокнутую стряпуху, взбешенную его вторжением на её драгоценную кухню и убийством столь любовно приготовляемой еды. Он едва сдерживал тошноту, припоминая, с каким аппетитом отведал хорошо пропеченного мяса. Люди? Хуже нелюди, чем вампиры. Джулиус старался не выпускать из поля зрения Джейл, но это все-таки случилось. В оружейной они были вчетвером, но в комнату для допросов привели только их троих. Сам не свой от страха за девушку, он впервые мысленно взмолился забытым небесам о её спасении. И небо услышало его. Вырвавшись из лап каннибалов, они вернулись в оружейную и обнаружили там Джейл, стоявшую над трупом охранника с дробовиком в руках. При виде Джулиуса она улыбнулась и шагнула к нему, обняв так крепко, что перешибло дыхание. — Я уже готовилась идти спасать вас, — просто сказала она, — берите пушки и надо убираться отсюда. Но убраться оказалось не так-то просто. Им пришлось разделиться. Скарлетт сунула Джулиусу ключ, велев беречь его как зеницу ока. Он хотел было возразить, но подумал, что ей, как командиру их небольшого отряда, виднее. Со Скарлетт пошел Аксель, так что за неё Джулиус особо не волновался. Естественно, Джейл пошла с ним и с Док. Он предпочел бы, чтобы она переждала то безумие, что творилось, где-то в безопасном месте, но такое в мире монстров было невозможно. Они нашли приют в каком-то магазине уже под утро. Разрушенная жалкая дыра, но, по крайней мере, они смогли немного поспать. С некоторых пор сны стали весьма приятной частью жизни. Их Джулиус был лишен с самого дня Обращения. Теперь, когда человечность вернулась к нему, сны приносили ни с чем не сравнимую радость. Он уснул, лишь только зад его соприкоснулся с полом, а головы дам — с его плечами. Ему снилось, будто он летит, держа в объятиях звезду, унося её от чудовищ, гнавшихся следом. Потом он оказался в каком-то странном месте, похожем на прежнюю его резиденцию, и звезда лежала на его груди, согревая. А двое существ, притворившихся людьми, пытались забрать её, но были сожжены её светом. Он пробудился на рассвете от того, что Джейл похрустывала какими-то печеньями и чипсами. Увидев, что он больше не спит, она протянула ему пакетик. Чипсы показались ему удивительно вкусными. Он отстранил пакетик, прочитал «со вкусом сметаны и зелени». — В мое время у чипсов был лишь один вкус — жареной картошки. Джейл прижалась к его плечу щекой. — Скучное было твое время, наверное. Сейчас тут много разных вкусов. Выбирай любой. Док зашевелилась, позевывая и потягиваясь. — Уже завтракаете? — спросила она, озираясь в поисках оставшейся еды. Джейл протянула ей пакетик с печеньем. Джулиус покопался под прилавками, и ему улыбнулась удача в виде пары бутылок с «Сиянием», напитком, вошедшим в моду как раз перед самым падением мира. — Ну и гадость! — сказал он, отпив немного и поморщившись. — И люди это пили? — Ещё и крышки собирали, — ухмыльнулась Джейл, — кто набирал сто штук, мог участвовать в розыгрыше поездки в Диснейленд. — Диснейленд? — слово показалось знакомым. Джейл с Док переглянулись и принялись наперебой рассказывать ему о Диснейленде, месте, где развлечения и удивительные аттракционы были раскинуты на огромной площади, и их невозможно было обойти за несколько дней. Джулиус слушал, удивленный, очарованный, и все больше зрело в нем желание увидеть это чудное место. — Диснейленд, — повторил он, пробуя на вкус это слово, ярко-синее, с золотыми искрами, звонкое и зовущее, — хотел бы я побывать там! — Это во Флориде, — улыбнулась Док, — не так уж и далеко, если на колесах. Может, после того, как мы найдем Ванессу и разберемся со всем этим безумием, мы отвезем тебя туда. И прокатимся на русских горках. — Русские горки? — Джулиус с удивлением смотрел на неё. — А почему русские? — Потому что! — Док шлепнула его по плечу. — Расскажу по пути. Идемте уже. Они шли через лес, тихонько переговариваясь, вслушиваясь в далекие завывания Диких. Джейл по-прежнему старалась держаться поближе к Джулиусу. Потому, услышав