Джейл

Док разбудила его под утро, и он с трудом сел, протирая глаза. Что-то теплое было рядом. Он взглянул и зажмурился, не веря себе — это была Джейл. Девчонка забилась ему под бок, видимо, в поисках тепла и защиты. Лицо её во сне казалось напряженным, глазные яблоки вращались под веками — она видела сны. Сам не зная, зачем, Джулиус погладил её по голове, и, к его удивлению, она немного успокоилась. На кухне он умылся, ледяная вода быстро согнала остатки дремоты. Прислушался к тишине снаружи. Обычная тишина, и внутренняя чуйка молчит. Значит, безопасно. Он подошел к окну и приподнял краешек одеяла, которым они затемнились. Предутренняя мгла была беспросветной. Он вдруг подумал, что те слова, прочитанные как-то на магните для холодильника, найденном в одном из домов, правдивы. «Самая непроглядная тьма наступает перед рассветом». Он помнил, как холодно и голодно было в последние недели и дни перед тем, как Ванесса обратила его в человека. Голод был мучительным и пропитал, казалось, все его существо, словно был отдельной живой сущностью и знал, что скоро власти его придет конец. Он ел, где только мог, и когда только мог, но никак не мог утолить даже малую его часть. Джулиус сел и положил на колени винтовку. Вытащил из кармана рубашки маленькую книжицу, найденную в одной из брошенных усадеб, где они нашли приют несколько дней назад. Это было карманное издание Роберта Говарда, несколько повестей о моряке Стиве Костигане. Он сам не знал, почему забрал эту книжку, может, потому что Стив чем-то напомнил ему его самого до Падения. Обычный парень, боксер, боец, простодушный и по-своему очень… чистый? Невинный? Джулиусу нравилось узнавать о его приключениях. Словно бы чтение этой книжки могло ему вернуть хотя бы часть его невинности. Он перевернул загнутую страницу и продолжил с того места, где остановился прошлый раз. Шорох заставил его поднять голову. В дверях, протирая глаза кулаками, стояла Джейл. Хромая, она дотащилась до раковины и ополоснула помятую со сна мордочку. — Ты так и не сказал, как тебя зовут, — голос её казался хриплым и каким-то очень взрослым. Джулиус сжал книжицу в руках так, словно та могла помочь ему обрести уверенность и силу духа. Он молчал, пока девчонка вытиралась, шуршала полотенцем. — Не хочешь, не говори, я и так знаю, слышала, как тебя звала Док. Она обошла его и склонилась, обняв его лицо ладонями. А потом был поцелуй, мягкий и теплый, первый за долгие годы настоящий поцелуй женщины. Ошеломленный Джулиус ответил, теряясь, не понимая происходящего. Джейл отстранилась, улыбнувшись чуть припухшими губами. — Не дергайся и не волнуйся, — сказала она, глядя на него с глубокой теплотой, — ты чертовски похож на одного парня, и лицом и именем похож. Если бы ты не был человеком, я бы сказала, что ты — это он. Потом она набрала воды из почти опустевшего кулера в углу и вволю напилась, вздохнув от удовольствия. Джулиус молчал, пытаясь переварить это странное признание. — Почему ты так говоришь? — наконец, спросил он. — Так, словно тот, другой — не человек. — Потому что он вампир, — Джейл пожала узкими плечиками, — и потому что он освободил меня. Джулиус молчал, пытаясь припомнить события той ночи. Они смазывались кровавыми пятнами, истираясь из памяти. Он не помнил, чтобы отпускал девчонку. Он не отпускал её. Она сбежала сама, вначале спряталась в суматохе, которая возникла с прибытием новых рабов, а потом просто исчезла. Её так и не нашли, хотя особо и не искали. Жертвой больше, жертвой меньше. — Я не освобождал тебя, — сказал он, устав бороться с собственной зыбкой памятью, — я убил твоих родителей, но тебя не освобождал. Джейл смотрела на него огромными прозрачными глазами, в которых Джулиус не увидел ничего кроме благодарности и любви. — Но как такое возможно? — спросила она чуть погодя. — Ты ведь был… ты был вампиром. — Был, — он неловко потер затылок, пытаясь собраться с мыслями, — Ванесса вернула мне… меня. Наверное, это было самое точное определение того, что случилось с ним, вдруг подумал Джулиус. Ванесса вернула ему его, его душу бессмертную, его способность сострадать, любить, радоваться жизни, видеть сны, наконец. Рот снова оказался во власти мягких губ. Джулиус ответил на поцелуй, уже не задумываясь о причинах подобной ласки. Слишком долго он был один, в холоде и тьме, потерянный, мертвый… Джейл поддернула на себе коротенькую юбку, сдвинула ластовицу трусиков. Сдернула вниз язычок зиппера, и Джулиус вздрогнул, почувствовав её маленькую ладошку на члене. Она действовала как опытная жрица любви, но даже если и было так, Джулиус все равно был бесконечно ей благодарен. Несмотря на все предположения относительно её профессии, она оказалась узкой и тесной до боли и сдавленно охнула, когда его немаленький член заполнил её целиком. Обняла его лицо ладошками и снова поцеловала. Джулиус скользнул под тонкий драный свитер, поглаживая нежное девичье тело, покрывая поцелуями тонкую шею. Джейл хрипло вздохнула, приподнимаясь и медленно опускаясь, привыкая к его размерам. Это было так странно, что женщина была сверху, хотя он помнил смутное, темное, то, как занимался сексом с высшими вампиршами. Но здесь и сейчас было совсем другое. И теплота, нежность этой хрупкой малышки окутывали его, оберегали. Он поднял её свитер повыше, обнажив маленькие округлые груди с темными сосками. Джейл вздохнула от удовольствия, прижав его голову, подставляясь под ласки. Её грудь была сладка, Джулиус уже и забыл это ощущение. Груди и губы вампирш горчили и приносили не облегчение, а ещё большую жажду и голод. Джулиус ласкал нежные округлости, перекатывая во рту темные твердые соски. Это было поразительное ощущение, чувство, что он нужен, жизненно необходим. — Ох, милая! — выдохнул он, едва сдержавшись, чтобы не кончить. — Ты такой нежный, — прошептала Джейл, ускоряя движения, — такой теплый… ласковый… такой… другой... Оргазм накрыл волной, он едва успел прикусить губу, чтобы не застонать в голос. Джейл заметалась, дрожа, извиваясь в его объятиях, а потом обмякла, уткнувшись носом в его шею и тихо всхлипывая. Джулиус гладил её по растрепанным волосам, не зная, что сказать, как благодарить за такой волшебный дар. — Спасибо, — прошептала Джейл, поднимая голову и глядя на него влажными от слез глазами, — спасибо, Джулиус. — За что? — он непонимающе смотрел на её лицо, казавшееся ему самым прекрасным, что может быть на свете. В ответ она обняла его обеими руками и расплакалась, уткнувшись в грудь.