отчаянные крики, он не сразу бросился на помощь, опасаясь за жизни своих спутниц. Вампиры окружили троих мужчин и женщину. Видимо, пытаясь спастись, один из мужчин толкнул свою спутницу в лапы монстрам, а сам попытался проскочить в зазор между телами тварей. Но его схватили. Джулиус выстрелил, но вампир, державший женщину, выставил её безжизненное тело перед собой. Время словно замедлилось. Джулиус видел фонтан крови, бьющий из разорванной артерии, перекошенное от ужаса лицо несчастной жертвы. Он стрелял, стараясь попасть в голову твари, но две пули попали в женщину. А потом его отбросила чудовищная сила. Ударившись спиной и затылком о ствол дерева, он сполз, едва ли в состоянии дышать. В глазах потемнело. Он лишь чувствовал руку, шарившую по груди под курткой, да в ноздри бил запах, слишком знакомый, чтобы даже угасающим сознанием он не понял, что это Дмитрий настиг их. Потом была темнота… Он сообразил не сразу, что лежит на земле и мягкие ручки нежно отирают с его лица испарину и кровь. «Ключ!» — хотел крикнуть он, но не было сил. А потом услышал жалобный взвизг и шорох листвы, звуки борьбы. Проклиная чудовищную слабость, видимо, вызванную сотрясением мозга, он с неимоверным трудом перевернулся на живот и повернул голову, всматриваясь в багровый колышущийся сумрак. Несколько фигур боролись, и он снова услышал отчаянный вскрик. Джейл! Джейл, доверившаяся ему, отдавшая ему всю себя… Джулиус зарычал, отчаянным усилием поднимая тело на четвереньки, а потом на ноги, едва не лишившись сознания от дикой боли в расшибленном позвоночнике. Он бросился почти наощупь, ощутив резкий козлиный запах и вслед за тем чью-то шею, легко сломавшуюся в руках. А потом услышал выстрел и дикий, отчаянный вой. Он рухнул, выпустив мертвое тело, и увидел сквозь алую пелену тонкую фигурку Джейл, яростно, безо всякой жалости избивающую лежащего на земле мужчину. Одной рукой тот пытался закрыть лицо от ударов приклада, второй, окровавленной, зажимал фонтан крови, хлеставший из промежности. Но Джейл избивала его с какой-то жуткой радостью, со звериной жестокостью, такой лютой злобой, что Джулиус содрогнулся. Приклад раздробил лицо, погрузившись в глазницу, и, наконец, стих безостановочный пронзительный вой. Слышалось только хрипенье и бульканье. Джулиус видел левую руку, судорожно царапающую палую листву. Джейл продолжала, свирепо смеясь, снова и снова опускать приклад на конвульсивно подергивающиеся останки. Как ни страшно было Джулиусу видеть девушку в таком помраченном состоянии, он все же нашел в себе силы позвать её. Она не сразу услышала, но услышав, выронила обрез, подбежала к нему и опустилась на колени. — Джул… — выдохнула она, обняв его, и разрыдалась, — я думала, что тебя убил тот вампир. Идти было трудно, почти невозможно, но он шел, опираясь на узкие плечи Джейл. Ноги подламывались и дико болел позвоночник, а в голове бухали тяжелые молоты. Он плохо соображал, куда они идут, а потом почувствовал запах стоялого воздуха и далекий отзвук сгнившей пищи, и понял, что они пришли в какое-то покинутое жилье. Джейл помогла ему лечь, и он с огромной радостью позволил себе соскользнуть в тяжелое непроглядное беспамятство. Сквозь проблески сознания он ощущал что-то мокрое и прохладное на лбу, слышал всхлипы и приглушенный плач. Джейл с трудом переворачивала его, чтобы подложить прохладные примочки к разбитой спине и затылку. Но его тело, до конца ещё не утратившее вампирскую способность к быстрой регенерации, уже начало восстанавливаться. Он открыл глаза и не сразу понял, что за окном светает. Сначала показалось, что это сумерки. Джейл спала, улегшись под боком и уткнувшись носом ему подмышку. Он попытался встать, потому что физическая нужда оказалась сильнее желания остаться на нагретом месте. С трудом дотащив потрепанное тело до туалета, он расстегнул ширинку и вздохнул от наслаждения, когда струйка жидкости полилась в унитаз. — Тебе нельзя вставать, — спустя короткое время, сказала за спиной Джейл, — у тебя голова разбита. Он неспешно доделал дело, вправил член в штаны и застегнулся. Вымыл руки куском старого мыла, на котором выступили капли масла. Его вдруг зазнобило от воспоминания. Он кое-как водворил мыло на место и повернулся к девушке, которая терпеливо ждала, пока он выйдет. — Ты голодный? — спросила она безразличным спокойным голосом. — А у тебя есть что кинуть на зуб? — он постарался улыбнуться, но улыбка вышла кривая. — Я нашла немного риса и попробовала его сварить. Вроде бы получилось, — Джейл неуверенно пожала плечами. Они прошли на кухню, и Джейл положила ему горсточку разваренного слипшегося риса, немного пригорелого, немного недосоленного, но вполне съедобного. На немой вопрос Джулиуса девушка натянуто улыбнулась. — Я уже поела, пока готовила. Ты ешь, а потом я посмотрю твою спину. Джулиус попытался посмотреть ей в глаза, но она опустила голову и отошла к окну, приподняв закрывающее его одеяло. Отодвинув чашку с рисом, Джулиус встал и поковылял к ней, морщась от боли в разбитом теле. — Что случилось, малышка? Ты расскажешь мне? Джейл дернулась, словно он облил её кипятком. Узкие плечи напряглись. Джулиус осторожно опустил свои лапищи на эти плечи и повернул к себе побледневшую девушку. — Думаю, нам стоит поговорить, — мягко произнес он, подняв её личико за подбородок, — пойдем в комнату. И ты спокойно расскажешь мне, что произошло в лесу. — Не уверена, что тебе захочется знать. А если и захочется… Джул, ты мне слишком дорог, чтобы я могла потерять тебя! Он взял её за руку и потянул в гостиную. — В таком случае мы должны поговорить. Тот человек… ты… — он запнулся, не зная, как сформулировать вопрос. Но был поражен тем, как переменилась в лице Джейл. Её глаза вспыхнули, губы разошлись в кошмарной злой улыбке. Потом, словно опомнившись, она выдернула плечо из руки Джулиуса и отошла к столу. — Легкой смертью издох, гниль ублюдочная! — пробормотала она, потирая горло. — Я бы его скормила вампирам, а когда он превратился бы, изжарила под ультрафиолетом. Да вот, не сложилось. Джулиус сжал её плечи, заглянул в глаза, пылающие темным, больным огнем. Джейл смотрела на него, трепеща от гнева и боли, переполняющих её. Джулиус потянул девушку к импровизированному ложу и усадил рядом, не делая попыток обнять или утешить. Сейчас ей было нужно не это, не утешение. — Говори, — он погладил её по голове, — расскажи мне все. Мне ты можешь рассказать. Джейл дернулась, обхватив себя руками. Её снова затрясло, но на сей раз она быстро взяла себя в руки. Джулиус молча ждал. Девушка неуютно поежилась, не смея поднять голову. — Мне было семь лет, когда папочка впервые пришел в мою спальню. Я хорошо запомнила тот проклятый день. Матери не было дома, она ушла на вечеринку с подругами. Явилась лишь на следующий день, когда все было… кончено. Папочка говорил, что она не должна узнать о том, что мы делаем, но оказалось, что она знала с того дня, как нашла пятна крови на моей простыне. Она знала и делала вид, что все хорошо. Больше всего на свете она боялась, что её обожаемый и драгоценный муженек бросит её. Она не обращала внимания на то, что я боюсь оставаться одна с… ним. Она не видела царапин и синяков на моем теле. Когда я поняла это, то узнала, что значит настоящая ненависть. Она должна была защищать меня, а вместо этого сделала… сделала меня шлюхой для своего обожаемого ублюдка. И не только для него. Потом, когда я подросла, папочка стал иногда приглашать своих дружков… У меня не было никакой защиты, никого, к кому я могла бы пойти. Я была уверена, что все люди похожи на мамочку и папочку. Мне наняли домашнего преподавателя, мотивировав тем, что в школе мне сложно адаптироваться. Как оказалось, это был близкий папочкин друг, разделявший его поганые склонности. Он насиловал меня во время уроков, заставлял делать такое, что до сих пор я чувствую себя грязной. Это он был тем, кому я отстрелила яйца и забила до смерти. А его дружок… тот, которому повезло, которого убил ты… он привел его однажды и устроил расклад на двоих. Меня рвало, и поднялась температура в ночь после этого ада. Но мамочка занялась мной только после того, как папочка испугался, что я потеряю товарный вид. Как оказалось, он торговал мною за хорошие деньги. Эта шлюха не отвела меня в больницу, о нет! Она впихивала таблетки мне в рот и заставляла глотать. А когда я стала сопротивляться, пригрозила, что отдаст меня в приют, где много папочек будут делать это со мной каждый день. Это длилось годы. Не помню, как я жила, все было однообразно. Потом я узнала, что у папочки были очень мощные покровители среди глав города. Его друзья, те, кого он приводил ко мне. Когда мне исполнилось шестнадцать, я попыталась сбежать. Папочка выследил меня и сумел перехватить, когда я садилась на автобус до Ларкина… Он наказал меня. Отослал мать к подругам и вызвал всех своих грязных ублюдков-дружков… и этого выродка в том числе. Когда вампиры схватили мое драгоценное семейство, я была счастлива. И потом, когда ты отдал приказ… я смотрела, как эти… папочка и мамочка… издыхают под их клыками. Я поняла тогда, что ты — мой бог, Джул! Тогда я полюбила тебя, как моего спасителя. Люди называют Спасителем Иисуса, но скажу я тебе, в жопу Иисуса! Где был он, когда эти выродки меня терзали? Где был он, когда я молилась, прося забрать меня? Не он, а ты — мой Спаситель! Последние фразы девушка выкрикнула, задыхаясь от ярости и душевной боли, вскинув голову. Джулиус, онемевший от потрясения, вызванного её рассказом, притянул её к себе и обнял. — Ты — мой бог, Джул! — По щекам Джейл катились слезы. — Ты для меня солнце и луна, и весь гребаный мир впридачу! И пока я шаталась по этому миру, освобожденная от зла твоими руками, я училась жить, просто жить. И я молилась тебе… за тебя… о тебе. Потому что ты мой бог!- она разрыдалась в голос, уже не имея сил сдерживаться. Джулиус поднял её на руки, точно ребенка, и отнес в кресло, сев и усадив себе на колени, позволяя выплакаться. Теперь она могла плакать, и это было даром судьбы. Потому что сам он не мог. Не было слез, какими он мог бы оплакать собственные преступления. Но сейчас он прижимал к груди ту, для кого его преступление стало спасением. Да и было ли оно преступлением? Нельзя назвать людьми выродков, терзавших ребенка. — Даже если ты решишь, что я недостойна тебя после всего… — Джейл подняла на него покрасневшие глаза, — ты все равно останешься для меня богом! Джулиус поцеловал её в висок и прижал голову к своей груди. Чудовищный рассказ Джейл заставил его содрогнуться от потрясения и душевной боли. И снова поднялись тяжкие зловонные воспоминания о времени, когда он был вампиром. Он не мог сказать, что чувство вины покинуло его. Скорее всего, оно останется с ним до конца его жизни. Но сейчас, держа в объятиях эту девушку, похожую на сломанный побег, он понимал, что в его жизни появился смысл. Он сможет снова вырастить этот цветок, дать волю к жизни так же, как дал свободу. Он сможет… — Ты прекрасная и милая, — произнес он, утирая слезы с её щек. — Но я хочу сказать… ты не должна считать себя грязной. Они грязны, те, кто делал это с тобой. Но не ты, моя девочка. Они пытались утопить тебя в своей грязи, но я смотрю на тебя и вижу чистую и прекрасную девушку, с которой любой нормальный мужчина будет рад быть в горе и в радости. И для меня будет честью, если ты решишь со мной жизнь связать. Мне нечего тебе предложить кроме своего сердца… Она обхватила его шею обеими руками и снова разрыдалась. Но теперь в этом плаче слышались интонации новорожденного, приветствующего новую жизнь. И кто бы знал, как это обрадовало Джулиуса. На следующее утро они собрали всю еду, что смогли найти в доме, заполнили бутылки питьевой водой и двинулись на поиски Док рука об руку. Спаситель и его милая. Джулиус не знал, куда приведут их пути нового мира, знал лишь, что для него нет ничего дороже, чем маленькая горячая ладошка в его руке.